твои зелёные глаза

Kadebostany — Castle in the sky *** — Каждый атом в вашем теле берет свое начало во взорвавшейся звезде. И, возможно, атомы в вашей левой руке взяли свое начало в иной звезде, нежели атомы в правой руке. Это действительно самая поэтичная вещь из тех, что я знаю о физике: вы все — звездная пыль. Вас не было бы здесь, если бы звезды не взорвались, потому что химические элементы — углерод, азот, кислород, железо, все, что необходимо для эволюции и жизни, — не были созданы в начале времен. Они были синтезированы в ядерных печах звезд, и единственная причина, почему они попали в ваше тело — это потому, что звезды соизволили взорваться. И если вы ищите красоту и поэзию этого мира, просто подумайте о том, что звезды умирают, чтобы мы с вами могли находиться здесь и сейчас... *** Утро начинается ужасно. Знаете почему? Потому что оно не начинается даже толком. Арсений просыпается прикованный к кровати, всё так же обездвиженный. Во рту чувствовалась ужасная сухость, дико хотелось пить. А ещё невообразимо хотелось не думать постоянно об Антоне. Меня когда-то поразила фраза, обычно приписываемая Раби Акиве: «Если бы существовал некий дом, куда можно было бы пойти и оставить свою судьбу, обменяв её на любую другую, то каждый вернулся бы восвояси со своей собственной, ужаснувшись чужим страданиям». Не люблю это чувство, когда мне неуютно. В помещении, рядом с человеком, от расставленной мебели или от слов. Я где-то прочёл, что самое главное умение - вовремя отказаться от тех, кто тащит тебя вниз. Да, именно от тех "доброжелателей", которые пускают обидные шутки "любя", обесценивают тоже "любя", говорят что захотят, пусть это лишь их боль и их обиды на мир, которые они переносят на тебя, тоже, кстати, "любя". Все любя. А ты чувствуешь себя после них опустошенным и выпотрошенным. Я называю такое "поцелуй дементора", так вот если меня чему-то и научила эта жизнь, то только тому, что от таких нужно бежать сверкая пятками. И не дай Бог тебе попасть в ловушку, после от тебя останется лишь жалкое подобие человека. И хорошо будет, если хотя бы это останется. Вдруг, неожиданно и очень резко, как казалось Попову, в палату зашёл человек в белом халате, его лицо было угрюмым, а брови чуть сдвинуты к переносице. — Ну что, Попов, к суду готов? — тихо произносит мужчина, ухмыляясь. — К суду? — Ну конечно, — работник клиники наклоняется к Арсению, развязывая его руки и ноги по очереди, — У тебя сегодня суд, ты не знал? Брюнет замолкает, переводя взгляд с мужчины на стену. — Да не парься ты так, никто твоего парня не тронет. — Откуда ты знаешь? — удивлённо произносит учитель, вновь переводя взгляд на врача. — Тут все всё о тебе знают. Понимаешь, Кузнецовы — это не те люди, с кем можно вести дела. Таких как их семья лучше вообще сразу исключать из круга общения. У мужчины были светлые волосы, проведя по ним рукой, он отвернулся к окну. — Но ты же общаешься с ними, так? — спрашивает Арс, садясь в кровати. — Только с ним, Ирина не очень то часто здесь бывает, а на Алексея я работаю, как ты можешь заметить. Это его клиника. — Я не знал. — Много кто не знал. Простые вещи, вроде бы, а понять этого никто не может. Вообще много кто чего не понимает. Боль никуда не уходит, она только притупляется, как бы смазывается, и долго — наверное, целую вечность — не выпускает меня из своих когтей. Никогда ведь не можешь сказать с уверенностью, какое место занимаешь в чужой жизни. Бросая себе вызов, ты растешь. Меняется твоя жизнь. Взгляд на мир становится жизнеутверждающим. Достичь поставленных целей не всегда бывает легко, но это не причина для того, чтобы останавливаться. Никогда не говори: «Сдаюсь». Всегда повторяй: «Я могу. И я буду пытаться, пока не добьюсь победы». Мы никогда не узнаем почему и чем мы раздражаем людей, чем мы милы им и чем смешны; наш собственный образ остается для нас величайшей тайной. Много у тебя в жизни людей, которые бы говорили с тобой о тебе? Ни одного. А знаешь? Потому что каждый из нас никому кроме себя и не нужен вовсе. При случае, каждый будет спасать свою жизнь, нежели жизнь чужого человека. Есть привязанность, а любви нет. Удивлён ли Арсений? Ещё бы. Боится ли он? Уже нет. Уже нет, потому что понимает, что хуже быть просто не может. Он верит в то, что без него абсолютно каждому в этом мире станет лучше, но разве это так? Он слепо верит в то, что Антон без него будет в безопасности, но это не так. Душа — как вода. Ударит мороз — становится холодной и каменно твердой. Кажется, что это навсегда, что зима никогда не закончится. но приходит весна, и камень тает, сочится капелью, растекается влагой, которая под лучами горячего солнца начинает нагреваться. «В моих мечтах мы остаёмся вместе и проживаем счастливую жизнь вдвоём, вместе. Но, к сожалению, жизнь — это далеко не мои мечты. Нам придётся рано или поздно попрощаться. И, если честно, лучше рано, чем поздно. Я не хочу, чтобы ты привязался ко мне. Я не хочу, чтобы я поверил в свою собственную любовь.» А уже давно так... Уже давно он посвящает письма своему мальчику, никогда не отправляя их. Даже тогда, когда они были вместе, Арсений продолжал писать их. Продолжал, потому что знал, как парню будет тяжело, когда его не станет. Как будет трудно взять и отпустить. Поэтому лучше помочь ему жить в сказке некоторое время, помочь поверить в то, что Арсений всё ещё рядом с ним. *** ​​На плечах грехи, За спиной — молва. {Я впишу в стихи Не свои слова}. В голове бардак, На душе темно, Я такой слабак, Что пугаюсь снов. То несчастен, то По-дурацки рад, Я с тобой не тот, Кем встаю с утра. Признаюсь, I’m lost In my messy mind. Я сейчас никто. А ты кто сама? Ты, играя в пазл, Соберешь «Прости» Но я так устал Против вод грести, Так хочу глотнуть Чистоту со дна... «Я боюсь уснуть, Если я одна» — Я опять в рабы Под игривый смех. Люди все глупы, И я больше всех. Вечер прошлого дня, 22:00. «Шаст, да не дрейфь ты, всё нормально будет! — пытается подбодрить друга Матвиенко. — Я знаю, что всё будет нормально. Просто не вижу во всём этом смысла. — Вот ещё увидишь свой смысл, гарантирую, — ржёт армянин, хватая высокого парня за руку, пытаясь затащить его вглубь квартиры. Антон рассматривает данное место, относясь ко всему происходящему довольно скептически. Несколько девушек улыбаются ему, а два парня оценивающе рассматривают его. Длинноволосый толкает друга к столу, за которым тусуются ребята из их школы. — Дамы, пацаны, это — Антон Шастун — мой лучший друг, вечный спутник по жизни и пидор по совместительству. Удачно вам пообщаться, — подмигивает другу Сергей, уходя к столику, за которым в основном сидели ученики высших учебных заведений. Группа молодых людей продолжает общаться, смеясь с глупых (на взгляд Шастуна) шуток, подтрунивая друг над другом. Абсолютно все участвуют в беседе, кроме него и одной девушки, она обращает на него внимание, после чего резко встаёт, говоря что-то своей подруге, что сидела рядом с ней что-то на ухо и подходит к Антону. — Пойдём покурим? Здесь нам, кажется, всё равно не место, — девушка тепло улыбается и идёт в сторону входной двери. Шастун долго ждать себя не заставляет, быстро взвесить все «за» и «против» он быстро спешит покинуть пределы этой квартиры и, наконец, выйти покурить. Когда блондин выходит в коридор, девчонки он там не обнаруживает. Быстро обувшись, парень выходит в входную дверь, что оказывается открытой, просто прикрыв её за собой. Около лифта он замечает ту самую девушку, что позвала его. — Ну вот, другое дело. А то одной курить сегодня совсем не то, — она смотрит на него неотрывным взглядом, — Чего ты боишься, Антон? — Изнасилования. — Теперь то всё яснее. Кстати, меня зовут Оксана, но ты можешь звать меня просто Окс, потому что вскоре мы станем друг-другу настолько близкими друзьями, что будем дружить даже тогда, когда ты закончишь школу. — Ого, а ты что, экстрасенс? — Нет, просто в людях хорошо разбираюсь» Я уже говорил, что Оксана не ошибается? Нет? Так вот. Оксана не ошибается. Да, да, да, я помню то правило — ошибаются все. Но девушка на столько часто оказывалась права, что обычно люди связывают это со словом «всегда» Антон вспоминает эту встречу с улыбкой на лице, с тёплым ощущением на сердце. Ему приятно осознавать то, что у него есть такие знакомые, друзья, как Окс и Сергей. Но холод прошибал тело парня, когда он вспоминал об Арсе. Желание написать ему каждый раз подавлялось желанием не знать, что с ним и где он. Ничего люди не боятся так, как разрушения своих рамок, потому что это — крушение их маленьких мирков, столь старательно выстраиваемых с самого детства. Отсюда боязнь всего нового, всего иного – не дай бог поколеблет и без того хлипенькие основы. Империи строятся на костях. И не друзей или врагов, а на костях ваших собственных стереотипов, убеждений, мировоззрений, ставших тесными. Однажды чье-то безразличие научит нас игнорировать всех,  и после этой точки возврата нет.  Так мы начинаем любить своё одиночество. Становится до тошноты противно от того, что мужчина снова обманул его. И ладно бы в чём то важном! Но ведь нет! Это уже становится их обыденной маленькой ложью. Обычной и каждодневной, той, какую проще всего забыть или простить, но именно из таких маленьких обманов рушится доверие. Стены доверия, на самом то деле, только кажутся крепкими. Если ты присмотришься к ним, начнёшь изучать каждую их трещинку, каждый скол, ты поймёшь, что они из стекла. а всё, что стеклянное, бьётся легко. «— Я заставлю тебя любить меня. Больше жизни. До потери пульса. Я буду мстить тебе, за ту боль, которую ты причинил мне.» — Не хочу больше любить. Больно это, — неожиданно для обоих мужчин, как для себя, так и для друга, произносит Шастун. — Здесь я с тобой полностью соглашусь, братан, больно. Ты только не раскисай, ладно? Всё будет нормально, в конце то концов. А ведь слова и в правду помогают хоть на мгновение поверить в то, что это не конец, что жизнь всё ещё идёт, продолжается. Что, даже если он останется один, он всё ещё будет жив. Возможно, даже встретит тех, совершенно новых и незнакомых ему, людей, что смогут хоть чуть-чуть закрыть ту дыру в сердце, что останется, когда все уйдут. А жить-то дальше страшно, с какой стороны не посмотри. Кого из нас не пугала неизвестность? Кто из нас не боялся того, чего не знал? Но это глупо. Пока не проверишь — бояться бессмысленно. Но как проверить, сможешь ли ты прожить в одиночестве? Как понять, будет ли тебе легко после ухода из твоей жизни всех тех, кто дорог? А никак не проверить, потому что если подобное единожды случится, назад уже ничего не вернуть. На самом деле есть смысл только в длительных отношениях, когда человек, который рядом с тобой, становится по-настоящему родным. Ты знаешь все его интонации, чувствуешь настроение, знаешь все тайны характера и в конце концов знаешь, как помириться и что вообще ожидать от него. Все его слабости и недостатки вызывают улыбку и какое-то тепло в душе. Ты перестаёшь пытаться произвести впечатление, а становишься самим собой, знаешь, что любят не твой образ, а именно тебя. И от этого легко. Ты не играешь. Ты рядом с ним живёшь. И для тебя главное, чтобы с ним ничего не случилось. Постоянные отношения — это серьёзно, ответственно, сложно, но они того стоят, потому что у них есть будущее. Всё остальное не имеет смысла. Звук только что пришедшего на телефон Шастуна сообщения даже немного пугает его, потому что вот чего-чего, а того, что о нём кто-то вспомнит он не ожидал. Зеленоглазый достаёт смартфон из кармана объёмной толстовки, лёгким движением руки сбрасывает блокировку экрана и, наконец, читает текст смс. Окс 22:31 «Шастун, я, конечно, не в праве доносить до тебя эту информацию, да ещё и к тому же так поздно, но... Арс сегодня домой не вернётся. И завтра, вероятно, тоже. Его забрали в психиатрическую лечебницу.» За данным сообщением сразу же следует дальнейшее: Окс 22:33 «Я понимаю, как тебе будет тяжело, я знаю это, не спорь. И не спрашивай, откуда я узнала эту информацию. Скоро буду у вас с Матвиенко.» — Оксана знает твой адрес? — дрожащим, от переизбытка эмоций и накапливающихся в уголках глаз слёз, голосом спрашивает Антон. — Да, вроде бы, да. А что? Она едет? Да что случилось вообще? — Арс... Он... Матвиенко сглатывает. — Что с ним? — Он в психушке, блять! Скажи мне, этот пиздец хоть когда-нибудь прекратится? Может эта жизнь хоть на какое-то время сделать перерыв, не забирая у меня самое дорогое?! Голос совести всегда можно отличить от всех других душевных побуждений тем, что он требует всегда чего-то бесполезного, неосязаемого, но прекрасного и достижимого одним нашим усилием. Этим отличается голос совести от голоса славолюбия, который часто смешивается с ним. Японцы говорят: «Если в твоей жизни не случалось никакого кризиса, который трудно пережить - тебе следует купить эти переживания за большие деньги». Этот загадочный народ знает, что мудрость не приходит к человеку при рождении или с возрастом. Мудрость - это нажитый в сложных ситуациях опыт, и с ней приходит понимание жизни. *** Вечер того дня, 23:16 Вся Вселенная зеркальна. Представьте, что, когда вы кому-то говорите гадости, испытываете негативные эмоции, вы общаетесь со своим зеркалом. Вы это все говорите и наполняете этими эмоциями всего лишь свое отражение — самого себя. — Ебанутая блядь! — именно с такой репликой в квартиру брата врывается Ирина, бросая сумку на пол, из-за чего та открывается и некоторые вещи вываливаются из неё. — Да что опять случилось? — спрашивает у неё Алексей, стараясь сдерживать себя, потирая переносицу. Он очень устаёт в последнее время, не хватает времени ни на что кроме работы и проблем сестры, при чём и того, и другого очень много. — Она ушла от меня! Весь этот чёртов мир — сплошные мрази! Нет в нём никакого чувства любви или, хотя бы, сострадания. Девушка перекидывает распущенные волосы через плечо, усаживаясь на пол, закрывая лицо руками. — Мне так плохо, братик, мне ещё никогда не было так плохо, — тонким хриплым голосом произносит она, — Даже когда меня предал Антон, даже тогда мне не было так плохо! Знаешь, мне кажется, что я её и в правду люблю, — Кузнецова поднимает глаза на родного брата и долго его рассматривает. Подойдя к нему ближе, она проводит рукой по его чуть влажным волосам, но сразу замечает некие изменения. — Лёш, что это? — Светловолосая рассматривает волосы Алексея, — Ты... Седеешь? Это седой волос, Лёш! — Седой? Да, и что с того? Гроб заказывать?! Я старею, Ира, ста-ре-ю! И со временем ты тоже начнёшь! Никто из нас не вечен. И на твоём месте я бы задумался над тем, чем ты вообще занимаешься и нужно ли оно тебе. — Что, шлюшку свою стало жалко? — едко произносит она. — Не говори так о нём! Нет. Не стало. Просто... Мне тебя жалко, сестра, — мужчина кладет обе руки на плечи девушки, — Тебя жизнь рано или поздно покарает. Доиграешься и не останется рядом никого. Когда вы станете старше, вы поймете, что в мире можно хоть как-нибудь жить только при одном непременном условии: надо понять, что эгоизм – это естественное свойство человека. Вы требуете бескорыстия от других, но это ведь чудовищная претензия: вы хотите, чтобы они пожертвовали своими желаниями ради ваших. С какой стати? Когда вы примиритесь с мыслью, что каждый живет только для себя, вы будете куда снисходительнее к своим ближним. Они перестанут обманывать ваши надежды, и вы начнете относиться к ним куда милосерднее. Люди стремятся в жизни только к одному – к наслаждению. Сколько же раз за всю свою жизнь Кузнецова слышала эти слова про то, что она «доиграется»; про то, что рано или поздно «всему придёт конец» и тогда её безупречный план мести потерпит поражение. Но её ничего не останавливает, она просто идёт к своей цели, которую уже сама и упускает. И именно сейчас, как никогда прежде, она чувствует, что близка к победе и одновременно готова бросить всё прямо сейчас, что может означать только одно — скоро она сломается. Сломается окончательно. Современный мир избавляет человека от необходимости мыслить. Глаза нам заменяет воспитание, мысли – правила, собственное мнение – стереотипы, желания – рекламные ролики. Все уже придумано, зафиксировано, разложено по своим местам… Не думай, а слушай, смотри и запоминай. О тебе уже позаботились. Мой голову этим шампунем, спи на этих кроватях, носи эти джинсы. Да, конечно, у тебя есть право выбора, но к чему оно? Пока ты будешь выбирать, размышлять, анализировать, время уйдет. Вот и не забивай голову всякой ерундой. Живи комфортно, пусть каждый твой день будет праздником безграничного потребления. ​​Не надо уделять столько внимания своей тоске, хотела я сказать. Тоска не гостья. Не надо ставить ее любимую музыку, искать для нее стул поудобнее. Тоска — это враг. — Да ладно тебе, бра-атик, — протягивает Ирина, — Ты думаешь, я настолько плохой человек? Его завтра отпускают. На суд. — Не-ет, конечно нет. Я не думаю, что ты плохой человек. Ты просто мразь, — произносит Алексей, надевая тёмно-синюю куртку, собираясь покинуть данное помещение. Ему здесь душно, тяжело, неуместно. О боже, как же он ненавидит чувствовать себя неуместным. Это же такое ужасное чувство, ощущать, что тебе не место там, где ты находишься! Особенно страшно это чувство, когда ты его ощущаешь, находясь в своём собственном доме. Кузнецов покидает пределы собственной квартиры, дабы не продолжать этого разговора с сестрой. Он головой-то понимает, что делает всё в угоду ей абсолютно зря, но ничего поделать не может. Он должен, обязан, потому что так надо, потому что так будет лучше. Вот только кому? Алексей всегда знал, что отношения его сестры с девушкой, что является лучшей подругой Шастуна, настолько лучшей, что он называет её сестрой, ничем хорошим не закончатся. Но ей, конечно, ничего не говорил, слепо веря в то, что ледяное сердце девушки хоть чуть-чуть растопило чувство любви к этой Оксане. Кузнецов предвидел, что Фролова бросит её, рано или поздно это должно было случиться. Потому что им суждено быть одиночками. Потому что идти против того, кого по настоящему любишь — невозможно. The light is fading now My soul is running on a puff That I cannot reach My brain is turning And my head is hurting Every day a little bit more The light is fading now My forces is being sucked by A bloody leach My fear is smiling And my threat is singing Every night a little bit more I cannot see anything I am blindfolded...