Дело графа де Шаньи

Нью-Йорк, Кони-Айленд Парк развлечений на Кони-Айленде понравился Густаву де Шаньи настолько, насколько десятилетнему мальчишке может понравиться место, полное самых разных диковинок. Акробаты и клоуны, факиры и укротители, танцующие лошади и глотатели огня, — иными словами, Густав был в восторге. Кататься на карусели и есть мороженое (только одну порцию, зато большущую!) уж точно было куда интереснее, чем позволить нарядить себя в парадный костюмчик, причесать, как девчонку, и скучать в обществе взрослых. Даже отец, когда мама вместе со своей подругой-балериной собиралась взять Густава в поход по магазинам, как-то странно закатил глаза. Отправить сына погулять в парке аттракционов было его идеей. Увы, в сопровождении гувернантки, мадам Жорж. Нет, мадам Жорж дама неплохая, и Густаву она даже временами нравилась, а сегодня уж и подавно, даже мороженое сама купила, а потом вместе с ним аплодировала выступлению факира... но иногда нервничала почему-то. И при виде яркой афиши с нарисованными на ней красивыми дамами в разноцветных нарядах и перьях почему-то изменилась в лице, покраснела до кончиков ушей и, схватив Густава за руку, потащила прочь, приговаривая, что подобные зрелища не предназначены для глаз благовоспитанных молодых людей. Подумаешь, сопел про себя юный виконт де Шаньи, у маминой подруги тоже на стенах афиши, где всюду она, и юбка у нее еще короче, чем у барышень в перьях! Но озвучивать свои мысли он не стал, памятуя, что дворянину должно быть благоразумным. — Хочешь еще покататься на карусели? — спросила гувернантка. Глупый вопрос, подумал Густав, разумеется, хочет. Но он с достоинством кивнул в ответ, а потом помчался вприпрыжку к уже столпившимся у касс прочим желающим. Раскрашенный деревянный пони нёсся по своему бесконечному кругу. Когда он увозил Густава де Шаньи прочь с глаз гувернантки, на другую сторону, то привстав и вытянув шею мальчишка мог рассмотреть пеструю крышу того здания, где, должно быть, танцевали барышни с афиши. И оттуда доносились звуки музыки, вплетающиеся в мелодию карусели. И чем дольше юный виконт об этом думал, тем настойчивее становилось желание хоть одним глазком посмотреть представление, а в голове сами собой начали выстраиваться планы, один другого коварнее. Соскочив с пони, Густав заявил гувернантке, что хотел бы еще раз посмотреть на танцующих лошадей, и мадам Жорж сразу же согласилась — мальчик отлично запомнил, что ей тоже больше всего понравилось именно это зрелище, и других зрителей там тоже много. Расчет оказался верен: гувернантка, увлеченно наблюдавшая за серой кобылой, ловко перебирающей точеными ногами, не заметила, что Густав де Шаньи сделал шаг в сторону, потом еще один, и еще один, зашел ей за спину, развернулся и дал стрекача. ... попасть внутрь оказалось парой пустяков — подождать, пока отвернется суровый охранник у входа, прошмыгнуть мимо и сразу же нырнуть в один из боковых проходов. В Париже мама была знакома со многими актерами и после спектаклей иногда водила его за кулисы, даже познакомила с некоторыми певицами и танцовщицами. Театралом — это "взрослое" слово Густав очень любил, оно так раскатисто и вкусно звучало — он вряд ли мог себя назвать, но путешествия по ту сторону занавеса ему нравились. Прозвучал звонкий смех, потом быстро простучали чьи-то каблучки, и мальчишка почти уперся носом в портьеру. Подкравшись на цыпочках, он осторожно отвернул край занавески — и тут ему на плечо опустилась чужая тяжелая рука. — Was machst du hier? — прорычал ужасный великан, с ног до головы покрытый рисунками. Клаус Хофф слыл добрейшей души человеком — правда, чтобы это узнать, следовало пережить потрясение первого знакомства, а когда татуированный силач протягивал свою огромную лапищу, подкрепляя жест рычанием на родном языке — сердце екало даже у самых отважных. — Nichts! — крикнул в ответ Густав, и помчался прочь... то есть, попытался. Не тут-то было: великан поймал мальчишку за шиворот. — Lassen Sie mich los! — Sind Sie Deutscher? — удивился Клаус. — Ich bin ein Franzose! — огрызнулся виконт. — О, да у нас гости! — это было сказано уже по-английски, и голос был женский, звонкий и красивый. Свидетельницами поимки нарушителя стали танцовщицы, правда, к большому разочарованию Густава, закутанные с длинные пеньюары, так что ни разноцветных перьев, ни коротеньких платьиц он не увидел. Девушки переглянулись и захихикали, от чего виконт почувствовал себя совсем неуютно. — Отпусти его, Клаус, — попросила одна из них, черноволосая и черноглазая. — Зачем так напугал мальчика? — Ничего я не испугался! — Густав постарался гордо вскинуть голову, как положено наследнику знатного рода. — Подумаешь! — и понял, что его щеки начинает заливать краска, когда танцовщицы опять захихикали. — Выступление вот-вот начнется, почему еще не готовы? — прикрикнул еще один незнакомый мужчина в дорогом костюме. — Да, босс! — черноволосая наморщила носик и сделала шутовской книксен. Мужчина только покачал головой и неопределенно махнул рукой. Девушки пожали плечами и скрылись, оставляя Густава наедине с Клаусом и незнакомцем. — Это еще кто такой? — поинтересовался он у великана. — Это нарушитель! — строго ответил Клаус. — И безбилетник! — Никакой я не нарушитель! — обиделся Густав. — Я просто хотел посмотреть, одним глазком — и назад. — На наших девушек, одним глазком, значит, — хохотнул незнакомец. — Ну что ж, вполне естественное для молодого человека желание. — И он протянул руку: — Я Томас. — Густав де Шаньи, — мальчишка ответил рукопожатием. — Виконт. А это вы тут всем управляете? — Нет, — покачал головой тот. — Я только помогаю управлять, потому что наш хозяин обычно очень занят и не может позволить себе отвлека... Постой-ка, ты говоришь, тебя зовут Густав де Шаньи? — Виконт, — напомнил мальчик. — И прибыл ты из Франции? — Ага. Томас потер задумчиво висок. — Ты здесь один? — Конечно, нет, — грустно ответил Густав. — С мадам Жорж, только я от нее убежал. — Ужасно! — с чувством прокомментировал Клаус. — Она ведь наверняка беспокоится! Густав шмыгнул носом и принялся рассматривать свои ботинки. — Понятно, — вздохнул Томас. — Вот что, виконт. Сейчас мои помощники пойдут искать мадам Жорж, а мы её подождем в доме нашего хозяина. Хочешь с ним познакомиться? — Еще бы! — глаза мальчишки загорелись. — Тогда расскажи, как выглядит эта почтенная дама. — Она вот такого роста, — Густав вытянул руку нал головой, показывая, — в темно-синем платье, и будет реветь, как пароходная сирена, не ошибетесь! Еще у нее на носу во-от такая бородавка, — он перехватил усмешку Томаса и признался покаянно: — На самом деле, никакой бородавки нет. Томас поманил Клауса пальцем и что-то тихо ему сказал. Великан кивнул и с неожиданным для его роста и сложения проворством метнулся прочь. — Ну что ж, виконт де Шаньи, — произнес Томас. — Идем? Я познакомлю тебя с нашим хозяином. Его зовут мистер Уай. * * * Новости оказались... неожиданными. С одной стороны, Призрак был уверен в своих людях, и их оперативности и старательности при выполнении его приказов, поэтому столь быстрое появление первых сведений о прибывшем в Нью-Йорк семействе де Шаньи было ожидаемо. С другой стороны, информация шокировала даже ко всему привычного Призрака. — Виконт де Шаньи был обнаружен в парке развлечений? — переспросил он стоявшего перед ним Томаса (первый помощник принадлежал к небольшому кругу избранных, коим было дозволено находиться в личных апартаментах хозяина). — Да, пробрался за кулисы, хотел без билета посмотреть выступление танцовщиц, — кивнул Томас. — Попался Клаусу. — За кулисами, — повторил Призрак. — Без билета. — Картинка в воображении получилась совершенно сюрреалистичной. — Виконт де Шаньи. Печально, что творится с европейской аристократией. — Согласен, хозяин, — кивнул помощник. — Сын достойных родителей, а от гувернантки сбежал. Впрочем, именно этот проступок, я думаю, простителен. Мы нашли эту даму, мадам Жорж, — Томас позволил себе усмешку, — она и впрямь, по меткому определению мальчика, ревела как пароходная сирена. Мальчика! Призрак незаметно вздохнул с облегчением. Не то, чтобы он когда-либо питал теплые чувства к Раулю де Шаньи, но впавший в детство супруг был бы чересчур жестоким наказанием для Кристин. Разумеется, мальчик. Её сын. — Где он сейчас? — В вашем кабинете, я счел, что вы, возможно, пожелаете с ним побеседовать. — Вы правильно сочли, — кивнул Призрак. В кабинет он вошел как раз вовремя, чтобы понять: спасти одну из моделей уже не удастся, несмотря на все попытки юного наследника де Шаньи как-то прикрепить обратно отломанный фрагмент. Гость мялся, зажав деталь в кулаке и исподлобья рассматривая хозяина кабинета. — Давай сюда, — Призрак протянул руку, а Густав, поняв, что загадочный господин в маске не собирается бранить его, вернул деталь, всем своим видом изображая раскаяние за содеянное. Хозяин спрятал железяку в выдвинутый ящик стола: коль скоро оставили десятилетнего мальчишку одного в помещении, полном действующих механических моделей и прочих диковинок, то одна-единственная сломанная вещь — совсем небольшая плата за недальновидность. — Значит, ты Густав де Шаньи, виконт. А меня называют мистер Уай. — Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр! — затараторил Густав по-английски. — Скажите, а это вы тут все построили? — Все до последнего дюйма, — гордо ответил Призрак. Потом чуть улыбнулся и добавил уже по-французски: — Тебе понравилось? — О да! Следующие несколько минут юный виконт уже на родном языке восторженно пересказывал свои впечатления от посещения аттракционов, временами чуть запинаясь, когда речь касалась его попытки пробраться за кулисы. Хозяин слушал его рассеянно, больше рассматривая. Густав был мало похож на Рауля де Шаньи, и это почему-то порадовало Призрака. Правда, страстью совать нос туда, куда не просят — и честно предупреждают, чем это может быть чревато — отличался именно его отец... яблочко от яблони. — ... на уроке музыки. И тогда я... — Музыки? — переспросил Призрак. — Тебя учат музыке? — Да, — кивнул Густав. — Отец считает это глупой тратой времени, а мама говорит, что у меня хорошо получается. Раз мы сейчас не дома, отец разрешил несколько дней обойтись без обычных занятий, но у нас в номере есть рояль, и мама сказала, что будет со мной заниматься. — Тебе нравится музыка? — Конечно! — виконт сказал это даже чуть снисходительно, словно бы удивляясь, как такой взрослый господин может сомневаться в столь очевидных вещах. — Моя мама поет, у нее самый красивый голос во Франции, все так говорят. — Да, я помню, — Призрак пробормотал это про себя, но Густав не оставил слова хозяина незамеченными. — Месье, вы слышали, как поет мама? — строго осведомился он. — Очень давно. Я был когда-то знаком с твоими родителями, до того, как переехал сюда. — Это замечательно! — сказал Густав. — Тогда вы непременно должны прийти к нам в гости. Мама и отец будут рады повидаться, особенно отец, ему так скучно, пока мама проводит время со своей подругой. Призрак фыркнул, с трудом подавляя смех. Пожалуй, это именно то, чего ему не хватало, а уж как Рауль де Шаньи обрадуется визиту! Посидеть в курительной, пропустить парю рюмок коньяку, побеседовать... о чем? О Париже, наверное, о скачках, о новых моделях автомобилей, пока дамы будут секретничать у себя. Идиллическая картинка, но не стоит так шутить, у мадам Судьбы бывает причудливое чувство юмора. — Я благодарю за приглашение, — кивнул он. — Но сейчас тебе пора домой, твоя мама наверняка переживает. Я прикажу подать мое авто. Мадам Жорж приводила в порядок расшатанные нервы в обществе одной из помощниц секретаря: непринужденная беседа и чай сделали свое целительное дело, и когда Густава де Шаньи в сопровождении Томаса вышел из лифта, она уже позабыла все обиды. Томас проводил обоих к выходу, придержал дверцу автомобиля, пока гости занимали места в салоне, и сел за руль. Когда они тронулись с места, за ними последовала еще одна машина. ... Кристина де Шаньи выбежала на улицу из отеля и крепко обняла сына. Мальчишка что-то начал говорить — наверное, утешал мать, или пытался пояснить, что ничего страшного не случилось, но Кристина вряд ли его слушала. Томас вежливо поклонился ей и тоже что-то сказал, в ответ на что женщина улыбнулась и кивнула, потом что-то спросила сама, но Томас отрицательно покачал головой и развел руками с извиняющимся видом. Незамеченный ими Призрак Оперы наблюдал за Кристиной и её сыном из окна своего автомобиля.