твои зелёные глаза

создавалось под композицию CLANN — once again *** Антон просыпается, а квартира всё ещё пуста. Не долго думая, парень набирает номер телефона подруги. — Окс, ты, блять, серьёзно? Где ты? — взволнованно кричит в трубку парень. — Я же сказала, что ночую у подруги. Ничего не случилось, Тош, просто подруги так иногда делают — ночуют друг у друга. Нет повода для волнения. — Приезжай быстрее, — бросает Антон и нажимает на кнопку "завершить разговор" Он волнуется. Пиздецки волнуется, а она там развлекается с... С кем? Никто же не говорил, что это обязательно будет Кузнецова. "Нет повода для волнения" Шастун выходит из спальни в одних спортивных штанах серого цвета и проходит сразу в кухню, включая чайник, он возвращается и идёт в ванную. Как же всё обыденно, сука. Всё, кроме того, что Антон не идёт в школу. Антон в принципе больше не пойдёт туда, ведь он подал заявление о том, что хочет перейти на домашнее обучение и завершить этот год самостоятельно, потому что... Потому что. Причиной, которую он указал в заявлении, является пункт "по семейным обстоятельствам", но историк, который и является этой причиной — совсем не семья ему. Потому что он ему никто. Он ни кем ему никогда не был и не будет. Всё кончено, Арсений. Теперь моё время забыть о тебе и не вспоминать как можно дольше. Умереть не страшно, — страшно всю жизнь оставаться куском мяса, который живёт в иллюзиях, и лишь в конце жизни обнаруживает, что не приобрёл ничего, что не обратилось бы в прах. Антон боялся. Со стороны казалось, что раз человек, который решился на самоубийство — бесстрашен, но это не так. Ему хватило смелости на один поступок, но только потому, что это должен был быть последний поступок в его жизни. Антон боялся многого — он боялся пауков, боялся темноты и открытых пространств. До встречи с Поповым Шастун очень боялся изнасилования, но теперь... Теперь ему кажется глупым бояться этого. Моральное насилие куда страшнее физического. Ведь физическое когда-нибудь да прекратится, а моральное может продолжаться вечно. Антон являлся жертвой и того и другого вида насилия. Абсолютной свободы не существует: есть лишь свобода выбора, а сделав выбор, ты становишься заложником своего решения. И это решение пацаном было уже принято... *** Прошло два месяца, Шастун закончил учебный год экстерном и неделю назад подал документы в колледж. Естественно, он очень переживал. А кто не переживает, когда делает такое важный шаг в своей жизни? Но его радовало одно — Арсения он больше не увидит, ведь колледж, куда он поступает, находится в другом районе города, так что Попов вряд ли туда сунется. Прошло столько времени, а он всё ещё не может забыть этого мужчину, но он ему больше не учитель и теперь, при встрече, он спокойно может послать его нахуй и он туда обязательно пойдёт потому что он — пидор. Да, Антону нравятся парни и он при этом — гей, а Попов, никто другой, как пидор. — Антон? Антон, ты дома? — доносится до парня голос сестры, которая должна была сходить в магазин. Шастун вышел из спальни девушки и направился к входной двери, чтобы забрать пакеты с едой у русоволосой. — Ну как ты здесь? — спросила девушка, улыбаясь своей ослепительной улыбкой. Девушка светилась и это факт. Антон давно её не видел и до сих пор не верил в то, что это Ира сделала её такой счастливой. С Кузнецовой, после той встречи, Фролова очень тесно общалась. Настолько тесно, что сейчас она называет Ирину своей девушкой. Шастун и поверить не мог, что Оксана нашла своё счастье с этим гнилым человеком, но... Настолько ли она гнилая? — Нормально, Окс, ты как? Нет. Ира не была такой гнилой, как мнил себе Антон. Просто она отомстила ему за то, что он предал её. Предал друга. А такое предательство не прощают. Он отомстила ему, пусть и своеобразный способом. Пусть, Шасту пришлось пережить изнасилование из-за неё и пусть, он об этом сначала даже не знал. До этого она сделала для него многое, да и теперь тоже. Она сделала счастливой его сестру, а это для него самое важное. Намного важнее собственного счастья. — Я нормально. Сегодня Ира приедет, нужно будет приготовить что-нибудь, — произносит Оксана, опустив глаза в пол, — Я забыла тебя предупредить, она... Она будет не одна. Со своим братом, так что сможешь с ним познакомиться. — Почему ты раньше не сказала? Я бы вообще ушёл. Ты же знаешь, как я к ней отношусь. — Да. И я знаю, как ты относишься ко мне, братик, — голос девушки дрогнул и она подняла глаза на высокого парня, — Ты должен с ней подружится. Поверь, она изменилась. Она не такая плохая, как ты думаешь. Возможно. Да, возможно и не такая, но её ебаная ревность всегда бесила Антона и сейчас, когда она приедет через каких-то три часа, он боится не сдержаться и разбить ей ебало, хоть он и не бьёт девушек. — Тош? — Что? — Ты приготовишь пасту? — Да, конечно, — поспешно кивнул Шастун и направился в сторону холодильника, в поисках необходимых ингредиентов. Антон хорошо готовил, но руки так и чесались подсыпать мышьяк в порцию Кузнецовой. Люди скорее прощают полученный втайне удар, чем обиду, нанесённую публично. Девушка же старалась всегда публично опозорить Шастуна, но тогда она и не думала, что если скажет Макарову о чувствах Антона к нему, парню придёт в голову изнасиловать мальчика. Звонок в дверь. Времени для того, чтобы исчезнуть незаметно оставалось всё меньше и меньше, а сердце Антона с увеличивающейся скоростью ебашило по стенкам грудной клетки. Такое чувство, будто оно сейчас же готово вырваться. — Антош, всё готово? — произнесла Фролова, пробегающая мимо блондина к входной двери. — Да, конечно, может я всё таки, — начал Антон. — Даже не думай, Шастун, ты обязан быть в хороших отношениях с моей девушкой, — пролепетала девушка своими пухлыми губами и открыла дверь. На пороге стоял парень, ростом чуть ниже Антона, но с такими мышцами, что любой качок позавидует. Из-за его спины выглянула девушка с распущенными каштановыми волосами и приветливо улыбнулась Оксане, тут же подбежав к ней, поцеловала её в губы. — Антон? — девушка широко распахнула свои густо накрашенные глаза и едва смогла выдавить что-то на подобии улыбки. Колени резко предательски затряслись толи от холода, то ли от нервов. И пока что лидирует второе, ведь за окном июнь. Кузнецова смотрела Антону в глаза, в горле встал ком, а ладони ужасно вспотели. — Привет, Кузнецова, — выдавил Шастун и, едва заметно, улыбнулся. — А, Оксана, Антон, это мой брат — Лёша. Надеюсь, вы подружитесь, — Алексей приветливо улыбнулся, отведя взгляд от Фроловой, перевёл его на Антона, от чего тот вздрогнул. Взгляд парня был холодным и оценивающим, от чего Шасту становилось не по себе. — Привет, — произносит Лёша и протягивает Антону руку. На какое то время блондин замер, прожигая взглядом руку мужчины, которую он ему дружелюбно протягивал. — Привет, — наконец произносит Шастун и протягивает руку в ответ для рукопожатия. Кузнецов смотрит прямо в глаза Антону, но потом резко отворачивается и подходит к Оксане, приветливо улыбается и целует в щеку, от чего пацана передёргивает даже. Все дружно сели за стол, на котором стояла паста с грибами, приготовленная Антоном двадцать минут назад. Он стоял в коридоре и прожигал взглядом место, где несколько мгновений назад стоял Алексей. Антон не понимал, что это за чувство, которое он испытал при встрече с этим братом Ирины. Страх? Страх чего? Что это ещё один план мести Кузнецовой за прошлое? Что он может ему сделать? Изнасиловать? Да не похож он на гея... Хотя какая ему разница, если сестра ему, допустим сказала, какая Антон скотина, потому что оставил её. Но ведь она не могла так поступить. Не могла... Блондин прошёл в кухню и сел напротив Кузнецовой, рядом с этим самым Лёшей, который пиздецки пугал его. Он бы с радостью сел сейчас с Фроловой, но та должна быть рядом со своей девушкой. Антон зашёл в кухню и в помещении повисла гробовая тишина, но Оксана о чём то спросила Иру и все снова начали активно что-то обсуждать. Но только Шастун чувствовал себя лишним в этой компании. Ире было не по себе. Ира боялась даже в глаза Антону посмотреть после того, что она сделала. Она боялась, что он поймёт, кто виноват во всех его проблемах. Кто виноват в том, что у него всю жизнь не было отношений из-за того, что он боялся снова оказаться использованным, как это сделал Макаров. Сделал, благодаря Кузнецовой. Кабы каждый свою судьбу знал, то половина бы жить не захотела. И, наверное, к счастью, что Антон своей судьбы знать не может, потому что... Потому что. Потому что, никто не знает своей судьбы и так должно быть, потому что изменить её практически невозможно, но и пускать всё на самотёк нельзя. Возможно, если бы Антон не ушёл из школы и не поступил в колледж — всё бы было гораздо хуже. — Я сейчас вернусь, — сказал Антон, выходя из кухни. — Куда ты? — вскочила со своего места Оксана. — Покурить. И все замолчали, когда Шастун покинул пределы кухни. Потому что эта встреча такая же нелепая, как вся их чертова жизнь. — Я тоже сейчас вернусь, — сказала Ира и вышла из кухни, но ей вопроса "Куда ты?" никто не задал, потому что всё и так было предельно понятно. Пора было расставить все точки над "И" Антон стоял на балконе и курил, вглядываясь в темноту улиц. В окнах домов горел свет, а фонари на улицах уже зажглись. — Антон, — произнесла Ира, стоявшая за спиной Шастуна, обрывая тишину. — Что? — глухо произносит он, вновь затягиваясь. — Я хотела поговорить с тобой... Столько времени прошло и... — О чём ты хочешь поговорить? О том, как ты медленно рушила мою жизнь, пока не ушла из школы? — Прости меня, — произносит Кузнецова, но ответа не следует. — Я знаю, что это сделала ты, Ира, я знаю, не оправдывайся. И не было никакой нужды в том, чтобы три года назад рассказать Илье, что я его люблю. Не было. Потому что то, что сделал я по отношению к тебе — не равноценно изнасилованию, тебе так не кажется? Старая поговорка гласит — молчание казнит иногда страшнее раскалённого железа. А Ира молчала, потому что больше и говорить то было нечего. Потому что она слепо верила в то, что Шастун никогда не узнает, что это была она. Что ему пришлось делать это из-за неё. Пришлось терпеть насмешки и издевательства, чёртовы попытки изнасилования и постоянные драки, где получал чаще он, чем другие. Всегда, чёрт возьми, били именно его. Потому что в школе он прослыл не просто геем, так ещё и шлюхой. Школа — это очень жестокое место. Нет, дело не в учёбе и хуевой туче домашнего задания. Дело в учениках, потому что в этом возрасте они зверям подобны. На уме только одно — секс. И не важно с кем. А если кто-то отличается хоть чем-то от серой массы прыщавых подростков, то он — изгой. Вот Шастун и был тем самым изгоем. Откуда узнала об изнасиловании сама Кузнецова, — спросите вы? Да потому что когда Антон стал избегать Макарова, он принял решение рассказать всем о том, что Шастун — шлюха и переспать с ним может любой, кто только захочет. Естественно, этот слух дошёл и до Иры и тут она поняла, что сломала его жизнь. — Ты обещала мне, блять, что это будет наша с тобой, сука, тайна, — продолжил Антон, чуть кашляя от дыма сигарет, — А ведь я твой секрет ей не раскрывал, — блондин кивнул в сторону кухни, — А ты при первой же возможности всем разболтала. Всей чёртовой школе! Я никогда не мог подумать, что встречусь с тобой при таких обстоятельствах. Я думал, что встречу тебя в очереди в мегамарте, когда у меня уже будет семья, но не посмотрев на людей вокруг, разобью тебе ебало, я так часто представлял себе эту встречу, что поверил в то, что так и будет. Ну судьба, сука, решила всё обставить иначе. А девушка и слова произнести не может, потому что она виновата. Потому что Антону в туалет страшно было заходить зная, что там его могу снова изнасиловать или избить, будь то Илья или кто-то другой. А перестал он бояться только тогда, когда стал общаться с Сережей. Потому что Матвиенко был одним из тех парней, кого было достаточно мало в этой школе, кто не хотел засунуть свой член в Шастуна, даже не являясь геем при этом. Потому что он спасал его столько раз, сколько Ире и не снилось. Потому что он знал, что такое дружба, а Кузнецова — нет. А она ещё хотела продолжить мстить, но уже не Шастуну, а его другу — Матвиенко — благодаря которому он, наверное, живой остался. Потому что Ира бы не смогла дать ему этого. потому что Ира слабая, хотя хочет казаться сильной. Она хочет, чтобы такой её видела Оксана. Чтобы такой её видели знакомые и на работе. Чтобы такой её сейчас видел и Шастун. Но он видит её настоящую сущность: подлую, ревнивую и лживую сущность. Совсем не сильную, какой она хочет казаться. Она, как тонкий лёд — твердеет, но стоит только надавить, как он трескается и рушится. Сломлена. В конце концов, ревность ведь — не что иное, как желание, чтобы кто-то принадлежал только тебе. А она ревновала его всю свою жизнь и это губило её. Губило, пока она не встретилась с Оксаной. Девушкой, которая спасла её. Которая помогла понять, что пора отложить месть. Ира думала, что когда она отомстит, в её жизни наступят лучшие времена. Лучшие времена — это те времена, которые могут наступить, но почему-то никогда не наступают. И благодаря Фроловой, она смогла это понять. *** Арсений сидел на скамейке у подъезда и ждал такси. Ждал чертову машину, которая изменит его жизнь в лучшую, как он думал, сторону. Но с каждой минутой ожидания становилось всё хуже и хуже. Звук сообщения, пришедшего на айфон Попова разрывает тишину, которая стояла этим вечером в его районе, как будто специально добивая этим мужчину. Арсений набирает пароль на разблокировке телефона и читает сообщение. Алёна 20:51 «На тебя завели дело, Попов, если не хочешь сидеть в тюрьме снова — уезжай как можно дальше.» Историк проводит рукой по влажным волосам и закрывает глаза, будто может случиться так, что когда он их откроет, сообщения не будет. Арсений 20:55 «Ты шутишь? Если да, то не смешно.» Алёна 21:00 «Я не шучу, Арс, ты в розыске» Арсений 21:00 «И по какому делу?» Попов знал по какому, но спросить об этом было дело принципа. Алёна 21:10 «Убийство» И мир будто в одночасье рухнул. Вся жизнь пролетела перед глазами в это мгновение и он понял, что доигрался. Что от убийства его уже никто не отмажет и что суда ему не избежать. Что его не оправдают, потому что он не больной и это не была самозащита. — Алло, Алексей? Мне нужна твоя помощь. Мы можем встретиться? — Конечно, Арсений Сергеевич, приезжай ко мне через час. И Попов мчится по знакомому адресу прямо сейчас, чтобы не опоздать. Чтобы быть там вовремя. Чтобы он смог ещё всё исправить. Спустя час ровно к многоэтажке серого цвета подъезжает чёрный Audi, из автомобиля выходит мужчина в чёрной куртке, а за ним девушка, заметно ниже его ростом, с длинными волосами, жаль лица было не возможно разглядеть из-за темноты. Парень проводил девушку до двери подъезда, а сам направился к Попову. — Здравствуй, Алексей. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, так что у тебя случилось? — Я в розыске. По статье 105. — Убийство? Когда ты успел, Арс? — Тогда же, когда и изнасиловать. Послушай, мне без твоей помощи не обойтись, ты же знаешь, я не убийца! — Конечно, но... Будет сложно закрыть такое дело, да и... Какая мне с этого польза? — мужчина смотрит Арсению в глаза, будто следя за его реакцией. — Что ты хочешь? — Обеспечь мне алиби, только не в виде себя, прошу, я хочу кое-что сделать, но вряд-ли он согласится... В общем, об этом потом. А сейчас... Пойдем в машину, м? — произнёс парень, кладя руку на плечо Попова. — Конечно. Всё, что захочешь. — Вот и славно. *** — Матвиенко, открой дверь, нам нужно поговорить! — кричал Дмитрий, в который раз ударяя кулаком в дверь ученика, — Хотя бы ответь, как ты? Сергей сидел около двери, вжимаясь в стену каждый раз, когда после слов учителя следовал сильный удар в дверь. Он уезжал. Переезжал в другую квартиру и не собирался возвращаться сюда. — Серёж, я не уйду отсюда, пока не поговорю с тобой и не увижу тебя. Я знаю, что ты дома, не притворяйся, прошу тебя. Но Матвиенко держался и старался не реагировать на просьбы мужчины открыть дверь. С того раза они так и не поговорили, но Позов чувствовал свою вину перед мальчиком, который так искренне любил его. Нет, о отношениях и речи не шло, ведь у Дмитрия есть семья и... Мужчину часто посещало ощущение того, что у него теперь нет ни семьи, ни друзей, потому что он плохой отец и плохой муж. Плохой отец, потому что видится с дочерью раз в полгода, а плохой муж, потому что он и не муж ей никакой, ведь он так и не женился на Кате, хотя она этого всю жизнь ждёт. Он плохой друг, потому что бросил своего лучшего и единственного друга, когда ему была нужна помощь, потому что он, видите ли, не выдерживает. Он плохой. Недостойный. Ненужный. — Серёг, ну открой, прошу тебя. Я хочу поговорить с тобой, я не сделаю тебе ничего плохого, — продолжил преподаватель, чуть смягчив тон. Тишину разрезает звук пришедшего сообщения, а тусклый подъезд освещается от яркого света экрана телефона, когда Дмитрий включает его. Матвиенко 22:10 «Уходите. Хватит долбиться в дверь моей квартиры, я всё равно уезжаю» — Что? Уезжаешь?! Куда?! Матвиенко 22:12 «Далеко и надолго. Мы больше не встретимся, Дмитрий Тимурович, я не хочу снова испортить Вам жизнь. Я уже смирился с тем, что Вам я не нужен, но у Вас семья, дочка маленькая, о них то хоть подумайте!» — У меня нет семьи, дурак, я не женат. Да, у меня есть дочь, Савина, но при этом я с ней вижусь раз в полгода. Тебя разве это пугает? Ты просто скажи, ты обижен на меня? Матвиенко 22:15 «Нет! Просто забудьте меня!» — А если я не хочу, то что? Молчание. А точнее — тишина, ведь телефон больше не звенел от приходящих на него сообщений и ничего не освещало подъезд. Матвиенко 22:21 «Вы хотите. Нет никакого "а если". Не пишите и не звоните мне больше, я всё равно уеду» — Тогда ты не будешь против, если я останусь спать здесь? У Вас гопников нет случайно в подъезде? — Конечно есть, Вы что, с ума сошли? — крикнул Сергей, резко открывший дверь и выбежавший из квартиры. Позов поднялся с пола и встал перед мальчиком. — А раз есть, позволь переночевать у тебя, — прошептал учитель парню на ухо и притянул его к себе, заключая в объятия. О боже, как же долго он ждал этого. Как же долго он скучал по этому мужчине, без которого он правда жизни своей не видит, но уже ушёл из школы вслед за Шастуном и подал документы в колледж. Какой, к чёрту, переезд? Он дышать без него не может, а разве человек живёт без воздуха? — Дмитрий Тимурович, — начал Серёжа, как бы ему не хотелось этого говорить, — Мне нужно идти. — Всё таки уедешь? — спросил математик, смотря то на ученика, то на чемодан, стоящий у двери. — Да, — Дмитрий потупил глаза в пол, когда понял, что всё было зря, — Но Вы можете остаться на ночь, потому что на последний автобус я уже опоздал, — произнёс Матвиенко и его голос дрогнул. — Спасибо, — искренне улыбнувшись парню ответил мужчина. *** Дождь бил по крыше автомобиля. Арсений, сидя на заднем сидении машины поспешно застёгивал рубашку, которая была на нём. Когда брюнет был полностью одет, с его щёк щёк всё ещё не сходил румянец. — Теперь можешь рассчитывать на любую помощь, Арсений. Всегда и в любое время. — А что насчёт алиби? — Теперь оно мне не нужно. Теперь мне кроме тебя вообще никто не нужен, Арсюш, — шептал парень на ухо мужчине, обвивая его шею руками и усаживаясь по-удобнее на коленях. — Так что, сможешь закрыть дело? — Да, сегодня ночью попробую проверить, а ты завтра вечером ко мне заглянешь, сестры как раз дома не будет. Я тебе всё расскажу, сразу со всем закончим, ну и ещё кое-чем займёмся... Пару раз... — Х-хорошо... Спасибо тебе, Лёш... — Да не за что, Арсений, — бросил парень, когда Попов уже вышел из его машины. Он практически свободен. Завтра ему смогут помочь и он больше не в розыске. Он будет свободен через 24 часа, а может и чуть меньше. Арсений медленно возвращается домой и сразу же ложится спать. У него адреналин зашкаливает, потому что ему страшно. Ему как никогда страшно оказаться в тюрьме. Сейчас он очень благодарен Алёне, ведь другая на её месте могла бы вообще не предупредить о подобном бывшего мужа, но она... Она всегда была... Хорошей. Она была честной, разумной и в любой ситуации, даже самой хуёвой, она мыслила трезво. Она умела сама решать проблемы, а Арсений так не умел. Арсений при первой же проблема бежал к друзьям, знакомым, любовникам, да хоть к кому, но только не сам. Всё всегда кто-то за него делал. *** Антон молча смотрит в темноту и снова затягивается, задерживая ментоловый дым в лёгких и выдыхая его. Он не смотрит на Кузнецову, хотя она всё ещё здесь. Вот, рядом стоит, но он не хочет видеть её. Не хочет видеть лживые глаза девушки, которая так жестоко поступила с ним. Он попросту не мог смотреть на неё, от одного взгляда на неё, в его голове всплывали воспоминания о том дне, когда Илья заставлял его... О боже, как он устал вспоминать это, думать об этом и... И ненавидеть её за содеянное. Чем Ира отличалась от Попова, так это тем, что мужчина умел отвечать за свои поступки, а Ира — нет. Антон мог бы простить её. Мог бы, но... Но он не простит. Потому что такое не прощают. Отыскать правду всегда было непросто. Иногда справедливости можно было достичь такими способами, какие при других обстоятельствах показались бы недостойным. Шастун узнал эту правду от одного одноклассника, ведь Матвиенко сам не знал, кто разнес слух, а этот мальчик знал, но не пыталась изнасиловать Антона при каждом удобном случае, а наоборот, решил предупредить его о том, что Ире нельзя доверять. Мы все торгуем собой всерьез. Каждый из нас. Просто один продает тело, другой время, третий труд, четвертый свою душу. И что страшнее: физическая или духовная проституция — это отдельный вопрос. На улице становится прохладно и Антон начинает мелко дрожать. Игнорируя любые признаки внешнего мира, он вышел из подъезда и вновь покрутив сигарету между пальцев, поднёс фильтр к губам. Чёртов ветер был слишком холодным для июня месяца, но он спокойно шёл по ночным улицам Питера в одной футболке. Слишком безлюдно для культурной столицы России в этом районе, настолько безлюдно, что даже немного страшно. — Эй, парень, — послышался хриплый голос сзади, — Не угостишь сигаретой? — Прости, последняя, — ответил Шастун, обернувшись к собеседнику. Лица мужчины не было видно из-за тёмного времени суток и капюшона, натянутого так низко, что глаз не было видно вообще. — Серьёзно? Ну тогда может проводишь меня, а я тебе пару пачек подарю за это? Marlboro, не паль. — И-извини, мне нужно идти, я... — Да ладно тебе, — парень потянул Антона на себя за рукав, тем самым давая заглянуть себе в глаза. Он узнал его сразу же, потому что лицо этого человека он вообще вряд ли забудет...