Он не может быть моим соулмейтом!

Когда Дохё вместе с Чоном пришли к нему, чтобы сделать задание по истории — дома никого не было. Инха уехала на экскурсию в другой город, а мистер Чон вместе с женой решили провести выходные на острове Чеджу. И всё это прекрасно было известно Чонгуку. Впрочем, Дохё также была осведомлена. Да что уж греха таить, родители тоже слышали, что на выходных школьники собираются вдвоем выполнить работу по истории. Знали. При этом хулиганка в курсе, что они знали, из-за чего вся ситуация выглядит невероятно абсурдной. А еще неловкой. Очень. — С чего начнем? Может, с доклада? Потом можно будет подготовить и презентацию, — Гук открыл дверь в свою комнату, и Дохё поняла, что после того раза заходит сюда впервые. А ковер-то чистенький. Какая прелесть! Вот только мысли уходят в противоположную от учебы сторону. Сейчас для хулиганки память — не самый лучший помощник. Картинки той ночи бьют ей в темя и отдаются покалыванием в области сердца. Как же это было близко. Дохё усаживается на чужую кровать, думая, что конец близок. — Ты меня слушаешь? — Чонгук обхватывает ладонями чужое лицо, обращая внимание девушки на себя, после чего касается губами ее носа. — Совсем растерянная… Кстати, у меня для тебя кое-что есть, — отличник открыл шкаф, чтобы достать оттуда перевязанную ленточкой пластинку. — Это тебе, поздравляю с победой. Дохё с горящими глазами приняла врученный подарок, после чего непонимающе уставилась на Чона: — С какой еще победой? — Помнишь ту карту, которую ты рисовала на урок географии? В общем, учительница отправила её на конкурс. Результаты стали известны сегодня. Думаю, в понедельник в школе тебе об этом скажут, — парень не мог понять реакцию одноклассницы — Дохё на него даже не смотрела. Но потом слишком неожиданно прильнула ближе, буквально душа Чона в объятиях. — Спасибо, — сказала так тихо, чтобы даже Гук не услышал, а руки отпускать совсем не хотелось. Если бы девушка была очень сильной, то наверняка бы уже раздавила своего одноклассника, ну, а так он еще жив. Да и вырываться совсем не торопится, хотя, учитывая силу сдавливания, ощущения явно не из приятных. В какой-то момент хватка ослабевает и Дохё обнимает нежно-нежно. Так, что Чон боится даже вдохнуть, чтобы не спугнуть момент. И что на нее нашло вообще? — Ты такая красивая, — фраза, которая вырвалась у Гука сама по себе, как только Дохё отстранилась и посмотрела в его глаза. А затем девушка отпустила с цепи своих внутренних демонов и примкнула к чужим губам, чтобы поцеловать так, как не целовала никогда. В их отношениях много недосказанностей и невидимых граней, но они предназначены друг другу, а от этого сложно убежать. Дохё хочет быть рядом с Чонгуком. И сегодня, и завтра, и всегда. Она никогда не любила терять время попусту, а отрицать или притворяться — надоело. Всего лишь три слова, которые хочется произнести прямо сейчас. Три слова, что вертятся на языке, но никак не могут быть озвучены, потому что произносить их немного странно. Для такого девушке нужен алкоголь… Хотя что здесь странного? Они соулмейты, которые встречаются. Разве могут быть какие-то проблемы? — Давай сделаем это, — Дохё старается не смотреть на парня, понимая, что данная тактика неправильна. Нужно близко. Глаза в глаза. Чтобы сработало. Чонгук думает о степени своей извращенности. Вдруг хулиганка издевается и имеет в виду историю? В конце концов, никто не выполнит работу вместо них. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, поэтому Чонгук осторожно кладет руки на женскую талию: — Ты мне доверяешь? — парень сглатывает, понимая, насколько провокационно звучит вопрос. — Если мы думаем об одном и том же, то нет, — Дохё решила не врать. Конечно, сейчас она практически на сто процентов уверена в том, что Чонгук — единственный, пока смерть их не разлучит (у соулмейтов, насколько ей известно, не бывает иначе), но в то же время девушка понимает, что школьник — еще зеленый. До встречи со своей предназначенной он даже ни с кем не целовался, а теперь эта самая предназначенная должна доверить Чону своё тело. Всё-таки, очень важное решение. Понятное дело, Дохё не из робкого десятка, но она, так же как и многие, боится боли. — Тогда, давай пока не будем, — отличник резко выдыхает, окольцовывая своими руками чужие ребра. — Ты не хочешь? — девушка утыкается носом в мужское плечо, наслаждаясь теплом чоновской кожи. — Хочу. Очень. Просто мы не обязаны торопиться, верно? Не думаю, что родители заставят предоставить окровавленную простынь в качестве доказательства «первой брачной ночи», — Гук прыснул от смеха. — А белье на твоей кровати меняет миссис Чон? — Дохё приподнимает постельное одеяло. — Ну да, а что? — А то, что она белая, Чонгук, — заправив одеяло обратно, девушка снова обратилась к своему соулмейту. — Напомнить, какого цвета простыни предоставлялись в качестве доказательства? — Бело… Подожди, у меня никогда не было белой простыни, мама не могла… — Чонгук отвернул край одеяла, чтобы убедиться. — Или могла. — А вообще глупый способ проверки. Не у всех девушек есть девственная плева. Да и кровь бывает не у всех. — И ты так спокойно об этом говоришь? — Ну, мы соулмейты. Я должна тебя стесняться? — Дохё улыбнулась, хотя в душе уже миллион раз пожалела, что ляпнула последнюю фразу. Странный какой-то получается у них диалог. — Нет, просто… — «просто стесняюсь я». — Давай не будем, — девушка отвела взгляд. — И вообще, мы собираемся делать работу по истории? — Как скажешь, Дохё, — Чон глубоко целует, ведя ладонями по чужой шее, затем облизывает нижнюю губу девушки и встает с кровати, улыбаясь во все тридцать два. — Ну так что, доклад? — Доклад, — она быстро подбегает к Гуку, чтобы запрыгнуть на парня сзади, цепляясь руками за его плечи. А затем кусает мочку уха и спрыгивает обратно. — Ты такой классный, знаешь? Люблю тебя, — Дохё обнимает Чона со спины, вдыхая запах своего соулмейта и чувствуя себя самой счастливой. — Я знаю, — парень смеется, поворачиваясь к хулиганке лицом. — И где стандартное «я тебя тоже»? — Обойдешься. Пластинка сказала всё вместо меня, — он смеется, в очередной раз примыкая к любимым губам и думая, что судьба не ошибается. Он никогда ее не отпустит.