Не расслабляйся, за тобой наблюдают

Как ни странно, но пятница наступила именно после четверга, напоминая Кристоферу о предстоящем знакомстве с бывшей женой своего бывшего мужа. «Бред какой-то, — не мог успокоиться Каск. — Зачем ей это?» К этому событию он мысленно готовился очень тщательно. Перебрал все возможные в их ситуации презенты, дресс-код, допустимые, а главное недопустимые темы для разговоров. Вспомнил, что там будут все Асперы в полном составе, и занервничал еще больше. Словно на смотрины собирался. К маленькому, уютно освещенному в начинающихся сумерках домику, скрывающемуся за подстриженными кустами, он подъехал на такси, держа в руках букет цветов и бутылку виски. Мешкать на крыльце не стал и твердо нажал на кнопку звонка. Через пару мгновений дверь открылась и на пороге показалась невысокая женщина, одетая в простые джинсы и клетчатую рубашку, со светлыми волосами, гладко зачесанными в высокий хвост. Строгий открытый взгляд, четкий овал, прямая линия губ. Каск сразу же понял, от кого Виолетта переняла манеру держаться. — Добрый вечер, я — Кристофер Каск, — заметно нервничая, представился он. — Добрый, — она протянула руку для рукопожатия. — Зови меня Анастасия. Проходи, чувствуй себя как дома. Рука у нее была маленькая, аккуратная, но крепкая. Чувствовалось, что она тоже заметно волнуется при новом знакомстве, но вот когда к ним присоединился хозяин дома, заметно расслабилась. — Герман, — представился плотно сбитый мужчина, протягивая руку. — Очень приятно, — все еще смущаясь, но абсолютно искренне отозвался Каск, отдавая принесенный презент. — Это вам. Супруги даже не успели поблагодарить и пропустить внутрь, как в небольшой коридорчик тут же ввалился Александр, сияя улыбкой на пол-лица. От этой искренней радости и молчаливо протянутой руки Каску неожиданно полегчало. Он с благодарностью пожал ладонь Асперу, стараясь по возможности не пялиться на его заниженные и облегающие брюки. Тут же выглянула и Виолетта. В таких же обычных джинсах и футболке она показалась еще моложе, чем есть. — Проходите скорее, еще не со всеми перезнакомились, — замахала она руками. Кристофера пропустили в гостиную и навстречу ему поднялся громила. — Роберт Аспер, — пробасил тот, представляясь. — Старший брат Александра. Сам Александр тоже находился рядом, кивая головой, искренне улыбаясь и молча переводя счастливый взгляд с брата на Кристофа и обратно. Вблизи Роберт оказался еще больше и массивнее в сравнении с Александром и Виолеттой. Под тонкой тканью рубашки напряглись мощные мышцы, и Каск неожиданно перехватил восторженный взгляд Виолетты, которым она окинула Роберта Аспера. Кристоферу стало почему-то неловко стоять рядом с ними. Он смущенно опустил глаза и попросил у хозяйки разрешение помыть руки. Закрывшись в ванной, сделал максимально холодную воду и приложил руки к разгоряченным щекам. Чувство смущения не проходило. Было все еще несколько дискомфортно находиться в такой неожиданной компании. Хотя по виду им тоже этот ужин дается нелегко. Выйдя в гостиную к накрытому столу, застал всех в сборе. Герман — во главе стола, по правую руку от него — Анастасия, по левую — место для гостя. Рядом с Кристофером оказался Александр. Дальше устроились Виолетта и Роберт. Сказать, что сразу же завязался непринужденный диалог, язык не повернется, но все старались. Герман следил, чтобы у всех не пустовали фужеры, Анастасия контролировала смену блюд, а остальные поддерживали темы для разговора. Кристоферу подумалось, что еще ни разу в жизни он не сидел за одним столом с таким количеством соулмейтов. Если с Анастасией и Германом можно было не скрываться, общаться так же открыто, как и с Шульцами, то с Александром расслабиться не получалось. Каск обращался ко всем, кроме Аспера, а тот, в свою очередь, если хотел рассказать что-то, то обращался сидящему напротив Роберту или Анастасии. Старший Аспер и хозяйка дома вежливо кивали на истории, предназначенные для Кристофа, слышанные, вероятно, не один раз, и вежливо переводили глаза на гостя. Кристофер же, сидя рядом с Александром, не мог отделаться от ощущения, что вся его левая сторона горячая, словно находится рядом с обогревателем. Казалось, что даже левая щека у него более красная, чем правая. Чуть позже Каск все же обвыкся, разговорился с хозяином дома и поинтересовался, где они познакомились с Анастасией. — Я ведь правильно понимаю, вы оба соулмейты? За столом повисла напряженная пауза. Почему-то все метнули взгляды в сторону Александра. Тот равнодушно пожал плечами и обратился напрямую к Герману: — Не стоит делать из этого секрет. Это абсолютно ни к чему. — Это я их познакомила, — встряла Виолетта. — Это правда, — улыбнулась Анастасия. — Мы познакомились в полицейском участке, куда я пришла забрать дочь. — Что ты нарушила? — усмехнулся Каск. — Перешла на красный свет? Устроила пикет в защиту исчезающих животных? Братья Аспер отрицательно мотнули головами и засмеялись: — Нет, — ответил Роберт за двоих. — Она интересуется исключительно хомо сапиенсами. — Это сейчас смешно вспоминать, а тогда было не очень, — ответил Герман совершенно серьезно. — Виолетта проходила свидетелем по одному очень неприятному делу. — Ого, — уважительно протянул Кристофер. — Надеюсь, все хорошо закончилось? — Да, — все утвердительно кивнули. — И каждый год это подтверждается все больше и больше. — И как оно? — не смог не спросить Каск. — Каково это встретить своего соулмейта? — Что ты имеешь в виду? — иронично приподняла бровь Анастасия. — Думаешь, вокруг зацвели розы или снизошла Благодать? Блеснула молния или произошло короткое замыкание? Ничего подобного. — Она просто сказала: «Пустите, я буду сидеть рядом с ней», а я ответил: «Мэм, вы загораживайте эвакуационный проход». И все. — И все? — не поверил Кристофер. — И все, — улыбаясь, подтвердила Анастасия. — Следующее, что сказал Герман, было то, что смена продлится до восемнадцати часов, а я могу подождать адвоката в его кабинете. Из полицейского участка мы вышли уже все вместе. — Да, все вместе, — добавил Роберт. — Мы с братом тоже присутствовали при этом и там же с ними и познакомились. В прошлом году как раз десятилетие отметили. Да ведь, Летта? — подмигнул он Виолетте. — «Да ведь», извращуга, — передразнила его девушка в ответ и смешно сморщила носик. — До чего ж вы все вредные, — пробубнил, ни к кому не обращаясь, Александр. — Надо же как бывает, — протянул Кристофер, наблюдая за этим семейными междусобойчиками. Почему-то Кристофу показалось, что именно Александр остался неудовлетворенным ответом и мог бы еще многое добавить к этой истории, но остальные перетянули внимание на себя, перевели в шутку и незаметно закрыли тему. Чувство, что они что-то не договаривают, не отпускало Каска, но, по крайней мере, сказано было больше, чем обычному интересующемуся. — Да уж, действительно, всяко бывает, — согласилась Виолетта. — Лучше скажи, каково это жить с человеком, который тебя столько лет обманывал? — Летта, — строго оборвала ее мать. — Это не наше дело. — Мне казалось, что мы с тобой обо всем договорились, — так же серьезно посмотрел на нее Герман и Роберт кивнул головой, соглашаясь с ним. — Ничего страшного, — успокаивающе поднял руку Кристофер. — Не ругайтесь из-за меня. — Ох уж этот юношеский максимализм, — вздохнула Анастасия, извиняясь за вопрос дочери. — У них всегда только два цвета: черный и белый. Полутонов не воспринимают. — Все мы в ее возрасте тоже так думали, — согласился с ней Герман. — Но жизнь вносит много дополнительных оттенков, — кивнул Кристофер. — В моем случае выходов с минимальными потерями было слишком мало. Пришлось довольствоваться тем, что осталось. Оглядываясь назад, я не жалею о своем выборе. Произошло то, что должно было произойти, когда надо и с кем надо. — Какие бы ни были претензии к Гельвиху, может быть Кристоф все же не мог пустить все на самотек и оставить его без средств к существованию, — тихо проговорил сидящий рядом Александр, обращаясь напрямую к Виолетте. — И пусть Дэнис сопротивлялся, затягивал решение, не шел навстречу, но Каску нужно было удостовериться, что его муж пристроен и с ним все хорошо, прежде чем уйти со спокойной совестью. — Ты хочешь сказать, что моя мама не достаточно ответственна? — встрепенулась Виолетта. — Я хочу сказать, что у твоей мамы были другие приоритеты, у нее уже был маленький ребенок, за которого нужно отвечать. И Кристоферу тоже пришлось решать за двоих — и за себя, и за Дэниса. Кристофер во все глаза вытаращился на Александра. Тот повернулся к Каску и вопросительно приподнял брови, спрашивая: «Я прав?» Кристоф эмоционально закивал, всем своим видом показывая: «Да! Именно так все и было. Так все и происходило». Александр сказал именно те слова и доводы, которыми Каск руководствовался, принимая решение по данному вопросу. Не все его поддержали, не все поняли, не все разделили его намерение. Но то, как Аспер несколькими предложениями разложил по полочкам тот план, до которого Кристофер доходил долго и муторно, поразило. — Ну надо же, — тихо, не к месту заметила Анастасия, переводя взгляд с Александра на Кристофера, и обратилась к мужу: — Только одной мне что-то чудится? — Не торопись, всему свое время, — ободряюще похлопал по ее руке Герман. — Все будет когда надо и с кем надо, как уже говорилось сегодня. Никто не обратил внимания на их разговор, отвлеклись на новый анекдот, рассказанный Робертом. В конце концов ужин прошел намного лучше, чем предполагал Каск, и распрощались они вполне удовлетворенные друг другом. Кристоф вызвал такси и в ожидании машины все столпились на открытой веранде, провожая гостя. Мелкий осенний дождь уныло накрапывал, делая воздух еще более влажным, и дыхание вырывалось небольшим облаком пара. — У вас хороший дом, уютный, — признался Каск. — Я не умею делать комплименты, но мне у вас понравилось. — Спасибо. Это все заслуга Анастасии, — отозвался Герман. — Она просто замечательная хозяйка. А вот Виолетта совершенно не согласна сидеть дома. — Не все же рождены для домоводства, — нахмурилась девушка, обиженно складывая руки на груди. — Но это пока только единственный твой аргумент, чтобы ходить на работу, — среагировал на ее замечание почему-то Роберт. Александр в это время доставал зонт, пока все прощались с гостем. — Я провожу, — кинул он через плечо хозяевам и поспешил к Кристоферу, направляющемуся к подъехавшему такси. Аспер притормозил возле Каска и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же резко захлопнул и смущенно поджал губы. Кристоф тоже топтался рядом с машиной и чувствовал себя явно не в своей тарелке. Вроде бы хорошее воспитание и просто желание пообщаться заставляли сказать или пообещать что-то на прощание, но… боязнь открыть рот и сказать что-то не то заставляла его чувствовать себя совершенно нелепо. «Мы же соулмейты, — с тоской и растерянностью подумал Каск. — Мы даже сказать ничего друг другу не можем, не подставляясь. А как же хочется. Хочется поблагодарить, сказать, как хорошо провел время, как было приятно его общество. Да вообще признаться, что было очень здорово узнать его в кругу семьи, увидеть не в рабочей обстановке». Глядя на Александра, можно было предположить, что его одолевают примерно те же мысли. Аспер переминался с ноги на ногу, из-под челки бросал выразительные взгляды, вздыхал и кусал губы. Кристофер просто физически ощутил, как тот мучается, чтобы промолчать и не сказать что-нибудь важное, понятное только им двоим. Чтобы не пялиться на его лицо, Каск перевел взгляд на волнистые волосы, прикрывающие уши, на мочку, обрамленную завитками, и во рту резко прибавилось слюны. Он судорожно сглотнул, в панике гоня мысль о том, какая она на вкус. Резко захотелось провести рукой по его плечу, успокаивая; зарыться пальцами во вьющиеся от влажности волосы, открывая лоб и глаза, подтянуть за затылок ближе к себе; рассмотреть пятнышки в его глазах, почувствовать дыхание на своей коже, прижаться… Каск не выдержал первым — быстро схватил руку растерянного Аспера, сжал на прощание и, не оглядываясь, вскочил в машину. И только когда такси повернуло на перекрестке, чтобы скрыться от провожающего, Кристоф наконец позволил себе проявить эмоции. Он закрыл лицо ладонями, уткнулся в колени и застонал от безысходности. — С вами все в порядке? — поинтересовался водила. — Да. Со мной все нормально, — сухо отозвался пассажир. Но в душе у него происходили эмоциональные бури, очень далекие от нормальности. Всю дорогу Кристоф костерил себя последними словами, пытаясь воззвать к здравомыслию и рациональности, но все оказалось напрасно. И выходя из машины, не глядя по сторонам, направился в дому, все еще озадаченный новым открытием. Войдя внутрь, не раздеваясь, опустился на пол, опираясь спиной о дверь. Джона тут же подскочил к хозяину, радостно виляя коротким хвостом. — Кажется, я влюбляюсь. В чужого мужа. В гетеросексуала. В чужого соулмейта, — убито признался вслух Каск собаке. — Как же можно быть таким неудачником?! И ведь самое странное, я чувствую, что тоже ему небезразличен. Понимаешь? Но чем вызван его интерес? Жалостью, простой вежливостью? Кристоф сграбастал собаку к груди и зарылся лицом в теплую шерсть. — Мне страшно. Страшно начать первым: открыть рот и сказать первое, что придет в голову или что обстановка подскажет. Если я ошибаюсь и он не мой соулмейт? То тут же проснусь от этого романтического бреда и возможности пофантазировать. А если он мой соулмейт? Представляешь, моя родственная душа женатый человек? Это можно было бы пережить, задвинуть свои чувства и продолжить быть им обоим хорошим другом и начальником, но… Я, оказывается, редкостный эгоист, я не хочу с ним платонических отношений. Я его хочу. Всего. С потрохами. Хочу разложить на своей кровати и выбить всю его вежливость и смущение, чтобы он орал и матерился, чтобы задыхался и стонал. Но так я разобью сердце Виолетте и, возможно, мне потом разобьет лицо Роберт, но это почему-то пугает меньше всего. Уводить мужа из семьи — это низко, неправильно, пусть хоть сто раз мы друг другу родственные души. А если он тоже самое испытывает, что и я? Почему не делает первый шаг? Тоже чего-то выжидает, присматривается, проверяет? Как же страшно опять довериться кому-то. Перспектива, что опять ничего не получится, пугает. Если в душе я, может быть, и созрел для новых отношений, но мой рационализм криком кричит не поддаваться эмоциям, держать глаза открытыми, а голову холодной. Что мне делать, Джона? Подскажи своему непутевому хозяину. Я совершенно запутался. Но пес ничего не сказал, только сладко зевнул, демонстрируя зубы, и облизнул нос.