твои зелёные глаза

*** В одно мгновение весь мир Шастуна перевернулся с ног на голову. Что он только что сказал? «Хочешь будем?»?! Антон смотрел на Арсения взглядом, полным неуверенности, страха и недоверия. Он смотрел прямо ему в глаза. — Арсений Сергеевич, я не понимаю… Я правда не понимаю, Вы... — Антон, просто... Знаешь, мне надоело. Я не могу скрывать ото всех то, что чувствую к тебе. — Вы хоть понимаете, что говорите? Не хотите скрывать? А чего хотите? Это же «не серьёзно», не так ли? — Тош... — Нет, вот я не понимаю Вас. То Вы пытаетесь меня изнасиловать, а когда до этого доходит дело, Вы выгоняете меня, отвергаете всё, что было. А теперь вопрос — а что было? Знаете в чём проблема? Я когда впервые Вас увидел, понял, что это тот человек, которого я искал. А когда Вы обняли меня я понял, что это всё не просто так. Понял, что люблю Вас, блять. В тот момент я осознал, что ничего мне больше не нужно — Вы нужны! А Вы, блять, выгнали меня из квартиры! -Антон, я всё понимаю, но и ты пойми, было бы всё это просто так — я бы тебе сейчас этого не говорил. Сейчас я понимаю, что это не хуйня, как я думал раньше. Думал, просто мимолётная влюблённость, а оказалось… — А что оказалось? — В том-то и проблема, что я не знаю. — Да Вы хоть что-то, блять, знаете? — Да, Тош, я знаю то, что ты мне нужен. Что бы то ни было, я не хочу терять тебя. — А почему я должен Вам верить? Может Вы и в правду маньяк и хотите закончить то, что хотели сделать в тот день, когда хуй знает почему, меня выгнали? — Не нужно делать акцент на этом, Шастун, я был вынужден это сделать. — Серьёзно? И почему? — Да потому что я не хочу снова сидеть в тюрьме! — Вы сидели? За... Изнасилование? — Да, блять, да! Я сидел, потому что тот мальчик сдал меня! Потому что я, сука, педофил. Я его насиловал, понимаешь? И чуть не сделал это с тобой! Пойми, Шастун, до этого момента я не знал, что такое «любить». Да я и до сих пор не знаю… — Арсений Сергеевич, я не знал. Ну, я как бы знал, но не так. Вы это, извините меня, пожалуйста. Не должен был я Вас тогда провоцировать… Я это... Пойду… — Стой, Тош! — Да? — испуганно произнёс Антон, не поворачиваясь лицом к Попову. — Не уходи… Пожалуйста… — Арсений Сергеевич, мне идти нужно. Извините меня, — По щеке мальчика скатилась слеза. — Антон, — Брюнет коснулся рукой плеча Шастуна, чуть задевая открытую часть кожи пальцами. Как всегда холодные… — Тош, пожалуйста.. — блондин вздрогнул, когда Арсений с осторожностью коснулся его щеки тыльной стороной ладони. — Арсений Сергеевич, не нужно,— парень всё ещё старался сдерживать слёзы, но это у него слабо получалось. Попов молча водил рукой по щеке парня, пытаясь быть осторожным. Он понимал, что напугал его. Понимал, что мальчик сейчас готов бежать от него, дабы не спровоцировать, но брюнет не отпускал его. Не хотел отпускать или... Не мог отпустить? — Антон, прошу тебя, не бросай меня… — Что Вы хотите от меня? Я не понимаю, какую игру Вы ведёте. Зачем я Вам, если я — всего лишь игрушка? Или жертва? — Антон, я не хочу причинять тебе боль, я всего лишь хочу… Хочу почувствовать себя счастливым. — Такое чувство, будто Вы пытаетесь заманить меня… — Тош, повернись ко мне… — Мальчик всё ещё стоял спиной к учителю, пока тот сверлил его взглядом сзади. Антон медленно развернулся лицом к Попову, демонстрируя ему свои слёзы — свою слабость, которую он так не хотел ему показывать. — Тош, ты... Ты боишься меня, да? Тишина, лишь тихое всхлипывание парня прерывает её. — Я не хочу тебе ничего плохого, просто… Из глаз мальчика вновь текут слёзы. Брюнет лёгким касанием руки смахивает с щеки парня слезу, оставляя ладонь на подбородке блондина. — Доверься мне, Тош, в последний раз, доверься. Град слёз скатывается по щекам Шастуна и падает на пол, оставляя после себя влажные следы. Антон опускает голову вниз и смотрит на то, как его слёзы капают на пол. Ещё немного, и он сам, как эти солёные капли воды, упадёт на пол, совсем ослабев. — Антон, — Попов просто не понимает, что делать дальше. Вроде, учитель, столько лет стажа работы, а успокоить ребёнка не может. Но Антон — не просто ребёнок, а Арсений — не просто учитель. Всё здесь не просто, слишком уж не просто… — Арсений Сергеевич, — наконец набравшись смелости выдавливает Шастун, — Я верил Вам. Верил даже тогда, когда Вы попросили поцеловать Вас, потому что тогда я знал, что всё будет хорошо. Даже зная о том, что Вас уволили за изнасилование, я всё равно верил. А теперь я понимаю, что всё это было зря! Меня не пугает то, за что Вы были судимы, Арсений Сергеевич, меня пугает то, что Вы не любите меня. Я —всего лишь игрушка, которую Вы потом выкинете, как выкинули в прошлый раз. Ничего не будет, Арсений Сергеевич. Извините, — С этими словами Антон выбежал из кабинета, напрочь забыв о том, что у него вообще дополнительные должны были быть. Блондин быстро сбежал вниз по лестнице и забежал в школьный туалет. Пусто. Конечно, какой дурак будет в школе в восемь, мать его, вечера? Из глаз Шастуна текли слёзы, а голову разрывали мысли о словах Арсения. А если он сделал неправильное решение? Если он, блять, снова всё проебал? У блондина медленно начиналась истерика. Закрыв рот рукой, чтобы всхлипов не было слышно, он сидел на полу, прижав колени к груди. Внутри что-то больно ударило, когда он вспомнил слова историка — «Антон, прошу, не бросай меня...» А он бросил. Он опять всё похерил. Антон на минуту закрывает глаза, в школе настолько тихо, что он слышит звук биения своего сердца, конечно, ведь сейчас оно колотит как бешеное. Раз — Шастун ударяет кулаком по кафельной стене. На костяшках появляются мелкие кровоподтёки. Он не просто только что проебал любимого человека, он, блять, проебал жизнь. Два — Повторный удар по стене, только уже с большей силой. Кожа на костяшках рвётся, а кровь капает на кафельный пол зелёного цвета. Истерический смех сквозь слёзы, буквально разрезает тишину школьных коридоров. Антон кидается к выходу из здания дабы не встречаться больше с Поповым. Хотя бы сегодня… Выбежав из здания школы, мальчик пробегает ещё пару десятков метров и затормаживает. Сердце глухо ударяет по грудной клетке, будто готово вырваться прямо сейчас. Антон засовывает руки в карманы толстовки в поисках пачки сигарет. Затянувшись, блондин делает шаги в сторону дома Оксаны. Больше-то некуда… Выдыхая клубы дыма, Антон достаёт из кармана чёрных обтягивающих джинс телефон. Он проводит пальцем по экрану, оставляя на нём кровавый след. 5 пропущенных от Матвиенко и 7 от Оксаны. Что ж, хоть кого-то волнует его отсутствие, — Думал Антон, набирая номер Фроловой. — Окс? Ты звонила? — Шастун, блять, где тебя носит? — Я же говорил, что на дополнительные иду… — По какому предмету могут быть такие долгие дополнительные? — По истории. — А, по истории? Ну тогда понятно. Ты сейчас-то где? — Домой иду… — Тут тебя твой Серёжа искал, он сейчас дома у меня. Иди быстрее, короче. — Да, да, скоро буду, Оксан, ждите, — с этими словами высокий парень сбросил вызов и ускорил шаг.