***
Переступая за порог своей лаборатории, Санс волновался не меньше, чем несколько дней назад перед встречей с Фриск. Быть человеком — значит мыслить как все остальные, быть подверженным одним и тем же чувствам и привычкам. Как он не старался показаться пофигистом, внутри по-прежнему разрывали на части множества мыслей. И все сводилось к истоку: где я должен быть? Плохо стать тем, кто ко всему относится серьезно. Белые стены впивались в глаза, заставляя жмуриться. На плечах уже был халат. Давно он приходил в лабораторию с мыслью о работе. Шагая по первому этажу, ученый осматривался так же, как в первый день. Только сейчас уже знал, где что и как. И кто где. Собирался с мыслями, а они все никак не хотели собираться, концентрируясь на левых вещах. Как обычно, все занимаются делом и не замечают тех, кто только приходит. Вскоре показалась металлическая лестница, которая вела на второй этаж. Снизу коллеги работают над стабилизатором…«Ядро… Кажется, сейчас оно работает нестабильно. Поэтому копошатся, как в муравейнике. Вовремя упавший опомнился. Сейчас его присутствие было необходимо, а иначе… Он бы окончательно упал в глазах окружающих, несмотря на то, что упал уже достаточно сильно. На его этаже все было в точности как всегда, не учитывая то, что вся техника была задействована, и ученых было намного больше. Несколько минут Санс собирал свои мысли и наконец пришел к выходу, что это потому, что тут работает Гастер и, наверное, весь комплекс собрался сюда. Парень поражался тому, как медленно он соображает сегодня. Подойдя к своему рабочему месту, Санс увидел, что его все-таки заметили, но сейчас смотрели не с улыбкой, а с презрением. Закатив глаза, первый отвернулся. Быстро его репутация упала. «Ну, а чего я ожидал? Что мне ручкой помашут?» — пытался себя утешить голубоглазый. Однако, сидя за столом, он не мог успокоиться. Встав, ученый решил побродить по секции, поискать своего «духовного отца». Осматривая приборы, юноша не заметил, как перешел в механический отдел. На глаза то и дело попадались дымящие трубы, рычаги, а где-то в стороне стояли прототипы гастер-бластеров. Над ними так и не продолжили работы, потому что сам разработчик увидел, что они уже работают. Везде мелькали белые халаты… Санса угнетала атмосфера, царящая в механическом отделе. Тут было темно, тесно и душно. Конечно, темнота нравилась ему больше, чем свет, но тут — будто в конуре. Даже химический отдел с его вонью больше располагал к работе. Слышал, что прошлый ученик Гастера пропадал здесь днями… Или не здесь. Краем глаза Санс зацепил дверь в архив… Архив! Он уже и забыл, что раньше связывался с Чарой здесь. И, похоже, не только он. «Прошлый ученик…» И вид любых мест, где можно было проникнуть в другую реальность, сразу же затуманивали здравый рассудок. Игнорируя косые взгляды, Санс направился в сторону архива. И пока он шел туда, его посещала мысль о том, что он уже не первый, кто связывался с Чарой. Она часто называла его учеником, а Фриск… О Фриск в таком ключе парень никогда не думал, а ведь у нее была душа решительности. Красные глаза. Слишком много сходств появлялось с каждым днем. И ведь девушка называла его учеником, новым учеником. А что случилось с прошлым? И что ждало его? К истине всегда приходишь тогда, когда уже поздно. Оказывается, искать нужно было не в прочих реальностях, а в своей собственной. Оторвав взгляд от пола, Санс заметил тень, выходящую из архива. По лестнице она поднималась тяжело, словно что-то несла. Это, по сути, мог быть обычный ученый, несущий какие-нибудь папки или книги. Но… Это был знакомый ученый. Мелькнули желтые волосы, и он сразу узнал Альфис. Как и всегда, ее посылали за бумагами, хотя могли найти более подходящую и стоящую работу. Но сама Альфис не стремилась к этому, так как знала, что Гастер видит её способности. Да и Санс видел. Но, как это часто и бывало, ученая была неуклюжей и опять ей грозила встреча с полом. — Альфис… Ну, вот, опять, — он успел подхватить её. Полезной штукой оказалась телепортация. — Ой, спасибо… Ау! — вскрикнула девушка, но тут же успокоилась, — Санс… Я до сих пор не могу привыкнуть ну… — поднявшись, Альфис указала на глаза, — Да и к тому, что ты вообще на работе. — А? Извини, — Санс пару раз моргнул и глаза перестали быть черными, — Фиг знает почему, но это происходит почти всегда. — Да ничего, любая магия — дело хорошее… Наверное, — тихо закончила ученая и, отряхнувшись, без лишних слов понесла папки по отсеку. — Постой, — он успел нагнать её, хотя и понимал, что всем видом она показывает, что не особо желает общаться, — В чем причина того, что лаборатория превратилась в муравейник? — Ну, если бы ты приходил на работу почаще, ты бы знал, что все ученые сейчас работают в этом корпусе из-за нестабильной работы ядра, — возмущенно ответила ему девушка, — Нет, ты не думай, что я виню тебя. У тебя свои причины, — Санс отвернулся, — Но ты и сам видишь, как теперь тут на тебя смотрят. — Вижу, — ответил он, но непонятно было, сожалеет ли, или просто наигрывает, — Где Гастер? — Доброе утро, но, скорее, нет, — раздался голос ученого, его аспиранты уже не удивлялись его способностью к телепортации, — Кажется, ты спрашивал меня, — обратился Гастер к Сансу, и второй даже не успел вставить слова, как старший продолжил: — Я рад, что ты все-таки взялся за ум, но сейчас нет времени говорить, — он направился к дальнему выходу, — Все ученые незамедлительно отправляются к ядру… — А нам что делать?! — перебил его Санс, которому уже надоело ждать. Альфис же немного попятилась, надеясь, что дело не дойдет до перепалки. — А вам с Альфис нужно будет остаться тут. Вы отвечаете за главный корпус, — Гастер презрительно посмотрел на своего ученика, — И я надеюсь, что я все еще могу на тебя рассчитывать, так как уже не знаю, что у тебя на уме. — Хорошо, но… — Санс подошел к нему ближе, игнорируя просьбы Альфис не перечить, — Ты разве знаешь, что будешь делать? — в этот раз уже ученик не дал учителю вставить слово, — Разве ты не понимаешь, что мы ничего не решим тем, что просто пойдем туда и будем караулить ядро. Нам нужна помощь…свыше. — Помощи свыше не будет, Санс, — постарался спокойно говорить ученый, подавляя в себе желание от досады швырнуть ученика в стену, — Ты отчаянно веришь в то, что кто-то другой сможет решить наши проблемы? Ты не думал, что ответы кроются не там, где ты ищешь, а там, где ты есть. Ведешь себя в чернильную яму, — развернувшись, Гастер тихо сказал, — При чрезвычайной ситуации вы оба направляетесь к общей группе… С этими словами ученый ушел, отчаянно надеясь, что его очередной ученик не станет провалом. Не будет повторять судьбу предыдущего. Он бы рассказал все, да знал, что Санс не поверит. Уж слишком амбициозен был. И Фриск просила, чтобы все осталось в тайне, надеясь, что первое предупреждение будет последним. Сам же Санс ненавидящим взглядом проводил Гастера, уже зная, что и так сделает по своему. Лишь Альфис осталась… Ему не хотелось обманывать её, так как только она еще не отвернулась, но пришлось бы. В голове родился план. Ученый, стараясь сосредоточится, направился к выходу. — Ты куда? — задала ученая такой ожидаемый вопрос. — Я хочу кое-куда сходить… Санс, не дожидаясь ответа, направился дальше. Именно этого он и добивался. Альфис бы непременно сообщила об этом или позвонила кому-нибудь. Уж слишком много для нее значили обязанности. Ему нужно было переключить все внимание на выход, а дальше телепортироваться в механический отсек. Сообщив, что направляется туда, вызвал бы подозрения, так как все знали, что он постоянно пропадает в архиве… И именно туда нужно было сейчас. Санс не видел никого другого, кроме как Чару, способного решить эту проблему. К счастью, все получалось без накладок. Все ученые уже покинули лабораторию и нужный отдел оставался пустым. Угнетало то, что было вокруг. Вероятность того, что и это решение будет неправильным, была высока. Но, прочерчивая путь вперед, Санс сразу же стирал то, что уже прошел. Дойдя до архива, он косо посмотрел на темную лестницу. Казалось, что световые сферы там сегодня уже потухли.***
Заходя все дальше вглубь книжных полок, становилось более заметным то, что пространство опутывает какая-то паутина из темноты. Словно какая-то вязкая жижа. «Наверное, это просто переход между реальностями. Я не должен придавать этому большое значение.» Однако эти банальные утешения не имели успеха. Все больше душа сжималась. То ли от страха, то ли от осознания того, что это просто еще одна ошибка. Вскоре шкафы заменили картины. Но и тут не прекращался ужас. Во всех коридорах галереи был такой же мрак, несмотря на то, что фонари довольно хорошо освещали пространство. И даже свои шаги Санс старался сделать тише. Казалось бы, кто сейчас может напасть… Тут нет никого. Все шло нормально, если это, конечно, можно было так назвать. Но вскоре парень заметил, что прямо из картин сочится какая-то черная субстанция. С ужасом он смотрел на все это. «Что за хрень…» Он ускорился, а черная жижа, не переставая, лилась из рам. На полу уже появлялись лужи. Шаг переходил на бег. В зале, где юноша обычно встречался с Чарой, его ждало еще более жуткое зрелище. Здесь уже все углы были в черноте, а на стенах разводы. Сама Чара сидела на рояле. Её руки тоже были в этом мазуте, и девушка, с широкой улыбкой, играла на…скрипке. Скрипке Фриск. Скорее даже просто водила смычком по струнам. Отвратительный скрип действительно чем-то напоминал мелодию… Санс впал в ступор. А на её груди висел разбитый кулон. — Чара, — робко он позвал её. — Ах-хах, а я уж действительно подумала, что ты послушал меня и решил больше не ходить сюда, — не отрывая взгляд от скрипки, насмешливо произнесла девушка, — Так и не послушал… — Я бы послушал, но мне нужна помощь…ситуация не самая лучшая, — оправдывался Санс. — Это не оправдывает тебя, — хмыкнула она, — Но раз пришел — говори. — Думаю, что ты единственная, кто разберется с тем, что происходит с ядром, я… Я просто не знаю того, кто еще бы знал что-то… — И с чего ты решил, что я знаю? — обнадеживающе сообщила Чара, продолжая насиловать струны. — Я… — он так и не смог ответить на её вопрос. Просто держался за свои надежды. — Санс… — девушка, встав с рояля и продолжая наигрывать «мелодию», стала ходить по жуткому залу, — А почему ты здесь? — Что? — непонимающе парень посмотрел на Чару и последовал за ней, — Я здесь для того, чтобы…попросить совета или что-то вроде этого. — Нет, — холодно отрезала она, — Для чего ты вообще здесь? — Я? — Санс отвел взгляд, — Наверное, для того, чтобы узнать…узнать правду…которую так и не узнал. — Знаешь, ты во всем стремишься выкопать все. Взять из чего-то все, что только можно, — начала рассуждать девушка, — Но ты и вовсе не копаешь. Ты ждешь, пока тебе раскопает кто-то другой. Цель поиска это… не основываться на фактах, а использовать их для другой информации… Беловолосый, внимая её репликам, так и не понимал, что она имела ввиду. Но она была права. Он не знал, как понимать. Ведь все осознаные вещи уже остались позади. А Чара так и ходила вдоль стен, все ближе примыкая к картинам. Мелодия заполняла темнеющую комнату. А душа пыталась осознать то, что крылось за пределами понимания. — Цель всего — это не увидеть, не пытаться распознать все, не стараться создать паутину действий, какую-то схему, — вдруг скрипка издала странный звук, Чара устремила свой взгляд на инструмент, — Черт, струна порвалась. Сняв остаток струны, она повесила её на ближайшую, пустую картину. И вдумчиво всматривалась в пустой холст. Санс опять впадал в шок. — Что ты творишь.? — скривившись, тихо спросил он. — Об этом я и говорю… — когда она обернулась, юноша снова увидел её спокойный взгляд, такой, какой он был обычно. Становилось легче, — То, чем твой разум ограничивается — это идеальная копия реальности, где ты обитаешь. Но цель понимания, это, как и цель картины, — не воспроизвести реальность, а интерпретировать её по своему. Ведь сейчас я повесила на картину струну с её скрипки. В этом тоже можно было бы рассмотреть какой-то смысл, знак. — Мне стыдно осознавать, но я до сих пор не понимаю, что ты пытаешься донести до меня, — отчаянно произнес Санс. — Мне не стоит тебя осуждать… — девушка опустила голову и снова направилась к роялю, — Дело в том, что ты хочешь спастись, а не спасти, — клавиши стали воспроизводить какую-то спокойную мелодию, — Если хочешь действительно что-то сделать — тебе стоит вернуться. Это все, чем я могу тебе помочь. Опустив голову, он все же решил вернуться обратно в лабораторию. Ведь он нарушал все правила в погоне за тем, чего нет. А ведь можно было много чего сделать, не ставя себя выше остальных. Шаги становились тише и угрюмее, а чернота так и продолжала стекать с картин.***
Вернувшись в лабораторию, Санс обнаружил, что там уже совсем никого нет. Альфис ушла… Глаз дернулся. Значит, случилось то, чего все остерегались. Инстинкты и эмоции взяли верх над мыслями и юноша телепортировался к ядру. Там он сразу себя обнаружил в воронке хаоса и паники. Все носились из стороны в сторону. Статистика приборов была ужасной, а где-то машины уже просто искрили. Исправлять что-то уже было поздно. Ядро разрушалось. Санс бросился к самой энергетической яме. Пока бежал, он столкнулся с кем-то. Отчаянно раскрыв глаза, Санс увидел перед собой Альфис. Оба смотрели на друг друга с сожалением. Все попытки были пустыми, а все старания напрасно. В воздухе стояло молчание. Коллеги просто обняли друг-друга. — Прости, я опоздал, — тихо произнес Санс, — Может быть, я бы успел что-то сделать. — Не вини себя, — стараясь сдержать слезы, прошептала ученая, — Шансов не было изначально… Гастер сказал, что это из-за перебоев в таймлайне… — Гастер… — опомнился он, — Гастер! Альфис, — парень взял её за предплечья, — Выводи всех отсюда. Если народ останется здесь, то жертв может быть множество. Уходи отсюда! — А ты? — обеспокоенно спросила девушка. — А я должен сделать то, что еще могу. Пока у меня есть хоть малейший шанс, — ученый отвернулся, — Удачи… — Я звонила Фриск, — остановила его Альфис, — Она сказала, что у неё еще есть шанс все исправить… Я не знаю, что она имела в виду, но я хочу, чтобы ты знал… Ничего не ответив, Санс бросился к источнику энергии. Он не знал, что хочет сделать Фриск, но внутри себя надеялся, что и он, и она смогут выбраться оттуда, куда они попали. Они видели в себе кого-то, наблюдали, но не замечали. Пропускали правду. Конец приближался, но не для них, а для тех, кто стал жертвами их ошибок.***
Лаборатория у ядра почти что опустела, и лишь аварийные фонари мигают тусклым светом. Кое-где еще оставались ученые, которые, впрочем, уже уходили. Само помещение просто рассыпалось. В прямом смысле. Пол у энергетической ямы уже трескался и его остатки падали прямо в ядро. Над пропастью витали сгустки энергии, отливая ярким свечением. Все было безнадежно, но Гастер еще пытался замедлить разрушение ядра. Техника с трудом подчинялась. Санс же выпроваживал оставшихся ученых. — Джи, — крикнул парень, — Надо уходить! Это уже бесполезно, все рушится. Ты и сам понимаешь, что разрушение таймлайна уже неизбежно… Нужно всех эвакуировать. — Но я, возможно, смог бы приостановить этот процесс, — ответил ученый, отчаянно перебирая различные формулы, — Знаешь…с сегодняшнего дня начнется новый период нашей жизни. Я даже представить не могу, сколько нам придется сделать и сколько всего предпринять, чтобы пытаться жить на Поверхности. — И я не знаю. Я не знаю ничего, но если бы знал, то этого всего не было бы, — Санс вернулся к учителю, — Альфис говорила, что Фриск может решить это, но я не… — И я уже не верю, — тихо произнес Гастер, — Но все же, следует… Не успел он договорить, как неподалеку взорвался один из сгустков энергии. Мост разрушился и ученый начал падать вниз. Его ученик лишь успел схватить его, уже не взирая на то, что опора рушится и под ним. Чувство вины раздирало все внутри. Ведь если бы не он, то этого не было. А он так и не признался. Сейчас и было время… — Гастер, — сдавленно произнес Санс, стараясь удержать его, — Я, я должен признаться. Все это время, я… — Я знаю, — с улыбкой сказал он, зная, что его гибель уже неизбежна, — И Фриск стала её жертвой, и тоже призналась слишком поздно, — глаза юноши застыли в ужасе. Значит, прошлой ученицей была Фриск…и Чара была далеко не той, кем он её видел, — Рано или поздно эта красноглазая добилась бы своего. Вам незачем винить себя… — А она пыталась меня остановить, — сжав веки, прошептал беловолосый, — Я так стремился все узнать, что отверг всех. Прости… — А твои родители были такими же. Увы, мы слишком много лгали друг другу, и не успели сказать правду. Но ты и так её узнаешь, — глаза ученого загорелись фиолетовым, — Тебе главное не забыть. Не забывай… Улыбнувшись в последний раз, он отпустил руку. И лишь сейчас Санс понял, что означает жертва. Самому заключить себя в клетку пустоты, лишь бы другие смогли жить дальше. Вспыхнула искра, заставив зажмуриться. Ему было все равно, если сейчас он погибнет… Все равно он стал жертвой, а не принес себя в жертву. Два разных понятия. Ослеп от лжи. И уже не знал, изменит ли его эта тьма. Раскрыв глаза, парень смог лишь лицезреть вокруг себя пустое, темное помещение. В воздухе кружит пыль, а неподалеку лежит его порванный халат. Стало слишком поздно.***
И сколько времени уже прошло, Санс не знал. Просто потерял ему счет. Возможно, на улице уже смерклось, или вообще уже рассвело. Он лишь сидел у стены, уткнувшись лицом в колени. Осознал, что потерял всех, кого можно было. Друзей, родителей… И когда у него появился шанс увидеть нового отца, упустил и этот шанс. И Фриск… Санс был уверен, что она не простит его. Слишком много боли. Жить, пока не умрешь — уже испытание… И все же… Наверное, уже была ночь. Сквозь небольшие окна проникал лунный свет. На небе ни одной тучки, а вот душу заволокло ими. Вдруг где-то вдали появилось еще какое-то свечение. Потухшими глазами Санс посмотрел в дальний угол. Из этого света вырисовывался знакомый силуэт. Девушка в бордовом пиджаке спокойно подошла к нему. То ли насмешливо, то ли с сожалением она смотрела на еще одного человека, обманутого ею. Различить её эмоции было очень сложно. — Что же… — тихо сказала Чара, будто бы стараясь не нарушить тишину, — Еще один раунд игры закончился. Мне жаль вас… — Я ведь не первая твоя жертва, да? — выдавил из себя Санс, — Кто был первой? Фриск? — Нет… Она не первая, но была в связи со мной, — немного угрюмо ответила она, — Увы, но каждый из вас троих все понял слишком поздно. — Троих? — он уже совсем не понимал, что произошло вокруг него, Чары, и всех тех, кто раньше общался с нею. — Я не буду таить от тебя правду, так как никто, кроме меня, тебе её не расскажет, — Чара выдохнула, — Итак, я не была сестрой Азриелю. Больше десяти лет назад он остановил свой рост, как это делают многие монстры. Он всегда хотел, чтобы у него была сестра или брат, и однажды сильно заболел. Тогда и появилась я, а позже была заперта в картину. Фриск меня освободила. — А как же книги в архиве? — безэмоционально спросил парень. Все рассказанное уже не смогло заставить его удивиться. — А это иллюзии, созданные мной. Увы, но мне нужно было как-то привлечь к себе внимание. И страницы тоже сожжены специально… Мне не попасть в Эверту. Мне вообще никуда не попасть. Я хочу стать человеком, существовать хоть где-то. Мне нужна целая душа, чтобы перезапустить таймлайн… В ответ он лишь промолчал. Разум и душу раздробили, весь потолок упал. Запрокинув голову, юноша просто смотрел в никуда. Однако его поразило то, что Чара села рядом с ним. Просто, как ни в чем не бывало. — И все же, — девушка посмотрела на него, — Я как-то тебе обещала рассказать правду о твоих родителях, — Санс осуждающе взглянул на Чару, — Тебе это еще нужно? — Это было моей целью… — старался безразлично отвечать он. — Тогда слушай, — начала она, — Твои родители пришли сюда, чтобы предотвратить войну. И, как ты, тоже решили найти себе временную работу в лаборатории. Они сами сумели найти меня и узнать о моих планах. Я не могла позволить, чтобы остальные узнали обо мне, поэтому мне пришлось, — увидев, как собеседник сжал зубы, девушка поспешила прервать фразу, — Нет, не убить их. Нет… Просто убрать их с пути… Может, ты просто невнимательно смотрел на картины? Пустые из них иногда забирают в себя изображения из реальности… — Хорошо, — выдохнул парень, с ненавистью смотря на неё, — Это всё? Я исполнил свое предназначение? Больше не нужен, надеюсь? — Я хочу, чтобы ты еще кое-что знал, — с некоторой грустью говорила Чара, будто бы сожалея о том, что делает, — В то время, что они были здесь, у них родился сын, — Санс закрыл глаза, — Думаю, ты уже понял, кто твой брат. Встав, девушка посмотрела вдаль. Смотрела, как сквозь неё проходит свет, пыль… На какой-то момент, Санс даже пожалел её… Ведь какое-то время она была ему небезразлична, как не хотелось бы это признавать. Уже растворяясь, Чара сказала: — И…Я знаю, что ты приходил ко мне не только из-за того, что хотел больше узнать и понять… Прости, что играла с твоими чувствами, но я пойду на все, лишь бы достичь своей цели. Каких бы жертв это не потребовало. Прости… Чара исчезла. А Санс снова спрятал свое лицо. Глаза слезились… Но не ясно, из-за чего. То ли от осознания того, сколько боли все вчетвером принесли друг другу, то ли от безысходности и от того, что знали, что уже ничего не смогут исправить. Этот таймлайн разрушается. Когда стакан швыряют об стену и начинают просить у него прощения, он собирается обратно? Нет. Так и с людьми… Жизнь была для него комедией, пока он думал, и стала трагедией, когда почувствовал. «Я не успел…»***
Звезды светят с неба и множеством своих огней разгоняют вязкую тьму. Выбежав из дворца, Фриск в отчаянии посмотрела в сторону лаборатории Ядра. Там не было света. Лицо застыло в ужасе, но ужас быстро сменился болью утраты… Прикрыв глаза, она молча смотрела вдаль. «Я не успела…»