Жизнь продолжается

День поединков с самого утра был волнительным. В семь – начало репетиций. Затем пара часов, чтобы окончательно проснуться, позавтракать, привести себя в порядок, одеться и загримироваться. Дима с непривычки зевал – точнее, не с непривычки, а потому что не спал полночи, думая о Вере, которая, кстати, была вполне себе бодрой. Он даже почти не слушал ее исполнение, любуясь ее фигурой, выражением лица во время пения, трепетанием ресниц, живой мимикой. Нежно-розового цвета блузка делала Веру особенно трогательной. Все было как будто в новинку – казалось, Дима готов вечно смотреть на нее. Отрепетировав с Денисом, она почти сразу же умчалась на грим. – Ве… – Дима хотел ей что-то сказать, но вовремя осекся. «Черт возьми, не хочу снова в это влезать… Не надо вообще все это. Пока не поздно, лучше остановиться. Потом же самому больно будет, если история повторится». Жаль, не приближаться к Вере совершенно не получится: она ведь его подопечная. В гримерной он был один. Пока ему несли крепкий кофе и какие-то мерзкого качества круассаны, он бездумно листал ленту новостей в соцсетях, старые переписки. И наткнулся, сам того не желая, на диалог с Пелагеей. О ее аккаунте мало кто знал, только самые близкие. Машинально открыл диалог, нажал на аватар пользователя – надпись на странице сообщила о том, что последний раз Пелагея появлялась здесь еще в марте. «Ну да, как раз когда Телегин на ее глазах засосал какую-то девицу. Плакала, говорила, как все ужасно, как ей надоели толпы баб, которые постоянно смотрят на него, что на его фоне она чувствует себя старухой, – вспомнил Дима. – А потом простила. Говорит, мол, сама росла без отца, не хочется, чтобы и с Тасей было то же самое». Глаза внезапно защипало. Он и не думал, что ничего не прошло, просто чувства уснули глубоко внутри, а сейчас вот пробудились. – Дмитрий Николаевич, можно? – гример осторожно проскользнула в помещение. – Да, Мила, заходите, – он отложил телефон. В это же время через несколько комнат отсюда точно так же листала ленту новостей в соцсети Вера. Внутри все трепетало от волнения, даже больше, чем на слепых прослушиваниях. Хотя вроде и раньше были конкурсы, даже международные, но так сильно девушку никогда не трясло. Страшно было подвести партнера и наставника, который поверил в нее, дал возможность проявить себя на сцене перед миллионами телезрителей. Он поверил, что она выдержит, что ей хватит сил спеть эту эмоционально сложную песню. А она уже сомневалась. А если опять горло сдавит от слез? Перед глазами вставали картинки прошлого. Вот она, шестнадцатилетняя девчонка, только-только окончившая девять классов школы в небольшой станице, впервые вырывается в большой город за своей мечтой – поступлением в Краснодарский музыкальный колледж имени Римского-Корсакова. Она до последнего не верила, что получится, думала, там все куплено и пройдут только «свои» – но нет, комиссия поверила простой голосистой девушке из провинции. Особенно когда она пела песню «Поговори со мною, мама». Мамы у Веры не было – умерла при родах. Зато был отец, он постоянно работал на нефтепромыслах и каждый месяц присылал домой деньги. За Верой присматривала старенькая бабушка, главной мечтой которой было счастье единственной и любимой внучки. Как наполовину сироте, Вере выделили общежитие и стипендию. Она окунулась в мир студенческих тусовок, алкоголя, наркотиков, дискотек, первых поцелуев, пьяного секса на скрипящих кроватях. Сначала ходила на эти сборища, даже впервые попробовала алкоголь и сигареты, а потом решила, что лучше будет учиться и проводить вечера за книгами. Но все оборвалось в тот миг, когда появился Антон. Антон был сыном предпринимателя Сергея Орлова, правда, внебрачным, поэтому носил фамилию матери – Карагод. Однако отец щедро спонсировал его, даже устроил в технологический университет. Но пары Антон посещал мало, гораздо больше его привлекали девушки, дискотеки и тусовки. Веру он встретил случайно, в одном из кафе, где спасался от ливня. Забежал, увидел хорошенькую девушку, которая читала книгу за столиком, присел рядом. Чтобы очаровать ее, много времени не понадобилось – первый раз они поцеловались на крыше многоэтажки уже через три дня после знакомства. «Сейчас бы, конечно, я так не сделала, – с грустью подумала Вера. – Что ему стоило покорить сердце провинциальной глупышки?». Любовь обрушилась на голову, как летняя гроза, погребая под собой Веру, словно лавина. Ранее приличная студентка, сейчас девушка начала прогуливать учебу, чтобы встречаться с Антоном. Она забыла себя, потерялась в первых сильных чувствах, не думая о том, как может быть больно. Прогулки на яхте, ночи в ВИП-номерах в дорогих отелях, поездки в Сочи к морю, в Анапу, на Домбай… В свое восемнадцатилетие Вера получила кольцо и предложение руки и сердца. Девушка посмотрела на себя в зеркало. Да, что осталось в ней от той юной Веры, которая согласилась на предложение руки и сердца от Антона? Ничего. Все заморожено или сожжено – она сама не знала. Но себя не было жалко. Заслужила. Заслужила все то, через что пришлось пройти. – Вера, на грим пора, – позвала ее одна из коллег по команде. – Иду, – отозвалась девушка и поднялась со стула. Но мрачные мысли из головы ушли только на время. Гример долго укладывала волосы, прилизывая их лаком и подкалывая невидимками. С другой стороны на лицо наносили пудру, румяна, тени для век. Вера прикрыла глаза, чтобы расслабиться. Некстати вспомнилась подготовка к свадьбе – тогда все было точно так же. Даже платье белое, как в тот день. И она была убеждена, что это на всю жизнь, что ей вот так повезло. Уже мечтала о том, какие у них с Антоном родятся дети, как они будут делать первые шаги, как затем скажут первые слова, пойдут в детский садик, в школу… И как у них тоже случится такая же огромная любовь, как у нее. Хотя бабушка, мудрая бабушка, уговаривала внучку подождать со свадьбой. – Верочка, ты ведь еще такая молодая, ну куда тебе замуж? Ты сама еще совсем ребенок, – говорила она. – Сначала выучись, профессию получи, а любовь, если настоящая, никуда не денется. Да и к Антону твоему еще присмотреться нужно: у него богатый отец, вокруг него много девушек, он избалованный… А ты совсем другая. Может, он не тот, кто тебе нужен? – Бабушка, я люблю его, ты что, не понимаешь? Лю-блю! И он меня тоже любит! Он хороший человек. И он ни за что в жизни меня не бросит, понятно? «Если о чем и жалею, так только о том, что тогда ругалась с бабушкой. Орала, бесновалась, что она ничего в жизни не понимает, что Антон чуть ли не святой… На свадьбу не позвала. Она, бедная, плакала потом… Если бы только я ее тогда послушала!» – вздохнула Вера. К глазам некстати подступили слезы, в горле запершило. Девушка потянулась к бутылке воды. Надо было как-то заглушить эти воспоминания, но как это сделаешь? Даже здесь все напоминает о том отвратительном, мерзком, как останкинский кофе, прошлом. – Ксюш, ты курить? – спросила она, поворачиваясь к соседке, когда гримеры закончили работу. – Ага, – отозвалась бледнолицая темноволосая девушка. – Тебе сигу дать? – Не, спасибо. Пойду с тобой на улице постою, – хотелось сбежать от мыслей, и компания была как нельзя кстати. Ксюша что-то там вещала про поединки, про то, каким будет их дуэт с соперницей, про песню, но Вера слушала ее мало. В нос попадал запах ментоловых сигарет, но это не волновало. Главное, что под эту болтовню мысли на время спрятались. – Девчонки, – из двери служебного входа высунулся Денис, – давайте-ка в здание, скоро начинаем.

***

– Дамы и господа, встречайте. На сцене дуэт из команды Димы Билана – Вера Добровольская и Денис Гутич, – Дмитрий Нагиев сделал эффектную паузу, окинув взглядом участников. – Господин наставник, вы позволите начать? Дима вздохнул. Разве у него был какой-то другой выход? – Разумеется. Удачи вам! – пожелал он исполнителям. – Поехали, – взмахнув рукой, Нагиев удалился со сцены. В зале погас свет и наступила тишина. Сердце Димы стучало где-то у горла – именно за этот дуэт он тревожился сильнее всего. Мысленно он посылал импульсы Вере, чтобы она не волновалась. Над вокалистами включился белый свет, а оркестр заиграл фортепианную мелодию. Ани Лорак, кажется, узнала песню с первых же нот, восторженно воскликнула «а-а-ах» и посмотрела на Диму. Тот едва заметно кивнул, наблюдая за тем, как Вера подносит микрофон к губам и почти шепотом начинает: Острые углы, нервы, суета Ты уже другой, я давно не та Что была с тобой, бережно храня Нашу любовь Слова выходили тихо и так пронзительно, что у Димы сжалось сердце. Затем в песню вступил Денис. Ты включаешь свет, только мне темно Холодно вдвоем, холодно давно Не хватает сил сделать первый шаг И все изменить И снова Вера – на ее лице, кажется, отразились все эмоции, которые только могли: гнев, обида, презрение – и вместе с тем любовь. Вера повернулась к партнеру по сцене, и наставник успел заметить, что ее глаза блестели. Он всерьез испугался. Но ее голос зазвучал на припеве так тихо, проникновенно и одновременно с тем сильно, что он понял, что скорее расплачется сам. Но я смотрю в твои глаза – Пустые зеркала, Ищу в них отраженье, Знаю, что… Билан посмотрел на Лорак – она была готова расплакаться. Градский сидел, не шевелясь, и внимательно всматривался в лица участников. А Агутин, словно почувствовав на себе взгляд Димы, повернулся к нему и показал большой палец. Оставшуюся часть припева пропел Денис. Его голос как нельзя лучше вложился в атмосферу в зале и на сцене. Любовь давно ушла, И в мире из стекла Ищу любви спасенья, Слышишь… Это прозвучало так, словно он и впрямь просил кого-то услышать плач израненной души. Фортепианную мелодию почти перекрыли ударные установки и басы. На сцену пустили дополнительные лучи света, которые замигали, отчего могло показаться, что это рок-концерт. Дима услышал, как рядом воскликнула Ани Лорак. – Ва-а-а-а-ау! Более мощную часть песни начинал Денис. Медленно часы разрезают ночь Утро не придет, сердцу не помочь Каждый новый день оставляет тень От нашей любви… Вера отняла от лица руку, которой закрылась, словно защищаясь, и продолжила: Не хватает слов, не хватает нот Рассказать тебе то, о чем поет Тонкая струна, рваная душа. Ты просто поверь… На последней строчке, когда она взяла экстремально высокую ноту, Диме показалось, что ее сорвет. Неминуемо сорвет. Если не сейчас, то уж потом-то – сто процентов. Как будто здесь вместилась вся ее боль. Билан и сам вспоминал то, что происходило в его жизни: Пелагея, их совместные дни и ночи, а потом ее «знаешь, я все-таки решила лететь с Ваней» – как ножом по душе, ей-богу! Последний припев пели вместе, подойдя близко друг к другу. Денис обхватил своей ладонью Верину руку – это было не по сценарию, но Дима понимал, что сейчас девушке нужна поддержка. Сильные голоса слились воедино, пронзая молнией. Лорак и Агутин вцепились в ручки кресла, по лицу Градского катились слезы. А Дима просто не мог оторвать взгляд от сцены, на которой творилась магия – иначе не назовешь. Поэтому, когда мелодия закончилась, а последняя нота улетела ввысь, зааплодировали далеко не сразу, а через несколько секунд, отходя от шока. – Вера Добровольская, Денис Гутич, – объявил Нагиев. Его перекрывали аплодисменты и крики «молодцы» и «браво!» из зала. Такое случалось нечасто – значит, номер удался. Дима видел, как Вера и Денис почти синхронно выдохнули и переглянулись. – Господи, я просто не могу… Ребята, вы… – Каролина с трудом подбирала слова и обмахивалась руками, словно веером. – Вы сделали эту песню, вы спели ее даже лучше, чем она звучит в оригинале, я поверить не могу в то, что сейчас произошло. Верочка, Денис, вы были очень органичны и в песне, и в дуэте. – Александр Борисович? – обратился к Градскому ведущий. Тот, кажется, тоже не сумел совладать с эмоциями. – Я не знаю, что тут говорить… То, что это была вышка с точки зрения эмоций, – сто процентов. Вокально были недочеты, но эмоциональная составляющая здесь превысила все, – маэстро развел руками. – Ребята, вы спели эту песню не на сто, а на двести процентов, – добавил Агутин. – Дим, я не знаю, как ты будешь выбирать из них кого-то одного. – Я и сам не знаю, ха-ха, – отозвался Билан, хотя усмешка у него вышла ненатуральной. – Вера, Денис… На репетициях у нас постоянно что-то получалось не так или не получалось вовсе. Так вот, сегодня вышло все и даже больше, чем все. Вы были в этой атмосфере, вы погрузились в песню целиком, вы сделали так, что, наверное, всех пригвоздило к креслам – ну, меня так точно. Это было красиво, это было сильно, это было искренне. – Спасибо, – в один голос произнесли исполнители. Нагиев встал между ними и сказал: – Время назвать имя участника, который пройдет дальше. Дима вздохнул, складывая ладони у лица. – Наверное, впервые мне так тяжело делать выбор. Вы оба достойны пройти в следующий этап, я уверен, что вам обоим еще есть что показать. Вера, я поражаюсь твоему дару чувствовать композиции, ты вкладываешь себя в каждое слово, каждую ноту. Денис, ты очень вырос во время проекта. То, каким ты пришел и каким стал сейчас… Это два разных человека… Ой… Не думал, что будет так сложно. Денис… Я думаю, ты не обидишься… если сегодня пройдет Вера. Он устало опустился на спинку кресла – слова дались ему нелегко. Вера закрыла лицо руками и тут же очутилась в объятиях ведущего и бывшего соперника. Она выдержала, она смогла. После выступления Веры и Дениса всем необходимо было прийти в себя, поэтому объявили пятнадцатиминутный перерыв. Дима сорвался с места и убежал – очень хотелось найти девушку и просто поблагодарить за тот фурор, который она произвела на сцене несколько минут назад. Вера была эмоционально истощена. Едва камеры выключились, а микрофон забрали у нее из рук, она сползла по стене, прикрывая глаза. «Да уж, не думала, что это такая мясорубка… Прямо как тогда, когда Антон узнал, что я беременна, и отправил на аборт. Хотя это вряд ли можно сравнить». Безумно захотелось услышать голос сына – тогда она чуть не лишилась его. Внизу живота болезненно заныло – видимо, организм помнил те события. – Вера… – к ней подлетел Дима. – Вера, что с тобой? Он подхватил ее на руки, хоть она и не просила, и понес в свою гримерную, благо, было недалеко. На счастье, удалось пройти по коридору незамеченным. Он толкнул ногой дверь и бережно опустил девушку на диван, опуская руку на ее шею. – Вера, врача позвать? Она помотала головой. – Просто устала… Опять это все… Дима, вы идите по делам, я полежу и поеду домой. – Вера, куда ты в таком состоянии? Ты бы видела себя в зеркало – бледная, как смерть, – он всерьез испугался за девушку. – Все нормально, правда. Просто морально тяжело далась эта песня. Хорошо хоть эмоции не на сцене захлестнули. – Это связано с твоим прошлым, да? Девушка кивнула: – Ненавижу это вспоминать. До сих пор все внутри переворачивается, – она попыталась встать и застонала. Дима за плечи положил ее обратно. – Может, кого-то из родственников позвать? Они здесь? – У меня из родных только бабушка в Краснодаре. – А муж и сын? Верино лицо исказилось. – Сын с бабушкой. А мужа у меня нет. Давайте больше не будем обсуждать мою личную жизнь. Я же в вашу не лезу. – Извините… – пробормотал он. – Простите, не хотел вас обидеть. Простите. Она смерила его гневным взглядом, затем, собрав последние силы, встала и вышла из гримерной. – Вот я дурак! – воскликнул Билан. – Мог бы и сам про мужа догадаться, слышал же!