***
Рихбер Михаил Афанасьевич жил на Чистых прудах. Припарковывая автомобиль возле шестиэтажного помпезного белого дома с колоннами, Маринин невольно залюбовался тем, как красиво светотень пляшет на стенах некогда дворянского гнёздышка. Поднявшись на пятый этаж, Игорь позвонил, останавливаясь возле чёрной глянцевой двери. Её открыли почти сразу. На пороге показался мужчина с пронзительными голубыми глазами, которые цепляли с первой же секунды. Уже чуть позже Маринин смог оценить и идеальные черты лица: классически ровный большой нос, тонкие губы, ненавязчивый изгиб бровей. — Товарищ Рихбер? Мне нужно задать вам пару вопросов о Казанской Марии Альбертовне, — Маринин показал удостоверение, — она убита. — Хм, проходите… Рихбер завёл гостя в большую гостиную. Вся его квартира была светлой и уютной. Большие окна пропускали много света. Они уселись на диване. Михаил быстро поправил механические часы на запястье, не сводя пытливого взгляда со следователя. На нём были чёрная рубашка, расстёгнутая до середины груди, светло-коричневые импортные джинсы, а русые волосы аккуратно зачёсаны назад. Маринин невольно заметил босые стопы и длиннющие пальцы рук. Всё это было красиво. А ещё от Рихбера пахло дорогим одеколоном. «Франт» — мысленно ухмыльнулся Игорь. — Вы скупаете книги в клубе «Хамелеон», я прав? — взглянул в льдистые голубые глаза Маринин. — Ну да, — положив руку на спинку дивана, отозвался Миша. — Вы купили три романа у Марии Казанской? — Купил. — И, конечно, перепродали втридорога? — Ошиблись, товарищ следователь, я коллекционер, — дёрнув углом губ, ответил Рихбер. «Такой типаж бы в актёры!» — почему-то подумалось Игорю. — Чем вы занимались в 10:00–11:00 утра 8 июня и сегодня ночью? — Я был в отъезде. Видите чемодан, — Михаил указал подбородком на чёрный кожаный чемодан, стоящий под окном, — приехал час назад. — Где вы были и с какого числа? — Я уехал 7 июня утром, в 11:00. Решал вопросы личного характера в Курске. — Кто может подтвердить ваше алиби? — Человек, у которого я был. Точнее, несколько человек. Вам нужен номер телефона и адрес? — Будьте так добры. Рихбер нехотя поднялся, прошёл к столу и взял с него пачку жвачек. Сунул одну подушечку в рот и наклонился, беря ручку и небрежно записывая что-то на клочке бумаги. Вернувшись к дивану, протянул его следователю, как-то странно глядя в серые глаза. — Почему вы отказались приобрести у Казанской четвёртую книгу? — Маринин взял листок и сунул в карман джинсов. — Потому что это никакое не первое издания. Уж я-то в этом разбираюсь, — жуя жвачку, Михаил прошёл к окну и упёрся поясницей в подоконник, оборачиваясь к собеседнику, — она хотела продать мне роман Клауса Журфо. Первое издание датируется 1899 годом, у неё книга 1903. Плюс листы другие. — Вы общались с Марией вне клуба? — Нет. Зачем мне это? — Рихбер провёл ладонью по зачёсанным назад волосам, — мы встретились в клубе на вечере, как все. Она мне книги, я ей деньги. — Понятно. Если что-то вспомните — звоните. Пока это всё, — порывисто поднявшись, Маринин вручил Михаилу визитку и направился к двери гостиной. — Есть. Замерев, следователь вдруг обернулся на пороге: — Рихбер… Вы немец? — Да, мой отец был немцем, — задумчиво ответил Михаил. Когда входная дверь захлопнулась, Рихбер лопнул надутый жвачный пузырь и повернулся к окну, наблюдая.Часть 4
3 мая 2018 г. в 22:31
Ни детский клуб, ни клуб фотографий не показались Маринину странными. Он использовал «следовательский нажим», показывал документы и внимательно следил за мимикой администраторов. Те искренне не понимали, о какой скупке книг может идти речь.
А вот с книжным «Хамелеоном» всё оказалось куда интереснее.
Тайны из «книжного бизнеса» никто не делал.
Правда, Маринин не говорил, что из органов. Он изобразил заинтересованного продавца.
Старый усатый администратор посоветовал Игорю заглянуть в кабинет № 4.
Маринин постучал в белую дверь.
— Войдите, — раздался негромкий мужской голос.
Следователь оказался в небольшом кабинете, сквозь пыльные стёкла окна которого лился яркий солнечный свет.
За столом сидел тщедушный тощий мужчина лет сорока. У него была желтоватая кожа, делающая вытянутое лицо нездоровым с виду. Мелкие глаза скрывали стёкла очков. Под носом виднелись небрежные чёрные усики.
— Добрый день. Хочу поговорить с вами о недавно произошедшем убийстве, — показав удостоверение, Маринин с невозмутимым лицом прошёл к столу и сел на стул для гостей.
— О каком? — тощий аж побелел, замирая.
— Для начала представьтесь.
— Славский Фёдор Федорович, — дрожащей рукой мужчина подхватил визитку со стола и протянул.
— Вы помните эту девушку? Она продавала книги в вашем клубе, — Игорь проигнорировал визитку и ответно протянул Славскому фотографию убитой.
— П-припоминаю… Казанская Мария, кажется, — нервно облизнувшись, Фёдор Фёдорович взял фото и поправил очки на переносице.
— Расскажите мне, кому она продавала книги в вашем клубе и почему последнюю ей продать не удалось?
— Кому — скажу. У нас ведётся учёт купли-продаж. А вот почему покупатель отказался от её книг — не знаю. Это уже их личные дела, меня в них никто не посвящает, — отложив фото, Славский всё ещё дрожащей рукой открыл толстую амбарную книгу с зелёной обложкой, — так-так… два романа Оливера Жасьё и один Жана Клоара у неё приобрёл Михаил Рихбер. Прекрасные книги, 1901, 1904 и 1910 годы. Не обложки, а произведения искусства…
— Мне нужны координаты этого товарища, — резко отозвался Игорь и забрал фото, возвращая его в карман, — и расскажите мне подробнее о Казанской. Всё, что может помочь следствию.
— А что рассказывать? — рассеянно моргнул Славский, беря блокнот и ручку, — я всего лишь собираю книги и помогаю покупателю и продавцу найти друг друга. Никаких неформальных контактов с ними не устанавливаю.
— По какому принципу работает купля-продажа? Ваш доход строится на комиссии с продаж, верно?
— Да, верно, — тяжело вздохнул Славский, — но прошу вас понять нас… да, да, бизнес нелегален. Но разве книги нынче популярны? Мы выживаем, как можем… К нам наведывался человек в погонах около полугода назад, и мы уже задобрили его… Умоляю, не заводите на нас уголовное дело… Я готов делиться!
В глазах Фёдора Фёдоровича смешались страх, смятение, мольба.
— Это позже. Сейчас мне не до вас. Но это в любой момент может измениться, не забывайте. Итак, координаты Рихбера?
— Да, конечно! Вот! Спасибо вам!