Пустота.

Они не знали, что делать. Что сказать, о чём спросить. Тишину комнаты разрывали лишь тихие всхлипы Кирстин. - Почему ты никому не сказал? Кевин придвинулся ближе, стараясь поймать взгляд друга. - Я не считал это важным. Его ответ поражал своей холодностью. - Не считал важным? – начал заводиться Скотт. – Не считал важным!? Да что могло быть важнее этого!? Митчелл поднял глаза и посмотрел на своего лучшего друга. Тот бережно прижимал к себе Кирсти, мягко поглаживая её по спине, но между тем его лицо исказила гримаса ярости. - Вы, - тихо ответил брюнет, пожав плечами. – Это было Рождество, Скотти. И вы были важнее для меня. Знаешь, это было, наверное, подсознательным решением. Уберечь вас от моей боли. Я достаточно потрепал вам нервы в прошлом году – обмороки, истерики, шутки за гранью. А в тот день… всего за несколько секунд единственное, что у меня осталось – вы. Запал Хоинга пропал так же быстро, как и появился, - голос Митча предательски дрожал, а его глаза блестели от слёз. Они давно не видели, как он плачет. - Пожалуйста, Ави, продолжи читать. - Как скажешь. – Мужчина прочистил горло. - «Этой ночью я не ложился спать. Лишь прислушивался к твоему храпу за стенкой. Иногда ты такой шумный, особенно после вечеринок, Скотти. А потом начал собирать вещи. Спокойно, не суетясь. Просто вытащил свой старый чемодан со времён выпускного класса и начал перебирать шкаф. Это не заняло много времени. Только застегнув чемодан, я понял, что собираюсь в четыре ночи. Билеты на вечер. У меня больше десяти часов. Сейчас допишу и пойду разгребать тот бардак, который мы устроили. Я так спокоен. Здесь слишком тихо.» Шорох страницы. Митчелл вздрогнул и откинулся на спинку дивана, уставившись в потолок невидящим взглядом. Он судорожно сжимал пальцы на коленях, буквально до побелевших костяшек. Сейчас он вновь был там. Вернулся мысленно в тот день, когда всё произошло. И пытался унять дикую боль, что решила вдруг о себе напомнить. - «Я приготовил завтрак в пять утра. Вычистил нашу квартиру. Даже пытался оттереть пятно от вина на белоснежном ковре. Ты проснулся в семь. Не знаю, как я выглядел, но ты отшатнулся от меня, лишь мельком увидев. Разбил свою любимую кружку. Я лишь пожимал плечами на твои вопросы, собирая осколки. И тогда я выпал из реальности. На секунду, но мне хватило с головой. Да и тебе тоже. Я просто вдруг провёл параллель между собой и этой кружкой. Я разбит. Очнулся от лёгких пощечин. Ты сидел передо мной, был напуган. А я плакал. Просто слёзы скатывались по моему лицу, пугая тебя ещё больше. Прости меня. Ты пытался узнать, что происходит. Я ответил, что это была твоя любимая кружка. Ты не поверил. Ведь мы знаем друг друга слишком хорошо. Я вдруг сказал, что уезжаю вечером. Прости меня.» Раздался истерический смешок. - Я слышал, как ты звонил Кирст после этого, - пояснил своё "веселье" Митч. - Пытался выяснить, что ты успел вчера натворить такого ужасного, что я просто утопаю в слезах на диване, вместо того, чтобы привычно выть сиреной, и почему решил вдруг уехать. Ты был так уверен, что виноват. Видимо сильно я тебя достал... Парень хрипло рассмеялся. Да, к концу года он явно перегибал палку по отношению к лучшему другу. Ссоры и истерики на пустом месте стали для них неправильной обыденностью. Последняя из них как раз была за неделю до Рождества. Митчеллу было больно вспоминать о том, как он крыл матом дорогого ему человека просто потому что тот взял не то полотенце. - Не думаю, что когда-нибудь прощу себе страх и вину в твоих глазах, Скотти...