Мотыльки на снегу

— Никто не хочет? Что ж, тогда я начну. И, пожалуй, издалека, — Маринин оглядел всех поблёскивающим взглядом, — вы поправьте меня, если я где-то ошибусь. В одной молодой семье родился мальчик. Он рос странным. Чем-то пугал родителей с самого начала. Особенно отца. Он не очень-то любил свою подругу, жениться не хотел. Это заставляло девушку злиться. Она была так зла, что не хотела замечать странное поведение ребёнка. Она баловала его и «настраивала против отца», как это принято говорить в народе. У мальчика был друг, его звали Олегом. И мальчик ненавидел его. Эта ненависть, смешанная с завистью, была так сильна, что он не мог её контролировать и в его детском мозгу возникло зверское желание убить друга. Он пригласил Олега к себе домой. Сперва они просто играли, потом друг нашего героя забрался на подоконник в процессе игры. И был скинут на улицу. Благо, всего лишь первый этаж, но мальчишка разодрал себе о карниз кожу и упал на острый асфальт. В эти секунды в комнату заглянул отец, который зачем-то вернулся домой. Увиденное повергло его в шок. Сын рыдал, уткнувшись в его живот и объяснял, что не хотел «ничего такого», что это была игра. Но Олег уже истерил и кричал на всю округу. Прибежала его мать и начался было скандал… Отец, испытывая странное чувство вины перед сыном, принял вину на себя. Он уговорил мать и мальчика не поднимать шум и откупился деньгами. По всей видимости, Олег не видел, кто именно его толкнул, стоя лицом во двор. Потому версия про мужчину-деспота казалась правдивой, как и слёзы истинного злодея истории. После этого сплетни прорвались в чужие квартиры. И мужчина не мог оставаться жить в том доме. Он уехал. Или ждал предлога? Он не любил свою гражданскую жену Полину и считал своего сына… ущербным. Скажи, если я не прав? Тишина. Все молча переглядывались, кроме старика, закурившего новую папиросу. — Мужчина уехал в Москву. Иногда он приезжал к сыну и жене, давал деньги и дарил подарки. Полина ненавидела его. А мальчик… трудно сказать, что испытывал он. Но ясно одно: он внушал отцу ужас. Тот словно понимал, что произвёл на свет чудовище. Когда мальчику было 12, он испытал влечение к одной девочке из параллельного класса. Он таскал её портфель после уроков и мечтал коснуться её. Скорее всего, он даже любил её. Но своей, больной и звериной любовью. Однажды они сели в кабину небольшого детского Чёртового колеса и он положил руку на её ногу. Пытался поцеловать. Развязно и жёстко. Девочка испугалась и оттолкнула его. Он ударился головой о железную стенку кабинки и замер. Перед его глазами впервые появилось нечто… Солнце. Да, это было именно солнце. А потом он услышал грубое девичье: «Мой отец военный, ты хоть понимаешь, что тебя ждёт? Живи пока. Претензий не имею». Дословно передаю лишь последние три слова. Всё, программа ненависти была активирована. Нужен был только толчок. Толчок для насилия. Маринин на миг замолчал. Ему было неприятно говорить всё это. Он словно топтался в грязи. В грязи чужой больной души. Но надо было продолжать. — Когда мальчик окончил школу, мать подарила ему старый автомобиль, который достался ей после смерти какого-то мужчины. Он начал учиться водить. Пытался поступать на актёрский, но провалил экзамен. Потому что он не хотел слушать тупые речи педагогов. Не хотел учить то, что требовала комиссия. Он считал себя не таким, как все. Особенным и гениальным. Выше всех этих лекций. Он много читал. Занимался саморазвитием. Сидел дома. У него не было близких людей. Он разговаривал сам с собой, вёл дневник. А если мать пыталась прервать его во время занятий — срывался, орал. После снова был милым, улыбался лукаво и тепло. Тем временем Полина собиралась устроить свою жизнь и сошлась с каким-то мужчиной, который впоследствии отравился вместе с ней в одном из ночных ресторанов. Исход оказался летальным, история тёмная, виновников не нашли. Наш мальчик остался один. Он устроился на работу в музей. Начал ездить в столицу. Он любил посещать театры. И однажды на одном из спектаклей познакомился с начинающим режиссёром Ильёй Лесковым. Между ними вспыхнула страсть. Опять же, не берусь сказать, что чувствовал наш герой. Скорее всего, желание и не более. Но он был умён и харизматичен, он увлёк Лескова. К тому же, не терял надежды пробиться в профессию актёра. Лесков по уши влюбился. Они были вместе несколько месяцев и это время было самое лучшее для Ильи. Однажды они заехали в один из дворов, веселились там и наш мальчик случайно увидел ту девочку, что отвергла его. Он подошёл к ней, поговорил, а после разругался с Ильёй. Ему захотелось остаться одному. Очень скоро он написал на фотографии с того места прощальные строки; он считал себя летом. Последователем солнца. Примерно в то время он уже слышал голоса из космоса. Потому и считал, что связан со светилом. Лесков с трудом пережил этот разрыв. Мальчик же стал работать в театрах, выступающих в парках. Он прекрасно изучил все парки столицы. А ещё он воровал сценические наряды, маски и парики. Спустя три года, вечером, наш герой брёл по тёмному парку Измайлово. Внезапно на глаза ему попалось Чёртово колесо. И снова вспыхнуло солнце. Голос велел ему «получить энергию». Мальчик так возбудился, что потерял самого себя. Он с трудом натянул маску обаятельного романтика и подсел к одиноко сидящей на лавочке девушке. Спустя пару часов она была изнасилована и убита. Труп он швырнул в подвал заброшенного здания лыжной базы. Но голод не пропал. Тем не менее, мальчик понимал, что должен остаться незамеченным в случае чего. Да, место он выбрал жутко пустынное. И всё же. Тут на помощь пришёл сценический реквизит. Мальчик создавал образы и выходил на «охоту». Жертвами были случайные, одинокие и привлекательные молодые девушки и парни. После убийства восьмой жертвы, он вдруг испытал укол стыда. И прекратил. Голос велел ему найти отца. И мальчик отыскал его. Здесь мы приблизились к первому проколу. После него я, конечно, принялся наводить справки. Отец ощущал вину перед сыном и согласился помочь. Приютил. И здесь начался трагичный спектакль: наш герой внушал отцу, что это всё его вина. Что это он сделал его «не таким». Не исключаю, что парень даже что-то подмешивал отцу в чай, чтобы ещё сильнее влиять на него. А потом голос из космоса велел ему пойти и убить. Только так можно было очиститься, да? И снова тишина. Только старик сидит спиной к детективу на пеньке у избушки и дымит. Темнеет. — Нужно было идти на охоту ночью. И для этого идеально подойдёт образ благообразного старичка. В него-то и преобразился наш мальчик. Он ездил на машине, что принадлежала не ему. Он знал, что поймать его будет крайне трудно. Он подобрал на пустынной утренней улице паренька. Спросил, не будут ли против родители, что он его везёт? Тут нынче, мол, вышел закон, что только при наличии расписки. Напиши, что не имеешь претензий. И школьник написал. Поставил дату и подпись. Это убийца позже срезал. Он убил Вампилова в авто и оставил метку на его лице. Вырезал язык. Прекрасно зная территории парков, их расположение и проходимость, он привёз тело в старую часть Измайлово и бросил его в кабинку. Вот тебе, Лариса. Так ведь звали ту, что отвергла тебя? — Какой ужас, — в страхе пробормотал Лисецкий. — А потом сразу же была Казанская. Её убийца знал. Он видел её вместе с вами, Юрий. И она ему понравилась. Он проследил за ней и потом наблюдал некоторое время, — Маринин пристально посмотрел в глаза Багдасарова. — Кто же эта мразь? — опешил Юрий. — Марию убить было проще. Это было ночью. Он убил её в машине и бросил тело на детскую железную дорогу. К слову, к тому времени он уже был знаком с Карлом. Разумеется, в образе старика. Доброго отшельника из этой избушки. — Блять… — Ижевский схватился за голову, а после вскочил на ноги, роняя гитару и тыча пальцем в спину старика, — да вот же он! — Во время моего расследования, наш убийца пытался сбить меня с толку: разбрасывал обёртки от конфет в сторожке Куйбышева, в квартире Багдасарова. А там он бывал вместе с отцом. Об этом мне сказал сам Юрий. Убийца напал на Курочкина в образе старика, чтобы его не узнали и, чтобы в случае чего подумали на Суркова. Но ненависть к отцу сильна и парень мелькнул передо мной в своём наряде. Он надеялся, что я буду подозревать Дивова, как и остальных. А в итоге, Дивов возьмёт всю вину на себя. Ведь он уже так делал. К тому же, это очень внушаемый человек. — Выходит, это сын Фёдора? Это Богдан? — Багдасаров даже побледнел, медленно поворачиваясь к старику. — Когда мы с Карлом набрели на эту избушку, он позвал его… — Дан, — ухмыльнулся старик, не оборачиваясь, — я слышал. Ты погнался за мной. — Богдан. Дан. Да, с фантазией на имена у тебя туго. Старик медленно встал и выплюнул папиросу. Обернулся к глазеющим на него и неспешно стянул с головы маску и парик. Богдан был румян и улыбался, ликуя. — Лесков увидел тебя, верно? Тогда, когда резвился с дружками в парке. Куйбышев вышел на крик, но не увидел тебя. С тех пор Лесков ждал встречи с тобой. А старик… зачем ты его убил? — Я не мог рисковать. Я должен был убрать его. А что до Илюши… я прекрасно знал, что он не выдаст меня. Он был слишком мною озабочен, — Арохин просто пожал плечами и вернул маску на лицо. — Но ты убил и его. — Я играл в преследователя. Мне было интересно, как он поведёт себя. Но кинувшись за мной у цирка, он орал, что всё расскажет тебе, Игорёша, если я не остановлюсь. Мне пришлось пристрелить придурка. Не люблю угрозы. — Но Лесков пришёл ко мне и попросил защиты. Зачем, если он собирался помогать тебе скрываться от правосудия? — В ту ночь, когда Илюша с дружками веселился в парке — я был в другом образе. Я был различим. И я позвал его. Он тут же узнал меня. А когда он пришёл к тебе, ищейка, он ещё не знал, что старик в светлом плаще — я. Он узнал об этом позже. Догадался. Не знаю, как. — Остаётся лишь один вопрос. Зачем тебе были нужны языки Казанской и Вампилова? — Я их съел. Чтобы на том свете никому не рассказали. Ижевский сматерился. Лисецкий приложил ладонь ко рту. — А свастика — поклонению солнцу. Верно? — Да, ты был прав, — рассмеялся Богдан, — я должен был очистить душу. Голос сказал мне, что это возможно лишь путём жертвоприношения. Я отлично играл свои роли. И меня никогда бы не нашли, если бы папаша не назвал имя той ненормальной бабки. Сука. — Не будь так самонадеян. Помимо прочего, тебе следовало получше поработать над именем себя-старика, — Маринин перевёл взгляд на Лисецкого, — на жертвах из здания базы нашли волокна голубых синтетических штанов. Я видел вас. Вы мастурбировали на это здание. А тогда — на трупы. Оттуда там и нити. — Боже! Что вы несёте! — Александр покраснел и сжал руки в кулаки, — почему не надеваете наручники на монстра, а обвиняете порядочного человека бог знает в ч... — Вы нашли трупы и никому не сообщили. Это преступление. Вместо этого вы самоудовлетворялись, любуясь ими. Мне плевать. Я не священник. Грехи не отпускаю. Но наказание за это вы понесёте. Лисецкий опустил плечи и отвернулся, дрожащими руками гладя лицо: — Только бы Ирочка не узнала… — Арохин… маньяк… — зачарованно проговорил Антон и встал, подходя к следователю, — надо же. Если честно, я думал, что это Ижевский. — Ну спасибо! — Карл всплеснул руками, — так, может, схватим ублюдка? Чего стоим?! — Не сегодня, — рассмеялся Арохин, движением фокусника доставая из телогрейки баллон и обильно распыляя едкий дымок. Помещение избушки заволок туман. Дышать стало нечем. Глаза защипало. Горло разрывалось от боли. Игорь нащупал в руках Курочкина пакет, вытащил из него лампу и рванул на улицу, кашляя.