Мотыльки на снегу

На следующее утро Маринин, поцеловав на прощание сонного Михаила, рванул к Дивову. Он хотел отдать книгу. — А я сделал блинчики. Проходи к столу, — улыбнулся Фёдор, встречая на пороге следователя. — Я вовремя. Держи книгу. Она мне очень помогла. — Нашёл преступника? — забрав книгу, мужчина положил её на комод в коридоре. Потуже завязал пояс коричневого махрового халата. — Нашёл, — кивнув, Маринин прошёл на кухню. За столом, помешивая меланхолично чай ложкой, сидел Богдан. Правда, завидев Игоря, улыбнулся приветливо и поздоровался. На столешнице, в чёрной тарелке, красовалась стопка толстых блинчиков. От них летела в потолок струйка пара. Игорь сел напротив друга, тот взял несколько блинчиков с верхушки стопки и положил в тарелку гостю. — Сметана? Варенье? — спросил парень учтиво. — Варенье. Арохин взял пиалу с малиновым вареньем и щедро полил им блинчики Маринина. Рукав тонкой серой кофты приподнялся и следователь увидел след пальца. Словно кто-то сильно схватил руку Богдана и сжал её. — Так кто же преступник? — заинтересованно спросил Арохин. Казалось, ему пообещали рассказать занимательную историю. — Мне не хватает только одной детали. Но я её найду, — свернув трубочкой блин, Маринин забросил его в рот. — Жутко интересно. Хоть и страшно, — признался Богдан. — Да прекрати ты! — вдруг закричал Дивов и ударил ладонью по столу, в глазах скакали бесы, — не паясничай хотя бы за столом! — Отец, успокойся, — затравленно попросил Арохин. — Умеешь же выбесить с утра! — рявкнул заведённый Фёдор. Вскочив, откинул движением головы волосы назад и ушёл в свою спальню, громко хлопнув дверью. — Что это с ним? — после небольшой паузы спросил следователь. — Без понятия. Он странный, — тяжело вздохнув, Богдан медленно поднялся из-за стола, прошёл к окну и сел на подоконник. — Это он тебя схватил? На руке синяк. — Ерунда, — кивнув, Арохин поёжился и покосился в сторону следователя, — его что-то беспокоит. Но не могу его разговорить. Не получается. — Может, на работе проблемы? — Игорь закинул в рот второй блинчик в варенье, — кем ты работал, кстати? Ну, до музея. — Экскурсоводом в галерее театра. Но… я сейчас работаю не только в музее, — лукаво улыбнулся Арохин, — отец не говорил? — М… нет. — Я устроился на полставки в бюро помощи малоимущим. Не думайте, что я святой. Нет. Я ощущаю свою вину перед матерью. Я был дерзким сыном, — в голосе парня зазвучала неприкрытая тоска. И он снова сделался меланхолично-отстранённым. Какое-то время Игорь молча рассматривал достаточно привлекательное лицо парня: длинный нос, выразительные глаза, тонкие губы… В породе Дивову и его генам было не отнять. Откуда-то из глубины раздался грохот. Маринин сунул в рот блинчик и поспешил на звук. Вскинув брови, Арохин последовал за ним. Отворив белую дверь в просторную спальню, Игорь с удивлением обнаружил Фёдора, сидящим на полу в груде каких-то картинных рам, кисточек, клоунских носов… — Не могу найти. Я не могу найти, — стонал Дивов, сжимая руки в кулаки. Казалось, он сорвался. Потерял над собой контроль. Или так оно и было? — Поднимайся. Что с тобой случилось? — Игорь взял друга за плечи и помог ему встать на ноги. — Ничего не слушай. Ничего не говори. Никаких претензий, — прошептал Дивов и пройдя к широкой кровати, рухнул на неё, закрывая глаза. Маринин непонимающе взглянул на Арохина. Тот выглядел виноватым. Он первым покинул комнату отца. Прошёл к двери и стал натягивать кроссовки. — Ты куда? — Маринин пошёл следом. — Зря я приехал. Отец как с цепи сорвался. Наверное, я действительно паршивый сын, — невесело улыбнулся Арохин и задумчиво посмотрел на Игоря. Они вышли из подъезда и синхронно закурили. — Он и раньше был странным. Но я не замечал за ним столь глубоких… отклонений. Если это отклонения, — заметил Маринин и направился в сторону своего автомобиля. — Надеюсь, это скоро пройдёт, — тихо произнёс Арохин и выпустил в сторону аккуратную струйку дыма. Маринин неопределённо кивнул и сел за руль. Уезжал он с каким-то тревожным, давящим чувством.

***

Следующим остановочным пунктом был небольшой переулок. О нём, казалось, забыли. И теперь он являл собой отпечаток поздней купеческой Москвы: пять одноэтажных частных домиков, выстроенных лет сто назад. В одном из них проживал Курочкин. — О, как же я вам рад! — подорвавшись с постели, Антон кинулся с чувством пожимать руку Маринина. Он был бледным, но выглядел уже лучше. — Может, чаю? — любезно спросила баба Зина, у которой Курочкин снимал комнату в этом доме. — Нет, спасибо, — дежурно улыбнулся Игорь и присел на стул возле кровати болящего, — кажется, преступник у нас в кармане. Почти. — Что? Вы узнали, кто маньяк? — округлил глаза Антон и приоткрыл шокировано рот, — кто?! — Мне надо убедиться. Не хватает одной детали. — Что я должен буду делать? Я на всё готов! — пылко выпалил Курочкин, азартно блестя глазами. — Задание несложное: обзвони всех наших подозреваемых и сообщи им, что убийца найден. Осталось сформировать улики. Скажи, что очень скоро от них потребуются показания. Ни на какие вопросы не отвечай. Только информируй. — Это для того, чтобы испугать маньяка? — Да. Он «зашевелится» и обязательно убедит или разубедит меня в моей догадке. Делай это прямо из постели. Хорошо? — Маринин подбородком указал на стоящий на тумбе возле кровати чёрный аппарат, — Лескову не звони, к нему приставлен наш человек в ожидании операции. — Конечно. Будет сделано! Пожелав коллеге скорейшего выздоровления, Игорь поехал в прокуратуру. Сев за стол, он развернул кресло к окну. В его голове строилась цепь. Чего-то в ней не хватало. И не только глупости со стороны запаниковавшего после звонка Антона, маньяка. Нет. Он видел что-то… Раздавшийся звонок заставил Игоря потянуться за трубкой: — Маринин. — Игорь, это Илья, — возбуждённо зашептал в трубку Лесков, — я вижу своего преследователя. Он движется в сторону цирка. — Откуда вы знаете, кто это? Где… — «Ваш человек» был в туалете. Я увидел в окне этого типа в плаще и выскользнул в подъезд. Когда вышел во двор, снова заметил его фигуру. Он переходил через дорогу. Он не знает, что я веду наблюдение. Звоню из автомата… — Какого чёрта! Лесков, вернитесь в квартиру! Немедленно! — Нет уж. Я схвачу и узнаю, чего он хочет! — и из трубки поплыли гудки. Сплюнув, следователь швырнул трубку на рычаг и выскочил из-за стола. Возле здания цирка Маринин оказался спустя десять минут. Бросив машину на обочине дороги, он рванул мимо здания, в тихий сквер. Лесков! Дурачьё! Лишь бы успеть. Стоило оказаться в тени лип и дубов, как душу заволокла ещё большая тревога. Выхватив из кобуры оружие, Маринин понёсся в сторону виднеющегося за сквером заброшенного двухэтажного дома. Пустые глазницы окон, запах сырости, поганые надписи на гниющих деревянных стенах… И где-то в глубине здания стон. Еле слышный стон. Маринин ворвался в дом. Наступая на осколки стекла, ветки и строительный мусор, выкрикнул: — Лесков! Ты тут? Стон и шорох доносились явно со второго этажа. Игорь рванул туда. В коридоре лежал Лесков. Из его живота текла красная жидкость. Он подрагивал всем телом и стонал. — Я… п-п… р-р… — с трудом произнёс парень. — Это был он? Он преследовал тебя? — напряжённо спросил следователь, склоняясь над раненым. Лесков медленно кивнул. Его лицо было белее мела. Он умирал. Крови было слишком много. — Что-то случилось? Я видел, как вы сюда понеслись! — раздался старческий голос. На пороге стоял перепуганный мужик лет пятидесяти в строительной одежде. — Здесь человек ранен! Вызывайте скорую! Скорее! — рявкнул Маринин. Мужик кивнул и побежал обратно. — Акл... акт… — хватаясь окровавленной рукой за куртку Маринина, произнёс еле слышно Илья. — Актёр. И он хорошо играет, — успокаивающе произнёс Игорь, — теперь спи. Лицо Лескова расслабилось и глаза стеклянно уставились в лицо следователя. Он ушёл.