***
День начинался как нельзя лучше. На завтрак были блины и… Да в общем-то блинов Итачи уже было более чем достаточно, чтобы день можно было назвать прекрасным. Но было и ещё кое-что. А именно 13 июля, выпавшее на пятницу. И любой мог бы задаться вопросом, что хорошего может быть в этом дне? Ведь в конце-то концов, «Битва в пятницу, 13-го», Douglas C-54, Douglas Liftmaster, FH-227, «Costa Concordia» и куча другой хрени (весьма и весьма мягко выражаясь). Но Саске было фиолетово до этого, ведь фиолетовый его любимый цвет. Эта самая пятница стала его первым выходным за последние три месяца, и именно сегодня он собирался заняться тем, чем ещё не занимался никогда. НИЧЕМ. Учиха давненько хотел даровать себе вольную, заслуженную, между прочим. Он ещё со вчерашнего вечера начал настраивать себя. Так что сегодня был готов отбиваться от поползновений на свою свободу от Мадары и Сакуры таким жёстким аргументом как Конституционное право. К превеликому сожалению одного лохматого бессовестного эксплуататора (не будем называть имён), в этом документе была прописана одна неприятная штука, а именно право на отдых. В связи с чем планы лидера клана***
— Папочка! — Сарада, приведшая с собой младшеньких, остановилась в дверях. — Папочка, можно тебя попросить? Учиха встал с дивана и заинтересованно посмотрел на дочку. Маленькая Учиха опустила голову, а затем хитренько улыбнулась. Саске присел перед ней. — А ты Оками и Отоме любишь? — Люблю. — А меня любишь? — Люблю. — А ты очень-очень любишь? Этот подлый приём был знаком Саске не понаслышке. — Очень-очень. — И бассейн сделаешь? — Ну, зачем нам бассейн? — Значит, ты всё-таки не очень-очень любишь нас, а просто очень, — голос Сарады дрогнул, — или даже без очень. Оками заплакала, Отоме отвернулся от отца. Старшая смотрела так, будто он мороженку зажилил. Саске впал в панику. — Ну-ну, спокойно, не плачьте. Я завтра же… — Оками заревела во весь голос. — сегодня же, — Сарада поджала губы, — сейчас же начну. Только успокойтесь. — Рыба попалась на крючок без особого труда, — совершенно точно подметил комментатор. Учиха с ненавистью взглянул на число тринадцать, зло насмехающееся над владельцем шарингана своим жирным шрифтом, и сорвал листок с календаря, после чего гневно смял его и швырнул в вентилятор.***
Время было вечером, делать было есть чего. Мадара шарахался по дому, заглядывая в комнаты. Намотав три круга по территории поместья и не отыскав жертву своей криворукости, он было собрался сам заняться починкой фена, однако быстро отмёл эти нерациональные мысли, решив, что это будет затруднительно сделать без отвёртки и мизинца, которые он тоже уже успел сломать. С кухни послышалось бормотание. — Что на ужин? Рыба? — разочарованный неудачными поисками, Мадара решил утешить себя любимого посыпанием окружающих пеплом своего почти потухшего остроумия. Похрумкивающий сладким льдом Кисаме закатил глаза, но от комментариев воздержался. Итачи недовольно посмотрел на нарушителя идиллии и злостно выдавил майонез на куриную тушку: — Ой, ржунимагу, — пробухтел черноволосый и принялся растирать промаянезинную птицу специями. Шиноби мазнул взглядом по тому, что осталось от фена в руках предка. — Я его не видел, — ответил Итачи уже открывшему рот Учихе. Тот на секунду задумался и, нахмурившись, поднял вверх палец. — И я не обязан следить за ним. В конце концов он уже взрослый, опытный, сознательный человек. Так что, если тебе невмоготу дожидаться его, то иди и сам ищи моего маленького глупого братика. — Да я весь дом оббегал! Скажи своему чешуйчатому амбалу, чтоб поработал на благо общества и нашёл моего феночинителя! Хошигаки возмущённо запыхтел и захлопал жабрами. — Ой, что ты говоришь? А ты пробовал искать, старый ты эгоист, у себя в!.. — шиноби громко зашумел фольгой, оборачивая в неё курицу. — И мой Кисаме не чешуйчатый! Комнату, не обременённую тишиной, пронзили грубые, пропетые мужицким голосом строки: «X Gon Give It To Ya» Через минуту вошла Сакура с телефоном в руке. Розоволосая сосредоточенно прислушивалась к гудкам, но, когда заметила мобильный своего мужа, прекратила попытки дозвониться. — Кто-нибудь видел Саске? У нас стиральный порошок кончился. Я собиралась послать его в магаз, пока «Мыльные берега» не закрылись. Но в зале его нет. Телек включён, кондиционер тоже. Вот уж не знаю, куда он так бежал, что даже забыл про экономию электроэнергии, — она снова посмотрела на вазу для фруктов, в которой её любимый оставлял телефон, как поступил и сейчас. — Да ещё и мобильник не взял. Переглянувшись, шиноби бросились в рассыпную: кто в подвал, кто во двор, кто за двор, кто в туалет. Учиху искали в зарослях картошки, под холодильником и у мусорки. Приятно поражённый недавно просмотренным в кинотеатре фильмом «Хроники Нарнии: лев, колдунья и волшебный шкаф» Мадара высказал мысль о случайном попадании Саске в вышеупомянутую страну и возможном нахождении его в плену у Ледяной Колдуньи в качестве невольного феночинителя. Неверующий и всегда скептично настроенный Итачи лично обстучал каждый шкаф. Из всех логичных и адекватных выводов, которые могли прийти им в голову, они дружно выбрали не удовлетворявший ни одному из этих двух пунктов. — Он ушёл, — у старшего сына Микото задрожал голос, и он в отчаянии прильнул к могучей груди Кисаме, который начал успокаивающе гладить черноволосого по плечу, — ушёл из деревни! Опять! — О, нет! Саске-кун! — Сакура схватилась за голову. Мадара с громко скрипнувшими суставами упал на колени и вознёс руки к потолку: — На кого ж ты нас остави-ил?! О-ох, что мы без тебя будем дела-ать? Ах, кто мне мой фе-ен почи-ини-ит? — заревел не своим голосом «белый медведь». — Надо идти к Хокаге, — твёрдо заявил Хошигаки. Собутыльник Хаширамы быстро встал с колен и с поломанным феном в руках возглавил делегацию, идущую в резиденцию Наруто. И ни один гениальный сыщик не заметил огроменную яму на огороде.***
— Сарада! Доченька! Принеси папе попить! — это была пятая просьба за последние полчаса. И маленькая ответственная Учиха выполнила их все. Как только Саске жадно выхлебал оба стакана, Сарада поставила те на раскладной столик, взяла зонтик и снова накрыла им себя и папу. Планировка бассейна заняла от силы двадцать минут, что было довольно быстро, учитывая сложность конструкции. Ведь Саске, как человек дальновидный, учёл, что после бассейн кто-то обязательно попросит аквапарк. Да и Сарада внесла свои поправки и требования в схему (умна, практична, рациональна не по годам, ну, прямо вся в него, отчего он жутко ей гордился). И даже без придирок родственников Саске работал на совесть, дело доводил до конца, а одной из поставленных им целей ещё во времена создания дизайна переднего двора была разработка программы и высоких условий физических и умственных тренировок для детей, а бассейн в этом плане мог стать просто огромнейшим плюсом. Но, конечно, самое тяжёлое было впереди. Прокопав четыре метра на территории сто квадратных метров, потный черноволосый вспомнил первую тренировку Команды номер Семь и их прекрасного, доброго, внимательного, а самое главное донельзя милосердного и заботливого Какаши-сенсея: — Почти, почти, — хрипел Наруто потрескавшимися сухими губами, отчаянно хватаясь за траву. — Ну же, ещё чуть-чуть, — простонала Сакура и вытянула дрожащую руку вперёд. — Господи, да, да, да-а-а! — громко шептал Саске, сползая в реку. — Как я люблю её! Жить без неё не могу! — И я тебя люблю, вода, и я тебя люблю! — уже кричал в слезах Узумаки. После двух часов бега галопом от летящих сюрикенов и призванных нинкенов, сотни подтягиваний, приседаний, отжиманий, пресса, а также полосы препятствий ребята слегка подустали и до реки ползли в провонявшей от пота одежде. Добрый Какаши-сенсей дал десять минут на то, чтобы перевести дыхание, и дети валялись на берегу реки, решив, что заночуют здесь. — Няшки-милашки, — пепельноволосый тепло заулыбался глазами так, как только он умеет, по-Хатакски, по-Какашински, — вы там как? Разогрелись? Сакура собрала всю свою волю и все оставшиеся в её измождённом теле силы и повернула голову в сторону учителя: — Да, Какаши-сенсей, мы очень-очень хорошо разогрелись. — Ну, вот и ладненько, детки-конфетки. Тогда разминку мы заканчиваем. — Э-э, раз-разм-минку? — уже начавший посапывать Наруто резко открыл глаза. — Да, солнышко моё лапшичное, разминку заканчиваем, тренеровочку начинаем. Повисла минута молчания, то есть просто пауза (хе-хе, мы же никого не поминаем, или нет). — Итачи! Забери меня отсюда! — Эх, были деньки… — Что, пап? — Да так, ничего. Сколько там время? — Саске подпрыгнул, зацепился лопатой за край ямы, подтянулся и вылез. — Дядя Итачи ещё не звал всех кушать? — Почти пять. И нет. Мама, дядя Итачи и дядя Мадара ушли куда-то ещё в обед. И кстати, — Сарада принюхалась. Саске последовал её примеру. — Горелым пахнет. Саске пулей взбежал по крыльцу и ворвался в кухню. Из духовки валил дым. Курица прожарилась основательно. Учиха открыл дверцу и вылил на почерневший от копоти противень содержимое фильтра для воды. — Кхк-кхе-кхе. Чёрт! И как мой брат умудрился забыть выключить духовку? — Саске повернулся к дочери. — Куда, говоришь, пошли мама с дядями? Учиха пожала плечами. Лидер Така попросил своё чадо взять его телефон ввиду того, что его руки были в земле и пыли. Сарада открыла «Контакты». — Кого набираем? — спросила юная представительница великого клана. — «Терминатора», «Магистра помидоров» или «Тупонхрамона Египердского»? — Звони «Терминатору». Где-то неподалёку послышалась вибрация. — Мама телефон забыла. А «Магистр помидоров» и «Тупонхрамон Египердский» недоступны. «Питомец магистра помидоров» — номер не существует. — Блин, не ждал от тебя такой подставы, Хошигаки, не ждал. Ладно звони дяде Наруто. Пусть выясняет, где наши гуляют. — «Усуратонкачи» занят. Саске закатил глаза и раздражённо выдохнул: — Ладно. Ты в холодильнике тунца достань, разогрей и покушай. И мелочи молока дай поесть. А я пойду закончу уже мамино море плиткой обкладывать. И отправился он восвояси.***
Тремя часами ранее в кабинете Хокаге, когда Наруто болтал по телефону с Гаарой и пожирал «доширак». — Наруто! — Сакура выбила дверь с ноги и подбежала к столу с документами, которые Узумаки уже успел оросить полупережёванным раменом. — Саске ушёл из Конохи! Блондин посмотрел на подругу, как на сумасшедшую: — Знаю. Ушёл, а потом вернулся. — Что? Вернулся? Когда? Зачем он уходил? — Да давно уже вернулся. И как ты не заметила? Или ты забыла? У вас ведь с тех пор уже трое детей народилось. А ушёл он, чтобы набить рожу своему брату, а потом и вовсе убить Итачи. О привет, Итачи! — голубоглазый помахал владельцу шарингана, но, как только увидел Мадару, отошёл к окну. — Да нет же! Я не о том разе! Сегодня утром он смотрел телек, а потом исчез! Не понимаю, почему он ушёл. Или, или… — Сакура опустила голову и поджала губы, — или он, он, мой милый, мой любимый Саске-кун обиделся на меня, за что-то. — Сакура, — Итачи с отрешённым лицом подошёл к розоволосой и положил руку на её плечо, — не вини себя, — Сакура повернулась к черноволосому, и тот посмотрел ей в глаза, — он ушёл из-за меня. Наруто, смотрящий на эту сцену, решил вставить свои пять йен, типа и он играет важную роль и большое значение и проявляет несравнимое ни с кем участие в ситуации, хотя её суть до сих пор оставалась для него загадкой: — Ну, да. Я так и сказал: «Чтобы убить Итачи». Учихи даже не обратили внимание на потуги блондина соображать. — Чем таким ты мог его обидеть? Он же непробиваемый, как скала. Да им наоборот можно скалу пробить. Да и к тому же, если бы какой-то умник посмел его оскорбить (хотя вряд ли бы среди этих людей были умники), мы бы это знали. В конце-то концов, сложно не обратить внимание на дорогу, в которую втёрто человеческое тело, — Мадара начал старательно жестикулировать, поясняя ход своих, кхм, ну вы поняли, — это как, когда пытаешься холодное сливочное масло с кириешками и нафталином растереть по туалетному бачку, — он ещё несколько секунд смотрел на свои руки, а потом поднял взгляд и уставился в пустоту. — По-моему, вы оба ни в чём не виноваты, — молвил Кисаме, со страхом косясь на застывшее в одной позе ископаемое, — если бы со мной в одном доме такое обитало, я бы тоже удрал, куда подальше. — Ах, Киса, спасибо, ты так заботишься обо мне, — Итачи благодарно улыбнулся, а затем снова грустно опустил глаза. — Но я знаю Саске. Он терпеливый у меня. Ему игнорировать кого-то, как в наушниках сидеть. Он и то, и другое может часами делать, зачастую одновременно. Но мало кто знает, какой он чувствительный. Однажды папа забыл поздороваться с ним утром, и он так расстроился из-за этого, что у него поднялась температура, он четыре дня не ходил в Академию, а только лежал в кровати и слушал Birdy, а он её слушает, только когда ему грустно, — Итачи начал шмыгать носом. — Но я, хнык, я знаю, на что он обиделся сейчас. Я бездушный монстр! — Ой, чёт мне прям боязно стало. Может, и мне есть, на что обидеться, — мыслитель всея Конохи попытался принять позу задумавшегося Архимеда, но рука его, тянувшаяся к подбородку, увязла в дебрях волос. — Креста на мне нет! — шаринганоокий продолжать сетовать на себя. — Как в воду глядите, Итачи-сан, — молвила акулятина, смотря на возлюбленного атеиста. Наруто растерянно взирал на Учих. Душа его была опечалена, хотя и не знала, по какой причине. И остывшая лапша уже не способна была вернуть ей былое лучезарное состояние. Узумаки, заикаясь, спросил: — Как, Итачи, и ты туда же? Ты ведь уже извинился. За клан. Помнишь? И за Цукуёми. И за то, что не разрешил взять котёнка и французского бурбона. И за подгоревшие оладушки в три года. И за то, что будил в будни рано. И за то, что ваш папа не был на собрании. И за… И ещё много, за что. Я знаю. Я считал. До пятидесяти. А потом я запутался, и Шикамару досчитал до четырёхсот тридцати девяти. — Я чудовище! Я это точно знаю. Ведь я знал, знал… — Итачи закрыл глаза, — ой, не могу. — Не тяни ты рыбу за плавники, — Сакура обеспокоенно пыталась обратить внимание Итачи на себя. — Я серьёзно. Отпусти Кисаме-куна, ты ему сейчас уши оторвёшь. — Я знал, что он хотел к блинам не сгущёнку, а плавленый шоколад! Какой же я сволочной брат, о Господи! — Ооо, какими страшными вещами ты промышляешь. А с виду-то голубой и пушистый. А оно вона как, — Мадару понесло. — Что дальше, уголовник? Сгущёнку нам начнёшь разбавлять, как в школьных столовках? — Разбавленная сгущёнка в школьных столовых — уголовно наказуемо! Спасибо за сигнал. Мы обязательно решим этот вопрос на Совете. — Наруто, я серьёзно, — Сакура впала в отчаяние, — САСКЕ. УШЁЛ. ИЗ. КОНОХИ. Где-то не здесь замяукал Акамару, не здесь Какаши отложил Ича Ича в сторону, не здесь владелец Ичираку Рамен сделал себе сосиску в тесте, не здесь сонно зевнул мёртвый Хаширама, не здесь Второй Хокаге подумал о Мадаре что-то хорошее… Здесь… Здесь Узумаки Наруто, будто на заледеневших ногах, прошаркал к окну и прокричал что есть мочи: — Са-а-ас-ске-е-е-е-е-е-е-е-е, в-ве-е-е-ер-р-рни-и-и-и-и-ись ввв Ко-о-о-о-о-о-оно-о-о-о-о-о-ох-ху-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!!!!!!!!!***
— Папа, кажется, тебя кто-то позвал с другого конца деревни, — заметила Сарада, не отвлекаясь от одевания младших. — Да не. Наверное, просто у дяди Добе свободная минутка выдалась, и он решил поностальгировать о своих детских заморочках. —У-гу-га-го-га-гхи, — махнула рукой Оками. — Да, доча, скорее всего, ты права.***
Раздался стук в дверь. Надо заметить, что хозяйку он донельзя удивил. Хината отдавала всю себя заботе о Боруто (мало того, что муж невесть откуда притащил идею этого имени, так ещё и мелкий был таким же проблемным, как и его папаня). Молодая Узумаки не могла пойти выбросить мусор, так как не была уверена, что дите в минуту её отсутствия не вздумает обкидывать кошку бананами, не возжелает замешивать все имеющиеся в доме жидкости, не вообразит себе, что их малазийский диван — стикерная тефтелька. Девушка думала, что забыла, как выглядят люди и Коноха за их двором. И тут — как Кагуя из Луны вывалилась — кто-то постучался в дверь. Саске уткнулся лобешником в деревянную преграду и стал усердно биться об неё, ибо единственная рука его была занята двумя ребятями. И то ли он так сильно воздействовал на дверь, что восприятие времени у него покосилось, то ли так слабо, что его было плохо слышно, но что-то ему никто не спешил открывать. Долбанувшись ещё шесть раз о дерево и слегка деформировав его, шиноби почувствовал нежное прикосновение чужой руки к своему прибору для стука в дверь. Теперь бывшая Хьюга могла похвастаться способностью к приручению по методу Иккинга, потому что именно так это и выглядело: она стояла с закрытыми глазами и вытянутой вперёд рукой, а он, чуть склонившийся, упирался мордашкой в её ладонь. Вдыхая прекрасный аромат и балдёжно улыбаясь, Учиха думал: «Эх, печеньки, не ромашишки, не гладиоляриусы, не морские бризы, а пече-еньки. Вот как должны пахнуть женские руки». Хината смущённо поглядывала на Саске, но отодвигаться тот не спешил. Тогда черноволосая сама аккуратно отстранилась: — Эм, добрый вечер, Саске-кун. — Привет, Хината, — всё же соизволил поздороваться Учиха и выпрямился почему-то огорчённо. — Я по делу. У меня миссия через полчаса, а мои сородичи свалили, Бог вряд ли знает куда. — Разве они тебя не предупредили? — удивлённо спросила Узумаки, пропуская членов шаринганоокого семейства в дом. — Да не, у нас так не принято. Мы просто уматываем, куда хотим, а потом нас всякими Альянсами вылавливают, — Саске поставил деток на пол и жалостливо, насколько это возможно с его непробиваемым лицом, посмотрел на Хинату. — Посиди, пожалуйста, с мелкими. Я вернусь утром и заберу их. — Конечно, я с радостью, — владелица бьякугана обернулась к Оками, Отоме и Сараде, те ей весело заулыбались. — Не думаю, что это будет так сложно. Саске с загадочным выражением лица прошёл к выходу. — Ты так не надейся, — произнёс он это тихо-тихо, чтобы девушка ни в коем случае не передумала, и, уже выходя, громче добавил, — спасибо. До скорого! — Пока! Ни о чём не беспокойся! — помахала ему вслед Хината, а дети во главе с Боруто за ней потирали свои шкодливые безбожные ручки.***
Как и обещал, Учиха вернулся под утро. Дети смотрели десятый сон, и понимающий черноглазый не посмел их тревожить. Оказалось, добрейшей души хозяйка уже постелила ему в гостевой комнате. Воспитание, приостановленное в раннем детстве, не сказало ему ничего против того, чтобы не ломаться и остаться. За завтраком Хината поведала Саске о чудодейственном методе, который позволил ей сохранить дом целым до самого утра. А потому уже через десять минут в блокноте черноволосого был список каналов и мультфильмов, которые, как это ни странно — Учиха ни за что бы не догадался, обладали мощным успокоительно-усыпляющим эффектом. Вообще, этот завтрак, затянувшийся до обеда, прошёл весьма и весьма продуктивно. Кто бы мог представить, что тихая домашняя Хината окажется, как и Саске, большим любителем авто! Обсудив все характеристики машин, начиная с Волги и Ford и заканчивая Nissan и Toyota, собеседники пришли к выводу, что обрели лучших друзей в лице друг друга. Обрадованный Учиха пригласил новоприобретённого братана отдохнуть у него дома, тем более, жара как стояла, так и стоит, а у него как раз бассейн во дворе закончен.***
Поиски длятся уже третий день. Безуспешно. Никто однорукого шиноби не видал, не слыхал и не прикрывал. Искали везде, где можно, а поскольку Наруто — всеобщий герой, ему везде можно. Обшарили все камни Деревни, скрытой в Камнях. Обсмотрели все облака Деревни, скрытой в Облаках. Вглядывались во все туманы Деревни, скрытой в Тумане. Перерыли все пески Деревни, скрытой в Песках. Про Страну Огня чего уж говорить. Даже Орочимару отнёсся понимающее к тому, что его заставили пройти гастроскопию. Мало ли, что и кого он там мог проглотить. Без толку. — Так. Где мы ещё не искали? — Сакура положила руки на большую карту и начала помечать галочкой последние места, где они искали. — Меня терзают смутные сомнения насчёт Карин. — Может, поспрашивать в морских портах? — рассуждал вслух Наруто, интенсивно крутясь в кресле. Повисло молчание. Итачи записывал предложения. Кисаме отчего-то нахмурился: — Кстати, как там дети? — Учихи вопросительно уставились на Ёжика в Тумане. — Кто-нибудь ходил домой и проверял, как там они? — Да, Итачи ходил, — Сакура махнула рукой и снова опустила голову к карте. — К слову, Итачи, всё в порядке? — Не знаю. Ну, то есть, наверное, всё нормально. Я там не был. Мадара непонимающе посмотрел на потомка. Итачи развёл руками. — А что? Зачем мне туда ходить? Мой глупый младший брат дома. Мадара возмущённо запыхтел и гневно замахал руками: — И ЭТО Я ТУПИЦА?! — Кто говоришь, из вас глупый, — прорычала розоволосая, оставляя на карте, а заодно и на столе полосы от звериных когтей. — Оу-у-у… — только и мог протянуть Итачи, прикрывавший ладонью глаза. Меньше, чем через секунду, кабинет был абсолютно пуст.***
Летевшие как ошпаренные шиноби ещё перед воротами услышали громкий детский смех и музыку, которые ну просто не могли быть там, куда они направлялись. Ворвавшимся во двор открылась поразительная картина: хохочущие дети весело и беззаботно плескались в мелководье, в то время как в большой части бассейна утерянный Учиха и, по всей видимости, Хината плавали на надувных кругах от одного борта к другому, попивая коктейльчики. — Какого чёрта, — был весьма уместный вопрос Сакуры. Саске приподнял солнцезащитные очки и с минуту мерил родственников пристальным взглядом: — Записка — на холодильнике. Мадара зашёл в дом и на кухне обнаружил записку, магнитиком прикреплённую к волшебному ящику для хранения жратвы, которая гласила:Не знаю, где вы шляетесь, но бассейн, который выпрашивала у меня Сакура, я закончил…
Чистокровные Учихи и Наруто (откуда он взялся?) укоризненно впялились в зеленоглазую, заинтересованно разглядывающую порезы на столе.Дети оставлены без присмотра. Какое-то несчастное животное сгорело в духовке…
Итачи тоже оценил случайный авангардизм поверхности стола.Благо дело, Мадара куда-то пропал…
Старейший Учиха гордо выгнул грудь под немыслимым углом, но когда смысл написанного достиг его мозга, он скуксился и согнулся под не менее немыслимым углом.Поэтому детей я оставил с Хинатой, а сам ушёл на миссию, которую мне дал Наруто…
Узумаки острым носком начал творить шедевры авангардизма на полу Учих.Так что если вы пришли, а дома нас нет, вы уж как-нибудь догадайтесь, где нас искать. (Подсказку смотрите в вышенаписанных строках). Оболтусы.
«Знатная лажа», — подумали все. — Вы как хотите, а я пойду с ними купаться, — крикнул Наруто, мчась в сторону бассейна и по пути скидывая с себя одежду.***
Вот уж чего-чего, а такого мощного соучастия в коллективной работе от Мадары не ожидал никто. Любитель того, что другие не любят — себя самого, носился со стройматериалами, как угорелый. То кирпичи таскал, то аптечку, всё в отработанной последовательности. Копался в земле, как свинота, только с лопатой, трубы какие-то укладывал, вентили устанавливал, прям загляденье. — Я в шоке, — прокомментировала это действо Сакура. — Не думала, что этот недопырок до чего-то дойдёт. Я думала, как он поймёт, что не Емеля, и кирпичи по его хотению в баню сами собой не сложатся, так он и бросит это дело. Ан нет, городит свою винодельню, как неприкаянный. — Вот паскудёныш, всю жизнь мне врал. И ногти у него не пообламывались, и хребет его старческий кренделем не загнулся, и рыло не треснуло. В следующий раз пусть только вякнет, что работать на старости лет не может, ему быстро кости вправлю. И мозг тоже. — бубнел муж розовласой, самозабвенно убивая взглядом уродливую фуксию, посаженную некогда Мадарой в знак того, что и ему не западло работать. Красный и потный от натуги и волосатый из-за юмора природы Учиха подкатил к супругам на завершении тирады Саске, едва не услыхав её через наушники, в которых играл трек из «Май литтл пони». Его умаенное лицо было похоже на разваренную свиную ляжку. — Что стоим, а Нара рядом нет? — запыханный, словно сайгак, Мадара завалился на траву подле корявой яблони. — Да вот, думаем где бы спрятаться, чтобы твою пьяную рожу не видать, — ответил Саске за обоих. — Слышь сюды, — Мадара лежал под деревом, не открывая глаз. Саске даже немного наклонился от страха перед четвёртым подбородком чернопатлого, вылезшим в таком невыгодном лежачем положении. — Я сейчас трезв, как младенец, так что не надо на меня гнать. — Это кто ещё чего гонит, — скептически буркнул младший сын Фугаку и выпрямился. Мадара открыл один глаз. — Короче, бестолковый отпрыск, слушай и вникай. Я стартапер, я открываю новые предпринимательские горизонты для нашей семьи… — Ага, и ляжет наше предпринимательство в горизонтальном положении, — дополнила Сакура. — Не суть. Я работаю, как проклятый и хочу, чтобы ты, подручный змеюки подколодной, и ты, вегетативный отросток клана Учиха, не трепали мои нервы своими придирками, — протарахтел нахальный старикан, снова захлопнув очи. — Тебя что, Саске покусал? — сказала Сакура, вслушавшись в завывания Мадары. — Я определённо слышу голоса его угрюмых паразитов, как-то поселившихся в твоём… — Сакура замялась на слове «мозгу». Мадара, уловивший подвох, тут же взбеленился. — Послушайте меня, неблагодарные укурыши! Я — признанный Величайший Учиха из ныне и когда-либо живущих в этой деревне. Я возглавлял наш клан, я вёл тысячи людей за собой. Моим глазам открывались виды Войны, виды смерти и раздора, кровавые поля и горы мёртвых тел, и я!.. — трагичный монолог Мадары прервался стукнувшимся о его макушку яблоком. Старая яблонька, наполненная пьяным духом Хаширамы, как и он сам в своё время, давала старшему Учихе успокоительные подзатыльники. — Ну что, не открылся твоим глазам закон всемирного тяготения, ветеран? — отпадно шутканул муж Сакуры, но столь замысловатый каламбур мог бы понять только Итачи. Яблоки снова выручили его из плохой ситуации. Саске, переполненный озлобленностью на мир и юношеским максимализмом, брёл по улице, грея уши у мимоходных кафешек и орущих компаний. Тут, как гром среди ясного неба, ему послышалось!, только послышалось «ой, да чё там эти Учихи могут?». Саске стоял, не веря своему идеальному Учиховскому слуху. Он обернулся на этот пердёжный звук, без особой надежды увидеть перед собой адекватного человека. Какая-то бородавка лет десяти от роду, затирала какой-то не менее охамевшей заразе, что Учихи уже не торт. Но младший Учиха всё-таки усомнился в том, что услышал. Нельзя в столь юном возрасте так ненавидеть жизнь, чтоб ляпнуть такое вслух, не спрятавшись в подвале и не обложившись защитным печатями непроницаемого звука. Однако этот опарыш посмел так курьёзно подставить себя под стрелу, ведь в следующую секунду Саске услышал «Они там на людей уже давно онищебродились. Их АНБУ чуть ли не под корень выкорчевали!» Мысленно младший брат Итачи подобрал место для могилки с видом на болото. Он за секунду оказался за спиной этого мелкого самоубивца и, ухватив того за шиворот, ударил под колени, смачно приложив о землю. Бессовестная секорашка запищала от удара и тут же уставилась на нависшего над ней Саске, рученьки которого уже сложились в технику огненного шара, а щёки опасно вздулись. Шквал огня повалил на то место, с которого мгновение назад скатился визжащий гремлин. — Ты, полудурок! Ты чуть не убил меня! — Это случайно вышло, если бы ты не двигался, этого «чуть» не было бы, — стальным голосом отчеканил Саске. — Совсем крыша поехала?! Ты, сумасшедший красноглазый наркоман! В этот момент Саске уверовал, что он действительно убьёт его. Он уже было обнажил кунай, но тот волшебным образом исчез из его рук. Рядом стояло и само волшебство. Какаши-сенсей улыбался хмурому Саске, пытаясь передать ему часть своей позитивной энергии, но с таким же успехом можно было светить фонариком телефона в чёрный театральный занавес. — Чего ты тут зубочисткой махаешься? Хочешь, чтобы тебя в жёлтый дом оформили или что? — Какаши однако не выглядел злобным. Создавалось ощущение, что он вспомнил что-то приятное из юности. Послышалось пищание. — Вон и пожарная сигнализация из-за тебя сработала… Саске бесился пуще прежнего. Хатаке, будто подгадав, запустил руку в карман и извлёк из него яблоко. Фрукт тут же полетел в черноволосого. Гнев улетучился, что может успокоить лучше, чем любимая еда? — А теперь, тучка моя угрюмая, плыви-ка в Академию и тренируйся до потери пульса, чтоб не было лишней энергии. — Какаши снова улыбнулся и ушёл восвояси, оставив Саске с самой лучшей компанией — яблоком. Черноволосый улыбнулся своим мыслям. После того случая Сакура усвоила, что в состоянии аффекта Саске должен был получать своё успокоительное — яблоки. Да, яблоки всегда спасали ситуацию. К сожалению, долго радоваться не пришлось. После сорока часов работы (весьма внушительный, кстати, срок для такой корненожки* как Мадара) черноволосый начал ныть. Мол, он устал, работал без продыху, кирпичи таскал, канализацию копал, фундамент заливал, да и вообще, пора бы в его трудовую книжку все эти подвиги записывать. Саске, уже на радостях готовый раскошеливаться на Мадаровы приблуды, припрятал денюжки обратно, где им и место. Итачи над этим ехидно посмеивался со своего лежака, попивая пина-коладу, ибо на баню с самого начала не рассчитывал и помогать не собирался. А вот Кисаме пришлось не так сахарно. Видя, как его бицепсы перекатываются под кожей, Мадара, твёрдый в своём решении, избрал его своим помощником. Хошигаке поначалу ерепенился и искал поддержки у Итачи, но видя как его бывший напарник наслаждается полным своим безучастием в строительстве, решил всё-таки компенсировать Учихам их гостеприимство и помочь. От искреннего своего альтруизма решил он даже не упоминать тот случай, когда ему задали выстроить туалет на улице и он так наскоро его сварганил, что тем же вечером какой-то человек, зашедший справить нужду, рухнул вместе с досчатым полом и получил в тот день клички «Алиса в стране чудес» и «Чарли из шоколадной фабрики». Но в бане вроде как подполов не было, так что бояться было нечего, разве чтоб стены не повалились. — Ну чё, акулячий Громозека, готов пахать? — Мадара, весь в земле подплыл к отдыхающей парочке. Кисаме выплюнул на него остатки пина-колады, протянутые Итачи и закашлялся. Итачи смеялся. «Эх, ради этого стоит жить» — подумал Кисаме и отправился вслед за Мадарой, который уже так засрался, что на липкий коктейль на одежде не обратил внимания. — А я смотрю, вы прямо уже ничего не смущаетесь, — парировал Мадара, замешивая раствор цемента. — Ну ты же не смущаешься тырить крема Сакуры-чан прямо из её комнаты, — легко сказал Хошигаке, высыпая остаток цемента в раствор. Мадара резко вдохнул серую пыль, поднятую в воздух и закашлялся. — Ты ничего не видел, — печально выдавил он. Мадара помолчал, а затем, после паузы, продолжил разговор. — Эх, Итачи-Итачи. Он такой молодец. — Да, — с улыбкой, как ни в чём не бывало отвечал Хошигаке. — Отличный шиноби, — продолжал черноволосый. — А… Ну да, — голубокожий немного замялся. — Прекраснейший старший брат и дядя, — хоть достоинства Итачи вышеуказанных пунктами не ограничивались, однако идеи лидера клана подходили к концу. — Ага, — Кисаме с каждой фразой Мадары всё больше сомневался в безобидности этого разговора. — Настоящий пример для подражания, — тут уже Учиха-старший начинал импровизировать. — Что правда, то правда, — Хошигаке на мгновение ушёл в свои мысли, вспоминая времена в Акацки, когда видел в тринадцатилетнем заморыше сенсея, лидера, напарника и чуть ли не смысл жизни. Хотя, если подумать, с того момента мало что изменилось. — А готовит-то как! — пока Мадара выдумывал комплименты, всё больше озадачивался тем, как эта страхолюдная громада, пахнущая устрицами и спирулиной, оттяпала себе такую красоту. — Просто загляденье! — что-что, а такие беседы заставляли Кисаме гордиться. — И… — Мадара подобрался, вспомнил печати огненных техник, собрал задницу в горсть, вдохнул побольше воздуха и выдавил, — И тебя ничего не смущает? — О чём это ты говоришь? — Хошигаке уже привык к тому, что он для кого бы то ни было, был лютым днищем, но намекать на неравенство их с Итачи пары, было не простительно. — Ну… Хоть это на глаз и не определишь, но если ты каким-то странным образом не заметил, Итачи — парень. Кисаме лишь вопросительно и саркастически посмотрел на патлатое недопырло и промолчал. — Так вы… Вы правда… Ну, как… Ну, ты понимаешь… — святые уста Мадары не смели произносить эти грешные звуки, а то ещё Итачи услыхает. — Ну давай, выговаривай, — голубокожий измывался над лидером Учих, как над детсадовцем. — Или развалишься? Черноволосый от удивления выронил странную фигню из рук, которая вроде как называлась «лобзик». Его вечную молодость никто и никогда не оспорял до этого момента. Мадара посмотрел в упор на выкидыша Ктулху и тыкнул ему в грудь стамеской. Кисаме прищурился и отошёл на шаг. Назревало что-то плохое. Итачи, мирно отдыхавший под июльским солнцем, услышал дикие визги, грохот, обрушение крыши, падение балок и совершенно ни о чём не парился. — Сёгун тебя дери, рыборожий, я заставлю тебя пожалеть о содеянном! — дребезжала гроза парикмахерских откуда-то из-под обломков кирпичей. — Ты не оставил мне выбора, патлатый блиножор! Я расскажу Итачи, что это ты воруешь его продукты и намазюкиваешь их на свои лохмы! Итачи подавился кокосом. После того, как черноокий лидер клана отхватил люлей за нерациональное использование продуктов в бессмысленных целях, а на голубой коже Кисаме перестали цвести фиолетовым цветом синяки в форме волос Мадары, притихшие и болезненно бледные, под осуждающим взором Итачи, бугаи начали ставить стены своего кабака на место. Всё это время Итачи бездушно отчитывал обоих за предоставленную ими подставу и за испорченный отдых, распинаясь о том, как в них разочарован, особенно в напарнике. Мадара на его причитания всем своим видом показывал, что уши ему нужны лишь для ношения серёжек, а совесть для того, чтоб не расплющивать детей, любящих сделать макияж и педикюр дяде Мадаре во сне. А так же чтобы не убить Итачи, яростно отрицавшего, что он их подговаривал на это за пачку мармеладок. Кисаме тем временем глядел на Учиху побитой собакой и выглядел так, будто сейчас расплачется. Когда они таки закончили возводить свой замок, охраняемый не драконом, но похожим на динозавра Мадарой, обнаружилось отсутствие вентилей и цемента, за которыми отправили Хошигаке, дав тому доброе напутствие и носовой платочек. Мадара же отвёл Итачи в сторону и вновь завёл знакомую шарманку. — Итачи, вот скажи, нафиг тебе этот люля-кебаб из сёмги? Ну мало ли на свете чудных куноичи, так нет, привёл к нам эту стерлядь окаянную и смотришь на меня как на врага народа! — завывал Мадара, пока кофеман теребил шланг у стенки. — Чё ты пристал ко мне? Тебе Сакуры мало, хочешь ещё одну? — резиновая трубка манипуляциям не поддавалась. — Ну, сам подумай: на кой он нам сдался? Ребёнка не родит, баню не построит. От него же в хозяйстве вообще никакой пользы, — Мадара красноречиво махал руками, видимо, аргументируя этим свою точку зрения. — От тебя пользы не больше, — отчаянно защищался Итачи в своей излюбленной манере — обвиняя во всём Мадару. — Положь уже плоскогубцы, ими нельзя провода перерезать. Мадара гневно бросил плоскогубцы, не заметив того, что они как-то странно приземлились. — И вообще, — продолжал свои метанья Итачи. — Пользы от него куча, почти как от Саске: и банку откроет, и малышню накормит, и цветы прополет, и грабли починит, и пыль протрёт, и за цементом сбегает, и всё ему не впадлу! А ты как кот — только еду уминаешь и кружки мои бьёшь! Да ещё и страшный, как результат совокупления кикиморы и йети. Да и вообще, он моя радость, счастье, и нужен мне для равновесия души! — поставил жирную точку в этой дискуссии Учиха, уже сгибая шланг в три погибели. — Да, да, да, для души, — закатил глаза недостроитель и в сторону пробормотал, — и прочих, более безбожных удовольствий… Лидер клана хотел уже было почапать восвояси, да только что-то у него не ладилось… — Так! Знаешь что? Иди ты лесом со своей баней! — Учиха гневно дёрнул шланг, подцепленный к водопроводу, и вода бешеным потоком повалила из трубы. Итачи в шоке отшатнулся, а вот Мадара хоть и дёрнулся в сторону, да только ноги его намертво вросли в асфальт. Противник бесплодных браков в самозабвенных распинаниях вшагал прямо в жидкий цемент, недавно залитый Кисаме по его же просьбе. Вода тем временем хлестала, не сбавляя оборотов. — АЙ, МАТЬ ***, ВОДА ХОЛОДНАЯ ***, ИТАЧИ ЗАКРЫВАЙ *** КРАН! — Да нету крана! — Итачи бегло оглянулся на предмет магического появления смесителя. На горизонте показался запыхавшийся Кисаме. — Кисаме, быстро, вентиль! — Сейчас, Итачи-сан, одну минуту, не могу его найти. Да где-же… Чёрт… Куда же я его засунул… — голубокожий начал копошиться в пакетах. На фоне всё ещё слышались истерические возгласы Мадары. — ДА ЧТОБ ТЕБЯ *** ***! ЗАТКНИ ЕГО ЧЕМ-НИБУДЬ! — Кисаме? — КРАН! — Итачи-сан, нашёл! — Скорее, как его крепить? — Не знаю… — ГОСПОДИ, ДА ХОТЬ *** ИМ ШЛАНГ! ОСТАНОВИТЕ ВОДУ КАК-НИБУДЬ! — Ладно попробуем его сюда… Блин, ничего не получается… — Итачи-сан, давайте я. — ДА КТО-НИБУДЬ В ЭТОМ ДОМЕ МОЖЕТ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ СДЕЛАТЬ НОРМАЛЬНО?! Вдруг ни с того ни с сего вода укротилась сама по себе и шланг, плещущий холодом, печально опустился. За спинами горе-сантехников участливо кашлянул Саске: — Вы чё тут делайте, больные? Вопрос его проигнорировали. Мадара лупал шаринганами, Итачи держал смеситель, Кисаме держал Итачи, Саске… держал себя в руках. — Ладно, давайте отложим весь этот треш на завтра, у меня вымокло и замёрзло всё, что я бы не хотел морозить. А то застужусь и не видать мне потомков… Я ж не Итачи. На следующий день груда Учих снова корячилась на огороде, воздвигая баню.