Лебединая

      В полицейский участок Томас попал впервые. И, признаться, предпочёл бы остаться без подобного опыта, потому что ему не нравилось абсолютно всё: духота, натужно шумевшая вентиляция, запах пота и обшарпанные стулья в коридоре, на которые их усадили до приезда родителей. Офицер Дженкинс, высокий и сухой мужчина, что привёз их сюда, предложил им, правда, воды, но Томас лишь помотал головой, а Оливер мрачно отвернулся.              Наверное, подумал отчуждённо Томас, Оливер Стоун вообще не слишком компанейский и общительный парень. Или это тоже действие участка? Впрочем, повода для нервяков у них не должно было быть. Томас, отошедший после произошедшего, считал себя почти героем. Считал мысленно и никогда бы не признался, что гордится своим поступком, но всё равно невольно расправлял плечи, вспоминая о том, что он спас жизнь как минимум одному человеку.              — Вот они, — Дженкинс появился в коридоре в компании ещё одного мужчины, в котором по дорогому пиджаку без труда узнавался отец Оливера.              Томас поднял взгляд, рассматривая его. Вообще-то ничего необычного. Ну, не роба автомеханика, да, следов машинной смазки нет, но взгляд такой же усталый, как и у его собственного отца. Ещё бы, вряд ли кто-то вообще будет рад звонку полиции во втором часу ночи с новостью, что его сын сидит в полицейском участке.              — Все вопросы мы уже задали, они выступают свидетелями, — Дженкинс, увидев, как брови Стоуна-старшего сомкнулись на переносице, сразу же поспешил его заверить, что ни в чём его сына не подозревают. — Могу с уверенностью сказать, что вы можете гордиться Оливером. Он помог спастись нескольким людям.              Томас беззвучно хмыкнул, вспоминая растерянное лицо Оливера, который даже стучать в двери не торопился, когда машина уже начала дымиться.              — Не сомневаюсь, — практически безэмоционально проговорил Стоун-старший и перевёл взгляд на Томаса. — А вы, молодой человек?..              «А вы что?», — хотел было уточнить Томас, но, наткнувшись на непроницаемый взгляд, только несвойственно ему промямлил:              — А я помог. Меня зовут Томас Ченнингтон, сэр.              — Джейсон Стоун, — кивнули ему в ответ и, ещё раз окинув взглядом, спросили: — Где твои родители, Томас?              — Полагаю, спят, — пожал плечами Томас. Не то чтобы его родители не обеспокоились бы его внезапным присутствием в полицейском участке, Томас просто до них не дозвонился, а домой его без сопровождения взрослого не отпускали. Дженкинс, правда, сказал, что чуть позже, если за ним не приедут, он сам отвезёт его, но сдать Оливера на руки отцу было, конечно, важнее.              Сам Оливер лишь мрачно молчал и не спешил вступать в диалог. Он за последние минут сорок вообще ни одного внятного слова не проронил, отвечая только короткими междометиями.              — Я отвезу его, — Джейсон Стоун кивнул Дженкинсу, и тот только пожал плечами, явно мысленно выдыхая от облегчения. Томас его понимал — ему тоже не очень бы хотелось после ночного дежурства со взрывами, пожаром и участием несовершеннолетних подвозить кого-то вместо того, чтобы ехать домой самому.              В просторный кожаный салон автомобиля Томас пролез вслед за Оливером, ловя себя на мысли, что, наверное, ему больше никогда не удастся покататься на такой дорогой тачке. И оттого хотелось, чтобы путь до дома был как можно длиннее. В машине ничего не дребезжало, не скрипело, не чувствовался отголосок запаха бензина и не трясло, как в отцовском форде.              — Не лучший звонок в моей жизни, Оливер, — Джейсон заговорил первым, когда они выехали на главную улицу и Томас сказал свой адрес.              — Я знаю, прости, — Оливер даже от окна не отвернулся и сказал без грамма вины в голосе. Ровно и безэмоционально, как будто только что отказался заехать в Макдональдс перекусить.              Томас видел, как на мгновение в полутьме салона руки Джейсона сжались на руле, но тут же расслабились.              — В следующий раз рекомендую тебе помнить о комендантском часе и не попадать в сомнительные истории.              Оливер промолчал, Томас же подумал, что, наверное, эта семейка вообще не самая разговорчивая. И это так отличалось от его собственной. Они всегда шумели в машине, когда куда-то ехали. Отец включал музыку, преимущественно что-то из прошлого века, Томас громко спорил и говорил, что не готов слушать эту дрянь, мать пыталась их угомонить. Но всё это было без особого напряжения, без злости, а сейчас воздух в машине, по ощущениям Томаса, можно было бы резать ножом, и тот бы наверняка сломался.              — Да, вот тут, — сказал он, когда они повернули на его улицу. — Остановите здесь, пожалуйста. Ага, — Томас вылез наружу и, заглянув в салон, сказал: — Спасибо. Ну что, — он глянул на Оливера, — увидимся в школе.              Оливер повернул голову и так убийственно на него посмотрел, что Томас почти расхохотался — столько экспрессии в одном взгляде. А ведь Томас ничего-то и не делал ему, не подзуживал остальных, не агитировал и сам не приставал. Ни единого повода так на него злиться. Тем более сегодня он даже вступился.              Хмыкнув, Томас закрыл дверь и направился к дому по подъездной дорожке.              И всё-таки странным был этот парень, Оливер Стоун. Томас его совсем не понимал.              Новость о пожаре и его участниках расползлась быстро. Марк в первый учебный день, стоило ему застать курящего Томаса в туалете, сразу накинулся на него, от любопытства вытягивая шею.              — Ну и как тебя угораздило вляпаться в эту историю? Да ещё и со Стоуном в компании?              Томас лениво сбросил пепел в унитаз и закатил глаза.              — Свидание у нас, блин, было. Решили острых ощущений получить.              Маркус фыркнул, не поверив ни слову. Томас же только усмехнулся, выкидывая сигарету туда же в унитаз и запрыгивая на подоконник.              — Батя у него, кстати, классный. Мои предки, когда узнали, разорались, что я полез куда-то, ещё бы сам сдох, о них не подумал. А этот, Джейсон, кажется, ничего, даже голос не повысил. И домой меня подвёз из участка. Тачка у него, конечно, бомба.              — Может, попросишь, чтобы тебя усыновили? — Марк поджал губы и выгнул брови, сплёвывая прямо на пол. Томас приподнял уголки губ, оскалившись. Он бы попросил, может, даже Джейсон Стоун был бы не против такой перспективы, всё лучше сушёной воблы Оливера с одними его гневными взглядами и полным словесным игнором.              Из туалета они вышли вдвоём. Марк рассказывал о том, как оприходовал Полли на вечеринке, и о том, что грудь у неё на ощупь получше многих будет.              — Там трёшка, не меньше. Получше костей Моники Стрейзенд будет.              — Ну да, тебе чем больше сиськи, тем лучше. Может, тебе стоит обратиться к миссис Франческе?              — Фу, — Марк расхохотался. — Иди нахер с такими предположениями. Она на всю жизнь провонялась школьной столовой и своей тушёной капустой.              Они вывернули за угол, и на них внезапно налетел Оливер, едва не сбивая обоих с ног. Томасу удалось удержать равновесие, он даже рефлекторно подхватил за локоть пошатнувшегося Марка и смог удержать своим весом Оливера, чтобы они все не рухнули на пол, но никакого удовлетворения от этого не почувствовал.              — Какого хера, Стоун? — Томас нахмурился, делая шаг назад и недовольно морщась. Ещё не хватало на полу в школе валяться из-за недоумков.              У Оливера снова была разбита губа с запёкшейся коркой в уголке и слишком взъерошенный вид. Томас вздёрнул брови, но если бы даже хотел что-то спросить, то не успел — Оливер уже, даже не извинившись, помчался дальше, скрываясь в одном из боковых коридоров.              — Даун, блин, — Маркус тоже был не рад встрече. — Его ходить нормально не учили? — он потряс головой и огляделся, возможно, для того, чтобы сразу же поделиться опытом хождения, но Оливер уже исчез.              — Его и жить нормально, судя по всему, не учили, — Томас пожал плечами и продолжил идти к выходу из школы. Уроки закончились, и оставаться тут не имело смысла. — Твоя работа опять?              — Ты про что?              — Про рожу его. Снова побитый весь, вы б осторожнее, он, может, папочке жаловаться не будет, но рано или поздно кто-нибудь из преподов наткнётся на вас.              — Что ты учишь ученого, Ченнингтон? Не трогали мы его ещё, но и не нам одним он не нравится. Точнее, только ты и твоя подружка решили, что он неплохая компания для тусовки, остальным он как бельмо на глазу.              — С чего ты решил, что для меня и Райли он лучшая компания? — Томас сунул руки в карманы, недовольный таким выводом.              — А что, нет, что ли? Райли его к себе зовёт, ты, вон, на пару с ним героями местного разлива становишься. Херня какая-то, Том, на самом деле. Я думал, что ты на нашей стороне, а ты с ним корешишься. Нахуя он сдался-то тебе?              Томас реагировал быстро. Он в мгновение взял Марка за шиворот, приложил к шкафчикам и придавил предплечьем плотнее, глядя на то, как расширяются в изумлении его глаза.              — Ты с разговорами-то осторожнее. Я ни на чьей стороне, — проговорил он беззлобно, но предупреждающе. — Мне ваш Стоун вообще не нужен, в отличие от вас, придурков. Я отдаю себе отчёт в том, что его папаша рано или поздно узнает обо всём, и тогда вам всем крышка — поедете на общественные работы вместо колледжа. Я в проблемах не нуждаюсь, а вы их ищете, — проникновенно проговорил он, отпуская затихшего Маркуса. — И Райли не трогай. Вообще. Совсем, — бросил он, вновь направляясь к двери.              Маркус остался у шкафчиков, глядя ему вслед, едва нахмурив брови. Вряд ли его устраивал такой поворот событий, но идти против Томаса в этой школе ни у кого не хватало духа — слишком неоспорим был его авторитет.              Томас не злился, он даже не хотел по-настоящему напугать Марка, просто напомнил, кто на каких позициях находится. И что разговаривать нужно осторожнее, как и задавать вопросы. Впрочем, с Оливером Стоуном нужно было что-то делать. Не сказать, что Томаса волновали слухи, но с Оливером стоило определиться. Нейтралитет не получилось держать, а сам Оливер порядком задрал своей напускной независимостью, с которой регулярно получал по роже.              И Томас бы забил, как забивал большую часть времени, потому что проблема была не такая уж и мешающая, чтобы он всерьёз решил с ней разбираться. Но буквально через пару недель, когда до конца семестра оставалось чуть больше месяца, их учитель биологии решил вместо привычных контрольных в конце полугодия сделать зачётный проект, разделив всех по парам.              Томас рисовал карандашом на полях тетради невыразительные рожицы, когда услышал свою фамилию и фамилию Оливера вместе. Он вскинулся и несколько секунд пытался осознать, услышал ли он всё верно, после чего повернул голову и глянул на не менее обескураженного Оливера, губы которого моментально поджались, стоило Томасу на него посмотреть. А Томасу осталось только закатить глаза.              Бунтовать он не собирался, это было бы полной глупостью. Да и плевал он, на самом деле. Так и сказал Маркусу, когда они сидели в столовой во время большого перерыва между занятиями.              — По крайней мере, у меня не Эббони в паре, — выразительно посмотрел на ухмыляющегося Марка Томас. — Стоун хоть не тупой и действительно что-то будет делать.              Марк сконфуженно отпил газировки и пробормотал:              — Зато можно пялиться всё время в её вырез на футболке.              — Там и выреза не надо, чтобы пялиться, — хохотнул Томас, почёсывая щёку.              В принципе, Оливер и правда был не самым плохим партнёром. Томас помнил, что тот неплохо отвечал на всех уроках, получал хорошие отметки за контрольные и в биологии, по ощущениям, тоже разбирался. У Томаса с этим было похуже. Так что, вполне возможно, с помощью Стоуна ему повезёт получить что-то повыше удовлетворительно.              — Ладно, — Томас поднялся, — пойду поищу его. И, это, — он глянул на Марка, — не трогайте его пока. Мне его мозги целыми нужны, не готов отдуваться в этой херне за двоих.              — Да отъебись уже от меня с этим, мы после той тусовки у Райли вообще его не трогали, — поморщился Маркус.              — Чего это? — Томас приподнял брови, потому что так быстро эти парни ни от кого не отставали.              Маркус дёрнул плечами и неохотно сказал:              — На глаза редко попадается.              — Ну конечно, — Томас недоверчиво усмехнулся. Но думать об этом слишком долго не стал, пока его больше занимало то, как они сработаются с Оливером.              И его ожидания и опасения подтвердились. Когда Томас нашёл его на парковке, Оливер уже собирался уезжать. Томас в пару прыжков оказался перед машиной, захлопывая только что открытую Оливером дверцу, и опёрся на неё бёдрами.              — Сбегаешь с бала, принцесса?              — К чёрту иди, — посоветовал Оливер.              — Обязательно, но после того, как мы обсудим с тобой нашу работу по биологии. Есть идеи?              — Есть, я делаю, ты не влезаешь, — огрызнулся Оливер.              Томас присвистнул от такой наглости и покачал головой. Примерно так он и представлял их сотрудничество. Того, что он знал об Оливере, успев с ним немного пообщаться, хватило для подобных выводов. И любой бы, наверное, согласился попинать всевозможные детородные органы, но Томас не любил оставаться на обочине, особенно когда дело непосредственно касалось его.              — У меня другое предложение. Мы едем к тебе и занимаемся этой херней вместе.              — Почему ко мне? — Оливер, казалось, впервые за долгое время действительно искренне удивился, потому что его брови поползли вверх.              — Потому что у меня нет привычки приглашать в свой дом аутсайдеров. К тому же неблагодарных, — Томас довольно улыбнулся. — Да и вообще, жалко тебе, что ли? У меня, может, больше не будет возможности попасть в дом богатеев вроде твоей семейки.              — Мы не богатеи, — Оливер вновь недовольно нахмурился.              — Ага, рассказывай, — Томас уже обошёл машину и сел на пассажирское сиденье, вольготно устраиваясь и рассматривая приборную панель.              Забавно на самом деле получалось. Томас словно бегал за Оливером Стоуном, причём с самого начала. Возможно, так выглядело со стороны, и Томаса волновало бы это, будь это на самом деле тем, чем и казалось. Сейчас его больше интересовала ещё одна новенькая и дорогая машина, в которую он попал, и которую очень хотелось подержать за руль. Он даже облизнулся, когда Оливер сел рядом и завёл двигатель, отозвавшийся ровным и мерным звуком.              — Хочешь? — спросил его Оливер, оборачиваясь.              — Что именно? — Томас поднял взгляд с руля на лицо Оливера.              — Повести хочешь, — тот уже не спрашивал, а лишь устало выдохнул. — Садись.              Томас не стал спрашивать, с чего такая щедрость. Он привык брать то, чем делились, без вопросов.              Перебравшись на водительское сиденье и дождавшись, когда Оливер, обойдя машину, окажется на пассажирском, он тронулся с места и едва ли не застонал от блаженства. Да, это было определённо лучше отцовского форда, разваливавшегося на части прямо во время езды. Томас нажал на педаль газа, проезжая по почти пустой дороге, и выдохнул:              — Охуенно же, мать твою.              Оливер не ответил, судя по всему, у него ни вождение, ни машина не вызывали никакого восторга.              — Зажравшийся ты козёл, — буркнул Томас, несколько обескураженный тем, что его восторг не разделили.              — Это просто машина, — ответил Оливер. — Не личный самолёт и не космический корабль.              — Ты, наверное, не ездил на просто машинах, — Томас уже откровенно заржал, думая, что мир Оливера слишком далёк от обыденного мира Томаса и большей части его знакомых, чтобы Оливер смог хоть немного понять их.              — Четыре колеса и руль, ничем принципиально машины друг от друга не отличаются.              — Почему же ты не попросишь папочку купить тебе развалюху, а вместо своего навороченного телефона не взял кнопочную трубку?              — Потому что это глупо, — Оливер посмотрел на него с лёгким непониманием. Будто бы удивлялся, что Томас вообще спрашивает о подобном.              — Ты космический придурок, — ответил Томас.              Не понимал он его. Он сильно отличался от всех тех, кого Томас знал. Даже не из-за крутой тачки и брендового шмотья. Просто он был совсем другим, закрытым и отчуждённым, держался в стороне от всех, но даже не из-за того, что его не сильно жаждали видеть в своих компаниях, а по собственной воле. Томас подумал об этом совершенно неожиданно и снова посмотрел на Оливера, смотревшего в окно и совершенно не интересующегося тем, как ведут его машину.              — В чём твоя проблема, Стоун? — спросил он, когда они подъехали к дому Оливера и Томас припарковался на обочине.              — О чём ты?              — О том, что ты и правда словно из космоса.              — Пойдём, — Оливер только вышел из машины и направился к двери. Возле неё он немного замешкался, обернулся к Томасу, но всё же зашёл в дом и тут же разочарованно выдохнул — Томас не мог этого не заметить, а потом уже услышать голоса, в одном из которых он узнал Джейсона Стоуна.              — Ты не имеешь права брать мои вещи! — говорил он, и говорил вовсе не так спокойно, как тогда в машине.              — Пойдём, — повторил Оливер и потянул Томаса за рукав, оказываясь неожиданно близко.              — Имею, если твои бляди названивают тебе прямо домой! — визгливый женский голос с каким-то надломом был гораздо громче голоса Джейсона.              А Томас сразу же почувствовал себя не в своей тарелке, впервые за долгое время ощущая, как на него накатывает неловкость.              — Может, в другой раз? — тихо предложил он Оливеру. Присутствовать при семейном скандале ему совсем не хотелось.              — Думаешь, в следующий раз будет по-другому? — Оливер вдруг усмехнулся и качнул головой, снова повторяя: — Пойдём. Сам ведь напросился.              Они поднялись на второй этаж, и в любой другой раз Томас бы оценил дом и просторный коридор, на стенах которого были даже картины и фотографии. Их рассматривать Томас не стал, но успел подумать, что у него дома на стенах только выцветшие обои. Конечно, дом Оливера не был особняком, которые показывают в фильмах, но даже без помпезности и вычурности всё в обстановке говорило, что в этом семействе в деньгах точно нет нужды.              «Зато спокойствия точно не достаёт», — подумал Томас, когда внизу что-то разбилось и громко хлопнула судя по всему входная дверь.              Родители Томаса, конечно, ссорились, но редко и не громко. Лет до двенадцати Томас вообще не видел ни одной их ссоры, только иногда замечал прохладу между ними, но через несколько дней всё становилось стабильным.              Никогда не было такого, чтобы он возвращался домой и заставал скандал. А Оливер даже не удивился. И, впрочем, теперь становилось понятным его нежелание везти Томаса к себе. Тот бы тоже не хотел, чтобы кто-то из школы стал свидетелем подобных семейных драм.              — И часто так? — не успев прикусить язык, спросил Томас, когда они зашли в комнату Оливера: вполне обычную, просторную, светлую, но ничего в ней не говорило о том, что её владелец Оливер — ни плакатов на стенах, ни каких-то личных вещей. Просто кровать, стол и шкаф с непрозрачными дверцами. В углу, правда, стояло кресло, на котором скопилась одежда, но на этом всё.              — Бывает иногда, — Оливер кивнул на кровать и стащил со стола ноутбук. — Ты хотел проект обсудить, а не мою семью.              Томас потёр загривок и кивнул — и правда, не стоило углубляться в тему.              — Есть какой-то план? — уточнил он, садясь рядом с Оливером и выуживая свой учебник из рюкзака.              — Примерно. Я думал о том, чтобы взять за тему какое-нибудь животное, дельфина, например, и сделать макет его организма в деталях, рассказывая о каждом органе отдельно.              — Слишком заебисто, — Томас поморщился. — Ты из чего этот макет делать собрался?              — Из полимерной глины. Я в средней школе делал нечто подобное, заебисто, но если успеем, то точно получим отлично, — Оливер почесал подбородок. — Да и не так сложно на самом деле. Тут даже не красота нужна, а просто техника.              — Я даже в детстве из пластилина не любил лепить, — Томас сильно сомневался, что у него хоть что-то выйдет. Но идея ему нравилась. Действительно, выходило оригинально. Их никто не ограничивал в темах, но вряд ли хоть кто-то догадается использовать полимерную глину и вылепить органы дельфина. Хорошо, не в полную величину.              — Так и не лепи, — Оливер вновь поскреб подбородок. — Выучи тогда всё. Будешь рассказывать, я сам вылеплю.              Томас уже открыл рот, чтобы возразить, но дверь распахнулась и на пороге появилась невысокая женщина, всклоченная, с осунувшимся лицом и полупустой бутылкой бурбона в руке.              — Ты вернулся, Олли? — спросила она, не сразу замечая Томаса. — Я устала сегодня, Бетти придёт из школы — покорми её. И скажи, чтобы не беспокоила. О, — её взгляд наконец нашарил Томаса, и она неловко попыталась убрать бутылку. — Ты не один, — удивлённо сказала она. — Ну… Веселитесь.              Когда Томас уже привычно скосил взгляд на Оливера, тот уже на мгновение прикрыл глаза и вздохнул.              — Не иногда, верно? — вспомнил их недавний разговор о частоте ссор Томас.              — Да, — спустя только несколько секунд ответил Оливер.              — Кто такая Бетти? — решил перевести тему Томас, думая, что за этой оболочкой успешной семьи прячется много скелетов. Неприятный осадок. Томасу казалось, что его будто обманули.              — Моя сестра, она учится в младшей школе, ей восемь.              — А… — кивнул Томас. — Я один в семье. Никогда не слышал, что у тебя есть сестра.              — Ты ничего обо мне не слышал, кроме того, что у моего отца есть деньги, — Оливер вновь ошпарил его взглядом. — Пойдём на кухню. Я есть хочу.              От обеда Томас отказался. Ему банально и трусливо хотелось сбежать, что он и сделал, сославшись на то, что забыл о срочных делах. Дел у него никаких не планировалось, но оставаться в доме не было никакого желания. Томас вышел на улицу и выдохнул, думая, что вляпался в какое-то дерьмо, настояв на поездке к Оливеру.              Теперь, правда, его отчуждённость не вызывала такого удивления. Наверняка, живя в подобной атмосфере, отгородиться хочется не только от родителей, но и от всего мира. Томас покачал головой, потирая лицо ладонью. Херня какая-то, думал он. Рассчитывал на шикарный дом, а получил хижину со скелетами. Странно было осознавать, что и в других семьях, где не приходится ездить на старых машинах и есть кукурузные хлопья на завтрак, тоже бывают проблемы. Нет, Томас не считал себя дураком, конечно, он понимал, что все люди ругаются, но почему-то он никогда не думал, что ругаться вот так и пить среди дня могут и родители. Они ведь вообще всегда казались людьми из другого мира.              По крайней мере, его родители заставляли думать именно так, но сейчас это не приносило никакого облегчения.