Дело графа де Шаньи

Нью-Йорк, Метрополитен Опера Зал — от первого ряда и до самых галерок — тонул в овациях. Ритуал поклонения новым богиням, что стояли на сцене в свете софитов. Сияние украшений, изящные руки, точеные силуэты, гордо вскинутые головы и царственные улыбки на устах, легкость пушинки, гибкость и грация. Мег Жири снова поклонилась публике. О да, она была благодарна зрителям за то, что они вместе с ней жили этой музыкой и её танцем, делилась ими со зрителями, взлетая в прыжках, паря в руках партнера или растворяясь в вихре фуэте. Восемь лет она танцевала на сцене Метрополитен Опера, сначала на вторых-третьих ролях, потом на первых, училась, учила, познавала собственные триумфы и делила чужие, отдаваясь до конца и не оставляя ничего себе. "Твоя техника безупречна, но этого мало, — говорила ей мать. — Можно стать эталоном исполнения, довести до совершенства всё, что ты умеешь, и стать известной, даже знаменитой — но не великой. Великими становятся лишь те, кто отдает себя танцу без остатка, меняясь в нем — и изменяя его". Когда занавес, наконец, опустился, Мег почувствовала себя совершенно обессилевшей. Но — по-прежнему идеальная осанка, вежливая улыбка и привычные, ничего не значащие фразы в ответ на столь же привычные вопросы журналистов. Танец давал ей крылья, думала она иногда, но после некоторых полетов ужасно устаешь. Плотно прикрыв двери гримуборной, Мег попросила служанку оставить её ненадолго. Несколько минут в одиночестве помогали прийти в себя, а прислуга, приготовив все необходимое, тактично удалялась держать оборону у дверей с мужеством и стойкостью, достойными защитников Фермопил. Мег бездумно рассматривала подарки: охапки и корзины цветов с вложенными карточками, тщательно упакованные коробочки, маленькие и побольше, — их она возвращала, даже не открывая, заявив однажды, что готова принять в качестве благодарности лишь аплодисменты и цветы. Не более. Кто-то понимающе улыбался, кто-то продолжал штурмовать неприступную крепость... Вот, например, огромный букет кремовых роз — судя по записке, от некоего мистера Томпсона. Она вытянула один цветок, вдохнула аромат — и с сожалением отметила, что запаха почти не слышно. Довольно. Переодевшись в пеньюар, Мег пересела к зеркалу, пододвинула баночку с кремом и принялась стирать с лица грим. Голова болела из-за усталости и прически с туго стянутыми прядями и многочисленными шпильками. Освободив волосы, Мег взяла с туалетного столика щетку и несколько раз провела ею по тяжелым локонам цвета спелого льна, чувствуя, как оживает под этими прикосновениями кожа, а закончив — откинула волосы на спину и, подавшись вперед, тщательно изучила свое отражение в зеркале. Красота и талант вознесли Маргариту Жири на вершину, принесли славу и поклонение, но глупо считать, что один раз подаренное природой останется с тобой навсегда. Точно капризный экзотический цветок в оранжерее, они требовали постоянного и тщательного ухода — строгие диеты, многочасовые упражнения и занятия хореографией, специальные кремы и притирания, поддерживающие свежесть кожи... Мег подходила к своему пику, когда грациозность молодости уже идет рука об руку с опытом и эмоциями взрослой женщины. Она могла танцевать и проживать лучшие роли балета — и это ценили по достоинству, как подлинные знатоки, так и рядовые зрители. На столике у зеркала в небольшой хрустальной вазе стояла одна-единственная роза — без записки. Но это было и не нужно, Мег Жири знала имя дарителя. "Корзина роз, можно две, можно три. Однако я опасаюсь, что ты просто не заметишь их среди всех тех букетов, которыми тебя забрасывают поклонники". Месяц назад Фредерик подарил ей перстень с огромным бриллиантом и произнес те самые слова, которые мечтает услышать любая девушка. И она ответила "Да", не раздумывая... В двери деликатно постучали, и Мег вскочила с места — она всегда знала, когда стучит он. — Фредерик! — радостно улыбнулась балерина, бросаясь к вошедшему мужчине. — Поздравляю тебя с очередным триумфом, моя дорогая, — сказал он, заключая её в объятия. — Ты был на представлении? — она отстранилась, всматриваясь в лицо жениха, в правильные черты, которые возраст не сгладил, а сделал еще четче, в по-прежнему яркие глаза. Есть такие лица, которые меняются с годами, но не меркнут в своей привлекательности, и этот мужчина продолжал смущать женские сердца одним лишь взглядом и мимолетной улыбкой... — Конечно, — ответил он. — Как всегда, наблюдал за тобой из пятой ложи... почему ты смеешься каждый раз, когда я это говорю? — Это... — она замялась, — довольно сложно пояснить... и получится запутанно и неинтересно. Считай это просто театральной шуткой. — Как скажешь, — согласился Фредерик, целуя шелковистые волосы Мег. — Вы, француженки, удивительны и загадочны. — В этом и заключается наш главный секрет, — балерина мягко отстранилась и скрылась за ширмой. — Подожди меня немного. В гримуборную бесшумно вошла служанка, поклонилась гостю и проскользнула мимо — помогать госпоже переодеваться и причесываться для выхода в город. Мужчина присел на пуф у зеркала, с любопытством рассматривая доставленные букеты. — Цветов становится все больше, и они все роскошнее, — прокомментировал он, извлекая из кармана плоский футляр. — Поклонникам нужна только та, кто танцует на сцене, — отозвалась невидимая за ширмой Мег, и в ее голосе промелькнули грустные нотки. — На самом деле многие влюбляются в роль, в танец или в голос, а не в исполнительницу. И потом их настигает жестокое разочарование. — Ты стала философом? — усмехнулся Фредерик. — Последние несколько дней меня гложут разные мрачные мысли. Наверное, я просто слишком много размышляю, — тихо ответила балерина. — Это просто нервы, дорогая, — заверил он. — Лучше подумай о том, что совсем скоро мы станем мужем и женой, и я клянусь, что у тебя больше не будет поводов для беспокойства. Никогда. Мег выглянула из-за ширмы, откидывая за ухо пока еще не закрепленный локон. — Ты говоришь очень уверенно, — усмехнулась она. — Я бы даже сказала, с большим знанием дела. Фредерик вдруг стремительно встал и подошел к невесте, вглядываясь ей в глаза. — Когда-то мы уже говорили об этом, Маргарита, — напомнил он. — Я никогда не скрывал, что прожил достаточно долгую жизнь, в которой бывали различные встречи. В моем возрасте это простительно, и надеюсь, что ты с этим смиришься. Мег улыбнулась и попыталась снова скрыться за перегородкой, но Фредерик остановил её, не давая спрятать взгляд. — Я люблю тебя, — сказал он. — И хочу, чтобы ты была рядом со мной — всегда. Прошлое не имеет значения, есть только наше настоящее и наше будущее, в котором ты будешь баронессой Маргаритой де Линт. Это все, о чем я прошу тебя. И снова Мег промолчала в ответ, замявшись и все же чуть отстраняясь. — Прости, я заставляю тебя ждать, — произнесла она. — Еще несколько минут. — Я буду ждать, сколько понадобится, — сказал Фредерик. — А потом, у меня есть для тебя небольшой сюрприз! ... Он даже привстал, когда Маргарита, наконец, предстала его взору во всем великолепии роскошного нового туалета. — Восхитительно, — признался он. — Только одной маленькой детали не хватает, — и с этими словами он застегнул на тонком запястье балерины изящный браслет. — Он прекрасен, — произнесла Мег, любуясь переливами камней. — Не более чем ты, — мужчина предложил ей руку. — Я заказал столик в лучшем ресторане города. — Я надеялась, что сегодня мы поужинаем вместе с мамой, — сказала она. — Это просто неприлично, в конце концов, мы с тобой помолвлены и собираемся пожениться уже на следующей неделе, а ты даже не знаком с ней! — Я уверен, у нас еще будет такая возможность, — уклончиво ответил Фредерик, увлекая Мег к выходу. — Фредерик! — Мег не сдавалась. — Не будь ребенком! — здесь она сама с трудом удержалась от смеха: её жених был почти ровесником мадам Жири. — Мама просто ревнует, но как только она познакомится с тобой и узнает поближе — она полюбит тебя точно так же, как и я! — Хорошо, — кивнул он с улыбкой. — Завтра мы все встретимся. Сегодня я уже распланировал вечер и не хочу ни с кем тебя делить. Кстати, дорогая, — он вдруг сменил тему, не давая Маргарите ответить, — твоя подруга приедет к нам на свадьбу? Кристина... Дааэ, кажется? — Кристина де Шаньи, — поправила его Мег. — Конечно, она уже телеграфировала мне, и я с нетерпением ожидаю встречи. Мы не виделись десять лет, боюсь даже представить, как мы обе изменились в глазах друг друга... А разве я упоминала, как звали Кристину в девичестве? — Конечно, — уверенно сказал Фредерик. — Один раз. У меня хорошая память, я запомнил, а потом понял, что это ведь та самая Кристин Дааэ, сопрано века, чьи записи раскупаются за несколько минут после поступлений в музыкальные магазины. Очень рад буду познакомиться с таинственной звездой оперы, которая отказывается выступать на сцене. — Только надеюсь, что ты не будешь просить её петь, — улыбнулась Мег. — Иначе мне придется танцевать. — Чтобы доказать мне правильность моего выбора? — засмеялся Фредерик, накрывая её руку своей. — Я не сомневался в нем ни одного мгновения. ... вдвоем они вышли на улицу, где уже поджидал автомобиль с личным шофером, услужливо распахнувшим дверцы перед Маргаритой. Прежде, чем сесть, она задумчиво осмотрелась по сторонам и отметила человека, стоящего на приличном от них расстоянии. Он точно стоял там уже довольно долго. Очевидно, еще один поклонник, ожидающий даму сердца.