И я говорю тебе... Здравствуй

Девушка вышла из автомобиля, даже не взглянув на отца, и тут же прижалась к Хакимову, всхлипывая. – Димочка, Дима, – шептала она, прикрыв глаза. Наташа чувствовала тепло мужчины и лишь сильнее прижималась к нему, – Не отпускай меня, прошу... Дмитрий успокаивал Самойлову, шепча в ответ, что всё будет хорошо, и целуя в макушку. Вадим тактично закашлял. – Я ещё здесь и кто-то хотел со мной поговорить, – недовольно проговорил он, скрестив руки на груди и чуть склонив голову набок. Змей показал ему жестом, чтоб тот уезжал. Старший Самойлов хотел возразить, но не стал – лишь молча сел в авто и завёл мотор, сдавая назад. Наташа обернулась. – Почему отец уезжает? – наивно спросила она, переводя взгляд на Хакимова. Тот лишь пожал плечами, продолжая её обнимать за плечи. Когда Вадим уехал, Дмитрий повёл Наталью в сторону дома. Девушка шла, о чём-то задумавшись. Она не обращала внимания ни на проезжающие автомобили, ни на многоэтажные серые дома. Вернее, старалась не обращать. Всё это давило на неё, наводило необъяснимый страх. В горле пересыхало, в голове роем летали мысли. Змей пытался хоть как-то отвлечь Наталью. Но всё безуспешно. Самойловой были безразличны все и всё. Лишь когда они подошли к дому, девушка подняла взгляд на Дмитрия. – Скажи. А для чего ты сходился с Глебом и держал его на игле? – тихо проговорила она, глядя Змею прямо в глаза. Мужчина лишь мотнул головой, а затем натянуто улыбнулся. – Наташ, ну причём тут Глеб? Мы до этого вообще о другом говорили, – нервно усмехнулся он, закусив губу и отведя взгляд. Самойлова нахмурилась. – Либо ты говоришь, зачем ты делал из близкого мне человека марионетку, либо я ухожу. Раз и навсегда... – Прости, – лишь это смог выдавить Хакимов. Жалкое, мерзкое, холодное. "Прости" – это за то, что было сделано с человеком за эти десять лет. Наташа залепила Диме смачную пощёчину. Хакимов приложил ладонь к горящей щеке. – Тебя отец настраивал, да? – Даже если и он, то что? – хмыкнула Наталья, – Я бы и сама это у тебя спросила. – Но ты не знала и не узнала бы об этом, – ухмыльнулся Дмитрий, а затем опустил голову, – Ну что? Ненавидишь меня теперь, мразь такую? – Если б ненавидела, не была бы рядом, – шумно вздохнула Наташа... Вадим ехал домой, о чём-то задумавшись. Он упустил тот момент, когда росла Наташа, когда ей нужна была поддержка отца. А теперь... Теперь всё это не нужно. Девочка выросла, стала девушкой. Мудрой не по годам. Старший Самойлов подавил тяжёлый вздох и мотнул головой, пытаясь отогнать от себя эти мысли и сосредоточиться на восстановлении группы и их отношениях с братом. В этот момент телефон мужчины буквально разрывался от звонков. Радченко, Каплев, Николаев, Баранюк – эти фамилии то и дело мелькали на дисплее, уведомляя о пропущенных. Когда вновь мелькнула фамилия "Радченко", Вадик тихо выругался и вовсе отключил устройство, кинув его на заднее сиденье. Больше всего он не хотел сейчас слышать участников своего коллектива. Слышать то, что репетиция началась, что уже расклеены афиши и через неделю тур. Мужчина хотел разобраться во всем вокруг себя. Это ведь так просто – отменить гастроли. Сказать, что сломал руку или что-то в этом духе, а потом сесть на кухне, налить в рюмку коньяк и размышлять. Но ведь на словах легко. Так было всегда... Старшего в гостиной дожидался Глеб, который тоже погрузился в свои мысли, рассматривая фотографии. Он смотрел то на свои, то на Вадика. И так ему было грустно. В горле стоял ком. Младший Самойлов не любил жить прошлым. Говорил, что его нужно забывать. А теперь, глядя на эти снимки, ему хотелось вернуться в то время. Показать себе из прошлого, до чего он дойдёт, и попросить ценить и любить брата – тот у него один. Единственный родной человек, после матери, которому он нужен. Мужчина судорожно выдохнул, закрыл и убрал фотоальбом обратно в шкафчик. Глеб долго искал телефон, мялся, а потом решился позвонить брату и узнать, где тот находится. Младший не хотел надоедать брату, но чувство тревоги не оставляло его. Противный голос повторил, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. А между тем из разбитого лобового стекла по капоту стекала багровая кровь. Капли серого дождя тут же смывали её и она смешивалась с потоком и, вздуваясь пузырями, бежала в сток. Слышался вой сирен. Кто-то из прохожих пытался помочь Вадиму. Скорая приехала быстро и тут же госпитализировала мужчину. Вновь послышались спецсигналы. Старший Самойлов спустя пару минут окажется в реанимации, где-то через полчаса на место приедет полиция. Кто-то скажет, что "элита" опять в своём пьяном репертуаре, хоть и никто не видел, как газель столкнулась с мерседесом и скрылась. Лишь ближе к ночи о случившемся узнают Наташа и Дмитрий... Глеба же не покидало беспокойство и он, собравшись, вышел на улицу. Пройдя несколько кварталов, бегая переулками, мужчина дошёл до перекрёстка. Именно там и увидел покореженный автомобиль брата, полицию, очевидцев. Недолго думая, младший Самойлов рванул к месту происшествия. Глеб до последнего не хотел верить в то, что Вадим попал в аварию и это его авто всмятку стоит здесь, что сейчас его спросят, кем он ему приходится и попросят проехать на опознание. В горле застрял ком, а в глазах застыли слёзы. Мужчина не знал, что и делать. – Фортунатовская улица, 1 корпус 9. Да, госпитализация, – диктовал сержант, – Сообщите родственникам. Как кому? Брат, дети, мать! Да кому угодно! Услышав адрес, Глеб попытался вспомнить, где находится это отделение реанимации. Младший Самойлов побежал, ни на что не обращая внимания. Ни на крики за спиной, ни на то, что его чуть не сбило такси. Из окна авто показался таксист. – Мужик! Тебе жить надоело?! Так иди, вешайся! Нечего других подставлять! – кричал он младшему Самойлову. Тот лишь старался бежать как можно быстрее. И вновь пагубная привычка напомнила о себе – Глеб закашлялся и стал задыхаться. Мужчина остановился, чтоб перевести дух, но тут же вновь продолжил путь, понимая, что каждая минута сейчас дорога и если он не успеет – Вадик умрёт. Глебу становилось не по себе от этой мысли, появлялись силы. Ему было страшно потерять брата, он не смог бы смотреть Наташе в глаза – сам не уберег старшего... Спустя полчаса младший Самойлов находился в отделении. Его, конечно же, не пропустили. Глеб тихо взвыл, опускаясь на скамью около реанимации. Когда он увидел доктора, то тут же подорвался с места и подошёл к нему. – Доктор! Скажите... что... – мужчина стал запинаться, – Что с Самойловым Вадимом Рудольфовичем? В каком он состоянии? Взглянув на Глеба, врач покачал головой. – Состояние вашего брата крайне тяжёлое. Возможен даже летальный исход. Он потерял огромное количество крови. Необходимо переливание. Нужен донор. – Я согласен. Когда и где можно сдать? – пробормотал мужчина. – Ваша кровь, Глеб Рудольфович, может не подойти, – проговорил Виктор Леонидович. Младший Самойлов отшатнулся. "Наташа!" – промелькнуло в голове. – Подождите! – крикнул Глеб, побежав к выходу. Доктор с недоумением посмотрел ему вслед. По дороге мужчина набрал номер племянницы, но ответом были лишь гудки... Дмитрий и Наталья лежали на диване, обнявшись. После очередного звонка Хакимов не выдержал и взял телефон девушки. Увидев имя звонящего, Наташа вздохнула. – Дима, не отвечай. Это папа его подговорил, скорее всего, – хмыкнула она. Змей всё равно ответил на звонок. Не успел он сказать "Алло", как в трубке послышалось: – Наташа! Это... Это срочно! Ты можешь приехать в отделение реанимации?! – практически кричал младший Самойлов в трубку. Дмитрию пришлось убрать гаджет от уха, а затем вновь приставить. – Наташа рядом. И она ни с кем из вас не хочет говорить. Что случилось? – поинтересовался мужчина. На том конце провода были слышны всхлипы и выдох. – Дим, Дима, – более спокойным голосом проговорил младший Самойлов, – Вадик попал в аварию. Он находится в реанимации. Нужен донор. Каждая минута на счету, моя кровь... она не подойдёт. Единственный человек, который может помочь – это Наташа... Повисло молчание. Хакимов не знал, что и сказать. Буквально меньше часа назад он говорил со старшим Самойловым, а теперь жизнь того висит на волоске. – Хорошо... Глеб, мы...мы сейчас приедем, – проговорив это, Змей сбросил звонок и попытался встать с дивана. – Что случилось? – спросила Самойлова, нахмурившись. – Вадим попал в аварию, – проговорил Хакимов, собираясь. Наташа почувствовала, как ей стало плохо. Будто перекрыли воздух. Отец. Вдруг его не станет. Глеб не находил себе места. Он то выбегал на улицу, то возвращался обратно в здание. Медперсонал буквально прожигал его взглядом. Когда приехали Дима и Наташа, Глеб, спотыкаясь, побежал к ним. – Каждая минута на счету! – задыхаясь, проговорил мужчина. Он мёртвой хваткой вцепился в руку ударника, – Дима, мы должны что-то сделать! – Глеб, я знаю. Успокойся только. Успокойся, – неуверенно произнёс Дмитрий, положив свою руку поверх руки Глеба. Младший Самойлов сверкнул глазами. – Успокойся?! Успокойся?! Да как я могу быть спокоен, когда мой самый родной человек находится через стену и мучительно умирает, а я ничего не смогу сделать? – просипел Глеб, глядя в серые глаза Хакимова. Тот отвёл взгляд, промолчав... Спустя полчаса была сдана кровь. Хакимов и Самойловы ожидали в коридоре. Через пару минут из лаборатории вышла медсестра, держа в руках результаты. – Наталья Вадимовна, – она обратилась к девушке, – Ваша IV группа крови не подходит для донорства, – затем медсестра вновь пробежалась взглядом по результатам и бланкам, – Дмитрий Абдулович, вы можете стать донором для Самойлова В. Р. Ваша II группа.... – девушка не успела договорить, как Хакимов тут же перебил её. – Куда нужно пройти? – хмуро проговорил он. Словив на себе недовольный взгляд, мужчина никак не отреагировал и пошёл следом за медсестрой. Глеб обратился к Наташе: – Нужно привезти его мед.карту и ещё много чего. В общем – самое необходимое, – проговорил младший Самойлов, – Только вот где всё это находится.. Насчёт второго – всё в квартире, а вот первое... – Карта в нашей старой квартире, – проговорила Наталья, встав со скамьи и направляясь к выходу – Ключи хоть возьми, – Глеб догнал её и протянул связку ключей. Девушка кивнула и вышла из здания.. *** Собрав всё необходимое для отца, Наташа поехала в старую квартиру. "Наверняка там уже ничего нет. Папа всё любит выкидывать" – подумала она, поднимаясь по лестнице. В парадной было сыро и темно. Лишь в некоторых пролётах были какие-то окошки, в которые лился жидкий сероватый свет. Самойлова вставила в замочную скважину ключ и повернула на два оборота. Металлическая дверь открылась с противным скрипом и девушку встретила мрачная квартира. Наташа нащупала выключатель и нажала на него, но тот не сработал. После нескольких щелчков всё-таки зажглась лампа в прихожей. Всё было как и пару лет назад. Та же обстановка, только всё покрылось слоем пыли. Из гостиной слышалось тихое тиканье часов. Через раз они останавливались и вновь начинали идти. Самойлова прошла в комнату и сразу же подошла к тумбе, открывая поочерёдно ящики и просматривая их содержимое. Какие-то бумаги, тетради, фотографии. Девушка вздохнула и направилась к шкафу. А вот и мед.карта. Взяв то, что нужно, Самойлова собиралась уходить. Но решила заглянуть в свою бывшую детскую. Наташа осторожно открыла дверь и заглянула туда. На столике стояла её фотография с отцом. Ей здесь всего двенадцать лет. И она, и отец улыбаются. Шесть лет пролетели так незаметно. Вот рисунки. Какие-то неведомые существа, музыкальные инструменты. А рядом подпись Вадима и улыбка. Как он и привык делать. Самойлова подавила вздох и собиралась выйти, чтоб дальше не погружаться в воспоминания, но её взгляд упал на большого плюшевого медведя, сидящего на кровати, который был подарен на День рождения, якобы, от матери. Наталья отложила вещи легла на кровать, обняв игрушку и прикрыв глаза. Ей хотелось бы вернуться в то время, когда было всё хорошо, все были счастливы. Девушка не заметила, как и уснула... Проснулась она глубокой ночью, укрытая, и всё так же обнимающая медведя. Вещей отца не было, а рядом лежала записка. Наташа приподнялась на локтях, чтобы взять и прочитать её, но заметила, что в щёлку, неплотно закрытой двери, льётся свет. В коридоре, на полу, привалившись ко входной двери и запрокинув голову, сидел Глеб. Ему казалось, что с каждой минутой сердце стучит всё тише, а потом и вовсе остановится. Он хотел остаться в больнице, с братом, но его попросили уехать. Остался там только Хакимов... "Ты только представь! Вышвырнули, как котёнка!" – по дороге домой жаловался младший Самойлов Косте. Тот лишь изредка угукал и кивал ему в ответ, делая вид, что слушает и переживает за Вадима. На самом деле Бекреву было как-то по боку, что с его бывшим коллегой. Мысль была только одна – "Заслужил"... Глеб выдохнул, чуть приподнялся и посмотрел на часы. Половина третьего. Младший Самойлов мотнул головой и перевёл взгляд на дисплей телефона. Никаких сообщений и звонков. Мужчина встал на ноги, чуть пошатнувшись, а затем направился на балкон. Его терзали мысли. А что, если Вадим умер и ему не хотят звонить, расстраивать? А вдруг мама уже в курсе всего и ей стало плохо? У неё ведь и так больное сердце... От этого мужчине стало ещё хуже. Перед глазами так и мелькали заголовки газет: "Позови меня, небо: Не стало лидера культовой рок-группы "Агата Кристи" – Вадима Самойлова"; "Последняя игра в декаданс"... – Да не бывать такому! Никогда! Он будет жить! – словно кому-то невидимому крикнул со злобой младший Самойлов и заехал кулаком в стену. С соседнего балкона послышались возмущения и предупреждения, что если он не угомонится, то вызовут полицию, так как на дворе ночь, а после одиннадцати шуметь запрещено. – Да в рот я ебал ваших мусоров! Нахуй! Нахуй вас всех! – ещё громче крикнул мужчина. К нему неожиданно подошла Наташа и, взяв за руку, потянула в гостиную. – Успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо. Папа жить будет, я знаю, – неуверенно произнесла Наталья и прижала Глеба к себе. Тот лишь замотал головой и часто заморгал. – Вдруг он уже умер? А нам не звонят, – сиплым голосом проговорил Глеб, а затем нервно вздохнул, – Я ему готов простить всё, лишь бы этот подонок выжил... Хотя, это он меня должен простить. И вовсе не должен ничего мне... Это я ему по гроб обязан, – невесело усмехнулся мужчина, утыкаясь девушке в плечо. Наталья успокаивающе поглаживала Глеба по спине одной рукой, а пальцами второй зарывалась в его волосах. Младший Самойлов с трудом сделал вдох. – Несчастная ты девочка, Наташа. Мы у тебя придурки. А когда тебе нужна поддержка, когда у тебя умирает отец, ты поддерживаешь и жалеешь меня – такую детину, которой уже пятый десяток... – Почему же несчастная? Я самая счастливая, – девушка чуть отстранилась и посмотрела на дядю, – Только я не кричу об этом. У меня есть любимый человек, замечательные отец и дядя, а ещё заботливая бабушка. Не это ли счастье? – она слабо улыбнулась, затем вздохнула и отвела взгляд, – А отец... На то воля Господа Бога. Выживет – выживет, умрёт... – она тут же умолкла, сглатывая подкативший к горлу ком и слёзы. – Бога нет! Даже... Даже если он есть – ему похуй на всех нас! Хорошие люди страдают и умирают, а всякие там гады по грешной Земле ногами-то ходят, – проговорил Глеб и психанул, вскакивая с места. Наташа протянула его обратно на диван. – Сиди. И... Почему ты так говоришь, если веришь в него, в Бога-то? – она шмыгнула носом. Мужчина фыркнул, но тут же замялся, не находясь в ответе... Девушка усмехнулась. – Атеист хренов, – со смешком проговорила Наташа. Глеб аж подскочил от негодования. – Это я-то атеист?! Я?! – На рифму не нарывайся. Ещё пару минут назад чуть ли не плакал мне в плечо, а теперь... Глеб покраснел и отвёл взгляд. – Извини. Я уже это... От нервов совсем того... Поехал. Вот, – мужчина зевнул и сонно потер глаза, – Я же за Вадьку волнуюсь... – Знаю. Ложись спать. Если будут какие-то новости – разбужу, – проговорила Наталья. Младший Самойлов хотел начать спорить, но понял, что это бессмысленно и сил даже на такое не остаётся, послушно лёг на диван. – Наташка... Ты тоже спать иди. Утром Димка обязательно позвонит... Он у нас... – Безответственность во всех проявлениях, – рассмеялась она, перебив дядю. Глеб тоже негромко рассмеялся. – Да не. Он у нас ответственный. Я ему даже тебя доверяю. Просто, если б он был распиздяем... – хмыкнул он, недоговорив, тут же прикрывая глаза и медленно погружаясь в сон. Наталья осторожно сняла с него очки и положила их на журнальный столик. Через некоторое время она тоже начала засыпать, но старалась взбодриться и не уснуть хотя бы до утра, ожидая вестей... Когда на телефоне противно запищал будильник, Наташа поморщилась и принялась шарить рукой по дивану в поисках гаджета. Наконец выключив его, Наталья принялась проверять сообщения и звонки. Ничего. "Неужели всё так, как сказал Глеб?" – подумала она, сонно глядя в дисплей и набирая номер Змея. Шли гудки, но никто не отвечал... *** Хакимов сидел в коридоре, то и дело глядя на дверь реанимации. За всю ночь он не сомкнул глаз. Хоть и дежурная медсестра предлагала ему уже пройти в ординаторскую и вздремнуть хотя бы полчасика, Дмитрий отказался. Когда в реанимацию вошёл доктор, Змей буквально припал к двери, слушая каждый шорох. Услышав то, как доктор пытается успокоить Вадима и просит лежать на месте, Дмитрий чуть не вбежал в палату. Он отскочил от двери обратно к окну и принялся поочерёдно звонить то Глебу, то Наташе...