Мотыльки на снегу

После того, как труп Куйбышева отвезли в морг под причитания срочно вызванной администраторши парка, Маринин прошёл в избушку. Кроме пустой бутылки из-под водки и смятого синего свитера на кровати, в комнате не было ничего. Следователь побрёл по «живой» части парка аттракционов. Было шумно. Прогуливающиеся ещё не собирались расходиться по домам. Зачем преступник убил старика? Видимо, тот увидел его лицо и погрозил. Или у него началась паранойя и он решил уничтожить Куйбышева и Лескова, опасаясь, что в ту ночь они разглядели его? Тогда зачем тянул? Эта версия имеет место быть только в том случае, если Маринин при диалоге с маньяком дал понять, что подозревает его или же Игорь попросту подобрался к нему слишком близко. Маньяк запаниковал, боясь, что его уже вычислили, просто не хватает улик. Вторая версия. Лесков выдумал преследователя. И он расправился с Куйбышевым. Может, старик что-то вспомнил и пришедший к нему Илья запаниковал? Теперь он разыгрывает жертву. Достаточно ровная версия. Но есть два «но». Во-первых, он лично видел бородатого солидного мужчину в коротком светлом плаще там, возле клуба Славы Суркова. Во-вторых, наш маньяк достаточно хитёр. Он должен понимать, что разыгрывая из себя жертву преследования, за отсутствием самого покушения, Лесков сдал сам себя. Выдумать стороннего негодяя мог только самоубийца. А наш убийца, хоть и болен, умеет держать себя в руках и очень хочет жить. Маринин остановился возле тележки с мороженым. Румяная пышная девица улыбнулась ему: — Чего желаете? — Эскимо, — ответив улыбкой на улыбку, следователь достал из кармана джинсов деньги и протянул продавщице. Та забрала купюру и вручила мужчине эскимо на палочке в холодненькой фольге. — Скажите, а у вас здесь где-нибудь есть летний театр для детей? Или что-то вроде того, — щепетильно отрывая фольгу от лакомства, между делом спросил Маринин. — Да, конечно. Есть театр «Буратино». Он находится вон за теми жёлтыми «Американскими горками». Видите? — девица указала рукой за спину Игоря. — Большое спасибо! Следователь, откусывая мороженое, пошёл в сторону театра. Билет оказался копеечным. Маринин сел на самую дальнюю скамейку, задумчиво наблюдая за тем, как дед-рыбак учит своего сына-подсолнуха ловле окуня. Пёстрые наряды, маски, парики… Дети верещали от восторга и хлопали в ладоши. Время от времени Маринин облизывал эскимо, иногда откусывал. Когда от десерта осталась только палочка, потянулся к урне возле своей лавочки и выбросил её. После чего поднялся и направился на выход из отгороженного летнего театра. С путешествием обратно в детство было пока что покончено.

***

Совершенно странное чувство. Сегодня всю ночь я слышал голос из космоса. Он говорил мне, что я должен пометить ещё одного, чтобы очистить то, что я сделал тогда. Если я не искуплю свои грехи, моё тело сгниёт. Я не оставлю после себя частички в этом мире. Как же это страшно и больно! Я должен заглушить в себе муки совести. Для этого мне нужна новая жертва. Но как я могу её поймать, когда все парки столицы патрулируются? Если я оставлю метку не в священном месте, то будет ли смысл? Смоет ли это мои грехи? Голос из космоса мне не ответил…

***

— Скажите, а каким он был ребёнком? — Игорь благодарно кивнул, когда пожилая седовласая женщина в синем платье поставила перед ним тарелку с ароматным наваристым куриным супом. Золотистый, с лужицами жирка на поверхности, украшенный звёздочками зелёненького укропа… Красота! — Хорошим. Очень покладистый мальчик. Правда, артистичный больно. Любил кого-то воображать. Кушайте, кушайте. — Спасибо, — взяв в ложку супа, Игорь беззвучно съел, — вкуснятина! — Рада слышать! А почему вы им интересуетесь? Натворил чего-то? — старушка нахмурилась. — Нет, ничего. Просто он собрался к нам поступать. На курсы следователей, — мило соврал Игорь, — хотелось узнать больше о детстве потенциального коллеги. — А! Ну, тогда славно, — облегчённо ответила собеседница и посолила себе суп, — он мальчик хороший. Полина Дмитриевна его воспитывала очень правильно. Прекрасная была женщина. — Его мать? — Да. Отец к ним иногда заезжал. Подарки привозил из Москвы. — Значит, был в курсе, что у него сын растёт? — Маринин отправил в рот ещё ложку супа. — Конечно. Он ведь жил с Полиной немного. Поначалу. А потом расстались. Он уехал, они тут остались. Характер у него плохой. — Плохой? Это как? Бил их? — Нет, там хуже, — старушка тяжело вздохнула и посмотрела своими чёрными глазами в серые «пасмурные» очи Маринина, — он друга своего сынишки из окна выбросил. Благо, первый этаж был. Ноги себе все ободрал, лицо и руки. Там колючий асфальт под окном, крови было много. Он ещё и о карниз весь оцарапался. — Зачем? — Ярость. С головой проблемы, видимо. Хотя с виду человек солидный. — Уголовное дело завели? — Как супчик? — хитро спросила старушка. Игорь понял намёк и стал есть активнее. — Не было никакого дела. Он откупился от матери Олега. Денег дал, та нарядов накупила. Но соседи всё равно на него косо смотрели. Тогда-то и уехал этот субчик в Москву. — А тот мальчик, которого выбросили из окна, всё ещё там живёт? — Нет, убили его в том году. Они ж с матерью оттуда съехали, когда Олежке десять исполнилось. Не видела их уйму лет. А тут с Диной Григорьевной встретилась на рынке, она и сказала, что сын её бизнесом занялся, рэкетиры наехали и убили. И его, и друга. Жуткое время… — Вы хорошо знакомы с семьями, проживающими в том доме… — Да, хорошо. Я была лучшей подругой матери Полины. И там многие мои приятельницы живут. Я же войну прошла вместе с Зоей Алексеевной… — За ваше здоровье! Берегите себя! — плеснув в два стаканчика черничную наливку хозяйки из графина, следователь серьёзно посмотрел на женщину. Вернулся Игорь в квартиру Рихбера, когда за окном расстилалась ночь. Михаил читал книгу в элегантной серебристой обложке. Завидев следователя, благодушно улыбнулся и отложил чтиво на голый живот. Из одежды на Рихбере были только тонкие белые штаны для сна. — Красиво читаешь. Продолжай, — сыто ухмыльнулся следователь, останавливаясь возле стеклянной двери и выглядывая одним глазом. Рукой принялся поглаживать дверь. — Ты странный. Всё в порядке? Как успехи с расследованием? — спокойно спросил Миша и зубасто улыбнулся. — Мне кажется, я знаю, кто убийца, — Игорь улыбнулся пьяной улыбкой, хотя пьян-то и не был. — Это будет сенсация? — Бесспорно! — Знаешь, я хотел тебе кое-что предложить, — Миша принял сидячее положение и положил возле себя книгу, — сколько тебе лет? — Тридцать три. — Мне тридцать пять. Мы не юны. — Да. — Я бы хотел, чтобы ты… мы стали парой. Ведь ты мне нравишься. Я — тебе. Я знаю, что мы почти друг друга не знаем, но… в нашем возрасте не влюбляются с первого взгляда. Давай попробуем? — Рихбер посмотрел на следователя летним, добрым взглядом. — Давай, — помедлив, ответил Маринин и медленно подошёл к дивану. Уселся на полу рядом. Рихбер положил ладонь на макушку следователя и стал перебирать его волосы. Это было обычное прикосновение. Но самое первое и потому невозможно прекрасное.