Рыжая с хвостом

Сложно говорить о чем-то, когда тебя нет. Это самое отвратительное, на самом деле. Какое слово не подставляй - “когда”, “где”, “с кем” тебя нет - итог один. Тебя нет. Меня нет. Ненавижу похороны, ненавижу само это кладбище на самом деле, но это личное. Хотя, ненавидеть теперь тоже получается плохо. “Как” меня же тоже нет. Эта бледная тушка, похожая на худую восковую куклу - это не я. Слишком спокойно лежит, слишком спокойно улыбается, слишком парадно разодели, да в гробу я видала ваши— ...ах, ну да. …батя вот пришел. Отчим, на самом деле, но кто мне еще батя, если не он? Хотя папаша с мамашей вон тоже в стороне топчутся. Онижродители, как можно было не прийти. Спасибо говорить не буду. Отчим тоже не скажет, и будет прав. ...Елки, бать, а ты ведь седеешь. И давно? Надо было все-таки завалиться в гости. Все чет некогда было. Так и не свиделись. Сейчас тоже нет - говорю же, это не я. ...Прости. Херовая из меня была дочь, я знаю - но только вот тогда и не надо убиваться, как будто над хорошей. Все мы знали, что я до старости не доживу. И за это тоже прости. Наверное. А вы двое - прекратите строить скорбные рожи, как будто все время до этого вам не было насрать. И извинений вы тоже не дождетесь. Бесит это, конечно. Нет, не они бесят, бесит то, что меня нет. Хочется встать, заорать, сказать, мол, хватит слезы лить и сопли на кулак наматывать. Ненавижу когда ревут. Особенно, когда ревут люди, на которых мне ну все-таки ну не совсем похрен! Не обязательно реветь внешне, реветь можно внутренне, я же все блять вижу. Но особенно ненавижу, когда при этом не могу нихрена сделать. Ни по спине похлопать, ни вытряхнуть из этого болота, ни попытаться мозги вправить - да, я знаю, я нихрена не умею….не умела утешать, но по крайней мере я делала что-то! Объяснить бы вам, что это не я. Что рыдаете и души рвете вы себе над безжизненным трупом, не надо мной. Я бы поняла еще, если бы от этого кому-то становилось легче, но не вешайте мне лапшу на уши. Я была там, я стояла на этом кладбище уже. Нихера от этого не легче, вы просто топитесь в боли до тошноты и смотрите на то что только БЫЛО когда-то дорогим вам человеком, пока картинка под веками не останется выжженой. Оно вам надо? Вам надо меня запоминать вот так вот, когда меня-то там уже и не осталось? Сами на себя не похожи. Один Корецкий остался верен себе - не пришел вовсе. И на том спаси— нет, не дождется. Не суть. Вот Ангелина Евгеньевна. Вот про кого, про кого вы пытаетесь тут всякого хорошего наговорить? Вот эти все хвалебные эпитеты про кого?! Вы про меня не так говорите, вы мне говорите “Вольнова, все сказала? А теперь холодной воды себе на голову вылила и пошла делать, что сказано”. Вот то - я. А это - не я. Лучше ругайте. Не надо вот этого вот. Или вот, Тоха. Где твои идиотские хипстерские очки? Снял, чтобы выглядеть серьезнее или что? Вот только не говори, что решил посмертно почтить мои доебы. Надень обратно, они тебе идут. Теперь я могу это признать, ты же не услышишь. И заканчивай кашлять, как первокурсник. Дыши глубже, как учили. Я уже не могу вытаскивать тебя из подвала, помрешь там от скуки - ко мне не приходи! И вообще я не единственная, кто скучает по твоей жизнерадостной роже. Твой патологический оптимизм им всем сейчас нужнее, чем когда либо. И нет, я не буду давать тебе никаких поблажек и передышек на поныть и поскорбеть. Мы гребанные огненные маги, а ты теперь вообще один остался, так что вперед. Гори за двоих. Я могла бы просить прощения, но это тоже не я. Я была ужасный напарник и тренер, поднимающий тебя пинками и требующий пытаться снова и снова. Так что давай. Ты сильный. Я в тебя верю. Не “верила”, а “верю”. Потому что концепт времени для меня теперь тоже не указ. Так хочется дружески двинуть тебе по спине, чтоб аж перетряхнуло, но меня, опять же, нет. Нет, говорю вам, это не я. Вот Алиновский стоит с унылой рожей, а до сих пор не пуганный. Бесит, тоже, - уже и Саньку по щам дать не могу. А так хочется - по физиономии вижу, стоит и вешает себе все грехи на душу, гребанный серый кардинал недоделанный. Ой, это была наша миссия, ой, а меня бы та пуля не взяла, ой, да заткнись ты уже. Мы договаривались не цепляться за прошлое? Договаривались? Вот и отцепись. Ты думаешь, я бы стала за свою смерть на тебя гнать, потому что это была ваша смена? Нет, блять, не стала бы. Что бы ты там себе не придумал - это не я. Я бы в этом треклятом гробу уже перевернулась от возмущения как минимум. Так что подними свою пустую каменную башку и вдупли, что это не ваша гребанная вина. И Романовой объясни, пока девчонку инфаркт от рыданий не хватил. И Близнецы вот еще тоже. Вот уж у кого хари нечитабельные - да только по глазам все блять понятно. Надеюсь хоть вам не нужно ничего разжевывать? Нет, врать не буду, я предъявила бы парочку претензий - да только смысла нет, мне все одно уже ровно. И вот только мне не хватало, чтобы кое-кто вместо обещаний меня отравить внезапно стал в покаянии биться головой об стенку. Вам это не идет, ни одной, ни другому. Одно только на носу зарубите - если Жека попрется еще в какую-нибудь задницу со своими человеколюбивыми порывами, то отвечаете за нее головами, а не как в этот раз, “Сама подписалась - сама разбирайся”. Отпустите одну - вот за это не прощу и во снах приходить сука буду. А за себя - а что за меня, мне от вашей совести ни горячо ни холодно уже. Я б вот сейчас наорала и нарочно выбесила вас на себя, чтоб забыли нахрен, о чем хандрили, я это хорошо умела. Но не могу, мать вашу. ...На Жеку смотреть больнее всех. Никто же к ней и не подойдет, то ли типа уважение проявляют, то ли просто боятся. И я снова ничего не могу. Ни прикоснуться, ни встряхнуть. Ни говорить. Я ж ведь правда ни о чем не жалею, дурында ты. Главное - ты живая, а боль это нормально, боль она часть жизни. И она пройдет. Я ненавижу то, что я не могу быть рядом, ненавижу то, что приходится молчать, когда даже слепому видно, что тебя пополам переламывает. Была бы - ни за что бы не промолчала, и подошла бы, и обняла бы, я не знаю. Вот только если бы я была, то и вопроса бы не стояло, да... Бесит это. Бесит, что меня там уже не было, когда ты ломанулась на ту психованную, и что уже не могла защитить. Бесит, что руку тебе угробила, - это было ради твоего же спасения, так что не жалею, - но не могу помогать теперь, пока будет заживать. Надеюсь, хоть шрама не останется, это такое себе “на память”. Лучше уж что-нибудь из моих вещей себе оставь, а. ...Бесит, что столько хочется сказать, а мертвецы не говорят. Я знаю, как это все, Жек. Оно пройдет. Даже смешно (хотя не очень), я столько донимала тебя, мол, покажи характер, развернись в полную силу, покажи себя, а сейчас знаешь, что хочу сказать - к черту это все, остановись, успокойся. Дай себе переболеть, дай себе зажить - а потом все оставь и двигайся дальше. Я не обижусь, я наоборот поддержу. Еще мне не хватало, чтоб по мне всю жизнь рыдали. Все проходит, и я пройду. И не вини себя, не смей, не заикайся даже со своим “прости” опять. Мне не за что тебя прощать. Это был мой выбор, и точка. Инга, Снежа с Дёмой, Гриша, Тамара с Зоей... Хватит, ребята, просто хватит. Ничего не вымораживает хуже, чем когда люди, ставшие твоим домом, загибаются от боли, а ты нихрена не можешь, потому что тебя ну. Ну просто нет. Мне не нравится то, что меня нет, и что в надвигающийся опасный махач вы пойдете без меня и все веселье себе захапаете, но еще больше мне не нравится, что вы жрете этот метафорический кактус по мне, а я не могу ни помочь, ни сказать чтоб прекратили. Все проходит. Мы все это знаем, - ну может кроме Лили, для нее это впервой, - а я лучше всех. Вам некогда сейчас вариться в жалости к самим себе (потому что жалость ко мне бесполезна, там не осталось, чего жалеть, так что это исключительно саможаление), вам надо встать, собрать себя в кулак и жить дальше. Будет пиздец тяжело, больно, стыдно (как будто есть перед кем), невыносимо, но потом потихоньку отпустит и станет легче. Ну да, да, больно, и что. Мне вот не больно, а вы зато живые. Я б себе не завидовала, на вашем месте. Так что закройте уже несчастную крышку несчастного гроба и расходитесь. Вам еще дальше жить. А я, а что я. А я даже не могу всего этого вам сказать. И после смерти говорят, наступает вечное спокойствие, но как тут быть спокойной, когда с вами происходит вот это вот все... ...а меня, черт бы все побрал, нет.