***
— Привет, Сереж. — Здорово. Как тебе картинка? — указал Майский фотоаппаратом. Яна посмотрела, куда он указывал, и судорожно втянула воздух. Широкая, двуспальная кровать — из тех, что показывают в фильме для взрослых. Пижонское белое белье было залито кровью, на столике возле кровати стояла бутылка шампанского, два полупустых фужера и тарелка с фруктами. Натюрморт довершала пачка презервативов. На кровати же разверзлась сцена, достойная фильмов Тарантино — молодой парень лежал, глядя мертвыми глазами в потолок. Руки его обнимали за талию девушку с волосами цвета костра. Сама девушка наклонилась к нему, грудь, обрамленная кружевом дорогого бюстгальтера бордового цвета, почти касалась тела любовника. Девушка была буквально пригвождена к парню тонким стальным прутом, как бабочка. Прут пробил тело девушки, чтобы затем оказаться в теле парня. — Слушай, странный какой-то отель, — обратила внимание Яна. — Толком ни ресепшена, ни администрации… Да и сам интерьер довольно специфический — У нас концепция такая, — понуро сообщила администратор, который, как оказалось, всё-таки наличествовал. — Мы ее позаимствовали у доминиканцев. Это называется кабаньос. Идея в том, что сохраняется полная анонимность наших посетителей. Они заезжают через специальную дверь и попадают прямо в номер. Мы звоним им, записываем время и берем за те часы, которые они… Ну, провели в номере. — То есть, у вас отель с почасовой оплатой? А к вам только парочки приходят? — Нет, бывает и так, что не хватило места в хостеле, тогда тоже к нам заселяются. — Документация есть? Кто поспать, кто за любовными утехами? — Да, мы отмечаем, какой номер с какой целью сняли… — Уже хорошо. Но камер, конечно же, нет? Администратор пожала плечами, как бы говоря, что такой роскоши у них нет. — Но зато есть прейскурант, с расценками за каждую услугу. — Санитары! — позвал майор. — Снимайте эту «бабочку» с «булавки» и оба тела — к нам в морг.***
Его трясло. Он и сам не понимал, почему. Это было третье убийство в его жизни, ему было уже не привыкать отнимать чужую жизнь. Волосы пахли кровью, он отчётливо различал содержащееся в крови железо. Тошнотворный запах, но естественный для того, кто вершит правосудие. «Я должен рассказать ему об этом. Иначе я не смогу решиться…» — Я должен, должен, должен, Господи! — он выкрикнул это страстно, подавляя возможную дрожь в голосе. — Ты выбрал меня, я знаю!***
— У обоих в крови — небольшое содержание алкоголя. Видимо, то самое шампанское. Больше ничего, Петрович, — отчитался Селиванов. — Смерть наступила между часом и двумя ночи. И ещё, гляди-ка, — патологоанатом протянул майору распечатку. Тот быстро проглядел написанное глазами. — Серебро? — удивлённо произнес Круглов. — Оно самое. Похоже, наш убийца омыл прут дистиллированной водой. — За что это их так, интересно? — задался вопросом Круглов. — Может, ревнивец-муж? — Или жена, — многозначительно добавил Борис.***
— Карельская, Евгения Павловна, двадцати пяти лет. Была замужем за Карельским, Сергеем Андреевичем, — прочитала Таня в паспорте девушки. — Ковалев, Алексей Олегович, тридцати лет. Был женат на Ковалевой, Ольге Николаевне, — прочитал Белозеров. — Предчувствую разборки двух обманутых сторон. Не завидую Николаю Петровичу… — Наши не нашли никаких следов в номере, кроме отпечатков убитых. — Подожди-ка… А ведь там, где мальчика убили — тоже ни следа, — призадумался Сергей. — Кроме святой воды. А здесь вообще ничего. В это время в лабораторию зашла Яна, неся в руках «жезл судьбы». — Селиванов из мужика достал. Может, на нем что осталось? — она отдала прут Белозерову, а сама накинула халат и подсела к Белой. Таня взяла образцы крови, а Сергей стал проверять орудие убийства на наличие отпечатков. Со стороны входа в ФЭС донеслись крики: «Паскуда!», «Кобелина!», «Шалава!» и им подобные. Услышавший это Майский почти бегом бросился на помощь к сотруднице на ресепшн. Там он обнаружил миловидную брюнетку с перекошенным от злости лицом и статного мужчину, чье лицо было таким красным от ярости, что казалось, будто он вот-вот задушит брюнетку. — Так, без кровопролития! Майор Майский, Сергей Михайлович. Вы кто? — Я Ольга Ковалёва, — присмирела женщина, нервно приглаживая волосы. — Карельский, Сергей Андреевич, — протянул визитку мужчина. Визитка смотрелась богато: черный прямоугольник с серебряными буквами, написанными курсивом: «Карельский, Сергей Андреевич. Главный инженер ООО «СтройЛитМаш». Ниже — электронный адрес и номер телефона. — Сергей Андреевич, прошу со мной. А к вам, — повернулся майор к брюнетке, — сейчас подойдёт моя коллега. — Старший лейтенант Маринина, Яна Александровна, — подоспела коллега. Идёмте, — сделала старлей приглашающий жест. Брюнетка пошла вперёд, а Яна, скорчив зверскую физиономию Майскому, пошла следом.***
Он вышел из душевой кабины и вновь посмотрел в зеркало. В посеребренном стекле отразился худощавый мужчина со впалыми щеками и острыми скулами. Темно-синие глаза лихорадочно обшаривали отражение, а тонкие руки с нервными пальцами тщетно пытались пригладить мокрые рыжие волосы. Не красавец, в общем. Он едва удержался, чтобы не врезать по отражению кулаком.***
— Расскажите подробнее о вашем супруге. Были ли у него враги, в каких отношениях вы были? — и Яна приготовилась записывать. — В последнее время у нас часто бывали ссоры, — помявшись, начала Ольга. — Все больше на бытовом уровне — ну, знаете, из-за носков да грязной посуды. В интимной сфере… Ну как-то без проблем, меня все устраивало, я ему подчинялась во всем… Не понимаю, что он в этой сопле нашел, — женщина всхлипнула и сделала глоток воды, пытаясь прийти в себя. — Скажите, вы раньше видели эту девушку? Ну, с которой мы нашли вашего мужа? — Нет, первый раз вижу. — Где вы были между часом и двумя ночи? — Дома, — внезапно огрызнулась женщина, но тут же потупилась, заметив фирменный, «полицейский» прищур. — Подтвердить это кто-то может? — Нет, я была дома одна…***
— Я всегда подозревал Женьку в измене. Я даже не уверен, своего ли сына я воспитываю! — Карельский оказался довольно вспыльчивым, и Сергею приходилось то и дело урезонивать мужчину. — А что, бывали случаи? Подтвержденные, по крайней мере? — Да откуда? Я на работе целыми днями, разъезжаю по стране, завтра вот в Марий Эл собирался, проект у нас там. Знаете, мой дед любил говорить про бабью натуру: «Кошка мурлыкает для того, кто ее кормит. А кормить-то ее могут разные люди». — Где вы были с часу до двух ночи? — На работе, доделывал проект. Меня уборщица, Глафира Степановна, видела, да Максим Хорошев, охранник.***
— У Ковалева нет даже никакого бизнеса. Была сеть кофеен, но три года назад прогорела. Объявил себя банкротом, его долги выплачивает банк, — произнесла Белая, вручая распечатку Марининой. Та быстро пробежала взглядом листы. — То есть, заказ и убийство из корысти можно исключить? — Да. — Янусь, мы тут вот что нашли, — произнес, входя в лабораторию, Белозеров, — на арматуре есть ма-а-а-ленькие частички серебра. И вот они-то идентичны тем, что вы нашли квартире. — Так серебро — оно и в Африке серебро, — недоуменно воззрилась на экспертов Маринина. Она не могла понять, что их так зацепило в этом серебре — обыкновенный драгоценный металл. — Нет, Ян, серебра в Африке быть не может, там только золото-бриллианты, — хмыкнул Сергей. — В этом серебре есть небольшая степень окисления, как будто вода изначально была в металлическом сосуде, а убийца из него набрал воды.***
Он вошёл под торжественные звуки органа. Они всегда действовали на него успокаивающе: в них была та же сила и власть, которую он чувствовал сейчас в себе. Смочив пальцы в святой воде, он перекрестился, глядя прямо на икону Божией матери. Затем он обменялся рукопожатиями со старым ксендзом: — Мы заждались тебя, сын мой, — мягко упрекнул седой ксендз, растирая морщинистые, в пигментных пятнах, руки. Он не нашелся, что ответить: он боялся, что ксендз Славинский не поймет его миссии, которую обязательно нужно исполнить. — Прошу в кабинку, сегодня твоя очередь принимать участие в душах наших прихожан. — Я помню, святой отец, — послушно наклонил он голову. Оглядев костёл, он подумал: «Врут даже богу. Честными глазами смотрят в небеса, на иконы…» Ему казалось, будто бы он видит каждого насквозь, видит грех каждого человека, что сидит на скамье и молча, либо вполголоса, молится.***
Маринина, задумавшись, цедила кофе. Ее не оставляла мысль, что убийства ребенка и влюбленной пары связано. — Гляди, — вошедший Круглов положил на стол перед ней распечатку. — Прислали из «Совиного дупла». Прейскурант на услуги, а также время, когда наши покойники туда заселились. — Меня другое волнует, Николай Петрович, — как убийца проник в номер? Дверь не отпиралась, окно закрыто изнутри, следов обуви нет. А кто-то ещё снимал номер в тот же вечер? — Администратор говорит, что были несколько гостей из Африки, приехали подавать документы в РУДН. Их уже доставили к нам, Серёга с ними общается. В это время в буфет вошёл донельзя мрачный Майский. Обнаружив, что кофеварка пуста, он бросил в чашку чайный пакетик. — Ну как, Серёг? — поинтересовался Круглов. Яна же молча подвинула к майору тарелку с бутербродами. — Глухо, Петрович! — с досадой произнес Сергей. — Все, как один, честно глядят и божатся, что ничего ни о каком убийстве не знают. Показали приглашение из университета, сказали, что заселились в отель из-за отсутствия мест в общежитии, там сейчас решают этот вопрос. Сами «господа студенты» чисты, как слеза младенца — на их руках нет никаких следов серебра — ни чистого, ни с примесями. Внезапно в буфет вбежала Таня и несколько испуганно посмотрела на Круглова: — Николай Петрович, там… Там декан факультета из РУДН пришел. Вас требует, орет белугой… — Понял, — Круглов с сожалением отставил кружку и вышел из буфета, сопровождаемый Татьяной. В это время к Майскому и Марининой подбежал Сергей и произнес, запыхавшись: — Алиби Карельского подтвердилось. Прислали камеры наблюдения, он ушел только в два тридцать ночи, а Селиванов ведь сказал, что убили их между часом и двумя. От работы Карельского полтора часа езды до «Совиного дупла». — А с Ковалевой что? — спросила Яна. — Ковалева все еще под подозрением…