Расскажи мне

      Работа давалась с трудом. Как сквозь вату Дэвид смотрел на группу, слушал отрепетированные за время его отсутствия песни и, хоть и понимал, что не должен себе такого позволять, он был где-то не здесь. Взглядом вцепившись в текст песни, он все равно видел перед глазами сцены из Вегаса. Он бы ни за что не поверил, расскажи ему кто-нибудь, что там происходило, если бы сам не оказался свидетелем.       — Расскажи мне. — Билл подкрался столь незаметно, что мужчина вздрогнул, услышав проникающие прямо в душу слова. — Ты весь день сам не свой.       Самое время было начать врать, отнекиваться, не дать понять, что это важно. Не позволить разгадать причину такого настроения. На языке уже вертелась масса слов о проблемах с проектом, это казалось меньшим из двух зол... Но парень, вытянувшийся в дверном проеме, скрестивший руки на груди, заранее предугадал этот ход и пошёл есть опережение.       — Дело в Андреасе, да?       — Думаю, он сам прекрасно обо всем вам уже рассказал. — Не было смысла оправдываться сейчас.       — Я хочу услышать твою версию.       А ведь Гордон предупреждал, что эгоцентризм младшего близнеца порой зашкаливает, что не стоит ему перечить в эти моменты — дешевле обойдётся. Дэвид ещё не успел понять, что то продвижение, что он дал группе, неслабо отразится на этом «Я» и его «хочу».       — Хорошо. Но я надеюсь, что это останется между нами. Мне понадобилось несколько дней, чтобы отследить перемещение Гюне. Одна индустрия, много общих знакомых. Так или иначе, кто-то что-то слышал, кто-то видел, и кто-то готов был поделиться информацией. Я отыскал их в Лас Вегасе — недаром говорят, что в этом городе возможно все. Они ужинали в приличном ресторане, со стороны могло показаться, что за столом царит семейная идиллия. До тех пор, пока женщина не сказала что-то, что взбесило её мужа. Не задумываясь о том, что могут сказать люди, он схватил её за волосы, прошипел что-то, брызжа слюной, и приложил лицом об стол. Парню прилетела оплеуха, когда попытался вмешаться, да такая, что не удержался на ногах.       Я стал невольным свидетелем, будучи задержанным официантом на входе. И ведь ни один из сидящих рядом людей даже не попытался образумить его. Я всегда уважал мнение, что семья это святое, что не стоит лезть в чужие разборки, но эта картина до сих пор не выходит у меня из головы. Я бы не простил себе невмешательства и безучастия.       — Андре не рассказывал. Он объяснил только причину, что отец в край озверел в последнее время и все время стоял рядом, внимательно слушая каждый разговор, чтобы все было по инструкции. Пытался втемяшить ему мысль о том, что мы дерьмо, а он тщательно ограждает его от нас... И как все разрешилось?       — Как? Нас попросили удалиться из ресторана, когда я вмазал ему по челюсти. А после ещё пару раз на улице. Он даже тогда кричал жене и сыну, что и они станут моими подстилками. А я смотрел на него и не узнавал человека, с которым был готов поработать через год, как только станет свободнее график. Смотрел на чудовище, сожранное заживо гордыней, который едва ли когда-нибудь заметит, каким моральным уродом стал. Сейчас им предстоит тяжёлый бракоразводный процесс. Я посодействовал с адвокатом — за время брака фрау Гюне растеряла все контакты и, благодаря мужу, сидела без гроша. Зато есть хорошие шансы на моральную компенсацию... Я что ли правда похож на того, кто трахает всё, что движется? Мне уже даже как-то неловко от таких заявлений в свой адрес.       Билл рассмеялся.       — Не настолько ты популярен, Дэвид Йост.       На самом деле, он был взволнован. Не слухами о продюсере, а жизнью друга. Но если Дэвид пообещал им помочь, он так и сделает. Можно было не беспокоиться на этот счёт.       — Я тут подумал... Ты говорил, что нам надо сменить название.       — Есть идеи?       — Что насчёт «Fernweh»*? Я безумно хочу в Японию.       — Интересная мысль. Что бы первое ты сделал, когда там окажешься?       — Заберусь в номер, раскинусь на футоне, засну под национальные напевы в комнате, наполненной дымом благовоний...       Парень рассказывал так вдохновлённо, словно прямо сейчас находился в токийском отеле. Это было словно озарение.       — Tokio Hotel.       Посмаковав на языке название, повторив его пару раз, Билл засиял. Devilish должны были остаться в прошлом, следовало подвести черту, чтобы перейти во взрослую лигу. Порой достаточно изменения одной небольшой детали, чтобы полностью поменять всю картину мира.       — Прости, я так резко сменил тему... Тебе стало легче?       — Гораздо. Предложи остальным такой вариант.       — Они будут в восторге, — заверил Билл и поспешил обговорить это с друзьями.       Ему бы никогда не пришло в голову, что именно Билл невольно станет ему персональным психологом. Такие разговоры происходили не раз и не два, и с каждым разом Йост все больше убеждался в том, что это помогает гораздо лучше посиделок в баре с друзьями. Словно в этом парне была та самая родственная душа, которую за тридцать с лишним лет Дэвид так и не смог отыскать. Кроме того, Билл был умён не по годам и всякий раз подталкивал в нужном направлении. Иметь такого друга, пусть и младше вдвое, было приятно.