Жизнь продолжается

Прошел месяц День съёмок для Веры и Димы начался рано. Перед генеральной репетицией нужно было успеть отвезти Влада к Хмелевским – вечером их вместе ожидали в Останкино. И Наташа, и Александр давно хотели посмотреть на съёмочный процесс изнутри и поболеть за друзей, да и Вера решила, что будет чувствовать себя спокойнее, если Влад будет на трибунах под присмотром. К тому же, к Хмелевскому приехали родители посмотреть за внучкой – грех было не воспользоваться возможностью. Вера не рассчитывала на успех в этом туре и даже уже сказала Диме, что если споёт плохо, пусть и он отдаст свой голос другому участнику. Тем более все ее конкуренты заслуживали оказаться во втором прямом эфире. Но Дима заверил: – Верочка, ты у меня умница, все сделаешь замечательно, так что не волнуйся. Но она волноваться не перестала. Да и в груди появилось какое-то странное чувство, словно должно случиться что-то ужасное. Что – она пока не знала, да и не хотелось портить себе настроение перед эфиром, поэтому она старалась не думать об этом. Накануне позвонила Надя, и разговор с ней немного успокоил девушку. – Вера, ты, самое главное, напереживайся заранее, чтобы потом это все осталось позади. Вот мы, когда Лигу играли, тоже тряслись перед матчами. А потом выходили на поле – и все, есть только мяч, кольцо и соперники, а другого мира не существует. Вот пусть и у тебя так будет. – Хорошо, Надюшка, я постараюсь, – пообещала Вера. – Я сегодня попросила воспиталку, она разрешила телик смотреть, так что мы все будем болеть за тебя. И голосовать тоже будем, по десять СМС-ок отправим. В Останкино Вера ехала спокойная. Дима уверенно вел машину, она смотрела в окно и думала о том, что сегодня вновь выйдет на сцену и выступит для десятков зрителей в телестудии и миллионов – перед экранами. Их с Димой задумка – микс из песен Земфиры – ей очень нравилась. Получалось пронзительно, сердце каждый раз стучало, когда она пропевала ноты, а энергия рвалась из самого сердца. Билан всякий раз не мог нарадоваться и не уставал ее хвалить, но она велела делать это поменьше, а то мало ли, ещё сглазит. – Переживаешь? – спросил Билан, сжимая руку девушки в своей ладони. – Так себе. Есть немного, – она улыбнулась. – Не волнуйся, все будет хорошо. Ты со всем справишься, споешь на высшем уровне и всех переплюнешь. – Ну, насчёт всех не знаю... Амину так навряд ли. У нее голосище... Настоящая Мария Каллас. – Ну, в будущем, возможно, ею и станет. Но у нее своя стихия, у тебя своя. А захочешь, так обе через лет десять будете залы собирать. – Не захочу, Дим, – Вера улыбнулась. – Мне это не нужно, ну правда. Я бы с куда большим удовольствием занималась с детьми в музыкальной школе, преподавала вокал, а концерты и выступления – это все не мое. Я и на проект-то шла больше потому, что это шанс заработать какие-никакие, но деньги, остаться в Москве, обеспечить своим нормальную жизнь. – Ну, заставлять тебя никто не будет, а выступать придется. Это удел всех участников «Голоса», уж тем более тех, кто до прямых эфиров доходит. Лучше подумай пока, что бы ты хотела в следующем этапе петь. – Дим, да я ещё не факт, что пройду туда, – усмехнулась девушка. – А куда ж ты денешься-то... В гримерных Останкино уже суетился народ. Амина перед зеркалом расчесывала волосы в ожидании гримёра. – Привет! – улыбнулась Вера, поставив сумку на стул. – Как дела? Готова к сегодняшнему дню? – Готова, – отозвалась Амина. – Только страшно немного... Ну, вдруг что-то не так пойдет, у меня вчера звук очень сильно лажал. – Ой, ты меня прямо напугала... Вчера вроде все окей было... Амина вздохнула. – Черт, и где эта гримерша? – Других гримирует, наверное. Девушка вышла из гримерной и спустя десять минут вернулась недовольная. – Представляешь, она ещё только через час освободится... – Капец, – вздохнула Вера. – Ладно, тогда... Слушай, никогда не видела, как студию к съемкам готовят. Пойдем посмотрим? Они отправились в зал, где уже готовились к генеральному прогону со светом и декорациями. На сцене суетилась темноволосая девушка с двумя косичками. В одной руке она держала планшет и карандаш, а другой постоянно поправляла сползающую с плеча клетчатую рубашку. – Антипов, ну не так, не так нужно! – сердилась она. – Куда он тогда станет, если свет здесь? Передвиньте эту тумбу сюда. Двое мужчин в рабочих куртках переставили декорацию влево. – Так, Кира Сергеевна? – Да, теперь вот так. Антипов, направь свет, пожалуйста. Сверху прямо на тумбу полился белый луч. – Идеально! – девушка осталась довольна и заглянула в планшет. – А у кого декорации к номеру Ахметзяновой? – У меня, – рядом с Кирой материализовался мужчина лет сорока. – Вот, – он достал макбук, открыл и показал девушке. – О, замечательно! Давайте сейчас на заднике посмотрим это. Мужчина ушел, и Кира осталась в одиночестве. По ступенькам с противоположной стороны поднялся лысый высокий парень в костюме и с бейджем. – Кира Сергеевна, там вас спрашивают на проходной. – Кто? – Пойдёмте. Они удалились со съёмочной площадки. Вера и Амина прошли в зал. Красные кресла наставников ещё были накрыты пленкой. – Вот блин, а я наконец-то сфотографироваться хотела, – грустно вздохнула Амина. – Так давай пленку стянем, в чем проблема, – пожала плечами Вера. – Похулиганим? – она подмигнула девушке. Та улыбнулась, и они принялись разматывать пленку кресла Димы. – Садись, сфотографирую тебя. – А не наругают? – Да не бойся, что ты как маленькая! Амина забралась в кресло и приняла соблазнительную позу. Вера сделала несколько фотографий, и в это время дверь хлопнула. – Да как меня это все достало! Господи, да сколько можно же уже! Девушки мгновенно сбежали вниз. На площадке появилась заплаканная Кира. Она упала на ступеньки и уткнулась лбом в колени. До Веры и Амины донеслись всхлипы. Им стало неудобно видеть чужие неприятности, и они решили тихонько выскользнуть из зала. За дверью на них налетел темноволосый молодой человек. – Извините, а вы Киру не видели? – Да, она там, – Амина кивнула на дверь. – Спасибо, – отозвался он и вошел на площадку. Вера и Амина побрели в гримерную в молчании. – Как-то неловко получилось... У нее, наверное, что-то произошло, – вздохнула Вера. – Да чем бы мы ей помогли... Я как-то видела, ее ждал алкаш какой-то, начал деньги просить. Я так поняла, это ее отец, он у нас частый гость... Только почему его охранники пускают? Она пожала плечами. – Идем готовиться.

***

– Ого, как здесь круто! – Влад, впервые оказавшийся в телецентре, с восторгом оглядывал все вокруг. – Тетя Наташа, а мы к маме пойдем? – Влад, мама сейчас готовится к съемкам, ее там гримируют, причесывают, одевают… У нее не будет времени с тобой разговаривать. – Ну я на одну крошечную минуточку, – взмолился ребенок. – Просто пожелать ей выступить лучше всех. – Ладно, пойдем тогда. Саш, – она обратилась к Хмелевскому, – займешь нам места? Они отправились к коридору, ведущему в гримерные. Там уже все огородили, чтобы никто из посторонних не смог проникнуть. Но охранники, увидев бейджи группы поддержки, без слов пропустили Наташу и Влада. Свою маму мальчик увидел сразу же – она разговаривала с Аминой и еще двумя парнями из своей команды. – Мамочка-а-а-а! – закричал он и подбежал к ней. – Владик! – Вера улыбнулась, обнимая сына. – Мамочка, ты сегодня очень красивая, – Влад погладил девушку по волосам. – Спасибо, дорогой, – она поцеловала его в щеку и затем стерла с нее помаду. – Выступи сегодня лучше всех, – сказал он. – Хорошо, буду стараться. Ладно, все, беги в зал, скоро уже все начнется. Дай пять. Влад ударил по ладони матери, а затем вернулся к Наташе. Зрительские места уже были заполнены, а на сцене еще суетились уборщики, осветители, монтировщики. К костюму Дмитрия Нагиева крепили звуковое оборудование, на лицах тренеров поправляли грим. – Я что-то волнуюсь, – выглядывая в зал, сказала Амине Вера. – Тебе ли волноваться, Вер, – фыркнула девушка. – Это вот нам надо бояться. У тебя в кармане – безразмерная зрительская любовь, миллион просмотров на Ютубе… Ну и видно же, как к тебе Билан относится. – А как он ко мне относится? – усмехнулась Вера. – Ну-у-у… Он постоянно смотрит на тебя с какой-то любовью, постоянно то до руки дотронется, то за талию приобнимет. Вера подумала, что, кажется, они всё-таки прокололись. Но ничего не сказала. – Кого ты там высматриваешь? – поинтересовалась Амина. – Да вот, ищу Влада в зрительном зале. Он там с моими друзьями должен сидеть. Она сощурилась и вгляделась в лица зрителей. На втором ряду почти по центру мелькнула копна светлых волос – Наташа. – Нашла? – поинтересовалась соперница. – Кажется, да. А твои где? – Так из моих никто не приехал, – с сожалением произнесла девушка. – У меня ведь одна бабушка, а ей уже тяжело куда-то ездить, возраст. – Понятно... Ладно, пойдем. Так получилось, что именно Димина команда открывала прямой эфир. Вера, согласно жребию, должна были выступать в последней тройке и волновалась больше всех, глядя на соперников по телевизору. Из ее тройки все были практически на равных, но почему-то беспокойства не было: да, ребята талантливые, но даже сама девушка не запомнила их выступлений. Черед выходить на сцену пришел незаметно. Вера волновалась даже больше, чем обычно. Ком нервов буквально подкатывал к горлу, живот сводило от страха. Она глубоко вздохнула и приказала себе: «Не бойся». Помогло слабо, но страх немного отступил. Дождавшись своей очереди, Вера прошла за сцену, где ей закрепили микрофон, а затем поднялась к зрителям. Глазами отыскав на втором ряду светлые волосы, Вера время от времени бросала взгляд туда. Так было ещё спокойнее. Нагиев долго что-то говорил перед тем как объявить ее, но она даже не слушала. В голове только стучало: «Быстрее, пожалуйста, быстрее!» Наконец заветное: «На сцене Вера Добровольская» всё-таки прозвучало. Микрофон-стойка, последний взгляд в зал – туда, где видела Наташины светлые кудри, – и знакомые аккорды. Вороны-москвички Меня разбудили. Промокшие спички Надежду убили Курить, Значит – буду Дольше жить. Значит – будем… Дима смотрел, как преобразилась Вера во время выступления. Ее руки то и дело взмывали вверх, и от этого прикреплённая к рукавам платья ткань трепетала. Все эмоции девушки, кажется, отражались на ее лице: чуть прикрытые глаза, морщинка между бровей. Корабли в моей гавани жечь, На рубли поменяю билет. Отрастить бы до самых до плеч. Я никогда не вернусь домой... Звучало как манифест. Ведь Вера и сама оказывалась в таких обстоятельствах: сожгла все корабли и мосты в родном Краснодарском крае, умчалась в Москву, чтобы начать здесь новую жизнь. Перед новым куплетом она бросила взгляд на него, словно посвящала ему эти строчки. У Димы заколотилось сердце, в этот момент он забыл все, что было в его жизни до этой девушки. Я искала тебя, годами долгими Искала тебя, дворами темными В журналах, в кино, среди друзей И в день, когда нашла, с ума сошла... Неужели и впрямь искала? Да и он сошел с ума, когда увидел ее – и до сих пор в нем живы воспоминания о той встрече. Ты совсем как во сне Совсем как в альбомах, Где я рисовала тебя гуашью Дальше были звонки, ночные больше Слезы, нервы, любовь и стрелки больше Но не мои, и старые зазнобы Куришь каждые пять мы устали оба Эти строки звучали так пронзительно, что в горле застыл комок от слез. Последние слова Вера буквально прошептала, и от этого получилось ещё сильнее, ещё более проникновенно. Дима почувствовал, как предательская капля ползет по щеке. В проигрыше, пока притихли ударные, Вера взглянула на него и еле заметно улыбнулась одними глазами. Но он все прекрасно понял. Корабли в моей гавани – Не взлетим, так поплаваем. Стрелки ровно на два часа Назад. В моей гавани – Не взлетим, так поплаваем. Стрелки ровно на два часа Назад. Зал, как и всегда после Вериных выступлений, зааплодировал и начал скандировать: «Молодец!» Вера смущённо улыбалась, в объятия ее тут же сцепил Нагиев. В другое время Дима бы непременно заревновал, но сейчас он был настолько сражён ее выступлением, что твердо знал: как бы ни было, дальше обязана пройти Вера.

***

Девушка неслась по коридору Останкино и даже не верила своему счастью. Она прошла в полуфинал, она в двойке лидеров. Второй счастливицей оказалась будущая оперная звезда Амина – и совершенно заслуженно, ведь поразила всех еще на слепых прослушиваниях. Для них девушка выбрала песню «Despacito», правда, в оперной обработке. Наставники, услышав знакомые аккорды уже подумали было, что сейчас снова кто-то будет петь под гитару – но затем последовали чистые ноты женского сопрано. За сердце Амины боролись все четверо, но она выбрала Билана. В поединках ее поставили с солистом церковного хора – и она оказалась лучше него, хотя Градский уверял Билана, что песня «The Prayer» лучше удалась молодому священнику. Затем – успешный выход из нокаутов с песней «Con Te Partiro», которую Агутин назвал филигранной. И наконец сегодня рок-композиция «Bring Me To Life», от которой у Веры побежали мурашки даже по ушам. Она и не сомневалась: все так и будет, Амина порвет своих соперников. Хотелось поделиться радостью с Димой, который сразу со съёмочной площадки убежал в гримерную, и Вера не успела его перехватить. Она приблизилась к гримерной наставника и услышала за дверями негромкий разговор - кажется, Билан был там не один. Она прислушалась, но слов было не разобрать. Дверь приоткрылась, и Вера испуганно ойкнула, едва не ввалившись в помещение. С ее места отлично были видны блондинистые локоны Диминой гостьи, чуть вздернутый носик и красные губы. Догадка пронзила молнией: «Пелагея!» – Дим, может, давай всё-таки попробуем ещё раз? Ну вдруг у нас что-то получится... – сказала она и приблизилась к нему вплотную. Вере показалось, что она потеряла сознание или вообще умерла. Мелкими шажками она отступала в коридор, а затем побежала, попутно залетая в гримерную и хватая свое пальто. – Вер, что случилось? – попыталась остановить ее Амина, но Вере было совершенно не до неё. На ходу набрасывая пальто, она выскочила из служебного выхода и тут же нос к носу столкнулась с бомжеватого вида мужчиной, от которого разило перегаром. – Слышь, дай на опохмел, трубы горят, – начал было он. – Дайте пройти, – потребовала Вера, голос которой уже дрожал от слез. – Слышь, ну че ты, – алкаш толкнул ее, и она, не удержавшись на каблуках, упала на асфальт. – Дай бабла, по-хорошему прошу, – его голос был уже совсем не жалобным. – Да не дам, что вы ко мне пристали! – девушка попыталась привстать и тут же получила удар по голове, от которого в глазах словно погас свет. – Вера! – воскликнула Амина, выбегая из здания.