***
Он проснулся полностью отдохнувшим. Потянувшись, Драко вдруг заметил иссиня-багровый синяк на левой руке. Даже при малейшем касании он отдавался болезненным покалыванием. О прошлой ночи он почти ничего не помнил — лишь то, что сбежал из Больничного крыла к Снейпу. Только вот что его вынудило в спешке покинуть палату, Драко так и не смог понять, как бы ни пытался. Это показалось ему очень странным, потому что раньше с ним провалов в памяти не случалось. Все следующие десять минут Драко нежился в постели, с интересом разглядывая высокое изголовье огромной двуспальной кровати с оригинально украшенными коваными металлическими колоннами, поддерживающими тяжёлый тёмно-фиолетовый балдахин с золотистым узором. Он мог бы пролежать так ещё очень долгое время, однако ему не позволил Снейп, который позвал его из другой комнаты. С большой неохотой Драко поднялся с кровати и обнаружил рядом на стуле свою аккуратно сложенную форму. Когда он закончил с переодеванием, сразу вышел в гостиную и застал Снейпа у камина, выгребавшего медной кочергой истлевшие поленья. Он хмурился, поджав губы — это выражение почти всегда было на его лице. — Доброе утро, — произнёс Драко. — Доброе, — отозвался тот, не поворачивая головы. Весь путь до Большого зала они молчали. Снейп шёл впереди, а Драко бесшумно следовал за ним. Миновав секретный вход в Общую гостиную, они завернули за угол и поднялись по крутым ступеням, уходящим вверх. — Тебя встретит отец на вокзале Кингс-Кросс, — бросил Снейп, когда они вышли в холл. — Ты встретишь с нами Рождество? — с надеждой спросил Драко. Тот ничего не ответил. На входе в Большой зал они столкнулись с весело галдящей толпой, которые при виде зельевара резко умолкли и расступились в стороны. Среди них Драко увидел Гарри с Роном — они неловко опустили глаза, когда Снейп глянул в их сторону. Внезапно кто-то грубо схватил его за руку и оттащил в сторону. — Грейнджер?! — прошипел он и отдёрнул руку, озираясь по сторонам — несколько пуффендуйцев посмотрели на них, но тут же отвернулись. — Какого чёрта? Гермиону резкость Драко совсем не удивила, ведь она и не ожидала другой реакции. — Что тебе нужно? — Драко не мог себя сдерживать — как она только посмела так его хватать! — Я по делу, — заявила она. — Какое ещё дело может быть в восемь утра? — не унимался Драко. Двери Большого зала распахнулись, и оживлённая толпа повалила внутрь. Драко то и дело бросал обеспокоенные взгляды по сторонам, боясь увидеть поблизости Блейза или Панси. Но их нигде не было видно. — Если тебя больше не интересует Запретный коридор, то я тебя не держу, Малфой, — грозно сказала Гермиона и развернулась, чтобы уйти, но Драко преградил ей дорогу. — Ты же мне не доверяешь, — напомнил он. Гермиона раздражённо вздохнула. — Я не уверена в тебе. Вот и всё. «Ну да, конечно», — Драко мысленно закатил глаза к потолку. После того конфликта в библиотеке он потерял всякое желание налаживать с Гермионой связь. Нет, Драко не станет относиться к ней также, как в прошлой жизни. Пусть лучше отношения между ними будут нейтральными, нежели плохими. — Не беспокойся, Грейнджер. Это взаимно. Гермиона никак не отреагировала на его слова. — Ты слышал что-нибудь о Николасе Фламеле? — она перешла на шёпот. Драко задумался. Имя показалось ему знакомым, только где он его слышал? Он вдруг вспомнил, что видел похожее имя на корешке одного из томов, который хранился в отцовской библиотеке. Только Драко не был на сто процентов уверен. — Возможно, — ответил он, недолго думая. — А какое отношение этот Николас имеет к Запретному коридору? — Надеюсь, я не пожалею о том, если расскажу тебе, — начала она. — Недавно мы были у Хагрида, и он по неосторожности проговорился. Сначала сказал про трёхголового пса, которого, как оказалось, зовут Пушком. Драко саркастически выгнул бровь. Что-что, но такого он не ожидал услышать. — А затем добавил, что то, что сторожит пёс — это дела Альбуса Дамблдора и Николя Фламеля. Выходит, они связаны какой-то вещью. Только чтобы понять, какой именно, нам нужно знать, кто этот Фламель. Может, какой-нибудь изобретатель? — Одно я могу сказать точно: это чертовски важная вещь, которую нельзя оставлять без присмотра. Вы уже пытались искать? Гермиона кивнула. — Я не уверен, но… думаю, в отцовской библиотеке что-нибудь найдётся. До Драко донеслись голоса Забини и Панси, которые, по всей видимости, шли в их сторону. Ничего не сказав, он выскользнул из-за колонны и пошёл своим друзьям навстречу. С каждым шагом он чувствовал всё большее желание обернуться, но сдерживался. Боялся напороться на осуждающий взгляд? «Уж точно нет», — подумал он. — «Бояться Грейнджер? Смешно». Когда Драко в компании Блейза и Панси вошёл в Большой зал, оживлённые разговоры стихли — все ученики разом на него посмотрели. Он сделал вид, будто не заметил этого и прошёл к своему столу. Втиснулся между Крэббом и Гойлом, подтянул к себе миску с овсянкой и принялся есть. Болтовня возобновилась. — Посмотрите-ка, кто вернулся, — раздалось рядом. — Не ты ли подстроил нападение, Малфой? Драко напрягся. Вскинул голову и заглянул в наглое лицо Флинта — он сидел и гадко ухмылялся. Как он устал терпеть этого идиота, но деваться было некуда. Отец так и не добился от него извинений перед Маркусом — это-то и стало причиной новых издевательств. — Отстань от него, — холодно произнёс Блейз. — И не подумаю, — ответил тот. — Кто ты такой, чтобы мне указывать? Твоя мать никакая не «Чёрная вдова», а обычная шлюха. Она хоть знает, кто из её семи мужей является твоим отцом? Флинт ударил по больному. Блейз не переносил, когда кто-то заводил разговор на тему его семьи. Он очень дорожил своей матерью. — Что, кишка тонка мне возразить? — он вновь усмехнулся. Никто из его окружения не засмеялся, как это обычно бывало после каждого отпущенного им гадкого комментария. Все поняли, что Флинт переступил черту. — Давай, покажи мне свои зубки, Забини. Докажи мне, что ты не сын грязной шлюхи. Драко заметил, как от злости у его друга затряслись руки. Он выронил вилку, и та с гулким стуком упала на пустую тарелку. Обстановка накалилась до предела — Блейз вот-вот мог не выдержать. Пока Флинт смотрел на Блейза, Драко медленно опустил руки под стол и незаметно достал из кармана волшебную палочку. Удостоверившись, что никто за ним не подсматривает, он легонько взмахнул волшебной и палочкой и, сконцентрировав всё внимание на противной роже Флинта, прошептал: — Пуллус! Всё произошло очень быстро. Сначала все услышали хлопок, а затем — громкое кудахтанье. Все четыре стола разразились хохотом, увидев курицу, бегавшую между рядами. Многие повскакивали со своих мест, чтобы лучше разглядеть птицу. — Мерлин, кто до такого додумался? — Тот, кто это сделал — гений! Отовсюду раздавались восхищённые голоса учеников. Драко смеялся вместе со всеми до тех пор, пока Аргус Филч не поймал перепуганную курицу и не унёс из зала. За ним в спешке вышла Миневра МакГонагалл. Взглянув на преподавательский стол, он увидел нахмуренное лицо Снейпа и весёлого директора, который загадочно ему улыбнулся. — Признавайся, это ты? — серьёзно спросил Блейз. — Нет, — ответил Драко. — Может, над ним подшутил кто-то из Гриффиндора? — Хм, кто бы это ни был, у него вышло очень даже оригинально, — Блейз слабо улыбнулся. После завтрака Драко с Забини отправились собирать вещи. Но сборы затянулись — Крэбб и Гойл устроили бой подушками, и к ним сразу же присоединились все остальные. В воздухе летали перья, а на полу валялись учебники и вещи. В комнате стоял шум и гам — громче всех смеялся Нотт, который стоял в углу спальни и наблюдал за резвившимися однокурсниками. Когда всё закончилось, Драко рухнул на чью-то постель и закрыл лицо руками — он всё не переставал смеяться. Ему было хорошо в теле одиннадцатилетнего мальчишки, ведь он снова жил беззаботной жизнью, в которой пока что не было ни Волан-де-Морта, ни чёрной метки. Как бы он хотел, чтобы так было всегда, но этим мечтам не суждено было сбыться.***
Алый паровоз только что тронулся с места и начал медленно набирать ход. Драко сидел и скучающе наблюдал за проскакивающими за окном постройками. Всмотревшись в серое небо, он вдруг понял, что скучает по солнцу. Хоть он и любил холод, но порою ему не хватало тепла. Мельком скользя взглядом по голым веткам деревьев, Драко внезапно вспомнил один из тёплых майских дней, когда он, будучи в семилетнем возрасте отдыхал в саду, устроившись под огромным кустом сирени со сказками Барда Бидля. Прикрыв глаза, Драко как-будто бы оказался в том дне. Он вдохнул полной грудью приторно-сладкий запах сирени и услышал шуршание перелистываемых страниц. «Жил-был на свете молодой, богатый и талантливый чародей, которому очень не нравилось, что влюблённые глупеют — чудят, теряют аппетит и вообще ведут себя несолидно. Чтобы избежать подобной неприятности, он с помощью Тёмной магии извлек из груди своё сердце и спрятал его в глубоком подземелье. Там, взаперти, оно и обрастало длинной черной шерстью». В памяти всплыли строчки из сказки, которая нравилась Драко больше всех остальных. «Волосатое сердце колдуна» — так она называлась. Войдя в юношескую пору, он понял, почему так любил её перечитывать — потому что видел в главном герое себя. «Шло время, но молодой чародей оставался ко всем равнодушным. Его высокомерие поначалу привлекало девушек, многие пускались на всевозможные уловки, лишь бы ему понравиться, но ни одна так и не смогла завоевать его сердце. Чародей торжествовал и радовался собственной предусмотрительности». Драко также, как и главный герой прятал свои истинные чувства глубоко внутри. Его холодность и равнодушие нравились девушкам, но он никогда не подпускал их к себе, считая влюблённость «великой глупостью и непростительной слабостью». Он был твёрдо уверен в своём желании никогда не показывать такую «слабость». Но на шестом курсе Драко вдруг осознал, что вообще не способен кого-то любить. В то тяжёлое для него время ему казалось, что это «светлое» чувство никогда не коснётся его сердца только потому, что там место только для тьмы. Он никогда не засматривался на симпатичных девушек, был всегда равнодушен к Панси Паркинсон, которая при каждом удобном случае кидалась ему на шею, и его сердце не билось быстрее, когда она целовала его. Драко вообще ничего не чувствовал. — Эй, проснись! — из задумчивости его вывел насмешливый голос Блейза. — Тут старушка со своей тележкой пристала. Спрашивает, не хочешь ли ты чего? Драко рассеянно посмотрел на улыбчивую пожилую женщину, выглядывавшую из-за приоткрытой двери. — Нет, — ответил он, и раздвижная дверь за старушкой захлопнулась. Гойл и Крэбб уже закупились и теперь сидели напротив друг друга, лопая сладости — гора фантиков от конфет росла с неумолимой скоростью. Панси что-то читала, держа книгу на коленях. Заметив на себе его взгляд, она смущённо улыбнулась, но головы не подняла. — О чём думал? — спросил Блейз. — Ни о чём, — отмахнулся Драко. Ему вообще не хотелось сейчас разговаривать. Блейз не стал больше лезть к нему с расспросами, переключив внимание на Панси. У них завязалась беседа, но Драко не слушал их, думая о предстоящих каникулах в Мэноре. Ему вспомнился утренний разговор с Гермионой про Николя Фламеля. Разрешит ли Драко отец воспользоваться библиотекой? Даже если нет, то он втихую от него проберётся в отцовский кабинет и найдёт нужную книгу. Но об этом он решил подумать потом, когда уже будет дома. Выйдя в узкий коридор, Драко прошёлся вдоль купе, осторожно заглядывая в каждое через стеклянную дверь. В конце вагона он наткнулся на купе, где сидела Гермиона в окружении Лайзы Турпин, Энтони Голдстейна и Майкла Корнера. Все они о чём-то громко болтали, поедая лакричные волшебные палочки. Внезапно Майкл заметил его, шепнул что-то Лайзе, и все разом замолчали. Тихо фыркнув, Драко развернулся и пошёл в обратную сторону. Остаток пути он провёл в своём купе, смотря в окно. А когда поезд остановился, не поспешил к выходам, как все остальные. Только тогда, когда коридор полностью опустел, Драко вышел из вагона. На платформе девять и три четверти толпились ученики и их родители, и Драко не сразу увидел отца, стоявшего в отдалении и постоянно поглядывавшего на часы. — Добрый вечер, Драко. Тусклый свет от фонаря, под которым стоял Люциус, мигнул несколько раз. — Нам пора. Драко ничего не оставалось, кроме как последовать за отцом. Преодолев барьер, они оказались на полупустой станции Кингс-Кросса. Люди, ожидавшие поезд, не обратили на них никакого внимания. — Возьми меня за руку. Он вцепился пальцами в локоть отца, и в следующую секунду что-то сильно рвануло его за пупок вверх. Он чувствовал, что пальцы соскальзывают, но из последних сил старался удержаться. Спустя мгновение он упал на усыпанную снегом подъездную дорожку. Голова кружилась, к горлу подкатил ком, а перед глазами ещё мелькали чёрные точки. Отдышавшись, он кое-как поднялся на дрожащие ноги и отряхнулся. Драко увидел Нарциссу, которая стояла на крыльце и смотрела прямо на него. И что-то тёплое поднялось в нём при виде улыбающейся матери.