И я говорю тебе... Здравствуй

Мужчина остановился посреди улицы и хотел было открыть рот, но промолчал. "Вот, уже схожу с ума. Дожил до пятидесяти лет" – подумал Глеб, глядя незнакомцу вслед. Он не решался идти за ним... А Вадим всё шёл, борясь с желанием вернуться. По его спине пробежала туча мурашек, когда он увидел младшего брата. "Как же ты постарел, Глебка. Где тот блеск? Где огонёк?" – думал Вадик. Он обернулся, в надежде, что младший уже ушёл, но тот стоял прямо за его спиной, грустно улыбаясь. – Бежать от судьбы вздумал? Решил, что тебе всё можно? Что уйдёшь от меня, от семьи? – проговорил Глеб и невесело усмехнулся, заглянув брату в лицо. Тот лишь шмыгнул носом и отвёл взгляд. – Я думал, что ты забыл обо мне, уехав в далёкую страну, – пробормотал он и закашлялся. Младший Самойлов крепко обнял его, тяжело дыша и прикрывая глаза. Он осторожно поцеловал Вадима в макушку. – Дурак ты, дурак. Больше ничего не скажу. Я так безумно скучал, – шептал мужчина, сдерживая слёзы, – Зачем из дома ушёл? Зачем маму и Наташу заставил волноваться? А если б с тобой или с ними что-то случилось? – Я собирался уходить в монастырь, – хрипло отозвался Вадим, прикрывая глаза. По его щекам предательски текли горькие слёзы. Солёная влага. Опять она выдавала слабость мужчины. Глеб продолжал обнимать Вадика. – Я больше никогда тебя не брошу. Обещаю. Ну нахер эту Америку и этого Змея. Мне семья дороже, мой дом там, где ты, – проговорил младший Самойлов и слабо улыбнулся. Вадя покачал головой. – Врёшь. Опять же врёшь. Ну вот скажи мне, Глеб, почему каждый раз я должен тебе верить? – сипло отозвался мужчина, не открывая глаз. – Потому что я тебя люблю... – тихо ответил Глеб. "Люблю". Такое прекрасное, и в то же время отвратительное слово, горечью остающееся на губах... *** В комнату к Вадиму осторожно заглянул Глеб. Он прошёл по всему её периметру и задумчиво хмыкнул – за пару лет тут ничего не изменилось. Тот же шкаф, те же кровать и тумба. Даже то пианино. – Долго инструмент насиловать будешь? Иди, ужин стынет. И вообще. Мама с тобой поговорить хочет, – с серьёзным видом проговорил младший Самойлов. Вадим закончил игру, закрыл крышку инструмента и направился к двери. Глеб ловко проскочил к его месту и уселся за пианино, хихикнув. Старший недовольно посмотрел на него. – А просто попросить нельзя было? – нахмурился мужчина, обратно подходя к Глебу. – Просто просить – неинтересно, – проговорил тот, потирая руки и думая, что бы сыграть, – А вообще, ужин действительно остывает и мама ждёт тебя на кухне... У неё к тебе серьёзный разговор. Нечего было из дома уходить, – ехидно улыбнулся мужчина. Вадим цокнул языком. – Ладно. Пойду что-ли. Смотри, не сломай мне тут ничего, язва ходячая, – буркнул Вадя, вновь направляясь к двери и исчезая за ней. – Обязательно устрою погром! – крикнул вслед младший Самойлов, разочарованно вздохнул и принялся наигрывать "Опиум"... Так незаметно прошёл остаток дня. Весь хлопотах, диалогах, расспросах. Глеб старался переводить всё в шутку, отнекиваться. На город опустилась ночь. Звёздная, такая необычайно красивая. Вадик и Глеб лежали на кровати. Старший Самойлов был слегка навеселе. – Уйди, противный. Изменщик. Предатель родины, – смеялся Вадим, отпихивая от себя брата, когда тот попытался запустить руку ему в штаны. А затем вздохнул и мотнул головой, – Ну всё, дай поспать. Не забывай, через стенку спит мама, а в комнате напротив – Наташа... Глеб шикнул, продолжая приставать к брату. – Плевать на всех хотел. Я слишком долго ждал. Полтора года. Чёрт, Вадик. Как же я соскучился, если бы ты только знал, – прошептал младший Самойлов, облизнув сухие губы. Он принялся целовать шею брата, опускаясь ниже и оставляя яркие засосы. Вадик томно выдохнул, отодвинувшись. – Ах... Глеб... – простонал Вадим, когда тот опустил к низу живота, – Нельзя... Слишком палевно... Нас не поймут... – Что-то раньше тебя это не останавливало. Видимо, правду говорят: "Старость не в радость", – хрипло усмехнулся мужчина. А затем нырнул под одеяло, утягивая брата за собой, попутно стянув с него брюки. Старший Самойлов принялся помогать ему раздеть себя. Когда с одеждой было покончено, Глеб взял в рот головку члена Вадима и принялся отсасывать брату, брать за щеку. Вадик сдержал громкий стон и вцепился пальцами в волосы младшего, насаживая его голову на пенис. От странных скрипов и вздохов, доносящихся из коридора, а, вернее, из соседней комнаты, проснулась Наташа. Она встала с кровати и, вооружившись фонариком, направилась в ту сторону, где находился источник шума. Когда девушка заглянула в комнату родителя, то увидела лишь две пары ног из-под одеяла. Наталья, недолго думая, нажала на включатель и в комнате загорелась лампа. Братья притихли, услышав щелчок включателя, и на разведку "пошёл" младший, высунув голову из-под одеяла. Глеб сглотнул, увидев племянницу, стоящую в дверном проёме. – Кхм... И долго вы тут... совокупляться будете, тем самым мешая спать всем находящимся в этой квартире? – недовольно проговорила Наташа, скрестив руки на груди. Тут уже показалась голова старшего Самойлова, но заметив дочь, он тут же ретировался. Младший Самойлов густо покраснел и отвёл взгляд. – Не совокупляемся мы... Наташ, выйди из комнаты, пожалуйста, – промямлил мужчина, тоже исчезнув под одеялом, готовый сгореть со стыда. – Конечно выйду! Иначе меня стошнит от этой картины. В общем, поговорим утром. Впредь запирайте дверь, либо звукоизоляцию сделайте, – проговорила девушка, нажав на выключатель, и вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Глеб тихо взвыл, приподнимаясь утыкаясь брату в грудь. – А я тебе говорил, что не нужно тут сексом заниматься, – проворчал Вадик, обнимая Глеба. Он поцеловал его во взмокшую макушку и прикрыл глаза, – Ну всё, засыпай. Будем восполнять упущенное дома... – А я хочу здесь. И хочу что-то новенькое. Например, "Я на тебе, как на войне" , – хихикнул младший, оседлав Вадима. Тот лишь закатил глаза и отпихнул от себя брата. – Слышь ты, как на войне, спи давай. Нам вставать рано... Ответом было лишь недовольное пыхтение младшего. – Будешь ворчать – месяц вручную, – ухмыльнулся старший. Вскоре всё в квартире Самойловых утихло. Но не надолго... Утро у братьев не задалось сразу же. Потому что Глеб умудрился, лёжа в постели, сломать руку, и Вадиму пришлось везти его в травмпункт. За завтраком тоже было мало чего приятного. Косые взгляды Натальи напрягали Вадима и Глебушку. Ирина Владимировна находилась в гостиной, Глеб позавтракал и удалился из кухни. Вадим остался наедине с дочерью. – Ну и что это было ночью? – спросила Наташа, чуть исподлобья глядя на отца, – Тебе самому не стыдно? Больше половины века прожил, а совести – ни на грамм! Мужчина подавил тяжёлый вздох. Он подошёл к окну, открыл форточку и закурил. – Знаешь, у каждого должна быть личная жизнь. И вообще, стыдно, когда видно, – начал было Вадим, но Наташа перебила его: – Но видно-то было! Да ещё как! – парировала Наталья Старший Самойлов хмуро посмотрел на неё. – Я тебе говорил, что старших перебивать нельзя... Так вот, – продолжал Вадик, затягиваясь и выдыхая дым, – это моя жизнь. Если хочешь знать, всё это длится около тридцати-сорока лет. И я ни разу не пожалел об этом. Я не стыжусь своих отношений с ним... Наташа с изумлением смотрела на отца. – Даже так? Но ведь он твой брат... Значит, поэтому мы не жили вместе долгое время? – неуверенно произнесла она и опустила голову, пытаясь переварить услышанное. Вадим кивнул. – Да, именно поэтому. Да, я виноват перед тобой. Но что мои слова значат сейчас? Ничего. Это просто пустые слова... Старший Самойлов услышал, что мать идёт открывать входную дверь. Они вместе с Наташей прислушались. Женщина с кем-то долго беседовала, а затем позвала младшего сына. – Глеб, иди сюда. Тут к тебе гости из Москвы. Вадим осторожно выглянул, стараясь оставаться незамеченным и в тоже время пытаясь рассмотреть незванного гостя. Это был Хакимов. Старший Самойлов тряхнул головой, думая, что ему привидилось. Но нет. На пороге действительно стоял Дмитрий. Он смотрел в сторону гостиной, откуда с минуты на минуту должен был появиться Глеб. Вадим тут же вышел из комнаты, чуть нахмурившись глядя на Змея. – Доброе утро, если таковым его можно назвать, – сипло проговорил мужчина, оперевшись о косяк. Ударник посмотрел на него и натянуто улыбнулся. – Какие люди! Вадик! Давно не виделись, – проговорил он и подошёл к старшему Самойлову, протягивая руку для рукопожатия. Вадим нехотя пожал её, сдерживая желание залепить ему смачного леща или сломать руку. Он ещё не забыл, что тот сотворил с его братом, а затем – с дочерью. – Не виделись бы ещё столько же – было бы замечательно, – цокнул языком Вадим, – Ну, чего пожаловал? Зачем тебе Глеб? Дима сглотнул, не зная, что ответить. – Да у нас, как бы, концерты намечаются, а он не появляется на репетициях, – ляпнул Хакимов. Вадик лишь фыркнул. – И что? Можете ведь репетировать и без него, – проговорил мужчина, чуть сощурившись. В этот момент из гостиной показался младший Самойлов. Увидев Дмитрия, он похолодел и собрался вернуться обратно, но взял себя в руки и подошёл к нему, на всякий случай встав ближе к брату. – Ну здравствуй. Что тебе на этот раз нужно от меня? – недовольным тоном проговорил Глеб, презрительно глядя на Хакимова. Тот внимательно смотрел ему прямо в глаза. – Ты не забыл, что у нас репетиция? – проговорил ударник, хмыкнув. Ему совершенно не нравилось поведение мужчины. Как он стал таким за один день... – Не забыл. Но и ни сегодня, и ни завтра я не вернусь в Москву. Только через неделю, – спокойно ответил младший Самойлов, всё ещё глядя на Диму. Тот, мягко говоря, был удивлён такому быстрому ответу. – Через неделю?! Ты издеваешься?! – вскипел Змей, сжав кулаки, но тут же выдохнул, пытаясь успокоиться. Музыкант с улыбкой подошёл к нему и похлопал по плечу. – Вот тебе, Димка, порог на семь дорог, – ласково проговорил Глеб. Хакимов смотрел на него, хлопая глазами. – Чего? – с недоумением проговорил мужчина, глядя на бывшего уже любовника. Тот склонился над его ухом. – Нахуй, говорю, иди, скотобаза такая. Так понятнее? – шепнул младший ему на ухо. А затем более громче произнёс, – Отныне ты больше не являешься участником "Агаты Кристи" и "The Matrixx"... Дмитрий аж подавился от такого заявления. А Вадим с трудом сдерживал смех, глядя на гамму эмоций на лице экс-директора и ударника в одном лице. – Ты... Ты совсем уже?! Я тебе такое устрою! Только... – начал кричать Хакимов, как тут же оказался за дверью. Глеб закрыл входную дверь на замок и подошёл к брату. – Всю жизнь мечтал это сказать, – с усмешкой произнёс он, обняв Вадю. Тот цокнул языком и тоже усмехнулся. – Н-да, жёстко ты с ним. Сопьется ведь пацан, – ухмыльнулся Вадик, – Нельзяяя так с людьми, Глеб Рудольфович, нельзяяя... Младший Самойлов вздохнул, положив голову Вадиму на плечо, в этот же момент глядя на племянницу, которая выглянула из кухни. – А мне, Вадька, уже чхать на него. Не мои проблемы. Пусть со своей жизнью сам разбирается. Мне б свою наладить, упущенное наверстать, – тихо проговорил Глеб. А затем, выдержав минутную паузу, проговорил, – Сегодня вечером собираемся, а завтра в Москву – домой... Ночь перед отъездом была беспокойной. Вадим то и дело ходил из угла в угол, заложив руки за спину. Глеб же лежал на кровати, прикрыв глаза. – Вадик, солнышко, не маячь, – проговорил мужчина, не открывая глаз. Старший Самойлов остановился посреди комнаты и с недоумением посмотрел на брата. Он подошёл к нему и сел рядом. – А что мне делать, если я волнуюсь? В Москве давно не был. И Наташка куда-то ушла. Время два часа ночи, а её всё нет, – пробормотал Вадик, поджав ноги и обняв руками колени. Младший Самойлов приподнялся на локтях и с недоумением посмотрел на Вадика. – В смысле ушла? Куда ушла? – хмуро спросил он, сверля брата взглядом. Тот лишь пожал плечами и прикрыл глаза. Глеб пихнул его в бок, – Идиот! Ну и что ты сидишь? У тебя дочь в неизвестном городе, неизвестно где, а ты сидишь, как будто не при делах... Вадим устало посмотрел на Глеба и отрицательно покачал головой. – Она, скорее всего, уехала в Москву. На последней электричке. Самостоятельная, что скажешь... Глеб что-то проворчал, нехотя встав с кровати и начиная собираться. Неожиданно в комнату вошла Наташа. Она густо покраснела и отвела взгляд. – Извините, что так поздно... – тихо проговорила девушка, – Можно к вам? Вадим и Глебушка хмуро посмотрели на неё. Младший Самойлов закашлялся. – Нужно даже.. Заходи. Рассказывай, где была? Вернее, с кем? – проговорил Глеб, чуть прищурившись. Наташа подошла к ним и присела рядом, не поднимая взгляд. – Гуляла. А что? – отозвалась Наталья. Младший Самойлов взял её лицо в свои ладони и хмуро посмотрел ей в глаза. Вадим с недоумением посмотрел на это, но вмешиваться не стал. – Просто до двух часов несовершеннолетние дети ни с кем не гуляют. Повторяю вопрос. Где и с кем ты гуляла? – прошипел Глеб. Поведение племянницы выводило его из себя. Девушка сглотнула, в ожидании наказания. – Ну... Я была с одним мужчиной, – пролепетала она. Тут с места подскочил старший Самойлов. – С кем?! С каким ещё мужчиной? – взревел Вадик. Но Глеб тут же оттолкнул его и попытался нормально поговорить с Наташей. – С кем ты была и сколько ему лет? Что вас связывает? – проговорил мужчина более спокойным голосом. Девушка отрицательно покачала головой. – Ладно, пойдём на балкон и ты мне скажешь, – продолжал Глеб. Наташа попыталась вырваться. – Я не скажу, кто это! – огрызнулась девушка. В этот момент у неё зазвонил телефон, но младший Самойлов успел перехватить его, прежде чем девушка ответила на звонок. Он долго смотрел на дисплей, на котором высвечивалось "Дима", пока абонент не перестал настойчиво звонить. Он перевёл хмурый взгляд на Наталью. Ему не хотелось верить, что племянница попала в руки этого гада, связалась со Змеем. Глеб до последнего надеялся, что это не Хакимов, но номер говорил обратное. – Зачем? – хрипло проговорил он, глядя девушке в глаза, – Наташенька, зачем? Жизни хорошей захотела или что? Так вот знай – он за неё очень дорого берёт... Наталья не поднимала взгляда. Она тихо всхлипнула, вновь попытавшись вырваться. – Я его люблю. Всё это время ждала, – прошептала она, – Дима обещал, что заберёт меня... Вадим и Глеб смотрели на неё. Старший Самойлов покачал головой и обнял дочь. Он зачесал рукой ей волосы за ухо и вздохнул. – Ну вот зачем? Доченька, зачем тебе эта выдуманная любовь? Ладно, ты меня ни во что не ставишь и мои слова для тебя ничего не значат. Но подумай... Он годится тебе в отцы. Тебе самой стыдно ведь будет куда-то выйти с ним, – Вадим старался говорить более спокойным голосом. Он с трудом сдерживал себя, чтоб не накричать на Наташу, – Он попользуется тобой, будет оставлять одну дома, катаясь в туре, лишь то и дело выпендриваясь, что у него молодая жена... Хакимов ещё та сволочь. Не веришь мне – спроси у Глеба, – вздохнул мужчина, продолжая обнимать Наташу. Та лишь фыркнула и перевела взгляд на дядю. Младший Самойлов кивнул в доказательство слов старшего брата. "Ну, сволочь – мягко сказано. А ещё кукловод" – подумал Глеб и чуть усмехнулся, повертев в руках телефон девушки. Наталья тут же забрала гаджет. – Но я всё решила для себя. Мы с ним не можем друг без друга, – не умолкала девушка, – Папа, я правда люблю его. А ещё мы хотим совместного ребёнка. Всё-таки он уже не молод, да и мне пора. От последней фразы Вадик выпал окончательно, а Глеб сдержал неприличный смех. – Ему детей заводить нельзя. Главный педофил, – прыснул в кулак младший от смеха. Старший Самойлов с недоумением смотрел на дочь. – Никаких детей. Особенно – от него. Поняла? Рано тебе о таком думать. Наташа вырвалась из объятий отца и направилась к двери. Вадим даже не стал её удерживать. "Перебесится – успокоится" – решил он для себя. – Ну-ну. Я сразу послушала тебя. Сам вспомни, во сколько меня родила мама. Так что это ещё поздно, – фыркнула девушка и вышла из комнаты. Глеб ухмыльнулся, глядя на негодующего брата. – Наталья Вадимовна! Вернитесь! Не расстраивайте папеньку, – крикнул мужчина, сдерживая смех. А затем сел Вадику на колени, – Да ладно тебе, папаша. Баба с возу – кобыле легче... Старший Самойлов лишь отмахнулся в ответ на слова Глеба и лег на постель.. *** Комната освещалась лишь тонкой нитью лунного света, который пробивался сквозь неплотно задернутые шторы. И вот этот серебряный лунный луч исчезает, комната наполняется слабым светом. Ветер едва колышет шторы и именно в этот момент можно заметить сапфировое небо. Всё затихло перед рассветом. Исчезли машины с дорог, не слышно больше сирен, пения птиц и шороха листвы. Всё замерло в ожидании неизвестного, в ожидании нового дня. Эту тишину лишь нарушало тиканье часов. Через некоторое время послышался гудок поезда, который был сигналом. Вновь запели птицы, зашелестела листва, раздавались гудки сигнала авто, где-то вновь послышался вой сирены. Глеб, который всё это наблюдал, тут же закрыл окно, чтобы посторонний шум не будил брата. Вадим уснул совсем недавно. И то с горем пополам. До этого он поругался с дочерью и та, воспользовавшись моментом, сбежала вместе со Змеем. Братья оставались одни. И младший охранял сон старшего, то и дело прислушиваясь к шорохам и скрипам в квартире. Ещё пару часов – и они вновь покинут родной Асбест, вернутся в Москву. В мегаполис, где бешеное движение. Туда, где люди привыкли действовать...