Во тьме

      Ито сидел в своем кабинете и читал документы, лежащие перед ним. Папка с красноречивым названием «Цусима Сюдзи» содержала всего пять страниц. Информации о том, кто этот человек, кто его родители, какое образование он получил, сколько ему лет, каким характером обладает, его отношение к общественным ценностям, психологический портрет и возможные причины попадания на столь скользкую дорожку — не было. Он — человек, который появился из ниоткуда и наделал много шума. До поступления звонка о пожаре в доме Кудо и найденном на трассе неподалеку мужчине с многочисленными ожогами никто и представить не мог, что поймают призрака из сети. Призраком он был недолго, но успел зарекомендовать себя как превосходного информатора. И дорогостоящего информатора. Люди из разных слоев обращались к нему за информацией, а затем некоторые просили помощи в поисках человека, который мог бы убить неугодного. Способы получения этих данных были неизвестны, также как и способы выхода на убийцу. Для Ито оказалась бы не менее ценной информация о том, кто этот наемник, но для этого нужны профессионалы, которых Андо пока не пускал в больницу.       Ито тяжело вздохнул и сделал глоток холодного кофе. От мерзкого вкуса он поморщился. Ему нравилось пить крутой бодрящий кипяток, но раздумья привели лишь к тому, что он превратился в холодное пойло. Чтобы заварить новый, надо встать и дойти до кухни, но сейчас делать это хочется меньше всего. На столе лежали папки с нераскрытыми делами за последние четыре года по всему миру. Погибших находили с различными отравлениями, с переломанными позвоночниками, вырванными языками, некоторые умирали от болевого шока. С каждым найденным трупом возникало все больше вопросов. Отсутствие улик вгоняло полицию, ФБР и органы безопасности в тупик. Перерезать горло или пустить пулю в лоб — самое обычное убийство, а идти на подобные ухищрения было слишком чудовищно. Ответом стал подставной запрос предоставления информации, а затем попытка выйти на убийцу через информатора. Как оказалось, тот узнает о предпочтениях, а потом передает дальше. Различные способы убийства зависят только от желания клиента. Проверить это не получилось. Информация, как и запрос, оказалась липовой, деньги исчезли сразу после перечисления, и проследить, к кому они попали, не получилось. За утерю денежных средств Ито был наказан руководством.       Они вышли на слишком умного преступника.       Вроде бы Ито не слишком должны волновать дела мирового масштаба, но только у него был свой корыстный интерес — ему надо очистить родной город от всех преступников, которых стало слишком много в последнее время. Чего стоит Портовая Мафия во главе с Огаем Мори. Его влияние на преступный мир и Йокогаму в целом оказалось достаточно серьезным вмешательством в жизнь города. В последнее время он пытается укрепить свою власть, но улик против него очень мало — найденных доказательств не хватит, чтобы хотя бы задержать его на пару часов.       Ито читал дела, вменяемые Цусиме. Это огромный список эпизодов, которые связаны с его деятельностью и вполне могли быть совершены им. Последним можно считать покушение на Кудо. Иначе ведь не объяснить, как Цусима оказался неподалеку. Особняк Кудо находится в самом дорогом районе Йокогамы, случайно туда не попасть — чтобы заблудиться, надо обладать абсолютным топографическим кретинизмом. Цусима определенно имеет к этому отношение. Только зачем им понадобился обычный бизнесмен? Кудо Шин ввозил в страну все, что только можно представить, главное, чтобы это было легально. Но разве возможно заработать огромное количество денег, занимаясь только законными делами? У Ито были в этом сомнения. Он считал, что Шин что-то скрывает, только это не его дело, пока не будет прямых доказательств, что это связано с нелегальным бизнесом. И все мысли снова возвращаются к тому, как хорошо иметь в своем подчинении человека, который бы мог рассказать все. Тогда бы получилось очистить город от запрещенных группировок и сотворить новый, дружественный мир. Ито нуждается в таком информаторе, но только бесплатном. И ему придется приложить все усилия, чтобы он принадлежал ему.       Ито сделал очередной глоток безвкусного холодного напитка. Ему надо поговорить с этим парнем. У него получится убедить его встать на нужную сторону. Если Цусима не захочет это сделать по-хорошему, то придется угрожать тюрьмой, преследованием, а также оставить его беззащитным в больнице. Парень, по утверждению Андо, пока ничего не видит, значит и постоять за себя не сможет. Рано или поздно за ним придут все те, кто решит отомстить, вот тогда-то он и прибежит к Ито. Главное, успеть до Фукудзавы. Юкичи не нравится ему, потому что руководитель детективного агентства может предложить парнишке чуть больше, чем сам Ито. Это вынуждает действовать быстрее. Надо снова идти в больницу и разговаривать с мальчишкой, а лучше достать отпечатки и прогнать по системе. У Ито теплится надежда найти что-то интересное, что можно использовать в своих целях.       Он кинул отчаянный взгляд на часы и понял, что сегодня уже ничего не сделать. Десять вечера, а Ито все еще на работе и пьет странную бурду кофейного вкуса. В больницу уже не пустят. Да и дома ждет жена с будущим сыном. От мыслей о его неуклюжей супруге, которой пришлось уйти в декрет раньше положенного срока из-за тяжелой беременности, стало радостнее. Она затмевает все проблемы лишь одним своим присутствием. Взяв сумку и ключи от машины, Ито поспешно закрыл кабинет и покинул здание.       Отсчитывать дни, проведенные в больнице, очень трудно, когда не видно смены дня и ночи. Каждый день к Дазаю приходили посетители и изматывали своими разговорами. Большинство речей сводились к предложениям разных мест работы. Что Фукудзава, что Ито — предлагали одно и то же. Оба беспокоились о его будущем, предлагали защиту непонятно от кого. Хотя, нет, понятно. Он прекрасно осознавал, что больницу и этаж охраняет целый отряд полиции. Зачем? Они же должны будут защитить, если появятся те, против кого он потрудился или может потрудиться. Радовало и то, что не отправили в психушку или не вызвали психиатра, не смотря на постоянные угрозы. Жаль, Дазай не мог узнать, чем его пичкают.       Ску-у-ука.       Ему это не нравилось. Он стал вставать и снова измерять свою палату. Надо было убедиться, что из нее можно выбраться. Кровать придвинута к стене, что давало возможность придерживаться рукой. Медленные и плавные движения. Дазай был уверен, что если упадет, то вставать будет сложно. Кажется, количество тумбочек увеличилось. Он воссоздал в голове прошлую планировку палаты, вспоминая, где находится окно, где дверь, где пищащие приборы, а где стойки с капельницами.       Точно.       Их было две. Сейчас их три. Дазай запомнил, насколько они отдаляли его от стены, и, опираясь на руку, медленными небольшими шагами пошел к ней. Главное, не делать резких движений. Он привычно наклонил голову вниз, будто смотрел под ноги, и направлялся вперед. Упустить тот момент, когда тумбочки закончатся, очень легко, пока на глазах бинтовая повязка. Он осторожно обогнул угол и медленно, не поднимая ногу, шел в сторону стены. На удивление, тумбочки оказались чуть шире предыдущих. Его рука, наконец, коснулась прохладных обоев. Дазай облегченно вздохнул, а потом напрягся — голоса доносились позади него, а значит, палату поменяли.       Черт.       Ему надо заново изучать комнату, коридор и способы выхода отсюда. А еще лучше узнать, как можно попасть в канализационные ходы и спрятаться на своей территории. Там Дазай определенно сможет за себя постоять, спрятаться, переждать и исчезнуть из этого города и страны, как однажды уже сделал. От чего он тогда бежал? Кто его здесь держал? Дазай помотал головой, отгоняя грустные мысли. У него получится спрятаться на корабле и не появляться, пока не причалят к другому берегу. Главное, достигнуть порта и избежать встречи с мафией. Он призрак. Лучший из лучших. И этого Дазай добился самостоятельно, чтобы его больше никто не трогал. До второй стены три шага. Расстояние уменьшилось. Он осторожно двигался дальше.       Палата стала меньше.       Накахара ему больше не докучал. Чертов мафиози. Дазай понимал, что вряд ли о нем много знают в мафии. Фотографий нигде не было, как и информации о нем. Он сам за этим проследил. Отрицать возможность обычной человеческой жалости нельзя. Только зачем его преследовать? Благодаря Андо он известен как Цусима Сюдзи, и это привело сюда полицию. Или, скорее всего, в появлении страж порядка виноват взрыв, который устроил Кудо. Полиция вряд ли накопает много информации и задержит здесь надолго. Только нервы будет трепать исправно. Нужно в очередной раз найти выход. Исследуя палату дальше, Дазай уперся в…       В дверь?!       Конечно же, раз он слепой, его могут поселить только в палату с санузлом. Как и в предыдущий раз. Попробуйте отправить слепого котенка неизвестно куда по коридору — не только не дойдет, но и по пути еще убьется, как Дазай уже успел доказать. Водить руками в поисках ручки, чтобы удостовериться в своей догадке, казалось самой глупой мыслью, но ему надо было знать все про помещение, в котором он находился. А еще лучше знать этаж и что находится внизу. Эти комнаты — зло, хотя в тяжелых случаях — настоящий выход.       — Если хочешь отлить, мог бы и меня попросить — с удовольствием помог бы, — от этого насмешливого тона с напускной заботой его передернуло.       — И что же ты забыл здесь? — прошипел Дазай в ответ. Этот самаритянин ему начинает надоедать. Не появись он так не вовремя, Дазай вполне мог уже знать, кто стоит за взрывом.       — Решил проведать тебя, узнать, как твои дела. Не будь злюкой — я извинился.       Чуя облокотился на дверной косяк, рассматривая Дазая. Тот же самый парень, что был в тупике рядом с домом. Хотелось бы снять с него повязку и взглянуть в глаза, может, и злость напускной оказалась бы. Только не верится в это. План начал принимать дурной оборот. Вместо сближения, он отталкивает Цусиму от себя со всей силой.       — Ночью ты был не таким наглым, — бросив занятия с дверью, Дазай стал осторожно возвращаться к кровати. Оказаться слабым перед этим нахальным человеком совсем не хотелось.       — Почему ты здесь? — Чуе оставалось наблюдать и по возможности оказать помощь, если получится.       — Почему задаешь глупые вопросы? — в голосе вместо злобы засквозила безнадежность, а, может, Чуе это показалось?       — Я сломал руку и ребра. Ребра уже практически зажили, — Чуя сделал шаг наугад — вдруг искренность приведет к чему-то полезному и остается лишь наблюдать за реакцией.       Стен по диагонали не было, поэтому Дазаю пришлось делать неимоверно маленькие шаги в сторону кровати, но просить о помощи он не собирался. В голове моментально вырисовывается план помещения, точнее, части помещения. По стенам ориентироваться значительно проще, только не везде получается. Шаг, и хрупкое равновесие потерялось — Дазай едва удержался на ногах, когда его подхватила чужая рука.       — Не трогай, — он шипит, обнажая зубы, будто скалясь.       Чуя отшатнулся, не сомневаясь, что перед ним находится тот самый дикий зверь, который порезал его друга. Лицо Дазая исказила жуткая гримаса, и Накахара был уверен: будь у него возможность заглянуть спрятанные глаза, он бы увидел в них ярость. Перемены настроения столь стремительны, что заставили напрячься и задуматься о происходящем. А не зря ли Чуя повесил на себя такой опасный план? Вдруг этот парень болен на голову?       — Я всего лишь хотел помочь, — уже не так уверенно сказал он.       — Кто ее просит? Зачем ты снова пришел сюда? Ночи было мало? — Дазай еще более осторожно пошел вперед, ощущая, как по телу расползается омерзительная слабость.       Дазай устал раньше, чем ожидал. Или его все-таки пичкают успокоительными, или лекарства дают такой эффект, или пора признаться, что он может передвигаться только благодаря усиленной нагрузке на мозжечок, который едва справляется.       — Я не причиню тебе вреда, позволь мне помочь.       — И на улице ты мне помог, и в сортире помог, а теперь в палате хочешь? — ядовито произнес Осаму, осторожно садясь на кровать. Он прикрыл руками повязку, будто пытался спрятаться от внешнего мира. — Что надо Портовой Мафии от меня? Информация? Контакты убийц? Наркоторговцев? Что? — последнее слово практически сорвалось на крик, только природный тихий голос спас от появления санитаров. Кричать он не умеет. Или разучился.       — Ты считаешь защиту от бандитов — ошибкой? — Чуя был удивлен. — Они могли тебя убить! Сколько раз они бросали тебя на землю и били?       — Тебя это не касается.       — Мы помогли тебе избежать смерти! Ты чуть не порезался.       — Может, наоборот не дали уйти из жизни? — сидеть было нестерпимо трудно, спина ныла, не позволяя о ней забыть.       — Ты во всем видишь только плохое. Я не твой враг.       — Я реалист — вижу все таким, какое оно есть.       — Я хочу тебе помочь.       Для человека, невидящего ничего вокруг себя, мир стал еще более темным. Будто в темной комнате еще раз погас свет. Ему казалось, что он говорит в пустоту, что он сходит с ума, что он в комнате один. В тупике он тоже придумал шаги, которые услышал задолго до того, как там появился Чуя, и в сортире никого, кроме врачей, не было, а сейчас он придумал, что его кто-то пытался удержать, и создал из этого проблему. И теперь Дазай один, а это все — проделки его сознания. Чуя пытается убедить его в том, что он сам себе враг, что все придумал, что ничего нет на самом деле. Дазай в одно мгновение соскочил с кровати и бросился на собеседника, приговаривая:       — Я. Не. Просил. О. Помощи.       Тонкими ледяными пальцами он схватил человека, стоящего рядом с ним, и стал хаотично наносить удары. Чуя вывернулся из захвата, стараясь увернутся от кулаков. Защититься он даже не пытался. Удары сыпались со всех сторон, заставляя шипеть от неожиданности, — его противник умудрялся попадать по самым больным точкам. Пальцы Цусимы соскальзывали, оставляя кровоточащие царапины на руке и лице Чуи. Первое оцепенение спало, когда он почувствовал жгучую боль в колене, заставившую осесть. Следующий удар пришелся прямиком на поврежденную руку.       — Хэй, успокойся, — немного шокировано сказал Чуя, пытаясь удержать его.       Сюдзи, продолжая размахивать руками и ногами, старался поверить, что в палате он не один, что не сходит с ума от нахождения в больнице, и что ему не мерещатся его проблемы.       — Не. Просил.       Удивительно, не особо стремясь, он впился зубами в шею и прокусил кожу. Чуя вскрикнул и стал защищаться. То, что походило на детскую забаву, стало представлять опасность. Как успокоить человека, не причинив ему вреда? Единственное, что умел Накахара, — убивать, и любые попытки успокоить Цусиму могут привести к непоправимым последствиям, которые нельзя допустить. Если сначала ушибы не причиняли особый вред, то буквально через пару минут начали приносить сильную боль.       — Я тебя понял, прекрати.       Еще недавно размеренные удары превратились в сплошное буйство, от которого Чуя пытался укрыться, стараясь заблокировать. Здесь — ноги, там — руки и зубы. Все тело парня превратилось в оружие против его спасителя. Превознемогая боль, Чуя сделал шаг назад, покачнувшись, и руками оттолкнул от себя Цусиму, а тот, не ожидая такого, несколько раз перекувырнулся и упал под кровать. Сюдзи снова ударился и тяжело задышал. На полу виднелись пятна крови. Он встряхнул головой, будто сбрасывая с себя наваждение. Хотелось, чтобы мафиози упал замертво, как и предыдущие его враги. Только надеяться было не на кого.       Достоевского здесь нет.       — Ты не ушибся? — словно сквозь вату прозвучал голос, утонувший в шуме открывающейся двери и топота ног.       Он перекатился на спину, заползая ближе к стене. Кровать милосердно укрыла его от чужих глаз. Он был уверен, что ему помогали без его просьбы, мешая осуществлению плана. В руках были нити, ведущие к организаторам взрыва, а теперь все пропало. Это должно идентифицироваться, как попытка свести с ума, а может, сводит с ума именно темнота. Он был здесь не один и с тихим стоном прижал к себе колени, уткнулся в них носом.       На миг ему стали мерещиться ледяные руки, обнимающие со спины и прижимающие к холодному худощавому телу, покалывание и игры огней. В носу защекотало, и, делая вдох, он втягивает знакомый табачный запах. Загнанность покидает. Ее место занимает умиротворение. Шею обдает горячим дыханием. Слышится легкое: «Тебе снова снится кошмар», а глаза начинает пощипывать. Хочется, чтобы это длилось вечно.       — Сюдзи, — послышалось откуда-то из вне.       Он вжимается в тело, прячась от пришедшего человека. В памяти не было ни единого случая, когда к нему приходили и при этом не заставляли страдать. Голос незнакомый, далекий. Он беззащитен сейчас, а значит, надо дождаться, когда враг отсюда уйдет.       — Сюдзи, все хорошо, мы вам поможем, — взрослый мужской голос ворвался пощечиной в сознание.       Дазай пытается спрятаться в ледяных руках и понимает, что это всего лишь прохлада стены, сыгравшая с ним злую шутку.       Ему надо отсюда выбираться.       Срочно.       — Я хочу отдохнуть, — быстро прошептал он, не надеясь, что его услышат.       — Сюдзи, — Дазай ощутил, как смотрят в его сторону, и темнота спасает от чужих рук. — Я помогу перелечь вам в постель.       Откуда у доктора столько доброжелательности? Осаму снова потряс головой, стараясь сосредоточиться на происходящем. Возникло странное ощущение, будто бы перед ним перепутье, стоит шагнуть влево — и он окажется в абсолютно знакомом месте, в самых родных объятиях, а если сделать шаг вправо, то его встретит нечто страшное, способное унести в другой мир, где не будет ему спасения от пыток.       — Спать.       На свою фразу он не услышал ответа. Как с приходом Накахары его тишина погибла в неравном бою, так с Андо она вернулась. В палате наступил обволакивающий покой, позволяя сознанию медленно уплыть. В последнее время часто хотелось спать. Он выматывался быстрее, чем обычно, хотя вроде бы и не двигался так много. Дазай впервые был готов проспать несколько дней подряд или целую вечность. Если в спокойное время сон — обычная потребность организма, а в особо напряженные периоды жизни — непозволительная роскошь, то сейчас эта реакция медленно отравляет. Аппараты постоянно пищали и, когда он просыпался, сдавали его. Из состояния полудрема вывел спокойный, старческий, утомленный голос.       — Чуя уже ушел, вам надо выбраться из-под кровати, и я помогу вам лечь.       Дазай прислушался к происходящему, стараясь ничего не упустить. Привычные действия отняли слишком много энергии, и с каждым разом становилось все труднее акцентировать внимание на привычных вещах. Стараясь как можно больше узнать, он тяжело концентрировался на происходящем. Тут два человека: Андо и еще кто-то. Не мафиози, но не было ясно, есть ли угроза для него. Он определенно чувствовал присутствие неизвестного.       — Кто здесь? — хрипло и едва слышно сказал он без надежды на то, что его услышат.       — Не узнаете меня по голосу? — удивленно спросил врач.       — Вы тут не один.       — Новая медсестра — Юко, она будет ставить капельницы, обрабатывать раны и ухаживать за вами, — пожилой врач улыбается острому слуху парня.       О, если бы он мог прищуриться — его окружает океан лжи, заставляя перестать верить другим. Только не может. И чем меньше он пытается полагаться на глаза, тем лучше. Отсутствие зрения — не главная его проблема, и чем раньше он перестанет акцентировать на ней все свое внимание, тем быстрее сможет выбраться отсюда. Лежать на полу было неудобно, слишком жестко и слишком холодно. Холод пронизывал насквозь. Дазай не был привередой и мог спать хоть на бетонном ледяном полу, но сейчас ему надо оказаться в мягкой постели и под теплым одеялом, чтобы прошла эта пульсация в голове. Ему крайне необходимо оказаться в тепле и подальше от всех проблем. Вместо ответа Дазай выполз из-под кровати. Его тут же бережно перехватил врач и уложил на кровать.       — Юко, обработайте все раны и помогите ему принять душ, у Чуи было много царапин — не забудьте про ногти.       Послышался хлопок двери. Видимо, она убежала за инструментами. Не дожидаясь дальнейших действий медицинского персонала, Дазай натянул на себя одеяло и постарался отгородиться от происходящего. Его била мелкая дрожь, зубы стучали от холода.       — Спасибо.       — Вы напали на другого пациента. Зачем?       От ожидаемого вопроса Дазай вздрогнул. Оправдываться перед кем-то не в его правилах. Нахождение в больницах — тоже. Он промолчал с надеждой, что вопрос забудется.       — Вы понимаете, что я должен сообщить об этом?       — Он спровоцировал меня. Я попросил его покинуть палату, а он стал убеждать меня, что его здесь нет, — тихим дрожащим от легкого волнения голосом сказал Дазай.       Как еще это объяснить? Чуя появлялся везде, где был Дазай, и сбивал все планы. Про улицу говорить не стоит. Не будь настырного мафиози там, получилось бы узнать, что произошло в доме, и подобраться к своей цели.       Андо устало потер переносицу, сняв очки. Он прекрасно понимал, что человек, оказавшийся в безвыходной ситуации, будет нервничать и переживать, а любые неосторожно брошенные фразы могут ранить не хуже острого предмета. Как врач, он обязан сообщить о данном происшествии, тем более, что пострадавший оказался под присмотром полиции. Ему придется выяснить позицию второй стороны и попробовать уладить конфликт. За все время к Цусиме не приходили знакомые или родственники, он не просил уведомлять об этом кого-либо, не смотря на то, что врач предлагал ему помочь в этом. Сюдзи оказался достаточно скрытным пациентом, лечение которого оказалось сущим адом.       В больницу его доставили с ушибами, ожогами и отсутствием реакции зрачков на свет. Ушибы и ожоги не так напугали врача, как глаза. Зрачки были слишком расширены, загораживая собой радужную оболочку, а капилляры лопнули, окрасив белок в красный.       Жутко.       Андо давно уже работал в больнице и видел в своей жизни многое, но никогда не думал, что увидит такое. Он — главный врач, хирург, но никак не офтальмолог, к которому нужно было отправить Цусиму. Только в этой больнице нет такого врача. Андо вытаскивал людей с того света, собирал по частям и иногда обращался к штатному психотерапевту, если больные сильно переживали или того требовали обстоятельства. Ему пришлось вызвать специалиста из другой больницы, чтобы лечение было направленно и на глаза. Андо сразу же принял решение готовить пациента к переводу в специализированную клинику, как только тот будет готов к переезду и освободится место, а пока выполнял предписания относительно лечения глаз.       Когда Цусима пришел в сознание, он молчал, но его выдали аппараты. На стандартные вопросы о самочувствии и беспокойствах ответом было молчание. Врачам пришлось пожать плечами и выполнять свою работу. Датчики показали, когда он разодрал в клочья первую повязку. Глаза чудом остались не повреждены. Повязки регулярно меняли, но никто не думал, что придется делать это снова так скоро. Сюдзи продолжал молчать, иногда огрызался, поэтому лечение было интуитивным — кроме выявленных проблем ничего не было. Обезболивающие, антибиотики и питательные растворы.       Парню постоянно приносили еду, готовы были «с ложечки» кормить, пока он не адаптируется к своему новому состоянию. Цусима наотрез отказался есть. Уговоры не приносили должного эффекта. На зло врачам, его периодически рвало. Питаться святым духом ему не позволили. Пришлось идти на ухищрение, созданные для коматозников, — жидкое питание. Насколько такая еда усваивалась — неизвестно. Андо не понравилось, что он практически пляшет под дудку больного. Если тот не хочет лечиться — насильно его не заставить, чем дальше заходит забота о пациенте, тем сильнее переживания. Если поставить Цусиму на ноги и, возможно, восстановить зрение Андо сможет, то из-за бойкота проблемы будут расти — желудок может атрофироваться.       Следующим испытанием оказались постоянные гости в лице Ито, Куникиды и Фукудзавы. Последний не так часто появлялся, отправляя вместо себя своего заместителя — Куникиду. Андо замечал, что Цусима остается отстраненным и часто засыпает под монологи этого человека. Он ни разу с ними не заговорил, ни разу не ответил, и эти обстоятельства вызывали легкую улыбку — парня не смогли разговорить не только медицинские работники. Ситуация была двойственной: с одной стороны агентство могло дать ему защиту, с другой стороны они не давали ему спокойно выздороветь — ежедневные посещения определенно только усугубляли ситуацию. Самой большой проблемой, по мнению Андо, был Ито. Он постоянно давил на пациента, искал способ заставить слушаться, пытаясь извлечь выгоду для себя. Ито не видел ничего, кроме выдуманной им картины. Отрицать тот факт, что здоровый Цусима сможет помочь уничтожить если не все, то большинство группировок, было бы глупо. Ведь нет ничего плохого в том, что кто-то будет использовать другого человека для достижения мира в родном городе?       — Просить вас не покидать палату — бессмысленно, вы ее и так покидали всего несколько раз. Постарайтесь больше н... — Андо запнулся, заметив, как Цусима повернул голову к нему и внимательно слушал. Казалось, буравил взглядом даже сквозь повязку. Пожилому врачу стало не по себе, и он не произвольно передернул плечами.       Повисло нелегкое молчание, в котором раздавалось тяжелое дыхание парня. Андо хотел бы продолжить свою фразу, но что-то неуловимое проскользнуло между ними, заставив задуматься.       — Я поговорю с Чуей и попрошу больше не приходить к тебе, — эту фразу он еле проговорил, не отдавая себе отчет, что заставило его поменять свое мнение. Улаживать отношение между пациентами — не его работа.       Дверь в палату хлопнула, и послышался звонкий стук каблуков медсестры.       — Юко, я оставляю нашего пациента на тебя и надеюсь, что вы поладите.       Девушка робко улыбнулась и стала раскладывать принесенные инструменты на тумбочке. Послышался очередной хлопок дверью, которые надоело считать Дазаю.       Андо, покинув палату, направился в перевязочную, где был второй пострадавший пациент. Он требовал полного порядка в своей больнице, и разбираться, кто прав, а кто виноват, зашивая в очередной раз больных, ему не хотелось. Андо зашел в перевязочную, где Чуя сидел в одних боксерах на кушетке, его больничная пижама находилась рядом. Медсестра обрабатывала повреждения, полученные в короткой схватке, мафиози терпел, иногда морщась. Какими бы хаотичными ни были удары, они попали по болевым точкам.       — Есть внутренние повреждения?       — Нет, на удивление даже ребра не повреждены. Он везунчик, — четко проговорила медсестра, не поднимая головы. — Будут синяки и рваные раны.       — У вас есть претензии к Цусиме? — Андо строго смотрел на мафиози.       Чуя перестал наблюдать за действиями медсестры, нежно обрабатывающей раны, будто он хрупкая девица, и поднял голубые глаза на врача, всматриваясь в него и пытаясь понять, что следует ожидать.       — Нет.       — Вы понимаете, что больница — не место для разборок?       — Конечно.       — Зачем вы спровоцировали больного? Вы понимаете, что он в трудной ситуации и любое слово может стать бомбой замедленного действия?       — Я всего лишь хотел узнать, как его здоровье. Я был в санузле, когда он разбил зеркало, — взгляд Чуи был нечитаем.       — С ним все в порядке, насколько это возможно в его ситуации.       Обработав последнюю рану, медсестра проверила свою работу и сделала несколько шагов назад, оценивая.       — Можете одеваться, — она слегка склонила голову перед Андо и стала прибираться.       Чуя, встав с кушетки, взял свою пижаму и стал одеваться, наблюдая краем глаза за врачом. Как только он узнал, что в этой больнице находится знаменитый в узких кругах информатор, сразу поставил целью подружиться с ним и переманить на сторону мафии. Шаг за шагом Чуя делал ошибки, которые лишь отдаляли от заветной цели. Он не считал, что в переулке помешал, скорее, наоборот, спас от неминуемой гибели. Четверо взрослых мужчин против одного худощавого парня, тем более слепого, — ему явно нужна была помощь. И в сортире — разве Чуя виноват, что остановил Сюдзи до того, как тот разодрал себе шею. Он делал все, чтобы войти в круг доверия, а в итоге, не успев приблизиться, умудрился из него вылететь. Разве Чуя сделал что-то плохое по отношению к этому парню? Может, он не совсем правильно выразился в палате, но ведь все это было не со зла. Ему придется посоветоваться с Кое и решить, что делать дальше. Перспектива поведать о своей неудаче Мори не прельщала. В некоторой степени было страшно, что за такое накажут. Мори с ним церемониться не будет — зубами зажать бордюр и три выстрела в упор. Он определенно самый жестокий человек, которого знает Накахара.       — Чуя, пожалуйста, послушайте меня. Вы взрослый адекватный человек и должны понимать, что нельзя так просто беспокоить пациентов. Я вас очень прошу, не трогайте Цусиму.       Чуя удивленно смотрел на доктора, пытаясь осознать, о чем его только что попросили. В голове набатом застучала концовка фразы «не трогайте Цусиму», заставив нервно сглотнуть.       Он проваливает задание.       — Конечно, Андо, — он согласился с напускной легкостью, а сам задумался над выполнением плана — не выходит делать что-то тайно.       — Вот и славненько, — облегчение так и засквозило в словах доктора. — Но на рентген я вас все-таки отправлю.       — Хорошо.       Чуя на ватных ногах дошел до своей палаты и рухнул на кровать. Тело неприятно ныло от столь откровенного посягательства. Кто бы мог подумать, что его, Накахару Чую, будут царапать, кусать и пинать? Ногами его обработали хорошо, Цусима явно знал, что делать. Какой-то слепой парень в прямом смысле слова избил мафиози. Теперь он явно не подпустит к себе близко Чую. Еще и главный врач решил вмешаться. У него есть право влезать в жизнь двух разных людей?       Правильно, нет.       Только одно «но» — они оба пациенты больницы и находятся здесь для лечения. Стоит послушать Андо и придумать, что делать дальше. Чуя потянулся рукой к спрятанной пачке, когда мозг выдал летящего Цусиму, когда Накахара с силой оттолкнул его. От осознания своей вины он застонал, ложась на кровать.       Нового шанса у него не будет.       Дазай ворочался и силился удержать ускользающий сон. Уже которые сутки снились ночные кошмары, заставляя довольствоваться странным чувством страха. Постоянный шум вызывал головную боль, а редкий глубокий сон позволял забыться. Кажется, здесь впервые за долгое время он спал дольше, чем обычно. Ему ничего не снилось — темнота обволакивала снаружи и не отпускала внутри. Хождение по темным лабиринтам разума не позволяло надолго забыться. Просыпался он так же внезапно, как и засыпал до этого. Привычный писк приборов стал значительно глуше, будто кто-то уменьшил их звук, а руки получилось положить удобнее. Осаму попытался вновь уснуть, но что-то не позволяло это сделать. Он встал и, придерживаясь за стену, пошел к окну. Ноги невыносимо болели, будто их облили кислотой. Нащупав заветный выступ, Дазай аккуратно взобрался на подоконник и открыл окно, впуская свежий воздух и вдыхая полной грудью.       — Вы не Чуя — после случившегося он в ближайшее время сюда не явится. И не Ито — он не обнаглел до такой степени, да и по ночам полиция ко мне еще не приходила, — Дазай медленно повернул голову вглубь палаты, говоря тихо. — Ночное время больше подходит для людей, преступивших закон, но вы не из тех, кто хочет меня убить прямо сейчас, иначе я был бы уже мертв. Вы ведь Мори Огай — босс Портовой Мафии, верно?       Раздались негромкие хлопки. Ему аплодировали.       — Верно, Сюдзи, — высокий мужчина сидел на стуле в самом темном углу палаты, закинув ногу на ногу. — А ты проницателен.       Дазай отвернулся и прислонил голову к прохладному стеклу.       — К сожалению, Чуя не со всеми умеет договариваться, прости его, — губы Мори растянулись в легкой насмешливой улыбке. — Я хочу, чтобы ты работал на меня. Ты, твои знания и твоя сила — нужны мне.       — Для чего?       Огай на секунду замешкался.       — Вы хотите власти? Заполучить весь мир? Или что?       — Ты интереснее, чем я мог представить себе. Мне нужно признание организации, как официальной.       — А я что получу от этого?       — Все, что захочешь.       — Нет, — не задумываясь, ответил Дазай.       — Подумай над моим предложением, Сюдзи, ответ «нет» я не принимаю, — мягко произнес Мори, будто уговаривая непослушного ребенка.       Дазай не стал отвечать. Он часто задумывался над своими желаниями и насколько они выполнимы, хотел иметь семью — нормальную семью, как в то время, которое стерлось из памяти. Только проблема в том, что Дазай не помнил об этом, и, как сказал Федор, этому должна быть вполне объяснимая причина — не надо это помнить: забыть что-то порой бывает подарком судьбы. Денег всех не заработаешь, но того, что получал он, вполне хватало на беззаботную жизнь, наполненную приключениями. И самый главный для него — Достоевский Федор — единственный, кто ему нужен в жизни и кого не хочется терять. Босс Портовой Мафии может обещать ему что угодно, но не сможет дать то, что нужно на самом деле.       — До свидания, Мори, вы ничего не сможете мне дать, — Дазай так же осторожно добрался до кровати и залез под одеяло. В висках пульсировала кровь, разнося головную боль по черепу, каждая мысль, словно иголка, протыкала насквозь.       Утро его встречало непонятной суетой. Будто всем от него надо было что-то. Дазай упорно старался отстраниться от происходящего — оно приносило лишь боль и разочарование. Каждый удар дверью начинал бить по оголенным нервам, заставляя усомниться в возможности здесь выжить. В прошлый раз было гораздо проще: он тихо выбрался из больницы и смог спокойно передвигаться под городом в поисках подручных Шина. Его ошибкой стало возвращение обратно. За несколько минут, или часов, проведенных в тишине под землей, его мозг начал нормально функционировать, и Дазай смог немного отдохнуть. Только болела спина.       — Цусима, рад вас видеть в добром здравии, — мерзкий, слащавый голос Ито заставил вздрогнуть. — Знаешь, я недавно разговаривал с Андо и понял, что все делаю неправильно.       Дазай старался не слушать, что ему говорят. Каждый звук отзывался тупой болью в истощенном организме. Осаму старался выцеплять только нужные для себя слова — вдруг получится найти выход из этого страшного места. Ничего ведь не случится, если он немного полежит среди миллионов ходов под землей? Не удержавшись, Дазай все же потянул руку к стоящей рядом тумбочке и нашел дежурный стакан с водой. В последнее время все чаще он ощущал бурление в желудке и только пара глотков воды спасала от этого кошмара.       — …я уверен, что смогу помочь вам… — продолжал Ито, зацепившись взглядом за тонкое запястье парня и стакан, который тот тянул к губам.       Цусима аккуратно обхватил губами край стакана и мелкими глотками пил воду. Несколько капель скатились вниз, оставляя на подбородке и шее влажный след, который терялся под больничной футболкой. Кадык ритмично двигался, и собеседник неосознанно облизнулся. Пациент медленно вернул стакан на тумбочку, слишком близко к краю, и снова укрылся одеялом.       — И последнее, что я хочу сказать: мы могли бы составить отличную команду, — Ито тихо взял стакан и покинул палату.