Торг

      Эсмеральда с трудом разлепила тяжёлые веки. Придя в себя, она увидела над собой тяжёлый свод дубового потолка. Голова кружилась, в ушах стоял грохот, будто отдавало молотом. Ужасная боль разливалась по всему телу. Особенно жгло в области груди, будто её пытали раскалённым железом. Ощущения были столь ужасные, что она, казалось, была готова снова лишиться сознания и вновь окунуться в спасительное забытьё.       Бедняжка застонала, и стон этот был столь слаб, что его едва можно было расслышать. Однако её услышали. Над нею склонился высокий худой человек в чёрной сутане. Девушка не могла вспомнить, кто это такой. Воспоминания её были обрывисты и смутны. Мысли терялись в туманном гнетущем мареве. Лишь что-то отдалённо знакомое чудилось ей в этом человеке. Но она не могла вспомнить, что именно. Память о пережитом возвращалась к ней медленно и весьма неохотно.       - Дитя моё, - произнёс мужчина в сутане с несвойственной всему его строгому печальному облику лаской в голосе, - как ты себя чувствуешь, моё дорогое дитя?       Эсмеральда хотела ему ответить, но с её пересохших жарких уст не сорвалось ни единого слова. Уста её лишь приоткрылись, но и только…       - Пить… - одними губами произнесла она.       Жажда мучила её чрезвычайно. Она испугалась, что он не услышит её, не поймёт, и она никогда не избавится от этой пытки. Но он услышал. Он понял. Тут же девушка ощутила мгновенное облегчение от прикосновения к её губам влажной мягкой и приятной на ощупь губки, пахнущей какими-то целебными травами. Облегчение длилось недолго, всего несколько мгновений, но принесло ей восхитительное чувство покоя.       Эсмеральда дышала с трудом, при каждом сделанном ею вдохе, боль, казалось, нарастала по спирали. Она смертельно устала. Её клонило в сон.       Мужчина в чёрной сутане заметил это. Она ощутила на своём юном чистом лбу прикосновение его ладони, и это лёгкое прикосновение принесло желанную прохладу её утомленной головке.       - Спи, моя голубка, - услышала она его растроганный голос и с удивлением увидела слезу, скатившуюся по щеке этого, казалось бы, сделанного из камня, человека, - отдыхай, набирайся сил. Ты теперь вне опасности, и я многократно благодарю за это Всевышнего!       Эсмеральда послушно, словно ребёнок, вновь смежила веки и провалилась в голубую чарующую дымку сна, в котором растворились все её тревоги и печали, и даже резкая боль, казалось, стала затихать.       Сколько проспала Эсмеральда, она не знала, но сон принёс ей успокоение. Впрочем, до полного выздоровления было ещё далеко. Часто разрывающая боль окутывала её волнами, она металась в жару на узкой постели, находилась на грани обморока, теряла сознание, но, когда приходила в себя, неизменно видела возле своего мученического ложа высокого худого человека в чёрной сутане. Он словно и не отходил от неё всё это время. Спал ли он? Ел ли хоть что-то? Она не знала.       Но, стоило ей открыть глаза, она встречалась взглядом с этим мужчиной, любые малейшие желания, которые ей трудно было выговорить, угадывались и исполнялись этим человеком с полуслова, с полувзгляда. Эсмеральда не переставала дивиться этому. Он давал ей какие-то укрепляющие снадобья. Названия трав Эсмеральда не знала. Но с бесконечным терпением и покорностью принимала она из его рук всё, что он давал ей. Он же, в свою очередь, не переставал удивляться тому, как из непокорной дикарки она в такой короткий срок превратилась в послушную его железной воле девушку.       Память возвращалась к ней медленно и с трудом. Её измученный мозг с трудом мог за что-то зацепиться надолго. Прошло много, очень много времени, когда, наконец-то, ей стало лучше, но она ещё очень долго оставалась слабой…       И вот однажды...