Все мы грешны

       Джон Сид, кинув сигарету на землю, вышел из машины, оглядываясь по сторонам, пробегаясь взглядом по остроконечным горам Уайттейл, останавливаясь на небольшом доме, аккуратно примостившемся здесь. Мужчина с кривой ухмылкой достал небольшую коробку из багажника и пошел к порогу. Едва ли он узнал бы об этом месте, если бы не занятость Джейкоба и его невозможность самому доставить эту коробку. Креститель совершенно не знал, что в ней, и по-особенному странно не стал даже заглядывать туда. Сейчас его больше волновало, кому именно предназначался этот груз и кого именно так усердно спрятал от посторонних глаз его старший брат.        Мужчина чисто из вежливости решил постучаться, но ему никто не ответил. Он толкнул незапертую дверь, входя в уютную небольшую прихожую. Остановился он в дверях в зал, где на небольшом деревянном стуле сидела девушка с маленькими плечами, четко выделяющимися лопатками и цепочкой позвонков под тонкой светлой кожей. Лица Джон ее не мог видеть, но вид оголенной по пояс девушки что-то внутри взбудоражил. На спине, окропляющих кожу кровью, он увидел несколько ровных и глубоких царапин, как от ножа, которые она усердно пыталась зашить, выгибаясь в пояснице от боли и тихо шипя. Светлые, в освещении комнаты казавшиеся белыми, волосы она перекинула через плечо на грудь.        Креститель тихо поставил коробку на стол неподалеку и прошел к девушке, стараясь издавать меньше шума. Она сильно вздрогнула, когда почувствовала касание грубых пальцев к своей руке, которые аккуратно забрали из ее дрожащих пальцев иглу, начиная зашивать, протыкая кожу, заставляя невольно застонать от боли и тяжело задышать, опустив голову. Мужчине не нужно было даже касаться ее, чтобы знать, как заходиться в бешеном ритме девичье сердечко, сильно стуча о ребра. Она нервничала и смущалась. Это заставляло Крестителя невольно ухмыляться.        Швы ложились на худой спине кривыми, ярко выделяющимися линиями черной нити. К сожалению, достать здесь кетгут* практически невозможно.       Девушка шипела, не хуже пумы, выгибая или сильно сутуля спину, когда мужчина затягивал швы, жмурясь и потонув в боли, проникшей в каждую клеточку тела. Слабо застонала, почувствовав сухую неприятную тряпку раздражённой кожей спины, которая стирала кровь, стараясь не задеть швы.       Девушка, выглядящая ещё девчонкой, встала и аккуратно распрямилась, разминая затекшие мышцы. Джон с внимательностью хищника отслеживал каждое движение, не в силах стереть с лица ухмылки. Вся светлая кожа была покрыта неровными линиями и буграми давно заживших шрамов, которые цвели на теле. Светлые локоны кудрями разметались по спине, скрывая швы и косые линии, отличающиеся от кожи на несколько тонов.       Накинув на плечи рядом лежащую рубашку из плотного материала и застегнув её на пару пуговиц, обернулась с чуть алеющими щеками и блестящими глазами. На светлой коже весьма контрастно смотрелся стилизованный двойной крест, словно чернилами нарисованный на изгибе шеи. Полные розовые губы чуть растянулись в улыбке после того, как по ним скользнул кончик языка.       - Спасибо, - смущённо поблагодарила девушка, застегивая рубашку до конца.       Нет. Нет, Джон никогда вслух не признается, что со странной внимательностью отслеживал каждое движение и малейшее изменение, что от одного того, как её язык прошёлся по манящим губам, у него мгновенно набух член, больно упираясь в ткань джинсов. Грязная первородная похоть заструилась по венам, туманя разом. Грех. Отвратительный и непростительный грех.       - Брат просил завести тебе коробку, - сказал хриплым голосом Сид, сдерживаю развратные фантазии.       Он чувствовал взгляд голубых глаз, упирающийся ему между лопаток, когда уходил, но оборачиваться не стал. Благоразумно решил уйти, пока не случилось непоправимое.        Воздух в церкви впервые давил на Джона со всех сторон, словно материализованный. Он искренне чувствовал себя виноватым. За одно только то, что испытывал эту похоть к той девчонке. Такую яркую и сильную. Как тогда, когда ещё был адвокатом, а не Крестителем и Инквизитором. Но признаться во всем Джозефу оказалось слишком сложно. Он не мог. Просто не получалось. Стыд волнами накатывал, туманил разум, стягивал сердце.        Хотя в принципе, главное начать. Первое слово далось с неимоверным трудом, а дальше все стало легче. Слова сами вылетали буквально из души стройным рядом. Джозеф как и всегда с лёгкостью смог успокоить брата, даже больше. Рассказал о военном враче – Надежде, старой подруге Джейкоба, которая скрывается от той невыносимой жизни на войне ( официальная версия) и заодно помогает держать горы под контролем. Никто через них не сбежит без её ведома. И без ведома стаи судей, которых специально для гор воспитал старший Сид. А Надежда на удивление глубоко засела Джону под кожу подобно яду. Всего за одну небольшую встречу. Больше и не нужно было.        Сопротивление в последнее время особенно разгулялось. Не было ни одной свободной минуты, чтобы присесть, отдохнуть, не испытывая этого ужасающего по своей силе раздражения, временами переходящего в злость. Джозеф не раз говорил младшему брату, что нужно быть спокойнее, что злость туманит разум, что злость это тоже грех. Но это явно был сильнее его.        Джон точно не собирался ехать в горы. Это было вообще ему не по пути. Но руки сами повернули машину в сторону нужной тропы. Его задели в последней стычке. Не сильно и не фатально, конечно, но за нормальную причину, чтобы съездить к Наде, сойдет. Какой же он идиот.        Девушка открыла дверь мужчине не без удивления, передернувшись от холода, но молча пропустила, смотря на него большими круглыми глазами. Нервно заправила вылезшие пряди за уши, чтобы не мешали. Скрестила руки на груди, чувствуя, как сложившаяся тишина физически давит на нее, но слова застряли поперек горла, и ничегошеньки она не могла ему сказать. Вот совсем нет. Что угодно, а сказать нет.        Джон скинул с плеч свой любимый плащ и, покачнувшись, прошел в зал, падая на диван. Боль пульсировала в теле, расходясь волнами по венам и мышцам. Кровь пропитала рубашку на плече, заставляя ткань прилипнуть к коже.        Надя подошла тихо к нему со спины, не в силах оторвать взгляда от мужчины. Каштановые волосы растрепались, голубые глаза заволокло поволокой. Девушка присела рядом с Сидом и начала расстегивать рубашку дрожащими задеревеневшими пальцами. Пуговицы поддавались не сразу. Блондинку неимоверно трясло под затуманенным взглядом, горячая рука на бедре жгла кожу через одежду. На плече действительно была длинная не глубокая рана от ножа. В принципе не особо опасная, но крови Креститель потерял немало, от сюда и такое состояние.        Надя отстранилась от мужчины, чтобы взять аптечку. Джон наблюдал за ней через полуприкрытые веки, чувствуя странную тяжесть в груди. Ему неимоверно хотелось притянуть ее к себе.        Сид дождался, когда она обработает ему рану, перебинтует. Налившейся тяжестью здоровой рукой зарылся в растрепавшийся пучок кончиками пальцев на затылке и притянул к себе, сминая губы в поцелуе. Девушка пораженно выдохнула ему в рот, но ответила. Так робко и нежно, что у мужчины защемило что-то в груди.        Надя перекинула ногу и села ему на бедра, обнимая за шею, притягивая к себе. Было так хорошо и легко, хотелось целовать эти губы еще и еще. Девушка сжала ноги, чувствуя, что намокла. Джон заметил это и с поистине искушающей улыбкой накрыл рукой ее лобок, чуть надавливая сквозь одежду. С женских губ сорвался тонкий стон.        Креститель скользнул рукой под одежду, проходясь пальцами между влажными губами, цепляя клитор, заставляя Надю стонать и изгибаться в спине, неосознанно двигая бедрами навстречу его руке.        - Джон, - едва различимо всхлипнула, сжимая здоровое мужское плечо одной рукой, а другой чуть задевая когтями кожу на груди.        Инквизитор вновь растянул губы в улыбке и прикусил кожу на шее девушки, вызывая новый стон.        - Расстегни, - дотянувшись до уха, прошептал, опаляя кожу горячим дыханием, не прекращая скользить пальцами у нее внизу, задевая клитор, но не входя внутрь. Дразня.        Надя попыталась расстегнуть ремень дрожащими пальцами, но пряжка упорно не желала поддаваться с первого раза. Девушка облегченно выдохнула, когда ей это удалось. Расстегнула ширинку и скользнула рукой под резинку трусов, касаясь горячего члена. Мужчина прерывисто выдохнул, однако девушке совершенно не хотелось продолжать эти игры и дразнить.        Джон вытащил руку и коснулся женский губ в совершенно похотливом жесте. Умудрившись чуть покраснеть, девушка лизнула пальцы, собирая свою влагу, взяла их в рот, посасывая. Мужчина стащил аккуратно другой рукой ее штаны и трусики и вытащил свой член, направляя в вагину, задевая головкой клитор, вызывая у девушки задушенный стон.        Надя опустилась вниз, когда Креститель вытащил свои пальцы, этой же рукой задирая футболку на ней. Застонала, чувствуя эту приятную наполненность, ощущая каждую венку на стволе. Надя чуть сжала внутри себя член, срывая с губ Джона грудной стон. Направляемая рукой мужчины, задвигалась на члене, пока он сжимал ее грудь, теребил соски и прикусывал их же.        Девушка с тихим криком кончила, сжимая мужской член в себе, заставляя застонать Сида и кончить его. Взмокшие усталые они продолжали сидеть на диване.        - Твоя рана начала кровоточить, - заметила Надя, повернув голову и посмотрев на красные бинты.        - Мне нужно ехать, - чуть хриплым голосом оповестил девчонку.        - Почему я не удивлена? - тихо и устало. Не в первый раз же, зачем расстраиваться?