Терапия

В больнице Вера пришла в себя, но Макса к ней не пустили. Он упрашивал, хамил, сулил любые почести и награды, но врач, женщина лет сорока с высокой причёской и роговых очках, осталась непреклонна: — Вашей девушке нужен покой. Идите домой и возвращайтесь завтра, график посещений висит в коридоре. Не волнуйтесь, мы делаем всё возможное. В итоге Максу пришлось ретироваться. Возвращение в пустую квартиру было ужасным. На кухонном полу рядом с высохшей чайной лужей валялась любимая полочка Веры, осколки фигурок, баночек, специй и ещё чего-то. Кожа опять начала зудеть. «Маленький засранец, это ты во всём виноват, слышишь? Вечно лезешь везде со своими фантазиями!» — услышал он как будто издалека недовольный женский голос. Кожа начала зудеть сильнее. Дрожащими пальцами он зажёг сигарету и закурил. Мысли в голове крутились одна другой страшнее. Вдруг Вера умрёт из-за недосмотра врачей, пока его нет рядом. Он боялся, что ей причинят боль, или вообще никакой помощи не окажут и буквально с ума сходил от отчаяния. Макс лёг на диван на кухне и уставился в потолок. Всякий раз закрывая глаза, он видел бледное лицо Веры с размазанной косметикой, чуть приоткрытые губы и ледяные руки. Он вскочил, поперхнувшись дымом, и выронил горящую сигарету прямо в обломки фарфоровых фигурок. Его растерянность сменилась ужасом, а кожа начала зудеть так, будто сотня паразитов под ней устроили кровавое пиршество. Ему не хватало воздуха. Задыхаясь, молодой человек закашлялся, сгибаясь пополам. Лицо всё горело, будто вот-вот взорвётся изнутри. Когда он наконец-то откашлялся, дышать стало легче, но кожа продолжала гореть огнём. Выносить это Максу было невыносимо. Он вскочил с места и открыл ящик со столовыми приборами. Болезненные мысли смешались с воспоминаниями, давя свинцовым грузом. Макс медленно провёл острым лезвием ножа по своим шрамам на руке. Перечеркнув одной линией вырезанную на руке клетку, он на секунду остановился, а затем сделал ещё несколько разрезов по краям запястья. Зуд прекратился, а по пальцам тонкими струйками потекла кровь. Откинув нож в сторону, он схватился за голову и опустился рядом с валяющейся на полу потухшей сигаретой. Ближе к утру к нему пришло забытье. Во сне он ходил по извилистому коридору, чьи стены представляли собой множество переплетённых между собой двигающихся лиан, покрытых сине-красными язвами. От них исходило странное шипение, когда он проходил мимо. В какой-то момент в голову закралась странная мысль, что они перешептываются друг с другом и это заставляло идти быстрее и не оборачиваться. Макс не помнил, сколько времени провёл в пульсирующем зловонном коридоре и не смог отследить момент, как одно наваждение сменилось другим. Подобно глупой симуляции, коридор исчез, и он оказался в другом кошмаре, в котором бесконечно долго падал с огромной высоты, прямо в пепельно-серую пустоту, а затем с криком проснулся. Из-под плотных занавесок на него светило солнце. Кое-как приведя себя в порядок, молодой человек отправился в больницу и был очень рад наконец-то увидеть возлюбленную. Вера казалась очень уставшей и меланхоличной, но всё же нашла силы немного рассказать о своём самочувствии, улыбнуться принесенному букету и апельсинам, а затем нежно поцеловать Макса в щёку на прощание. На вопрос о том, сможет ли она простить его когда-нибудь, девушка не ответила. Тем же вечером на левой руке появилось ещё три пореза.

***

Веру выписали из больницы спустя два дня. Приехав с ней домой, Макс не стал кидаться с расспросами сразу, хотя и сильно желал этого. В больнице они перекинулись лишь парой незначительных фраз, касающихся её самочувствия и не более того. Он подождал, пока Вера примет душ, поест и отдохнёт после больницы. Находясь дома, девушка будто немного ожила, но всё равно оставалась равнодушной к происходящему. Пытаясь вывести её на разговор, Макс начал издалека: — Как тебе еда? — Было вкусно, спасибо. — Ну после больничного хавчика даже моя готовка не такая уж и паршивая. — По-моему, у тебя всё прекрасно вышло, — ответила Вера. — Я люблю картофельное пюре. — Я повесил твою полочку назад. Надеюсь, со статуэтками и чашками угадал, — сказал Макс, виновато улыбнувшись. — Молодец, спасибо, — ответила Вера, даже не взглянув в сторону полки. — Что будем делать после еды? Может, ты хочешь чего-нибудь? — Кушать точно не хочу. Лучше фильм посмотреть, какую-нибудь «Пилу», либо первую, либо вторую часть. — Ты уверена? Может, лучше что-нибудь не такое напрягающее? — Да мне нормально, не переживай. — Даже после того, как ты пыталась убить себя? — выпалил Макс. — Я не пыталась себя убить вообще-то. — Почему ты врешь? Пыталась же. — А какая разница, что я отвечу? Хочешь, чтобы я душу излила или чего? — Если нет, то зачем столько таблеток приняла? — Хотелось расслабиться и заснуть быстро. До твоего появления в моей жизни я частенько именно так и засыпала. — Ты чуть в могилу не угодила! Задержись я ещё хоть на несколько минут и ты была бы мертва! — Мог бы и не уходить шататься чёрти где, — огрызнулась Вера. — Да и вообще, зачем ты меня спас? Издеваться опять и отчитывать за всё? — Может, тебе напомнить из-за чего мы поругались? — Кажется из-за того, что я не увольняюсь, — пробормотала Вера. — Ни черта подобного, — недовольно буркнул он. — Макс, почему ты отрицаешь очевидное? Из-за работы ведь! Ты же спишь и видишь, когда я наконец-то уволюсь! Или я совсем дура? Вот только как бы ты не старался, мне придётся работать. И вообще, отстань со своими нотациями, я устала… — Я спрашивал, какого хрена ты задерживаешься всегда, не передергивай! — крикнул Макс, теряя терпение. — Не ори на меня. — Как не орать, когда ты не понимаешь по-другому? Когда я спокоен, ты игноришь меня, а как повышаю голос, так начинаешь реветь и обвинять во всём, а потом… — Так какой смысл на меня орать тогда? — перебила его Вера и грустно вздохнула. — Если бы я только знала, что выйдет из наших отношений, то лучше бы не начинала их. — Вер, ну зачем ты так? Ты же знаешь, что мне очень стыдно за произошедшее… Девушка промолчала. Сидя за столом напротив неё, Макс закрыл лицо руками. — Я знаю, что со мной бывает трудно, — продолжил он. — С тобой трудно всегда. Я люблю тебя и на всё готова, но всякий раз этого оказывается недостаточно. Ответь, как я должна себя вести, чтобы у нас всё было хорошо? — Меньше спорить и доказывать, что ты сильная и независимая. Это ни черта не женственно. — Я не… — начала было Вера. — Понимаю, что ты защищаешься таким образом, так как заботиться о тебе некому, но сейчас у тебя есть я. — Милый, тебе самому защита бы не помешала. Ответь мне, как давно ты это делаешь? — Делаю что? — У тебя на руках живого места нет! Часть шрамов старые и их не видно под татуировкой, а левая исполосована вся. Только не говори, что это случайность, ладно? Макс опустил голову и увидел, что повязка благополучно исчезла с его левой руки и буркнул, стараясь не смотреть на Веру: — Ничего особенного. — Слушай, не надо мои умственные способности сомнению подвергать. Ты режешь себя, когда тебе плохо? Он промолчал. — И когда это произошло в последний раз? Когда я в больнице лежала? — продолжила расспрос Вера. — Да. И до встречи с тобой было, — ответил Макс, по-прежнему пряча глаза. — Когда мы начали встречаться, то я смог взять себя в руки. Ненадолго, но всё же… — Всё из-за того самого случая? Тогда ты начал делать это? — догадалась Вера. Макс кивнул и ответил тихо: — Так легче справится с собой, понимаешь? — Отчасти. А как же твои родственники? Они ничего не замечали? — Мать нет, а отцу было насрать. Он высылал на моё содержание деньги и этим его участие в воспитании и ограничивалось. Я вроде говорил, что после того самого случая я к бабушке переехал. Она, конечно, замечала всё, водила меня по врачам, сама пыталась помочь, но в дальнейшем стало только хуже… Подростком я вообще жил как животное, тусовался в местном сквоте со всяким отребьем, пил, наркотой баловался, школу прогуливал. В общем, много чего делал и нервы ей трепал нещадно в своё время, хотя привязан был к ней сильно…  — Но как-то ты же выбрался из этого? — подала голос Вера. — Ну как выбрался… Можно так сказать, конечно, только это не совсем верно. Ближе к семнадцати, после бабушкиной смерти… Ведь это я довёл её, человека со слабым сердцем… — Макс тяжело вздохнул. — Когда её не стало, я понял, что надо бежать к чертям. Вроде как Калифорния — это рай на земле, но мне было отвратительно в ней всё. — А где твоя мать где сейчас? — Так и осталась в Америке. Я с ней не общался вплоть до бабушкиных похорон. — И что на похоронах? Вы наконец-то поговорили? — Да. За время моего отстсутвия в её жизни она успела выйти замуж и родить ребёнка. Видишь, как круто получается? Если не получился первый ребёнок, то роди второго и всё! И похуй, что уже и так достаточно гвоздей мне в гроб вогнала, надо было, блять, ещё добавить… В общем, передо мной встал выбор: либо свалить в другой штат, либо к папаше, который наконец-то вспомнил, что у него есть сын. Я выбрал второе. Думал, что чем дальше уеду, тем будет лучше. — И как отец тебя встретил? — Он сразу запихнул меня в клинику лечится. Потом узнав, что учится я не планирую, начал капать на мозги, пугая ужасным будущим без высшего образования. Я сначала сопротивлялся, а потом дошло, что батя прав. Нужно было начинать жизнь заново. Я набрал вес со временем, начал ходить к психотерапевту, поступил в универ. — А что дальше? После окончания универа? — Работать пошёл. Вроде даже всё нормально было поначалу, а потом я в аварию попал. После этого началась депрессия и очередная попытка жить нормально провалилась. Я ушёл с работы, опять начал лечится, а потом встретил тебя. Вера положила ладонь Максу на руку, интуитивно чувствуя, что ему нужна не только словесная поддержка. — Я не знаю, кто я. Мне двадцать три года и практически каждый день надо собирать себя по кусочкам и вспоминать всё заново. И даже немного собравшись, мне легче не становится. — Ты правильно сделал, что рассказал всё. Мне тоже пришлось плохо в своё время, поэтому я понимаю, что ты чувствуешь. Макс слабо усмехнулся и ответил: — Если бы ты только знала, сколько в своё время пришлось усилий приложить, чтобы просто рассказать о том, что со мной происходит. Когда я первый раз к психотерапевту попал, то меня даже самые простые вопросы в тупик ставили. Я говорил о чём угодно, нёс любую херню, стараясь уйти от темы… — Я сама не люблю говорить о том, что чувствую, так как понимания почти никогда не нахожу, — грустно ответила Вера. — А что до наших конфликтов, то мы со всем справимся, нужно только кое-что сделать. — Что? — Мне кажется, тебе опять нужно к специалисту. Так будет лучше для тебя самого. Макс опять тяжело вздохнул, будто смирившись с её словами: — Ты права, мне нужна помощь. Теперь я честно рассказал тебе всё и жду того же самого от тебя. Ответь, отчего такая привязанность к работе? Знаю, что ты чего-то недоговариваешь, так что не увиливай. — Потому что за задержки мне доплачивают, а деньги, даже маленькие, сейчас очень нужны, я ведь кредиты плачу, — на выдохе сказала Вера. — Кредиты за что? — удивлённо спросил Макс. — За ремонт, за технику, мебель — да за всё на свете! — Почему ты не сказала? — спросил Макс, пытаясь быть как можно мягче. — А что бы это дало? — Я бы понял, если бы ты призналась, что вся в долгах, — возразил Макс. — Да ладно? Верится с трудом! Больше вероятности, что ты бы сбежал к чертям… — горько протянула девушка. — Вер, про такие вещи нельзя молчать! Какого хрена ты скрывала это всё? Она не выдержала и закричала в ответ: — Потому что ты и так орёшь на меня, что трахаюсь с тобой из-за денег, чёрт побери! И папаша твой небось тоже об этом говорит и похуй вам обоим на очевидный факт, что я спала с тобой не зная о твоём банковском счете. Ты сам всё рассказал только после того, как переехал ко мне, забыл? И вообще, как я вообще сказать о своих кредитах должна была, объясни? «Милый, у меня куча непогашенных платежей, а у тебя так много денег, оплати всё?» Или как? Ты ведь понятия не имеешь, что такое нужда, поэтому как я могла рассчитывать на твое понимание? Да если бы ты только видел, что за свинарник царил в этой квартире до ремонта, то даже не зашёл бы ко мне! Макс ничего не ответил. Вера протерла салфеткой влажные от слёз глаза и продолжила: — Сначала я вообще хотела продавать квартиру, но сам знаешь, как в нашей стране с недвижимостью сложно, поэтому решила жить в ней. И что ты думаешь? Весь этот ужасный вид, старая мебель, куча хлама и вонь, закравшаяся в каждый угол — всё напоминало о том, как мне я жила здесь раньше! Поэтому два года назад я не выдержала и решила кардинально изменить всё, чтобы зажить в нормальном доме с нормальными условиями. Денег на перемены у меня не было, поэтому я взяла кредиты в банке и сделала себе квартиру мечты, набила её хорошей мебелью и техникой и наконец-то зажила как человек. Да, я очень много денег отдаю на погашение долгов, но не жалею о том, что радикально всё здесь поменяла и наконец-то себя хорошо чувствую, ведь никаких упоминаний о старой жизни не осталось. Я выкинула всё, даже оконные рамы и входные двери! Тебе очень повезло, что ты не знаешь, что такое голод и бедность… — Вера опустила голову и опять тихо заплакала. — Я не хочу быть тебе обузой, Макс. Пока я молода и есть силы мне хочется жить в комфорте. Хочется приводить гостей не стесняясь, хочется отдыхать в ванной или перед ноутом после работы, а не сидеть в сраном сарае и вспоминать как и сколько раз меня здесь избивали… — Никогда ты не была мне обузой, малыш, о чём ты? — Макс вскочил с места и мягко обнял её сзади. Спрятав лицо в ладони, Вера заплакала ещё сильнее. — Пойдем приляжем, — ласково сказал Макс, подхватывая расстроенную девушку на руки. Он принес её в комнату и опустился вместе с ней на кровать. Вера, обнимая его за шею, сказала носовым от плача голосом: — Если ты меня бросишь, то я пойму. Я заслуживаю этого. Лучше бы ты пришёл позже после нашей ссоры и вообще не спасал меня… — Ну- ну, малыш, успокойся, всё хорошо, — примирительно сказал он, поглаживая девушку по спине. — Мы что-нибудь придумаем, не переживай. — Я понимаю, что не стою тебя, что сама виновата во всем… — Это я тебя не достоин. От меня одни проблемы. — Мы с тобой как два ходячих несчастья, — тихо сказала Вера. — Вечно что-то с нами не то происходит… Он взял её заплаканное лицо в свои ладони и сказал, глядя ей прямо в глаза: — Вер, я хочу быть рядом и люблю тебя одну, разве есть что-то важнее этого? Когда я увидел тебя без сознания, то сам чуть не умер! А когда тебя увезли, то извёлся весь, из меня будто вырвали кусок, — голос Макса задрожал. — Мой поступок не имеет названия, это ты должна бросить меня. И если, если ты примешь такое решение… — Нет, не приму. — Прости меня. Я очень виноват перед тобой. Если бы ты умерла, я бы тоже не прожил долго. — Даже не представляешь, как мне паршиво было, — Вера мягко коснулась его губ. — Я прощаю. И ты прости меня. — Прощаю, если тебе легче станет от этого… — Макс сильнее сжал её в объятиях. — Милый… — Вера запустила пальцы ему в волосы. Её близость приятно возбуждала его, но продолжать ласки Макс не стал. Он мягко поцеловал девушку в висок и сказал: — Мы со всем справимся, нужно только время и желание. А сейчас тебе надо отдыхать. Если что, больничный до пятницы, тебе на работу я уже позвонил. Так что, ни о чём не переживай и поправляйся. — Ты решил стать моей родной мамой? — улыбнулась Вера сквозь слезы. — Да кем угодно, лишь бы только ты пошла на поправку. И ещё нам надо будет от кое-чего избавиться. — От чего? — От твоих долгов. Я выплачу всё. — Макс, ты с ума сошёл! Как я возвращать буду это? — Ничего ты мне не должна. Я могу тебе помочь и мы начнем новую жизнь. — А как же твой отец? — Думаю, он заблокирует мой счёт. Уже ведь угрожал этим неоднократно, не знаю, говорил я тебе об этом или нет. — Ну что-то такое было, да. — Надо сходить завтра в банк, снять всё. Ну или на другой счет перевести, не знаю. Ещё отложить кое-что мне на психотерапевта, ну и ещё на что-нибудь, если хватит… — Ты пойдешь на все это ради меня? — Да, я пойду. — Но как же мы жить будем? На мои мы долго не протянем. — А про мою квартиру ты забыла? Я её уже несколько месяцев сдаю вообще-то. Завещана она мне бабушкой давным-давно, отец на неё прав не имеет. Плюс ко всему, я ещё вложился кое-куда, пока ты в больнице была. Так что, деньги появятся. Не так много, как раньше, но всё-таки… — И что там у тебя за проект? — Давай я тебе расскажу про него, когда с него пойдёт что-нибудь. А пока скрестим пальцы. — Хорошо, так и сделаем. Ты просто золото, Максик. Не знаю, чтобы я делала без тебя. Макс ничего не сказал и лишь слегка улыбнулся уголком рта.