Mirrors start to whisper, Shadows start to sing My skin's smothering me Help me find a way to breathe Bring Me The Horizon — Sleepwalking
Он сидит на потрёпанном кресле в мрачной комнате, освещённой слабым пламенем свечей, стоящих на ветхом комоде. Пожелтевшие обои покрыты тёмными пятнами, углы и большая часть мебели оплетены паутиной; пахнет сыростью и пылью, воздух наполнен тревогой и тихим шёпотом, от которого всё внутри холодеет. Поднявшись на ноги и осмотревшись, он направляется к двери. Половицы под ногами угрожающе скрипят, когда он выходит в тёмный узкий коридор. Вереница таких же старых, обшарпанных дверей уходит в бесконечную даль, где коридор теряется в темноте. Он идёт мимо развешанных на стенах канделябров, старинных картин и потемневших треснувших зеркал, в которых не видит своего отражения. Одну за другой он открывает тяжёлые двери, вслушиваясь в голоса — слишком тихие, чтобы разобрать хотя бы слово. В каждой новой комнате — всё та же древняя мебель, тонущая в паутине. Чем дальше он заходит, тем меньше становится света, и тем гуще пляшущие на стенах тени. Он совершенно один в этом безжизненном коридоре, но чувствует пристальный взгляд — словно кто-то стоит прямо за его спиной, нашёптывая на ухо неразборчивые слова. За очередной дверью его встречает густая, непроглядная тьма. По спине пробегают ледяные мурашки, когда шёпот становится громче и отчётливей и словно манит его в этот мрак. Несчастье — будто призраки на снегу... Затаив дыхание, он делает шаг. Ещё один. И ещё. ...И ты не представляешь, против чего идёшь.¹ Вдруг земля уходит из-под ног. Он падает, но чьи-то руки подхватывают его. Холодные костлявые пальцы тут же проскальзывают к его шее и сжимают мёртвой хваткой. Он не успевает сделать очередной вдох и лишь поднимает руки, чтобы бороться с невидимым противником — но никого нет. Он чувствует, как чьи-то ледяные когти вспарывают кожу и проникают под неё, при этом ещё сильнее сжимая горло. Шея разрывается от резкой боли, горячая кровь обжигает грудь и плечи, лёгкие горят, моля о глотке кислорода — а он может лишь беспомощно хватать губами воздух, который всё равно так и не находит своей цели. Когда он наконец делает спасительный вдох, вокруг всё ещё темнота; и лишь спустя пару мгновений Джерард понимает, что находится в собственной постели. Ещё какое-то время он просто лежит, уставившись в потолок — слушая собственное дыхание, пытаясь унять колотящееся сердце и прокручивая в голове пугающие картинки, стремительно растворяющиеся в памяти. Наконец он поворачивает голову и вглядывается в мерцающие цифры настольных часов: ещё слишком рано, чтобы вставать, но уже поздно, чтобы доставать снотворное. Тяжело вздохнув, Джерард поднимается, подходит к письменному столу и, включив настольную лампу, падает на стул. До самого рассвета он яростно изрисовывает страницу за страницей мрачными фигурами, тянущими из темноты свои костлявые руки.***
Believe, believe in me, believe That life can change, that you're not stuck in vain We're not the same, we're different tonight. Smashing Pumpkins — Tonight Tonight
— Так как планируешь отмечать? Джерард недолго раздумывает, сворачивая с шоссе на полупустую улицу, прежде чем со вздохом ответить: — Ты же знаешь, я не горю желанием что-то праздновать. Родители вернутся только в мае, но завтра приедет Майки, так что… — О, он не даст тебе просто отсидеться дома, — широко улыбнувшись, понимающе кивает Рэй. — Да, поэтому вопрос скорее к нему: какие у Майки планы на мой день рождения, — как-то обречённо отвечает Джерард, и оба смеются. Уэй останавливается на светофоре и, отпивая ещё тёплый кофе, бросает взгляд на стоящую поодаль оживлённую компанию. — Кстати, вот он! — вдруг восклицает Джерард, ткнув пальцем в их сторону. — Кто? — Рэй прищуривается, предполагая, что должен, наверное, увидеть какое-то знакомое лицо. — В чёрном и… о Боже, серьёзно? — Джерард вскидывает брови и коротко смеётся. — И с розовым ремнём. — Ну и? — непонимающе спрашивает Рэй, высмотрев описанного Уэем парня. — Это тот… вот чёрт!.. — Сзади раздаётся громкий гудок, и Джерард бросает взгляд на светофор — тот во всю одобрительно горит зелёным. Снова выругавшись, Уэй быстро отставляет стакан, едва его не уронив, трогается с места и лишь потом продолжает: — Тот парень, что забрался ко мне ночью. Помнишь, я рассказывал на той неделе? Ухмыльнувшись, Рэй оборачивается, надеясь ещё посмотреть на ночного гостя своего друга, но они уже отъехали слишком далеко, чтобы разглядеть кого-то в той кучке подростков. — Он Робокопа-то вернул? — спрашивает Рэй, снова усевшись ровно. Джерард немного грустно качает головой, не совсем понимая, что его расстраивает больше: то, что любимая фигурка находится чёрт знает где, или то, что прошло уже больше недели, а этот улыбчивый взбалмошный парень так больше к нему и не зашёл. — В общем, как хочешь, но я тебя жду завтра, — бодро продолжает Уэй, отбросив грустные мысли. — Как лучший друг, ты просто не имеешь права оставить меня на растерзание Майки, — смеётся он, поворачивая на ведущую к дому Рэя улочку. — Может, вдвоём мы даже убедим его обойтись без всяких там тусовок — устроим настоящую задротскую вечеринку: пицца, пиво, фильмы и видеоигры! — Звучит заманчиво. — Рэй одобрительно кивает, отстёгивая ремень безопасности. — Конечно, чувак, в эти выходные я весь твой! Давай завтра утром созвонимся? — Окей, — улыбается Джерард прежде, чем Рэй выбирается из машины и, как обычно помахав на прощание, уходит. Добравшись до дома, Уэй проходит по привычному маршруту «душ-кухня-комната» и, плюхнувшись в кресло, окидывает взглядом свои скромные владения. Письменный стол, половину которого занимает музыкальный проигрыватель, завален стопками скетчбуков и отдельных изрисованных листов, карандашами, красками и чёрт знает чем ещё. Целую стену напротив — не считая двери, скрывающей встроенный шкаф, — занимает внушительного вида стеллаж с книгами, комиксами, пластинками и всевозможными фигурками. Наспех заправленную кровать увенчивает покрывало с огромным логотипом Star Wars, а на деревянном изголовье висит пара футболок. Рядом, на тумбочке — лампа, часы, очередная пара комиксов и кусочек свободного места: Джерард слегка хмурится, вновь думая о Робокопе, который как раз должен там стоять. Всё это нельзя назвать эталоном чистоты и упорядоченности, но, честное слово — завяжите Уэю глаза, и он найдёт вам здесь любую мелочь. Когда-то давно его родители — пожалуй, как и родители большинства подростков — пытались бороться с этим «творческим беспорядком», но Джерард не особо поддавался на уговоры, категорически сопротивляясь тому, чтобы в его комнате кто-то что-то решал за него, и со временем родительские попытки сошли на нет. Редкие дни, когда они были достаточно настойчивы, чтобы сын сдался — накануне праздников. Всем давно плевать на то, что творится за его дверью, да и гостей Уэй особо не ждет, но по старой привычке за пару дней до собственного дня рождения руки так и чешутся перебрать весь этот хлам. Поэтому, расправившись со скромным ужином, Джерард улыбается этому внутреннему порыву и, немного подумав у полки с пластинками, ставит одну из них в проигрыватель и принимается за уборку. Сняв развешанные над столом старые рисунки, Уэй складывает их в аккуратную стопку — чтобы потом перебрать и выбрать новые для своей импровизированной «галереи». Аккуратно разложив всё на столе (оказывается, на нём может быть гораздо больше свободного места, чем маленький участочек, куда еле-еле умещается скетчбук), Джерард принимается за одежду и постель. And in your sad machines You'll forever stay² Когда в ход идёт третья пластинка, всё вокруг уже почти похоже на комнату какого-то пай-мальчика. Сам же «пай-мальчик» самозабвенно подпевает Билли Коргану, используя фигурку Росомахи вместо микрофона и пританцовывая вокруг стеллажа. Desperate and displeased With whoever you are And you're a star Когда последние книги расставлены по местам и Джерард разворачивается, чтобы отнести оставшиеся собранные вещи к стиральной машине… — Блять! На мгновение он так и застывает на месте, после чего резко направляется к проигрывателю, чтобы убавить орущую музыку. — Ты совсем охренел? — выдыхает Уэй, вытаращившись на стоящего посреди комнаты Фрэнка и чувствуя, как от испуга бешено колотится сердце. — Прости, я правда не хотел тебя напугать. — Тот виновато пожимает плечами, изо всех сил стараясь не улыбаться слишком широко. — Я, эмм… пришёл вот вернуть… Джерард ещё какое-то время вглядывается в сияющие глаза парня, прежде чем забрать из его рук фигурку Робокопа, которую тот протягивал хозяину. — Ты в курсе, что нормальные люди обычно заходят через дверь? — усмехается Уэй, относя фигурку на её законное место. — Я честно думал об этом. — Фрэнк за его спиной хихикает, заставляя Джерарда невольно улыбнуться. — Просто во всём доме я увидел свет только в этом окне и решил не тратить время. Ты что, один тут живёшь? Когда Уэй оборачивается, Фрэнк, засунув руки в карманы толстовки, с любопытством разглядывает комнату, и Джерард, пользуясь случаем, может рассмотреть парня. Тот вновь одет в чёрные джинсы и толстовку и снова задумчиво теребит колечко в губе, бегая глазами по стенам и стеллажу. — Родители в разъездах, брат в колледже — так что, получается, практически да. — У тебя есть брат? — Есть, младший, — протягивает Джерард и растерянно чешет подбородок. — Но он учится далеко отсюда и редко приезжает. Понимающе кивнув, Фрэнк вдруг снова поворачивается к Уэю, и его непослушная косая чёлка спадает на глаза. Парень слегка морщит нос и коротко трясёт головой, откидывая волосы в сторону. — Почему подвал? — прищурившись, спрашивает он после недолгой паузы. Джерард задумчиво вздыхает, обводя комнату взглядом: — Просто мне нравится, как тут… спокойно. Было, — он вскидывает брови, вновь смотря на незваного гостя. Тот тихо смеётся, поняв намёк хозяина. — А у меня вечно полный дом родни! — говорит Фрэнк, закатывая глаза. — У нас, конечно, дружная семья, но иногда реально так хочется закрыться и побыть одному. Тоже, что ли, в подвал переехать, — мечтательно улыбается он. — Крутая у тебя коллекция, кстати, — парень кивает на стеллаж и, мгновение помедлив, решительно направляется к нему, не обращая внимания на удивлённый взгляд Джерарда, так и застывшего на месте. — Оу, Black Flag! — восторженно восклицает Фрэнк, проводя пальцем по торцу коробочки с диском. — Обожаю их! — Резко развернувшись, он расстёгивает толстовку и демонстрирует Уэю белую футболку с чёрным логотипом на груди. — У меня ещё и татуировка есть! — Это круто! — Джерард коротко смеется, наблюдая за Фрэнком, с искренним восторгом говорящим о любимой группе. — А это же были Smashing Pumpkins, да? — парень указывает на проигрыватель, не сводя глаз с Джерарда, и Уэй кивает в ответ. — Я люблю что-то поэнергичней, но они тоже классные. А ты, кстати, круто поёшь! У Джерарда на мгновение перехватывает дыхание от внезапного комплимента и от того, с какой неожиданной серьёзностью были сказаны эти слова. — Что? — растерянно переспрашивает он. — Ну, я же слышал, когда только сюда залез. Танцуешь ты, конечно, своеобразно, — Фрэнк тихо хихикает, — но поёшь круто! — Спасибо. — Уэй смущённо отводит взгляд, чувствуя приливший к щекам жар и надеясь, что в его комнате достаточно тусклое освещение, чтобы Фрэнк этого не заметил. — А выступать ты не пробовал? — Было дело в младшей школе, — пожимает плечами Джерард, — а потом как-то не рвался. — Очень зря! А я вот играю в группе, — воодушевлённо продолжает парень, вновь засунув руки в карманы. — Pencey Prep, может, слышал? Уэй виновато поджимает губы и качает головой, на что Фрэнк как-то грустно вздыхает и снова принимается за разглядывание комнаты. — Мы летом наверняка выступим на каких-нибудь местных фестивалях. Сможешь прийти посмотреть, — небрежно предлагает он, вертя в руке фигурку Росомахи, в которую ещё пять минут назад пел Джерард. — С радостью, — честно отвечает тот, и Фрэнк тепло улыбается. — Я, может, пою не так хорошо, но честно выкладываюсь, насколько могу. — Аккуратно поставив фигурку на место, он принимается за разглядывание полки с комиксами. — И вообще, гитару я люблю больше, чем микрофон, — хмыкает Фрэнк. — Иногда хочется просто уйти в отрыв, не думая о словах... но по сравнению с остальными нашими я просто великий вокалист! — Он беззлобно смеётся, а потом резко оборачивается к Джерарду: — Слушай, а приходи к нам на репетицию? — Чего? — опешив, переспрашивает Уэй. Чёрт, этот неугомонный парень начинает сводить его с ума своей бесконечной болтовнёй и неожиданными сменами тем. — Попробуешь с нами спеть, у тебя должно получиться! Сыграем что-нибудь из Misfits, — воодушевлённо предлагает Фрэнк, махнув в сторону лежащего на краю одной из полок знакомого диска. — Ну уж нет! — отрезает Уэй, вскинув перед собой руки. Одно дело петь в одиночестве в собственной комнате, и совсем другое — перед какими-то незнакомцами. — Как знаешь. — Фрэнк пожимает плечами и медленно обходит кровать, подходя к Джерарду. — Тогда я как-нибудь приду к тебе с гитарой. Я просто должен услышать это снова! — Он весело подмигивает, и Уэй лишь неопределённо качает головой, понимая, что смысла спорить нет. Напористость и непосредственность, опасно граничащая с наглостью, так и льётся из этого парня, и что толку, если он откажется? Фрэнк просто придёт посреди ночи, залезет с гитарой в его окно, и Джерард, обезоруженный этой улыбкой, не сможет отказать ему в парочке песен. — Выпустишь меня через дверь? Джерард выныривает из своих размышлений и ещё несколько секунд тупо пялится на стоящего в шаге от него парня, прежде чем осознаёт прозвучавший вопрос. — Оу… да, конечно, — спохватившись, выдыхает он и оборачивается, но Фрэнк его опережает. Бодро подойдя к двери, парень резко распахивает её и делает ещё пару шагов, прежде чем резко остановиться. — Нам сюда, — смеётся Джерард, указывая на дверь за своей спиной недоумённо обернувшемуся Фрэнку. — Обалдеть, у тебя тут даже душ с туалетом! — восклицает парень, поднимаясь за Уэем по крутой лестнице. — Зачем тебе вообще весь остальной дом? — В мою комнату не поместилась кофемашина, — улыбается Джерард, сворачивая в коридор, и Фрэнк за его спиной звонко смеётся. Открыв входную дверь, Уэй пропускает гостя вперёд, и тот оборачивается, едва переступив порог. — Рад был повидаться, Джерард, — Фрэнк широко улыбается, и Уэй кивает в ответ. — И спасибо за Робокопа! — Парень снова смешно морщится и откидывает щекочущую нос длинную чёлку. — Ребята, конечно, охренели, когда я его принес! — Не за что, Фрэнки, — мягко отвечает Уэй и тут же, испуганно вздрогнув, несколько раз кашляет. Он сам не понял, какого хрена у него это вырвалось, но, чёрт возьми, этот парень всё время так по-детски искренне себя вёл, что назвать его иначе как «Фрэнки» у Джерарда не повернулся язык. Фрэнк на его слова никак не реагирует — может, даже не заметил — но Уэю кажется, что он улавливает едва заметное движение брови и уголка губ. Так или иначе, парень просто кивает и, бросив на прощание «Ещё увидимся!», разворачивается и сбегает по ступенькам вниз. Джерарду приходится одёрнуть себя, чтобы закрыть дверь, а не продолжать вот так стоять, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Снова оставшись в одиночестве, Уэй прижимается лбом к двери и, закрыв глаза, шумно выдыхает. Подумать только, как это вообще выглядит со стороны? Незнакомый человек поздним вечером влез в его дом, застукал, как Уэй подпевает любимой песне, будучи уверенным, что его никто не видит (хоть Фрэнк и сказал, что ему понравилось, Джерард всё же чувствует себя неловко), обшарил всю его комнату (ту самую, куда без особенного приглашения могли зайти только несколько самых близких людей), да ещё и подсел на уши со своей нескончаемой болтовнёй (Джерард не уверен, что действительно внимательно слушал Фрэнка, вечно отвлекаясь на его грёбаную улыбку). Просто ночной гость застал его врасплох, и Уэй растерялся — наверняка дело именно в этом. Джерард улыбается собственным мыслям и, оттолкнувшись от двери, снова направляется к себе в комнату. Как бы странно это ни было, он совершенно не против. Не против, чтобы этот парень вот так вторгался в его жизнь, бушующим ураганом разбивая плавное течение будней. Не против, чтобы он вырывал Уэя из осточертевшей привычной реальности. Спустившись к себе, Джерард заканчивает уборку и ложится спать, всё ещё улыбаясь и снова и снова прокручивая в голове этот сумасшедший вечер.***
This story's getting old The homewrecker with a heart of gold Keep you locked up in the trunk of my mind Fall Out Boy — Snitches and Talkers Get Stitches and Walkers
— Джонатан! Открывай, подлый негодяй! Мне холодно и нужно отлить! Джерард подскакивает к окну и, резко распахнув его, с круглыми от ужаса глазами приставляет палец ко рту, моля быть потише. — Давай, разбуди ещё весь квартал… Ты что, пьян??? — Он пытается рассмотреть пыхтящего и суетящегося наглеца сквозь ночную мглу. — Пусти, Христа ради, — мямлит Фрэнк, бесцеремонно запихивая гитару внутрь. — Ты хоть представляешь, который час? — возмущается Джерард, между тем помогая полуночному гостю спуститься, потому что того не остановил бы сейчас и бульдозер. — Поговорим позже! — Оказавшись на полу, парень рукой отодвигает хозяина комнаты и, уверенно шагнув налево, открывает дверцу шкафа и пытается войти. Джерард скрещивает руки на груди и прислоняется к стене, приготовившись к незабываемому зрелищу. Сон как рукой сняло. А ведь ещё пять минут назад он считал этот день унылым. — Блять! — ругается Фрэнк, закрывая дверцу шкафа обратно и зажимая при этом лучший пиджак Уэя между створок. Развернувшись, он шествует в противоположную сторону, снова отворяя дверь и с большим непониманием пялясь на лестницу, ведущую в гостиную. — Да где?! — возмущённо обращается он к Джерарду, оборачиваясь. Уэй молча указывает ему на соседнюю дверь, и Фрэнк, споткнувшись об его сумку, спешит к долгожданной комнате, по пути расстёгивая ремень на джинсах. Все пять минут, пока гостя нет, Джерард продолжает стоять, практически не шелохнувшись. Такой наглости он ещё никогда не видел. С каждым разом Фрэнк всё больше и больше шокировал его, вызывая бурю негодования своим беспардонным поведением; но Уэй соврал бы себе, если бы не признал, что рад его видеть. — Прости, чувак! — говорит Фрэнк, наконец выходя из ванной. Его лицо и волосы мокрые, будто он долго держал голову под краном, пытаясь протрезветь. — Твой дом так удачно располагается между моим домом и гаражом, где мы репетируем, что ты был первым, о ком я вспомнил. — Что-то мне сейчас не полегчало от твоих слов, что ко мне очень удобно ходить в туалет. Особенно ночью. Особенно через окно. — Звонить в дверь было бы крайне неприлично, — замечает Фрэнк, заваливаясь в кресло и забираясь на него прямо с ногами. — Твои родители могли бы мне не обрадоваться. — К слову, они всё ещё в отъезде. — Джерард обходит кресло и пинает гостя по ногам, чтобы тот опустил свои грязные ботинки со светлой обивки. Фрэнк, ни капли не смутившись и определённо позабыв о позднем времени, скидывает с ног обувь и вновь устраивается в кресле, как ему нравится. — В отъезде — это хорошо! — Он коротко трясёт головой, откидывая в сторону мокрую чёлку. — Я был бы чертовски рад, если бы и мои свалили куда-нибудь. Знаешь, какими они бывают надоедливыми? — Не особо. — Джерард пожимает плечами, присаживаясь на кровать напротив. — Нас с братом давно перестали опекать. Мы практически сами по себе. Фрэнк пытается подпереть щёку рукой, но промахивается, и голова, которая кажется ему тяжелее целой планеты, смешно дёргается вниз. Уэй едва сдерживает смех, наблюдая за парнем, который, как ни в чём ни бывало, откидывается назад. — Везёт тебе! — с неподдельным восторгом восклицает Фрэнк. — Но ты, чувак, вместо того, чтобы устраивать крутые вечеринки с кучей бухла и травки, сидишь тут в подвале один? Это вообще законно? Он заливается смехом, глядя на Джерарда, как на психически больного. — Я же говорил — не люблю шумные компании. Фрэнк медленно кивает, видимо, вспоминая подобные слова, после чего неожиданно прищуривается, стараясь сфокусировать взгляд на Джерарде. — Ты ведь не маньяк? — с сомнением спрашивает парень. — А то, знаешь, я хорошо дерусь. — И это спрашивает человек, с периодичностью в неделю бесцеремонно вваливающийся ко мне в комнату. — Уэй криво усмехается. — Но спасибо, что предупредил. — А если я бы был маньяком, то информация, что в доме больше никого нет, меня бы порадовала. А что это ты, — он так резко подскакивает с кресла, что Уэй вздрагивает от неожиданности, — нашёл свои детские рисуночки? — Фрэнк хватает со стола недавно законченные два скетча и пытается сосредоточить на них нетрезвый взгляд. На мгновение Джерард теряет дар речи от возмущения; потом краснеет и пытается вырвать листы из цепких пальцев наглого ночного гостя, но Фрэнк оказывается проворней. Он выворачивается, подняв рисунок, где изображён некто с человеческим телом и головой обезьяны, над собой, не позволяя Джерарду его выхватить. С минуту продолжается безмолвная борьба, в процессе которой Фрэнк случайно задевает другие рисунки, и они разлетаются по комнате, что заставляет Уэя рычать от негодования и злости. За эту выходку гость получает по лицу и, выставив руки перед собой, признаёт поражение. — Эй, я не специально! — пытается заверить он, помогая Джерарду собрать всё с пола. — Мне кажется, что тебе пора выметаться, Фрэнк! — зло говорит Уэй, сам от себя не ожидая такого, и выхватывает стопку своих работ из чужих пальцев. Он может стерпеть разные вещи — даже то, как с ним обходятся на работе, — но только не насмешки над его идеями, только не над рисунками. — Не злись, Джош, я не хотел тебя обидеть! — Фрэнк садится на незаправленную кровать прямо в уличных джинсах. — ДЖЕРАРД! Меня зовут Джерард! — Уэй заталкивает рисунки в папку и засовывает её на самую верхнюю полку в шкафу, словно надеясь, что там их Фрэнк точно не достанет. — И если ты не можешь запомнить моё имя, то просто никак меня не называй, потому что «чувак» и «парень» звучит не лучше. — Я запомнил! — стал уверять его Фрэнк, щёлкая выключателем прикроватной лампы, то включая, то выключая свет. — Но лучше дай мне ручку, чтобы я записал на всякий случай. — Это смешно, — монотонно отозвался Джерард, закатив глаза, но веселья ради кинул гостю первый подвернувшийся под руку маркер. — Дж… — Фрэнк начал старательно выводить на запястье чужое имя. — Не сделаешь мне чайку случайно? — Он поднял голову и очаровательно улыбнулся. — Для человека, который не может запомнить имя хозяина дома, это неслыханная наглость! — хмыкает Уэй, понимая, что только что про себя назвал улыбку Фрэнка очаровательной. — Я обещаю, что сразу уйду! — парень делает умоляющие глаза, и Джерард сдаётся. — Было бы очень кстати, учитывая, что мне завтра на работу, — устало вздохнув, комментирует Уэй и делает неуверенный шаг в сторону выхода. В голове так и звучит мамин голос: «Не впускай незнакомцев в дом! Никогда не знаешь, чего от них ожидать!» С другой стороны, Фрэнк же вернул его фигурку, хотя мог бы и не делать этого. Возможно, он действительно нормальный. В смысле, не вор и не маньяк. В другом значении «нормальным» его назвать было сложно, учитывая способ их знакомства и другие обстоятельства. — Кстати, я не против, чтобы ты называл меня Фрэнки, — как бы между делом вставляет парень, врываясь в мысленные терзания Джерарда и заставляя его нервно сглотнуть. — Фрэнк — это так официально! — Он закатывает глаза. — Ничего тут не трогай, — выдавливает Уэй, оглядывая комнату прежде, чем скрыться за дверью. Фрэнк обезоруживающе поднимает ладони перед лицом, как бы говоря: «Я сам ангел, чувак!» Джерард поднимается наверх, включает свет на кухне и усиленно пытается вспомнить, зачем он сюда пришёл, постукивая пальцами по столешнице. Надо же: у него в комнате практически незнакомый парень, забравшийся через окно в нетрезвом состоянии, и Уэй чувствует себя от этого чрезвычайно странно. Он осознаёт, что вовсе не злится на Фрэнки за рисунки и не так уж и хочет, чтобы тот уходил. К слову, эта интерпретация имени и правда лучше — но, о Боже, он всё-таки услышал это, когда они прощались в прошлый раз? Чёрт, и что он там мог себе из-за этого надумать? Чай! Внезапно вспомнив цель своего визита на кухню, Джерард нажимает на кнопку чайника и лезет в шкаф за пачкой чая. На самом деле, у него чертовски давно не было гостей — практически никогда и не бывало. Разве что Рэй, но они дружат так давно, что его и гостем-то назвать трудно: он Уэю практически как брат. Поэтому Джерард понятия не имел, вежливо ли поить гостя чаем в комнате, нужно ли класть сахар сразу в чашку или предложить сахарницу отдельно, будет ли приличным угощать только чаем, или же следует открыть упаковку печенья?.. Уэй ловит себя на мысли, что уже минут пять топчется на одном месте, переставляя предметы с места на место, и в итоге решает захватить с собой и сахар, и печенье, чтобы уж точно о нём не пошли слухи, как о негостеприимном хозяине и жлобе. Хотя кому про него вообще будет интересно знать? Уже практически дойдя со всем этим добром до лестницы, Джерард вдруг замечает небольшой скол на кружке и возвращается, чтобы заменить её на другую. — Извини, что долго, — начинает он, открывая ногой дверь и боком просачиваясь в комнату с подносом в руках, — этот чайник такой мед… Фрэнк спал на кровати Уэя, раскинув руки в разные стороны. Ноги безвольно свисали, чуть-чуть не доставая до пола. Гитара в чехле замерла рядом. Собирался ли парень, как и обещал, сыграть на ней Джерарду или нет — так и осталось загадкой. Уэй осторожно ставит поднос на стол, садится рядом с ночным гостем и, закусив губу, раздумывает, как ему поступить. Грудь Фрэнка мерно вздымается, ресницы подрагивают во сне, а на запястье красуется короткое «Джи». Это заставляет Джерарда улыбнуться и принять решение оставить парня ночевать у себя. Перекинуть ноги спящего человека на кровать и более-менее удобно его уложить, при этом стараясь не разбудить, оказывается задачей не из лёгких. Хотя сейчас Фрэнк вряд ли проснулся бы, даже если Уэй просто скинул его с кровати. Делая всё это, Джерард удивляется самому себе. На секунду в воздухе возникает образ мамы, качающей головой и с неодобрительным видом проговаривающей по буквам: «о-б-в-о-р-у-е-т». Но Уэй отмахивается от неё, продолжая устраивать Фрэнка поудобнее. Почистив зубы и приведя себя в порядок, Джерард выходит из ванной комнаты, выключает свет и укладывается по другую сторону от черноволосого парня с проколотой губой. Дождь заходится с новой силой, колотя своими ледяными острыми лезвиями по маленькому окну в его подвале. Кажется, что Джерард даже слышит капли, падающие на пол. Так иногда случается во время сильного дождя — окно подтекает, и наутро Уэй обнаруживает небольшую лужу рядом со столом. Это ничего. Гремит гром, заставляя Джерарда вздрогнуть. В такие моменты обычно радуешься, что ты находишься дома — в тёплой кроватке, в безопасности, — а не борешься со стихией, пробираясь сквозь стену дождя на машине по городу. И всё-таки хорошо, что Фрэнк остался. Уэй представляет, как бедняга шёл бы сейчас, промокая до нитки со своей гитарой за спиной… Джерард улыбается, пытаясь рассмотреть в темноте лицо Фрэнка. В нём просыпается буря эмоций — совершенно новых, незнакомых ему ранее. Это как случайно попробовать новый сорт чая и прийти в недоумение, почему ты до этого дня его не пил. Джерард, который с детства был замкнутым и нелюдимым ребёнком, никогда не знал радостей дружбы — вот таких, как сейчас. Чтобы кто-то влез в его окно посреди ночи и остался до утра — такого не было даже в самых странных фантазиях Уэя, а уж он-то фантазией не был обделён. Это похоже на начало одного из комиксов, которыми он так зачитывался, где главный герой обязательно был одиноким и закрытым, но однажды в его жизнь врывалось нечто, полностью меняющее её. Сейчас это «нечто», неудачно повернувшись, едва не грохнулось с кровати, но Джерард вовремя вцепился в толстовку парня и не дал тому упасть. Пробормотав что-то бессвязное, типа «спаджи», Фрэнк, как ни в чём ни бывало, продолжает свой глубокий сон под завывание ветра за окном. Вскоре засыпает и Джерард, успев напоследок подумать, что родители парня наверняка волнуются из-за того, что тот не вернулся домой.***
He pretends he's okay, but you should see Him in bed late at night, he's petrified. Take me out and finish this waste of a life. twenty one pilots — Trapdoor
— Помнишь того парня? Ну, Фрэнка? — задумчиво спрашивает Джерард, нервно постукивая пальцами по рулю. — Ммм, тот чувак с Робокопом? — Рэй отрывается от созерцания городского пейзажа за окном и, проследив взгляд Уэя, разглядывает кучку подростков. — Да, а что? Джерард лишь качает головой и вновь смотрит на светофор, который уже через пару мгновений загорается зелёным. Рэй тихо вздыхает, но не пытается разговорить друга, зная, как тот не любит подобные расспросы. Он слегка обеспокоен излишней мрачной задумчивостью Уэя в последние дни, но, что бы ни было у Джерарда на уме, ему надо всё хорошенько обдумать, прежде чем поделиться этим с кем бы то ни было. Сам же Джерард и не собирался задавать этот вопрос — он вырвался сам собой: Уэю просто нужно было убедиться, что Фрэнк ему не приснился и не привиделся, а существовал на самом деле. Со времени их странной последней встречи прошло уже несколько недель, и с тех пор Джерард его ни разу не видел. Нигде: ни в кругу друзей, ни в компании собак, ни в собственной спальне посреди ночи. На полнейшем автомате он молча довозит Рэя до дома, возвращается к себе, быстро заваривает кофе и, прихватив залежавшийся в холодильнике сэндвич, спускается в свою комнату. Всю последнюю неделю Джерард вот так — как можно быстрее — сбегал с работы и торопился домой, пару раз даже отказавшись от посиделок с Рэем. «Мне нужно прибраться, заняться комиксом и пораньше лечь спать», — говорил Уэй другу и самому себе. «Вдруг Фрэнк придёт, а меня не будет дома?» — едва слышно шептал какой-то голос на задворках сознания. И вот Джерард снова сидит за своим рабочим столом, вертя в руках карандаш, прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам и то и дело поглядывая на окно. Сгущаются сумерки, едва тронутый кофе остывает, а раскрытый скетчбук так и остаётся чистым. Иногда Уэй действительно старался уснуть — неглубоким, беспокойным сном. Иногда — в такие дни, как сегодня — он даже не пытается. Сидит до поздней ночи и лишь под утро заваливается в кровать, чтобы на несколько часов провалиться во тьму. Шумно выдохнув, Джерард включает настольную лампу и, подперев щёку кулаком, касается карандашом бумаги. Какого чёрта с ним происходит? Чего он ждет? Уэй и сам не знает, но этот Фрэнк своими короткими безумными визитами перевернул что-то в его жизни, взорвал яркими красками её монотонное течение, разбудил в Джерарде что-то по-настоящему живое. А потом так же стремительно исчез. Больше всего Уэй боится, что это из-за него. Конечно, последний визит Фрэнка нельзя назвать чинным и культурным, но Джерард мог отнестись к нему с пониманием, а не раздражаться и злиться. Неудивительно, что Фрэнк тогда молча ушёл, оставив за собой наутро лишь стул под приоткрытым окном. Наверняка он решил, что Уэй просто озлобленный придурок — и поэтому пропал, потеряв всякий интерес к подобным встречам. С другой стороны, Джерард не видел Фрэнка совсем, даже мельком где-нибудь на улице. Вряд ли парень так старательно от него скрывался, правда? А вдруг с ним что-то случилось? Честно говоря, пару раз Уэя подмывало спросить о Фрэнке у его друзей, но он так и не осмелился. Хоть они и были, очевидно, на несколько лет младше его — на вид это сказать было трудно, — но Джерард вообще особого доверия к подобным компаниям не имел. Ну как это выглядело бы? Подходит к ним сомнительного вида парень и пытается разузнать о самом крутом чуваке в их шайке. Нет уж, спасибо. Джерарду хватило этих пренебрежительных взглядов в старшей школе. Ещё какое-то время он продолжает бездумно рисовать, погрузившись в суетящиеся мысли и, кажется, даже не смотря на лист. Когда Уэй наконец выныривает из потока сознания и фокусируется на скетчбуке, он уже вырисовывает знакомую кривоватую ухмылку. Размашистые грубоватые линии на листе складываются во вполне узнаваемое лицо парня с длинной косой челкой и сияющими глазами. На несколько мгновений замерев, Джерард отбрасывает карандаш в сторону, резким движением вырывает лист и, выдвинув ящик стола, закидывает портрет туда — к нескольким таким же, — после чего в очередной раз бросает взгляд на окно и перебирается на кровать. Не утруждая себя тем, чтобы снять лишнюю одежду, Уэй укладывается спиной прямо на заправленную постель и закрывает глаза, хотя и знает, что, не смотря на усталость, сон к нему не придёт. Ночь всегда была особым временем, которое Джерард любил и ненавидел одновременно. Окутывая мир мрачными объятиями, она манила его своей таинственностью, тишиной и спокойствием. Но, оставаясь в одиночестве, Уэй был вынужден вновь и вновь встречаться с самим собой. Стоило ему захлопнуть за собой дверь пустого дома, тёмные мысли тут же выбирались из глубин сознания на поверхность, словно обхватывая чёрными холодными щупальцами его мозг. Много лет Джерард справлялся, направляя всё это в творчество, выплёскивая мысли на бумагу в виде поэм и жутковатых набросков. Но, так или иначе, наступал момент, когда приходилось отложить карандаш и выключить свет — и когда Уэй оставался один на один с тёмной тишиной, копошащиеся в его мыслях миры будто с новой силой пытались прорваться в реальность. Они бурлили в голове, всплывая яркими красками, а если Джерарду удавалось заснуть — пробирались и туда, разрушая неспокойный сон тревожными картинами. Он резко распахивает глаза, но в комнате едва ли светлее, чем за его закрытыми веками. Неожиданная мысль озаряет Уэя: чего он ждёт на самом деле? Фрэнка, или просто кого-нибудь, кто выдернет его из этой нескончаемой рутины, съедающей душу? Джерард тянется к тумбочке и, выдвинув ящик, на ощупь перебирает содержимое. С каких пор он стал надеяться, что кто-то придёт и спасёт его? Поддался слабости и позволил себе думать, что какой-то незнакомец поможет ему разгрести проблемы. Нащупав нужную баночку, Уэй откупоривает крышку, закидывает в рот таблетку и вновь укладывается, на этот раз забравшись под покрывало. Джерард всегда был слишком зациклен на собственных мыслях: с головой погружался в фантазии, не без опасения впуская в свой мир других людей. По большому счёту, он был закрыт ото всех — а окружающие, в свою очередь, лишь снисходительно качали головой и тут же забывали о его существовании. Конечно, Уэй общался с коллегами по работе — без этого никак. Но по-настоящему близок к нему был разве что Рэй: полностью состоящий из спокойствия и терпения, он давно научился ладить со странностями Джерарда. Ещё был Майки, младший брат, но его переезд в колледж едва ли способствовал их сплочению. В остальном же всем было на Уэя в лучшем случае плевать. Конечно, для Фрэнка эти ночные встречи были лишь очередным весёлым приключением, и совершенно ни к чему ждать от них какого-то продолжения. Решено: завтра же Джерард подойдёт к его друзьям, чтобы удостовериться, что с парнем всё в порядке. А потом отпустит его, отведя для их встреч особый уголок в своей памяти — как для одних из самых странных и ярких воспоминаний. И, взяв себя в руки, продолжит жить настоящим, самостоятельно справляясь с тоскливыми вечерами и разрывающими внутренности фантазиями — так же, как он делал это раньше. А ещё обязательно зайдёт к Рэю. Джерарду просто необходимо развеяться и провести вечер в тёплой компании вне дома, а Рэй будет рад увидеть, что его друг выбирается из мрачной скорлупы, в которой он замкнулся в последние дни. Так, размышляя над планами на следующий день, Джерард даже не замечает, как проваливается в сон.***
I don't hear from my friends anymore Yeah, everything slows down by 24 The size of my bad thoughts broke down my door Waterparks — Dizzy
Раковина полна грязной посуды. Джерард всегда так готовил — используя все свободные плошки в округе для каждого отдельного ингредиента. Обычно мама ругалась за это, но сейчас её тут нет, и сердиться некому. Уэй был предоставлен сам себе. И сегодня — впервые за последние несколько недель — он решил приготовить себе нормальный домашний ужин. Фастфуд на рабочих обедах и быстрые перекусы по вечерам уже изрядно надоели желудку Джерарда. Сегодня Уэю хотелось уютного ужина за просмотром любимого сериала — и никакой спешки. Конечно же, он так и не подошёл и не узнал о Фрэнке у его друзей. А самое главное, что Джерард их видел, проезжая на машине мимо парка. Притормозив, он в нерешительности постоял пару минут, гипнотизируя свои руки, лежащие на руле, невидящим взглядом, а потом нога сама надавила на газ — и вот Уэй уже едет по привычному маршруту в сторону дома, перестраиваясь сначала в правый ряд, потом в левый, потом… Трус. Джерард мчался среди таких же, как он — уставших за рабочий день немых персонажей, скрывшихся за стеклянными витринами своих автомобилей. Он корил себя за свою нерешительность и идиотизм, всю дорогу кусая губу изнутри, но от этого уже не было никакого толку. Поэтому, чтобы отвлечься, Уэй решил заняться готовкой. Рисование ему явно не помогло бы, судя по вечеру накануне, а вот чистка овощей — другое дело. Здесь нет никакого полёта фантазии — просто механические действия. Рэй не смог составить Джерарду компанию, потому что был занят починкой старого мотоцикла, Майки опять был в колледже, а больше у Уэя никого не было. Хотя ещё недавно казалось, что у него появился новый друг… товарищ… знакомый, иногда нарушающий его мнимое спокойствие. Почему мнимое? Потому что одиночество вело за собой огромные страхи и комплексы, приходящие по ночам в виде кошмаров и панических атак. Вода вот-вот должна закипеть, и Джерард стоит, задумчиво отстукивая пальцами по столу случайный ритм и предвкушая долгожданный расслабленный отдых. Но, видимо, кто-то наверху снова решил спутать ему все карты, потому что внезапно раздаётся дверной звонок. Уэй не двигается с места, лишь удивлённо и настороженно переводя взгляд на дверь. Он никого не ждал. Разве только Рэй так быстро разобрался с мотоциклом, или назойливая соседка пришла проведать, жив ли он, по настоянию мамы. Когда звонок повторяется, Джерарду ничего не остаётся, кроме как проследовать к двери. Пригладив волосы пальцами, он поворачивает замок и распахивает дверь перед нежданным гостем. На пороге вовсе не Рэй. Прислонившись левым плечом к перилам и рассматривая что-то на соседнем дворе, перед Уэем стоит Фрэнк собственной персоной в своей зелёной куртке с меховым капюшоном и огромных наполовину расшнурованных ботинках. — Ммм, привет! — протягивает парень, неуверенно улыбаясь. — Я уж думал, что ты не откроешь. Джерард, который ну никак не ожидал увидеть его сегодня, с трудом приходит в себя. — Вы кто? — притворно хмурится он. — Эээ, Фрэнк… — отвечает тот, подняв бровь в удивлении. — Знаю я одного Фрэнка. — Уэй скрещивает руки на груди и прислоняется плечом к косяку. — Но он обычно заходит через окно. — Оу, — парень щурит глаза, — знаешь ли ты, что под твоим окном разлилась огромная лужа метра на два во все стороны? — Ах, а я уж подумал... Оба замолкают, пялясь друг на друга. Фрэнк не знает, стоит ли ему нагло напроситься войти, или Джерард всё-таки сам предложит. А Уэй в растерянности от непонимания: приглашать гостя в дом, или тот просто зашёл поздороваться?.. — У тебя там что-то горит? — нарушает общее молчание Фрэнк, чувствуя специфический запах, доносящийся из дома. — Блять! — Джерард срывается с места и сломя голову бежит на кухню. Фрэнк, расценив ситуацию в свою пользу, следует за ним, не забыв по пути скинуть ботинки и куртку. Уэй тем временем снимает крышку со сковороды и убавляет огонь. — Вот дьявол! — ругается он, роняя крышку на пол. — Что там у тебя? — Фрэнк вмиг оказывается рядом, чтобы помочь. — Овощи с мясом, — шипит Джерард, тряся обожжённой рукой. — Добавь немного воды, — советует Фрэнк. — Так моя мама делает. — Да, пожалуй, — соглашается Уэй и тянется за чайником. — И пальцам твоим тоже не повредит холодная вода. — Так глупо, — усмехается Джерард, качая головой, — ведь специально положил полотенце рядом. — Давай я помогу. — Фрэнк выхватывает у хозяина чайник. Секунду помедлив, тот бормочет тихое «спасибо» и подходит к раковине. Окинув взглядом творящийся вокруг беспорядок, Уэй невольно краснеет. — Прости, я не ждал гостей, — говорит он, держа руку под струёй ледяной воды. — Иначе бы я убрался. — Джи, ты серьёзно? Видел бы ты мою комнату! — Фрэнк расплывается в улыбке, помешивая овощи деревянной лопаткой. — Вау, посмотрите-ка! Ты запомнил моё имя? — Знаешь, та дурацкая надпись не смывалась ещё неделю. У меня просто не было выбора, кроме как запомнить! Мама даже заподозрила, что я собираюсь сделать новую татуировку. — Он смеётся, продолжая помешивать. — Ну я же не Black Flag, чтобы увековечивать меня на своём теле, — ухмыляется Джерард, выключая воду и подходя ближе к гостю. — Вообще, кроме этого, у меня есть ещё парочка… — Фрэнк неоднозначно ведёт бровью, отчего Уэй почему-то представляет огромного дракона во всю спину, не меньше. — Но я хочу много! Особенно рукава и шею. — Как эксцентрично, — комментирует Джерард, усаживаясь рядом с плитой на край столешницы. — Безумно! — поправляет его парень. — Но это то, что мне нужно. — Мне бы твою решимость. — А что ты? — Фрэнк оставляет овощи в покое и делает шаг к Джерарду. — Во-первых, я боюсь игл, — разводит руками Уэй, наблюдая, как Фрэнк теребит языком своё колечко в губе. — Такой большой мальчик — и боится иголок? — Эй! — Джерард оскорблённо кидает в него полотенце. — Ладно, не обижайся! — Парень убирает полотенце с лица и кладёт его на крышку. С минуту оба молчат, слушая тихое шипение внутри сковороды. — Что, серьёзно боишься? — не выдерживает Фрэнк. — Зря сказал, — смеётся Уэй, спрыгивая со столешницы. — Определённо! Теперь я знаю твоё слабое место. — О, их у меня предостаточно. — Да неужели? Например, ты любишь петь, используя Росомаху вместо микрофона? — А ты — появляться в самый ненужный момент, — улыбается Джерард. — Давай лучше поговорим о твоих слабостях! — меняет тему он. — Я... — Фрэнк задумчиво прикусывает губу. — Ах да, я часто болею. Я как от тебя ушёл тогда, так и слёг на две недели. Уэй чувствует, как его накрывает необъяснимой радостью от осознания, что Фрэнк не являлся к нему не из-за того, что обиделся. Все страхи Джерарда о том, что он абсолютно никчёмен в дружеских отношениях, ушли на второй план. — Оу, надеюсь, ничего серьёзного? — опомнившись, уточняет он, стараясь не казаться чересчур радостным. — Да всё как обычно — банальный бронхит. Только это случается настолько часто, что мама никогда не убирает с моей тумбочки такую коробку лекарств, что хоть аптеку открывай, — вздыхает Фрэнк, закатывая глаза. — У меня это с детства. Сколько раз я лежал в больницах — и не сосчитать. Если бы ты там столько времени провёл, то уже давно бы не реагировал на иголки. — Я бы просто попросил меня убить! — Джерард делает страшные глаза, и они вместе смеются. — Эмм, останешься на ужин? — предлагает Уэй. — Странно было бы не услышать от тебя этого предложения после того, как я самозабвенно спас твой дом от пожара! — Прямо-таки от пожара, — улыбается Джерард, доставая две тарелки из шкафа. — Там было недалеко. — Фрэнк по-хозяйски усаживается за стол, по странной случайности выбрав то место, за которым обычно сидит Уэй. Тот не стал ничего говорить, решив, что посидит на месте брата. — Только я мясо не ем! — вовремя предупреждает Фрэнк, едва Джерард заносит ложку над сковородой. — Совсем? — хозяин дома удивлённо вскидывает брови, повернувшись в его сторону. — Нет, только по вторникам и средам! — передразнивает его парень. — Прости, — смущённо бормочет Джерард. — А почему? — любопытствует он и тут же нервно закусывает губу, будучи не до конца уверен, правильно ли засыпать Фрэнка подобными личными вопросами. Парень на несколько мгновений задумывается, прежде чем со всей серьёзностью ответить: — Знаешь, я как-то наткнулся на фильм о том, как мясо попадает к нам на стол. Про скотобойни, всё такое... — Он морщится, уткнувшись взглядом в стол перед собой. — Ужасное зрелище. По-моему, это чудовищно, и я, вроде как, не хочу во всём этом участвовать. — Неопределенно махнув рукой, Фрэнк поднимает глаза на Джерарда, который с мрачным видом гипнотизирует сковородку. — Не бойся, Джи, я не буду читать тебе нотации, — вновь улыбнувшись, говорит он. — Это выбор каждого, так что ты можешь есть, что хочешь. Вынырнув из своих мыслей, Уэй бросает взгляд на парня и робко улыбается. Честно говоря, он и не собирался отказываться от запланированного ужина, а задумался совсем о другом. Слушая, как просто Фрэнк рассказывает о себе — будь то любимая группа или взгляды на жизнь — Джерард чувствовал, что начинает его понимать. Фрэнк не наглый и не беспардонный. Просто он совершенно открыт и, наверное, видит таким же весь мир вокруг: без секретов и излишней скрытности. — Так, значит… животных любишь? — спрашивает Уэй, надеясь вывести беседу в более приятное русло, и, снова склонившись над сковородой, накладывает гостю еду, предусмотрительно ссыпая в тарелку только овощи. — О да! — воодушевлённо отвечает Фрэнк. — У меня дома живёт четыре собаки! Джерард тихо присвистывает, на что парень только смеётся: — Да, мне тоже кажется, что маловато, но мама сказала, что выгонит меня из дома, если я приведу ещё хоть одну. Широко улыбаясь, Уэй наконец ставит еду на стол и направляется к холодильнику. — Кстати, — виноватым голосом говорит Фрэнк, едва тарелка оказывается перед ним, — прости насчёт прошлого раза… — Ой, да забей! — отмахивается Джерард и, достав бутылку с соком, ставит её на стол. — Спать с тобой было одно удовольствие, — не подумав добавляет он и тут же осекается, чувствуя приливший к щекам жар. — В смысле, — резко отвернувшись, Уэй открывает шкафчик со стаканами и нарочно долго делает вид, что думает, какие бы выбрать, — ты практически не двигался во сне. — Это странно! Обычно я верчусь, как юла, — ухмыляется Фрэнк, подцепляя вилкой кусочек картошки. — Иногда я могу проснуться с ногами на подушке, а как-то раз даже умудрился упасть с кровати! — оживлённо рассказывает парень, а Джерард улыбается, вспоминая, как спас его от ещё одного такого инцидента, и, прихватив пару стаканов, наконец усаживается за стол. — Я не помню, как вырубился, правда! Я не специально остался. То есть, — Фрэнк поднимает свои огромные глаза на парня напротив, — могло показаться, будто мне негде было остаться после пьянки, но это не так. Нет, не в смысле, что мне действительно есть где ночевать! Я про то, что, как бы это не выглядело — я не то имел в виду. Джерард прищуривается, пытаясь уловить суть, но у него это плохо получается. — В общем… — В общем — забей, — обрывает парня Уэй, останавливая поток бессвязных извинений. — Всё в порядке, правда. Робко улыбнувшись, Фрэнк вновь принимается за еду. Джерард же продолжает наблюдать за ним, вертя в руках чистую вилку. — Знаешь, даже круто, что ты тогда остался, — решается сказать Уэй максимально небрежным голосом. — Мне как-то спокойней спится, когда в доме есть кто-то ещё, — вдумчиво объясняет он, стараясь, чтобы в этот раз его слова не прозвучали двусмысленно. Фрэнк озадаченно поднимает взгляд и через несколько секунд, даже не дожевав, выдаёт: — Знаешь, тебе нужно завести собаку! — О Боже, да ты и правда на них помешан, — выдыхает Джерард, так и замерев, не донеся вилку до рта. — Хэй, я серьёзно! — притворно возмущается Фрэнк, не сдержав при этом смешок. — Поверь, тогда тебе точно не будет тут одиноко! — Возможно, — качает головой Уэй. — Но домашние животные не для меня. Не уверен, что смогу уделять им достаточно внимания, понимаешь? Фрэнк кивает в ответ и вновь принимается за еду. Какое-то время они проводят в тишине — но она не давит, а, наоборот, кажется Джерарду теплой и уютной. Он уже давно не проводил вечер вот так — размеренно наслаждаясь вкусной едой, приятным общением и розово-оранжевым закатным небом за окном. — Знаешь, честно говоря, в какой-то момент я уже начал волноваться, когда за две недели никто ни разу не залез ко мне в окно, — наконец решает нарушить тишину Джерард. — Оу. — Фрэнк поднимает голову и с удивлённой улыбкой смотрит на Уэя, который усердно ковыряет что-то у себя в тарелке. — Прости, хм… Я вообще не был уверен, что ты будешь рад меня видеть после последнего визита… — Боже, Фрэнки, мы это уже проехали! — улыбается Джерард, встречаясь с ним взглядом. — Да, окей, — усмехается тот. — Слушай, а запиши мой номер. Ну, чтобы ты мог со мной связаться, если вдруг я опять пропаду. На несколько секунд растерявшись, Уэй обводит взглядом кухню в поисках телефона. — Супер, давай! — Заметив сотовый на кухонном столе, он поднимается и протягивает его парню. — Ого, крутой, — комментирует Фрэнк, повертев мобильный в руках, прежде чем начать записывать свой номер. — Решил сделать себе подарок на день рождения. — Джерард пожимает плечами, снова усаживаясь на место. — У тебя был день рождения? — переспрашивает парень, протягивая телефон хозяину. — Ага, девятого апреля. Фрэнк на мгновение задумывается и, прищурившись, подаётся чуть вперед: — Почему ты мне не сказал? Я ведь был тут перед этим, и даже тебя не поздравил! — Эмм… — озадаченно протягивает Уэй. — Не знаю, мы, вроде как, ещё не дошли до того уровня отношений, чтобы поздравлять друг друга с днём рождения, — пожимает плечами он. — Ну уж нет! — Фрэнк решительно мотает головой. — В следующий раз я приду к тебе с подарком! И это не обсуждается, — отрезает он, видя, что Джерард уже собирается возразить. Уэй сдаётся и опускает глаза к телефону, и в следующую секунду из кармана Фрэнка раздаётся тихий писк. — Думал, я дал тебе фэйковый номер? — Это чтобы у тебя был мой. Вдруг я тоже куда-нибудь пропаду, — ухмыляется Джерард, сбрасывая звонок. — Ну я-то и так знаю, где тебя искать, — подмигивает Фрэнк и принимается за остатки еды. — Кстати, если тебе интересно, у меня день рождения 31 октября, — сообщает он, прежде чем допить свой сок. — Вау! — Джерард восхищённо смотрит на парня. — В Хэллоуин? Это круто! — Ага! — довольно кивает тот. — И раз уж на то пошло — приглашаю тебя к себе на вечеринку! — Но до этого же ещё полгода, — с сомнением отзывается Уэй. — Отлично! Значит, у тебя есть возможность заранее спланировать свои дела, и ты не сможешь отказаться, — пожимает плечами Фрэнк, откидываясь на спинку стула. Джерарду требуется несколько секунд, чтобы осознать, что он сидит с открытым ртом, удивлённо вытаращившись на гостя. Чёрт, его никто не приглашал к себе на день рождения с четвертого класса — Рэй не в счёт. — Хорошо, — наконец смущённо отвечает Джерард. — Я буду. Фрэнк радостно улыбается, после чего встает из-за стола. — Думаю, мне пора. Было очень вкусно, спасибо, — улыбается он. — О, да не за что, — отвечает Джерард, вскакивая следом и едва не роняя свой стул. — Тогда я, эм… пойду? Уэй кивает в ответ, и парень направляется к выходу. Немного помедлив, Джерард берётся за тарелки, но вдруг понимает, что следует проводить гостя, и, выругавшись, бросает их обратно на стол и торопится в коридор. — О, а это кто? — доносится до него голос Фрэнка, а уже в следующую секунду, выйдя из-за угла, Уэй едва не врезается в парня, рассматривающего развешанные на стене фотографии. — Это же… — Фрэнк хмурится, видимо, пытаясь припомнить знакомое лицо. — Это мой брат. Майки. — Ну конечно! — парень как-то странно усмехается. — Майкиуэй… А ты, получается, Джерард Уэй? — бодро спрашивает он, повернувшись к хозяину дома. — Логично, — растерянно отвечает тот. — А вы с ним совсем не похожи, — замечает Фрэнк и направляется к входной двери. — Да, нам многие это говорят, — настороженно отвечает Уэй. — А ты его откуда знаешь? Фрэнк отмахивается и принимается натягивать кеды: — Учились с ним в одной школе. Кажется, он был тогда в выпускном классе. Ни одной вечеринки не пропускал, — ухмыляется он, бросив взгляд на Джерарда. — Да, тут мы тоже непохожи, — хмыкает тот. — Спасибо ещё раз, — говорит Фрэнк, натягивая куртку. — Ещё увидимся! Тепло улыбнувшись, Джерард кивает в ответ и, открыв дверь, пропускает гостя вперёд. Выйдя на крыльцо, Фрэнк оборачивается и, ещё раз махнув на прощание, быстро сбегает по ступенькам и скоро теряется в сумерках. Раковина полна грязной посуды. Честно говоря, Джерард и сам не любил свою привычку так готовить, когда дело доходило до уборки — но сейчас ему всё равно. Он приводит кухню в порядок, полностью погружённый в мысли об этом спонтанном ужине, и в реальность его возвращает только тихий писк. Не найдя поблизости полотенца, Уэй вытирает мокрые руки об себя и открывает телефон. [Фрэнк]: > спасибо за ужин! спокойной ночи ;) xofrnk