***
Йона о многом думала и многое успела осознать за то время, которое провела в одиночестве. Она поняла, как дорог и важен был для неё Хак. Он всегда был рядом, несмотря на капризы принцессы. Всегда поддерживал её, хотя его колкие шуточки иногда и выводили Йону из себя. И на сколько принцесса Йона могла доверять генералу, нет, просто Хаку. Какие чувства Йона к нему испытывала? Она не могла ответить на этот вопрос. Хак для неё был не просто телохранитель, не просто очередной генерал на службе императору… От горничной принцесса узнала, что лорд Су-Вон вернулся. У неё в голове созрел небольшой план, как узнать от него, где сейчас находится её телохранитель. А вот как добиться встречи с кузеном — это уже вопрос. Главы кланов пока не предпринимали ничего против неё, она бы уже об этом знала. Возможно, у нее ещё есть шанс. По большому счёту выбор у глав был небольшой, а это значит: кто бы ими ни правил, Су-Вон или Йона, главное, чтоб их собственные кланы от этого не страдали. Йона периодически просматривала доклады и просьбы от каждого клана у отца на столе, когда Ила не было в кабинете. А иногда даже пробиралась тайком на собрания. Скорее из любопытства, нежели из-за переживаний о государстве, по крайней мере тогда. Сейчас она понимала, что упадок в империи и непосредственно в каждом из кланов, рано или поздно, повлечёт за собой недовольства. И ещё одна надежда была у принцессы. Главный Судья Хан Ки-Мин, который бы обязательно разобрался в том, что произошло с отцом и смог доказать вину Су-Вона (прим. автора: думаю, в то время не было понятия следователя и прочего, по крайней мере в манге об этом не говорится, поэтому автор решил все эти понятия объединить в одну должность Главного Судьи. Конечно с мелкими преступлениями разбирались в каждом клане самостоятельно, но самые серьёзные разбирал независимый судья, так как в них могли быть замешаны высшие чины и сами главы кланов). Судья обладал огромной властью и был выходцем из независимой деревни, в которой жили люди с необычными, белыми, как снег, волосами. Эта деревня жила обособленно от других. И самое интересное было в том, что у них совершенно отсутствовала склонность к вранью. В этой деревне свято верили, что если хоть один из жителей солжёт, то боги покарают всю деревню. Йоне когда-то читал об этом легенду сам генерал Мундок. Поэтому в Судьи выбирались только представители семьи главы деревни. Поговаривали, что якобы эти люди обладали какими-то мистическими силами, но принцессе мало в это верилось. Судья Хан Ки-Мин всегда находил правду в сложных и запутанных преступлениях. Его приговор виновным мог оспорить только император. Но Ки-Мин уже давно отправился на границу с империей Кай, чтобы разобратся с массовым отравлением и гибелью людей. На похоронах он не присутствовал. Йона вообще не была уверена в том, что его оповестили о гибели императора. И отправить письмо сейчас не было возможности. Она не пыталась подкупить стражу, понимая, что об этом сразу доложат Су-Вону. «Что же делать? Думай, Йона, думааай», — повторяла она уже в который раз про себя.***
Глава клана Ветра сидел на полу и, как обычно, размышлял о происходящем. Мелкие раны на его теле, после той ночи, уже затянулись. Более глубокие — ещё не зажили, но больше не кровоточили. «Кровоточило» сердце от предательства «друга». Хак приподнял голову и посмотрел на дверь: «Странно… Дан-Со долго не приходит, а ведь должна быть его смена». За эти дни он уже мог определить, через какой промежуток времени появлялся следующий охранник. Но времени суток по-прежнему не знал. Охранники, как правило, не входили, за исключением «детины». Они только открывали маленькое окошко, вырезанное в двери, для проверки, на месте ли заключённый. Мысли Хака прервал звук открывшейся двери. Вошли пятеро солдат. «Его» стражей с ними не было. — Не к добру это, — пробормотал сам себе генерал. Один из них открепил стенную цепь, двое других взяли под руки и поволокли Хака к выходу. Именно поволокли, так как его ноги были слишком близко прикованы друг к другу и сделать полноценный шаг не удавалось. Ещё двое, стоящие у двери, последовали за ними. Коридор был узкий и тёмный, с явно сырыми стенами, заканчивался двумя такими же дверьми. Шли они не долго, не больше минуты. Генерала Хака завели в помещение слева, чуть меньшее по размеру, чем-то, в котором он прибывал. Вероятно, дверь напротив его бывшей камеры и была выходом. Приковали, теперь уже руки, к краю цепи, которая, проходя через кольцо в потолке, свешивался в центре комнаты. Другой конец цепи был прикреплён к механизму, за счёт которого цепь натягивалась. Когда руки генерала Хака, заведённые за спину, подняли вверх, натягивая цепь, вошёл Су-Вон: — Приветствую, генерал Хак! Как вы себя чувствуете? — надменно произнёс лорд. — Су-Вон… — О! Смотрю, ты не удивлён. Интересно, у кого из стражи слишком длинный язык? Кого из них наказать, может, всех сразу.? — он подошёл ближе. — … — Что ж ты не спросишь, почему? Императора убил ты. И когда Главный Судья вернётся, его решение будет лишь формальностью. Хак было дёрнулся вперёд, но стражник натянул цепь сильнее, выворачивая суставы. — Ты меня удивляешь, Хак. Знаешь, а принцесса о тебе беспокоится, пока понемногу сходит с ума в своей комнате… Интересно, когда главы объявят её умалишённой. — Су-Вон! Да как ты смеешь? Ты, видимо, позабыл, кто забрал тебя во дворец, когда твоего отца не стало? Кто учил тебя и поддерживал? — почти кричал генерал Хак. Злость охватила его с новой силой. Цепи натянулись сильнее. Руки свело болью. — Да как ты смеешь так говорить с нашим лордом?! — прорычал один из солдат. Хак тут же получил сильный удар под дых рукоятью меча. Дыхание на мгновение спёрло. Сзади последовало два удара плетью по икроножным мышцам. Ноги подкосились, но он устоял. Поднял голову и с ненавистью посмотрел на Су-Вона. — Кому бы ты был нужен тогда, если б не император Ил? — почти прорычал Хак. — Как только ты посмел? Где твоя благодарность? Снова последовали удары плетью по ногам и спине. Серия ударов кулаками по лицу и в живот. Зажившие было раны снова начали кровоточить. К ним добавлялись всё новые. Солдаты избивали его нещадно. Ноги подкосились, и Хак повис на руках. Плечевые суставы пронзила дикая боль, на лице выступил холодный пот. Ненависть к Су-Вону только возрастала. Ещё больше Хака злило то, что его «друг» не пытался оправдаться. А значит: Су-Вон никогда не считал его своим другом, и никогда не доверял Хаку. От этих мыслей стало больнее, чем от ударов. Хак поднял голову и посмотрел Су-Вону в глаза. Но тот лишь развернулся и, выходя из камеры, приказал солдатам: — Хватит. Оставьте его здесь. И не давать сегодня даже воды. Солдаты молча кивнули и покинули помещение вслед за лордом. Хак горько усмехнулся: «Опять остался один в темноте». От физической боли темнело в глазах… От боли в душе хотелось кричать… Но он не издал ни звука.