Авантюра 2649

Главврач клиники репродуктивного здоровья, расположенной в центре города в уютном отреставрированном особнячке в глубине старинного переулка, Екатерина Завьялова, была подругой Ирины Швецовой ещё со школьных времен. Резковато-правдивой, преданной и, пожалуй, единственной. «Баба с яйцами» характеризуют таких в народе — и такой она и была. Все, что попадало в ее железные ручки — мужья ли, клиенты, спонсоры — было обречено наизнанку вывернуться, а принести любимому делу Катерины максимальную пользу, отдачу, прибыль. Клиника процветала, ее специалисты были вооружены новейшими технологиями и самой прогрессивной медицинской и лабораторной техникой, да и сами они являлись лучшими из лучших в своём деле. Завьялова была женщиной с завидным размахом и собирала это созвездие по всей стране, не скупилась на заграничные стажировки, приглашала коллег из европейских клиник проводить у себя операции, грамотно вела рекламные кампании — и результат того стоил. Если у женщины или мужчины был хоть малейший шанс — в этой клинике его реализовывали. Сотни счастливых родителей здоровеньких малышей разносили добрую славу медицинского заведения со скоростью кругов на воде от умело запущенного «блинчика». А вот у Ирины, самого близкого и дорогого человечка для Катерины после дочери и внука, шансов не оказалось. Репродуктивная функция женщины пребывала в угнетенном состоянии, а четыре года назад время, отпущенное природой для материнства, истекло. Ранний климакс не принес Ирине никакого физического дискомфорта, но что-то надломилось в душе, погас огонек в глазах, и постепенно не старая ещё совсем женщина стала как будто магнитом для всяческих поражений. Казалось бы, это могло стать причиной отдаления старых подруг — но их дружба выдержала это испытание. Как и прежде, они доверяли друг дружке все проблемы и вместе искали пути их решения. То, что Элена обнаружила утром, испугало ее до потери самообладания, нарушило все планы и повергло в шок. Рассматривая пятно крови на постели, она беспомощно призывала из памяти все свои библиотечные познания и ничего утешительного не находила. Вероятность злокачественной опухоли росла как снежный ком в воспалённом воображении, паника подбиралась к горлу спазмом, и женщина еле-еле сквозь застилавшие глаза слезы нашла в списке контактов телефон Катюнчика. И вот они сидели в кабинете и ждали результата экспресс-анализа. Катерина внимательно посмотрела на подругу и рявкнула:  — Отставить нытье! Ирка, прекрати тут мне истерики, нет у тебя ничего страшного, уж поверь моему опыту. Наоборот, у тебя какой-то уникальный случай, ни за что бы не поверила, если бы сама тебя не осмотрела. Понятия не имею, что тому причиной, мать, но ты словно помолодела лет на пятнадцать! Ну честное слово, все как у молодки-первородки, только что розочками не утыкано! И кожа, скажу я тебе — да ты посмотри, посмотри сама, сравни! И Завьялова вытянула свою руку рядом с Ирининой, заставив ту задрать рукав свитера. Действительно, разница была явной и заметной даже неспециалисту. Кожа Ирины выглядела упругой и гладкой, кисть изящной, пальцы нежными. Никаких возрастных признаков почти полтинника, чрезвычайно привлекательная рука. Потом Катерина подняла подругу и подвела ее к зеркалу над умывальником. ‎ — Гляньте на нее, люди добрые, рак у нее в последней стадии! Да тьфу на тебя, дурында! Мне бы секрет, как получить такое личико — я бы ещё три клиники открыла! Колись, что с собой учудила? ‎Элена вглядывалась в отражение двух женских лиц и действительно убеждалась — холеное, ухоженные лицо Катюши с великолепным, еле заметным макияжем, тем не менее, тускло смотрелось рядом с зареванной, но молодой и свежей мордашкой подруги. Ни мешков под покрасневшими глазами, ни начинающих нависать век, ни опущенных уголков губ, да и сами губы сочные, яркие, как и глаза, и даже волосы выглядели совсем не так, как вчера в электричке.  — Этого не может быть… — потрясённо пробормотала Элена, прикасаясь пальцами к губам. — Или может? Господи, что ж мы сотворили…  — Что ты там бубнишь? Ир? Кто мы, что сотворили? Рассказывай давай все по порядку, пока Зиновий Осипович готовит выписку МРТ, а в лаборатории — результаты анализов. ‎Элена растерялась. Сказать правду? Катя решит, что подружка над ней издевается, обидится… Ну, а что тогда сказать?  — Кать, а может, я просто влюбилась? Я не знаю, что происходит со мной, но я как на крыльях последний месяц — вдохновенно врала Элена.  — В кого ещё? В своего Кирюшу, козла вонючего, прости Господи?  — ‎Нет, конечно, что ты!  — ‎И алилуйя, ибо кончилось мое терпение, знать ничего не желаю про позорника этого, муженька твоего прохиндеистого! Это ж надо было такую змеюку на груди пригреть! Блаженненькая ты, Ирка, тебя надо под охраной на улицу выпускать! Вот отвечай мне, с какого перепугу ты с дачи ко мне прискакала? Зима на носу, а у нее дачный сезон открылся!  — ‎Кать! Ну не рычи ты, и так тошно… Дура я была, что половину квартиры ему по дарственной отписала, дура, сама знаю! Но ведь три года прожили как в раю… Правда, работал он мало — говорил, что иностранных граждан неохотно трудоустраивают, ну нам и моих заработков хватало. А зато он меня ужином встречал, в прибранной квартире, в ванной сам мыл, как ребёночка, пока я ему про свой день рассказывала, вопросы задавал, жалел, что устала, да и ночью старался. А когда кризис начался и наша химчистка закрылась, он мне и поведал свою идею — мол, вот-вот гражданство получит, а если у него ещё и недвижимость будет, то он такую работу найдет — да что там, он сам бизнес по ремонту квартир организует, и заживём по-людски… Я ж и подумать не могла, чем это обернется… Как маму схоронила пять лет назад, да и Санчеса тогда встретила на беду, так и растерялась я, не разглядела в Кирюше афериста, думала, наоборот, вот и спасение мне…  — ‎Про Санчеса даже не напоминай! — разом помрачнев, отрезала Катя. — Дай ему Бог здоровья и всего, чего сам пожелает — но того, как ты рухнула от этой обречённой любви, никогда ему не прощу. Живёт себе и в ус не дует! Это мне, а не ему, пришлось тебя из депрессии вытаскивать вплоть до клиники неврозов, я ж и сама тогда радовалась, что ты с Кирюшей сошлась, сама ж его нанимала у тебя ремонт сделать, пока ты в клинике в себя приходила! Ой, до чего ж мы, бабы, дуры наивные…  — ‎Я — да, а ты у меня не дура никакая, ты самая умная, добрая, скольким людям ты счастье подарила!  — ‎Ты, мать, мне зубы давай не заговаривай, что стряслось? — ‎Да приехала к нам, помнишь, я рассказывала, пару недель назад, его сестра из Ивано-Франковска. Остановилась у нас, вроде как работу искать, а я и сама бегала по агентствам, вакансии себе и ей заодно подбирала. А вот вчера домой пришла рано и без звонка, телефон сел — а Кирюша мой с этой сестрой-не-сестрой в нашей постели кувыркаются, да как… Я такой прыти от него сроду не видела!  — ‎Да ты что-о… Вот урод!  — ‎Кать, не говори ничего, сама уже себе и ему все сказала. А вот выгнать-то и не получилось. Наоборот. Он мне выдал: «Не хочешь меня видеть, у тебя дача есть, пока я разменом заниматься буду, там поживи. Разменяю, разведемся и больше не будем друг другу глаза мозолить. Спасибо тебе за все, а ко мне невеста приехала. Не печалься, мало ли дедков бесхозных, может, и ты свою старость найдешь, с кем скрасить. Не пара мы, Ир, уж извини, я своё отмучился».  — ‎Да я его, гниду…  — ‎Не надо ничего, Кать. Он по-своему прав, что тут говорить. Пятнадцать лет разницы, я ж не звезда российской эстрады.  — ‎Ладно, пока отложим тему. Ты мне про свои крылья собираешься поведать или сглазить боишься?  — ‎Кать, и правда, давай не сейчас, ладно? — с облегчением уцепилась Элена за возможность отсрочки допроса с пристрастием. ***  — Можно, Екатерина Васильевна? — в кабинет заглянул и, получив приглашающий жест от главврача, вошёл Зиновий Осипович, врач кабинета МРТ. Он держал в руках плотный синий конверт большого формата, в пол-ватмана, и прозрачный файл с напечатанной и заверенной выпиской, а также тарелочку с двумя кусками торта.  — ‎ Милые дамы, позвольте вам предложить угощение от медсестер моего блока, у Галочки сегодня день рождения — да и повод есть отметить хорошие новости! Ириночка Борисовна, дорогая вы моя, вот ваша выписка, а вот и снимочек! Смотрите и радуйтесь, а уж мне сия замечательная картина так приятственна была, что вот прямо сейчас пойду и выпью чайку с преогромным удовольствием!  — ‎Зиновий Осипович, спасибо огромное! Мои поздравления Галочке! — впервые за сегодня радостно улыбаясь, воскликнула Элена. Старый балагур шутовские щёлкнул каблуками, отвесил дамам галантный полупоклон и ретировался за дверь, оставив на столе и бумаги, и лакомство. Катя сразу углубилась в чтение выписки, Элена подошла к столику со стоявшим на нем электрическим чайником, проверила наполненность водой и нажала на кнопку включения. Когда она насыпала в две чашки кофе тончайшего помола, а чайник уже затянул свою сиплую песенку, ее мобильный телефон, лежавший на столе Катерины, ожил.