Дохё ведь почти собралась, да?
Чонгук молился, чтобы время в ожидании хулиганки пролетело незаметно, потому что выдержать пронзительный взгляд чужих глаз слишком сложно. Тем более, если эти глаза принадлежат отцу девушки, с которой у Гука, вроде как, отношения… Почему вроде? Да потому что они до сих пор об этом не поговорили, хотя стоило бы. И теперь парень чувствует себя совсем не в своей тарелке. — Приятно наконец встретиться с Вами, молодой человек. Жена много о Вас рассказывала.Ну конечно, жена. Дочь, небось, и слова не проронила!
У Чонгука из-за официального обращения по спине проходит холодок. Мужчина испытующе смотрит в фиолетовый и изумрудный глаза и совсем слабо улыбается (и никак не понять, что скрывается за этой улыбкой). — Мне тоже приятно, мистер Мин, — школьник понятия не имеет, что еще можно сказать. Он лишь смело пытается выдержать напористый взгляд и ненадолго задерживает дыхание, чтобы казаться уверенней (какой позор). Со стороны коридора слышится приглушенное «Я собралась», что заставляет парня невольно обернуться на голос, а на стоящее рядом с диваном кресло приземляется Мин Бохи: — Жаль, что ты не пришел раньше, Чонгук. Пообщались бы немного, — женщина подразумевает своего мужа, и парень это прекрасно понимает. И, боги, как же прекрасен тот факт, что Чон мялся перед входом в дом! Потому что разговаривать с родителями Дохё он не готов. Ему даже говорить нечего. Конечно, он может торжественно поклясться в том, что будет любить свою одноклассницу вечно и что они обязательно поженятся. Но Чон прекрасно знает, что за такие речи может получить от Дохё оплеуху, а этого не хотелось от слова совсем. — Привет. Ну что, идём? — девушка заходит в комнату вполне спокойно, а Чонгук на поставленный вопрос коротко кивает. И, кажется, лишь маму не устраивает происходящее: — Дохё, я что-то не поняла. Почему ты надела это? — женщина указала на бордовый брючный костюм.- Еще и не на каблуках. И, зачем, спрашивается, я покупала тебе платье? Твой выход должен был напоминать сцену из фильма, в которой все от удивления открывают рты. Ты должна была привести парня в восторг, а он ни капли не поразился. С таким настроем ты слоника не продашь! — Мама, перестань, — как же стыдно, еще и при отце. Девушка без раздумий схватила Чонгука за руку, чтобы поспешить удалиться, а тот лишь смог невнятно произнести нечто отдаленно напоминающее «до свидания». Ему тоже было до жути неловко. Да и вообще встречу с родителями Дохё он представлял совершенно иначе и уж точно не сегодня. — Не слушай никого. Классно выглядишь, — Чон заговорил сразу после того, как они покинули дом. Он даже решил рискнуть, немного подавшись в сторону девушки, чтобы… — Более чем уверена, что мама наблюдает из окна. Так что, если попробуешь меня поцеловать, я сломаю тебе шею, понял? — дерзкая. Чонгук лишь сглотнул, сразу же отстраняясь от хулиганки, будто ошпаренный кипятком: — Даже не думал. — Да, я заметила, — Дохё прыснула от смеха, стараясь и вовсе не смотреть на идущего рядом парня. У них ведь всё будет хорошо, да?* * * * *
А на церемонии случилось нечто невообразимое — Джису так и не появилась. А после ухода Тэхёна атмосфера стала мрачнее некуда. Со всех сторон слышались возмущения родственников, включая перебранку родителей пары и печальные охи бабушек и дедушек. — Всё? Свадьбы не будет? — Дохё обратилась к Чонгуку слишком тихо. Хотя вряд ли в таких обстоятельствах кто-то бы стал обращать внимание на их диалог. — Видимо, нет. А у хулиганки душа не на месте — будто это она только что бросила жениха у алтаря. Как такое возможно? Джису ведь была влюблена в Тэхёна, разве не так? Что заставило её отказаться от церемонии в последний момент? — Думаю, мне нужно проветриться, — девушка устало вздохнула, поворачиваясь в сторону выхода. Наверное, соулмейство — не залог счастья, и не все соулмейты связывают свои судьбы навсегда… Голову посещали навязчивые мысли, из-за которых Дохё намотала не один круг, прохаживая по знакомым улицам города. А Чон всё это время просто плелся рядом, не произнося ни слова. Время от времени, когда становилось совсем скучно, он просматривал новостную ленту в телефоне, но заговорить с Дохё так и не решался. — Слушай, не нужно за мной ходить, правда. Здесь есть одно заведение, где не проверяют документы: я просто пропущу один стаканчик и пойду домой. — Алкоголичка, — он усмехается, сразу же встречаясь со злыми искрами чужих глаз. — Ты ведь не думаешь, что я отпущу тебя в какое-то подозрительное место? И я тоже хочу выпить. Лучше пойдем ко мне домой: там есть бар. — Не думаю, что твои родители одобрят. — Они в отпуске, да и по возвращении даже не заметят пропажу одной бутылки. Инха ничего им не расскажет, я с ней договорюсь, — Чонгук выжидающе смотрит на девушку, которая явно взвешивает все «за» и против. — Ну так что? — Идём. Только без глупостей, — хулиганка может подразумевать под этим всё, что угодно. Вот только Чонгук всё равно покраснел до кончиков ушей, потому что фантазия начала танцевать в совсем неприличную степь. — У меня вообще-то сестра дома, я бы никогда… — стыдоба-то какая. У Чонгука в голове капсом проносится слово «идиот», но он сразу же слышит вблизи женский смех, из-за чего парню начинает казаться, что всё не так уж плохо.* * * * *
Чонгук чувствует себя полным придурком, когда заходит в собственный дом и видит записку «Я ночую у Сонми. Родители разрешили. Можешь написать им и спросить». Листок бумаги не подписан, но не нужно быть гением, чтобы понять, что это написано рукой Инхи. Чонгук не знал, что сестра останется у подруги, и вот теперь ему до чертиков неловко. Дохё осторожно заглядывает в листочек и, прочитав его содержимое, садится за стеклянный стол, вопросительно глядя на Чона: — Значит, сестры дома нет? — пожалуй, если бы хулиганка была героиней типичного ситкома, она наверняка сказала бы эту фразу игриво, а может, для большего эффекта, еще бы и ущипнула Гука за задницу. Вот только она не в сериале. Поэтому заданный вопрос звучит немного испуганно и угрожающе одновременно (просто ядерная смесь). Она ведь сказала без глупостей, а Чонгуку не нужно повторять дважды. Парень уже в который раз за день сглатывает, пытаясь задушить внутреннее волнение, но получается очень плохо: — Клянусь, я не знал! Обещаю, что ничего тебе не сделаю. Я тебя не трону, честное слово! — он испуганно мельтешит к бару, чувствуя, как рвется из груди обезумевшее сердце. Всё-таки приглашать Дохё к себе домой было ужасной идеей. Но совершённого не изменить, а значит, Чонгуку придется успокоиться. Хотя бы немного. Однако Дохё рушит все надежды парня на спокойствие своим последующим вопросом: — А где же стандартная фраза из фильмов «пока ты сама не захочешь»? — О, БОГИ, НЕТ. Она НЕ хотела этого говорить, и теперь просто мечтает откусить собственный язык, чтобы не произносить таких двусмысленных фраз. Сначала нужно думать, а потом уже произносить вслух! Наверное, всё из-за того, что у Дохё никогда не было парня — вот теперь и ведёт себя как ослица.Пусть Чонгук никак на это не отреагирует.
Кажется, парень слышит внутреннюю мольбу хулиганки, поэтому молчит. Однако бутылка, которую только что достал Чон, чуть не выпала у него из рук. Вино. Парень сильно сжимает тару пальцами, после чего ставит её на место и достает другую бутылку — на этот раз коньяк, потому что теперь организм Гука определенно требует чего-то покрепче. Спиртное быстро оказывается на столе, а Чон достает два стакана, сразу же наполняя свой наполовину и выпивая его содержимое залпом. — Можешь не пить. Для девушки может быть слишком крепко. Принести тебе вино? — парень кривится от выпитого, а потом лезет в холодильник, чтобы достать оттуда фрукты. Происходящее, словно пытка. Чон даже не исключал возможность того, что Дохё просто обидится и уйдет. В конце концов, ведёт он себя очень странно. — Нет, не слишком. Я тоже буду коньяк, — девушка не знает, пытался ли Чонгук взять её «на слабо» или просто хотел показать, насколько он крут (хотя, на самом деле, парень просто волновался). Но, в любом случае, она не хотела это обдумывать. Точно не сейчас, когда единственным желанием было напиться. Она самостоятельно наполняет свой стакан на 2/3, после чего пытается влить в себя жидкость за один подход. Горло неимоверно жжет, в виски сразу же бьет давящее чувство, а желудок неприятно урчит, возмущаясь, что вместо вкусного ужина, его заставляют сталкиваться с приличной порцией спиртного. У Чона от такой картины глаза практически выкатываются из орбит. Дохё пьет до дна, а затем быстро заедает неприятный вкус виноградом — благо дело, тот оказался без косточек. Парень только тогда вспоминает, что фрукты еще не видели воды. Конечно, организм девушки теперь хорошо проспиртован, чтобы не бояться отравления. Тем не менее, Гук ждет, когда Дохё прекратит «закусывать», после чего парень наконец моет фрукты, не боясь столкнуться с риском подпортить желудки (ну да, а заливаться крепким спиртным напитком — вообще безопасно). Он и сам чувствует голод, поэтому достает еще и сыр с колбасой и хлебом, которыми можно насытиться больше, чем каким-то виноградом или яблоками. На часах девять вечера, когда парочка видит дно бутылки, практически полностью отрываясь от реальности. Дохё нереально хочет спать, однако чувство тошноты и крутящийся перед глазами мир определенно против встречи девушки с Царством Морфея. Гук гораздо адекватнее. Конечно, его тоже ведёт, но он по-прежнему в состоянии понять где находится, а еще у него не возникает никаких галлюцинаций, в отличии от Дохё, что несколько минут назад видела красного дракона, который, вроде как, хотел сожрать её душу. Но проблема в том, что алкоголь бьет не только по мозгам. Поэтому, когда девушка оказывается у Чона на коленях, он даже не думает возражать: только жмется ближе и, не доставая до губ Дохё, влажно проводит по её шее, чувствуя на своей спине замок из женских рук. Кое-как они добираются до комнаты Чона, при этом по пути несколько раз лихо споткнувшись — наверняка утром появятся синяки. Но сейчас боль не чувствуется, потому что коньяк конкретно её притупляет, точно так же, как и инстинкт самосохранения. Чонгук толкает девушку на кровать, сразу же фиксируя ее положение своими бедрами, после чего снимает верхнюю часть гардероба Дохё в виде бордовой блузки и швыряет в другую сторону комнаты. Парень проводит пальцами по впалому животу, бормоча что-то вроде «будем откармливать», после чего прикасается к нему губами и ведет языком до уровня груди. Девушка цепляется за ремень на чужих брюках, неудачно пытаясь от него избавиться, из-за чего Чон прямо в ухо шепчет «я сам» и справляется с вещью за считанные секунды. Дохё оглаживает руками крепкую спину и заводит ладони вперед, касаясь пальцами подтянутой груди и спускаясь ниже для очерчивания пресса. Она чувствует, как губы Чонгука проводят по ключицам и перемещаются на шею, оставляя россыпь засосов, которые явно не сойдут за пару часов. Не сразу заметив, как Гук остается совершенно нагим, девушка с жадностью принимается лапать чужое тело, которое невозможно разглядеть в темноте. Парень наваливается на хулиганку более смело, когда облизывает по контуру губы Дохё и, почувствовав, что рот девушки приоткрыт, просовывает свой язык как можно глубже, принимаясь ласкать нёбо, практически лишая обоих кислорода. Он снимает последнюю деталь гардероба девушки, нижнюю часть белья, и окончательно пристроив своё возбуждение перед промежностью Дохё, судорожно выдыхает. Нельзя сказать, что девушка в тот момент протрезвела — даже в темноте всё окружающее вертелось бешеным вихрем. Но, когда она почувствовала внизу прикосновение твердого члена, то изрядно испугалась. Потому что сейчас будет больно, сейчас будет неприятно, сейчас… — Меня тошнит, — она выползает из-под Чона и скатывается с кровати, понимая, что не знает, где находится ванная. Дело — дрянь. И девушке резко плохеет прямо перед тем ковром, который она полюбила еще тогда, когда увидела впервые. Жалко коврик. — Уйди, — девушка говорит как-то сдавленно. И плевать, что эта комната принадлежит Гуку. Вообще на всё плевать. Она хочет побыть одна, но еще больше ей хочется сдохнуть прямо на этом полу, потому что невозможно испытывать столько негативных эмоций одновременно. Самочувствие Чонгука на порядок лучше, но это не меняет того факта, что он так же пьян. Тем не менее, услышав чужие всхлипы, парень берёт футболку, находящуюся у него под подушкой и, быстро надев трусы, тянется к близстоящей тумбочке, чтобы достать банное полотенце и обернуть им Дохё. Руки девушки довольно холодные, её тело дрожит, а зубы громко бьются друг о друга, из-за чего Чонгука и самого начинает трясти. Член по-прежнему возбужден, и доказательством тому служит внушительный стояк, который неприятно трётся о натянутые впопыхах боксеры. У парня практически настала фаза полной эрекции, которая вообще не позволяет связно думать. А если учитывать факт того, что в организм попала немалая доза алкоголя, то соображалка напрочь отказывалась работать. Но Чон попытался отодвинуть всё на задний план. Дохё плохо, и это единственное, что сейчас имеет значение. Если девушка захочет, то пусть хоть убивает Чонгука, но это будет потом. А сейчас он точно не бросит её в таком состоянии одну. Парень пытается понять схему своих дальнейших действий, после чего начинает проверять содержимое аптечки… Какие же они идиоты. Вообще не нужно было пить! Чонгук ставит в голове воображаемую галочку в качестве совета на будущее и, найдя нужную таблетку, берет бутылку с водой, чтобы отнести Дохё. Да уж. Ночка обещает быть веселой…