дети дорог.

Когда Чанбин открывает дверь, то совершенно не ожидает увидеть за ней Феликса. Пьяного Феликса. Пьяного Феликса, подпирающего плечом косяк двери и просящего войти. Цель его визита не ясна, но Чанбин пропускает его вперёд. Не выставит же он мелкого за дверь, да ещё и в таком состоянии: если об этом узнает Чан, Чанбину не сносить головы, которую предварительно изнасилуют лекцией на предмет отсутствия сострадания к ближним. Феликс нетвердой походкой проходит внутрь, что-то бормочет об уюте квартиры, икает и просит водички. Вид у него довольно неряшливый и побитый, словно по пути до квартиры Чанбина он несколько раз удачно собрал своим телом все заборчики и ямки на дорогах. Чанбин справедливо замечает, что ему не водичка, а сон нужен, на что Феликс фыркает и говорит, что выспится как-нибудь потом. На том свете. Он выпивает залпом стакан воды и садится рядом с Чанбином на диван. От младшего тянется тонкий и на удивление приятный запах алкоголя: значит, не дешевым бухлом заливал себе горло, а чем-то элитным. Чанбин не знает, как завести разговор, да и, судя по поведению Феликса, разговор не требуется. Младший просто кладёт голову на его колени и смотрит сквозь пальцы на потолок. Как ребёнок. Феликс по сути и есть ребёнок, тот самый, который потерялся в жизни, в чувствах, в отношениях, и теперь топчется на границе этого всего и не знает, в какую сторону пойти. Чанбин было тянется к его голове, чтобы погладить, как Феликс неожиданно начинает говорить. - Знаешь, зачем я.. пришёл.. я.. хён? - язык у него немного заплетается, и речь не настолько четкая, но смысл уловить можно. Чанбин пожимает плечами. А Феликс чуть поддаётся вперед, смотрит прямо в глаза Чанбину и вкрадчиво сообщает, - хочу. тебе. отсосать. А затем подносит ко рту сжатый кулак, а языком давит щёку изнутри, недвусмысленно намекая на минет. Чанбина резко бросает в жар. Ещё бы, как можно сохранить спокойствие, когда пьяное недоразумение лежит головой на твоих коленях, в опасной близости от паха и говорит, что хочет тебе отсосать. У Феликса довольно открытое на эмоции лицо, и сейчас там не намёка на розыгрыш или шутку - он абсолютно серьёзен. Чанбин борется с самим собой, и логично отправить Феликса домой отсыпаться, но когда Чанбин делал что-то логичное, когда дело касалось Феликса Ли? - Давай, - усмехается он и дёргает бедрами, предполагая, что мелкий не надеялся на положительный ответ, испугается и пойдёт на попятную. Чанбин и сам напуган своей решимостью и всё ещё думает, что это идиотская шутка. Но это не идиотская шутка, так как Феликс - Феликс - черт-бы-его-побрал- Ли, - послушно кивает головой, переворачивается на живот и тянется пальцами к ширинке. У Чанбина всего пара секунд, чтобы остановить, чтобы перехватить руку и отвести назад, чтобы сказать нет и сбежать - сделать хоть что-нибудь, чтобы не пустить их и без того странные отношения глубже по пизде. Но он молчит и бездействует. Зато Феликс полон решимости, и будь он трезвым, то никогда бы такого не допустил - Чанбин уверен. А сейчас же его глаза подернуты дымкой, на пухлых щеках легкий румянец, а волосы взлохмачены, как у воробья. Феликс не сексуальный, но довольно притягательный сейчас. А ещё Феликс оказывается умеет делать потрясающий минет. И Чанбин не хочет знать, где этот малец научился. Он только вплетает пальцы в его волосы и немного направляет, задаёт нужный для себя ритм. Управлять Феликсом очень приятно - он поддатливый и послушный. Впрочем, как и всегда. Чанбину так хорошо, что он даже стонов не сдерживает, и сам двигается навстречу влажному горячему рту. Все предрассудки их общения уходят очень далеко на задний план, оставляя место лишь обострившейся чувствительности и сладкому наслаждению. Чанбин не хочет пачкать рот Феликса, поэтому в последний момент убирает его голову, и сперма лишь слегка задевает его кофту, а в остальном разбрызгивается на одежду Чанбина. У Феликса распухшие пуще прежнего губы и очень красные, а сам он очень довольный, кажется, ещё более румяней и один из волосков прилип к уголку рта. Завороженный зрелищем и ведомый чистыми инстинктами Чанбин тянет его на себя - неожиданно для себя хочет поцеловать, но передумывает в самый последний момент, когда между губами остаётся меньше сантиметра. По Феликсу видно, что он опечален этим фактом, но старается сделать вид, что всё окей, вытирает рот ладошкой, опирается спиной о спинку дивана и басит тихое "спасибо". А Чанбину срочно надо выпить. Он вливает в себя два стакана виски, и когда возвращается обратно, то Феликс, свернувшись трогательным клубочком, уже спит на диване, подложив под щёку руку. Тем самым вероятность неприятного для обоих разговора резко падает процентов до сорока. А потом и вовсе до нуля, когда поутру Чанбин просыпается в абсолютном одиночестве.