Дело графа де Шаньи

Нью-Йорк. Кони-Айленд — Почта, — сказал секретарь, раскладывая перед Призраком несколько конвертов. Часть была вскрыта: официальные уведомления, биржевые бюллетени, счета, аккуратно сколотые вместе. Часть, личные письма, осталась нетронутой, секретарь лишь разложил их в алфавитном порядке. Маленькая слабость — страсть к порядку. Работодатель, впрочем, не возражал. — Что-то еще? — спросил Призрак, подписав верхний счет. — Да, сэр. Виконт де Шаньи, сэр. Просит о встрече. И снова понадобилось некоторое усилие, чтобы не думать о том виконте. Тот никогда не будет искать с ним встреч, хотя их соперничество разрешилось десять лет назад, и доказательство Рауль де Шаньи носит на безымянном пальце левой руки. Десять долгих лет.... Чертова прорва времени. — Пусть войдет, — сказал Призрак, выводя закорючку на последнем из счетов. — Проследи, чтобы нас никто не беспокоил. И... — он помедлил, — распорядись подать в кабинет молоко. Или что там пьют десятилетние мальчишки. — Полагаю, лучше подать какао, сэр. — А мне кофе, — кивнул Призрак. — С коньяком? — Секретарь позволил себе короткую усмешку. — Сам налью, если понадобится, — вздохнул бывшая гроза Опера Популэр и жестом отпустил секретаря. Однако сын Кристины явно чувствует склонность к опасным играм. По меньшей мере, забавно. — Мистер Уай, прошу прощения за вторжение, — начала, было, гувернантка, сделав несколько неуклюжий книксен, — но мальчик... — Я бы хотел говорить за себя сам, — звонко перебил ее Густав. — Сударь, вопреки тому, что мадам Жорж посчитала ваше приглашение обычным жестом вежливости... ("Виконт!" — громким шепотом возмутилась гувернантка). — Тем не менее, я хочу надеяться, что ваше предложение навестить вас было искренним. — И мальчик шаркнул ножкой. — Поверьте, виконт, — ответил Призрак, всеми силами стараясь сохранять нейтрально-вежливое выражение лица, — я очень рад, что вы заглянули ко мне в гости. — Зовите меня Густавом, пожалуйста, — попросил мальчик, — и можно мне посмотреть ваши механизмы? Гувернантка была вежливо отправлена в галантерейную лавку, а какао пришелся юному де Шаньи по вкусу. — ... а вот этот поворотный механизм позволяет затянуть болты без усилий, — и Призрак показал, как именно надо нажимать на рычаг. — Потрясно! — воскликнул Густав, отставив в сторону пустую чашку, и смущенно кашлянул. — То есть, я хотел сказать, изумительно. А эта цепь для чего? — Для своего возраста вы недурно разбираетесь в технике, — не удержался от замечания Призрак. — Спасибо, сударь! Вы тоже очень здорово разбираетесь. Столько всего придумали! — Да, на досуге мастерю, — Призрак тоже чувствовал смущение. — Вы не хотите посвятить себя инженерному делу? В будущем. — Хочу, — кивнул Густав. — По правде говоря, очень хочу! Мама думает, что мне надо заниматься музыкой, я люблю её, но серьезно заниматься ею могут только девчонки. Папа видит меня дипломатом, по мне — так это скука смертная. — Так вы, значит... — ... буду инженером! А если не получится — моряком. Как папа. — Граф, он... — Служил на флоте, да, знаете, как он вяжет морской узел? Шик! Удавка просто! — Удавка, — повторил Призрак, слегка ошеломленно. — Угу, но когда умер старший граф, я его никогда не видел, я еще тогда не родился, папа больше не мог служить, ему надо было самому стать графом. Призрак кивнул — логично, кто-то же должен был стать графом. Отодвинув в сторону полуразобранный макет, он водрузил на его место новую поделку. Густав восторженно охнул: — Замок Дракулы! — Прошу прощения?! — Выглядит как замок Дракулы. Разве нет? — И Густав посмотрел на Призрака потемневшими от радостного предвкушения глазами, в которых легко читалось: "Ну же, скажите, что это так!" — Это макет нового аттракциона. Вот тут посетители будут садиться в открытый вагончик... сюда... потом сюда... — Призрак показал остро отточенным карандашом, как вагончик поедет вдоль крепостного рва, потом по внутреннему двору. — Признаться, роман мистера Стокера послужил хорошим источником вдохновения. Правда, не уверен пока, понравится ли публике. Возможно, внесу некоторые поправки. — О, сударь! — всем своим видом Густав показывал, что публика будет в полном восторге от нового развлечения. — Только не говорите мне, мой юный друг, что вы читали эту книгу. — О, сударь, — махнул рукой Густав. — И родители вам позволили? — Конечно, нет, — снисходительно объяснил мальчик, — но я знаю, где хранится ключ от бюро, куда мама убрала книгу, когда сама ее прочитала. — И вам понравилось? — Не особенно. По-моему, этот граф — просто позор всей Австро-Венгерской империи! Мне понравился господин Ван Хельсинг. Я бы хотел подражать ему. Жаль, что вампиров не существует. — Вы так думаете? — Конечно! Это противоречит современной науке, — авторитетно заявил Густав, после чего Призрак перестал сдерживаться и расхохотался. Мальчик обиженно засопел, но потом присоединился к нему. Отсмеявшись, Призрак позвонил секретарю и попросил принести еще кофе, какао, а к ним сэндвичей и фруктов. Густав в это время вооружился отверткой и с увлечением полез в недра замка противного науке трансильванского графа. Что-то громко щелкнуло, тренькнуло, и Густав едва успел отскочить, потому что во все стороны из макета полетели мелкие детали. Одна пружинка чиркнула Призрака прямо по маске. — Ой, простите, сударь! — воскликнул Густав. — Вы не очень пострадали? — На мое счастье, ты взломал не макет фуникулера, там детали поувесистей, — проворчал Призрак, осторожно прикоснувшись к маске. Кажется, не повреждена. — Я очень сожалею! — заверил мальчик. — Сожалеете, что не дотянулись до фуникулера? — усмехнулся Призрак, и Густав смущенно опустил голову. — Полноте, виконт, если бы я действительно опасался за свою жизнь, я бы носил не только маску, но и что-то более серьезное. Рыцарские доспехи, например. — Признаться, сударь, — сказал Густав, помогая собирать с пола болтики и железяки, — в первую нашу встречу я подумал, что ваша маска — именно для защиты. Для защиты, дорогой виконт, вы правы, мысленно согласился Призрак. Но не меня от глупых пружинок. А мира. От меня. Мальчик тоже уловил смену настроения. — Глупо, правда, — сказал он, протягивая ему детали. — Теперь-то я вижу, что это не так. — Что же вы видите, Густав? — О, я... — Смелее, — несколько натянуто улыбнулся Призрак. — Прошли те времена, когда я убивал всякого, кто пытался проникнуть в тайну маски. — Ого! — глаза у мальчика расширились от любопытства и недоверия. Призрак молчал, предоставляя юному виконту самому решить, как относиться к его словам. Видимо, любопытство победило, потому что Густав сказал: — У вас в прорези маски видно немного кожи. И когда вы говорите, вторая половина губы видна. Чуть-чуть. Дальше я сам догадался. — Густав сел за стол и заглянул на дно пустой чашки, из которой пил какао. — О! — сказал теперь уже Призрак. Так просто. Чудовищно просто. В прорези маски видно. Надо только смотреть внимательно. И еще немного фантазии, чтобы дорисовать в воображении остальное. И еще капельку душевной чуткости. Всего лишь... Кристина, Кристина... — Хочешь посмотреть? — через силу спросил Призрак и тут же пожалел о вырвавшихся словах. — Еще бы! — немедленно отозвался Густав и даже заерзал на стуле. Если бы в этот момент вошел секретарь с подносом, разумеется, маска осталась на месте, но в приемной зазвонил телефон и собеседник на другом конце провода задержал секретаря. Призрак, мысленно кляня себя на чем свет стоит, потянул вниз тесемки. — Ничего себе, — севшим голосом сказал Густав, во все глаза уставившись на то, что было под маской. — Это вас кислотой облили? — Что? — хрипло спросил Призрак, вглядываясь в лицо мальчика и тщетно ища в нем признаки ужаса, страха и отвращения. — Я гостил у тетки в Бресте, там служанка случайно себе на руку кислоту пролила, которой муравьев травили, у нее такие волдыри были! Ужас просто! Ничем не сводились... У вас что-то похожее... ну... на щеке, и на ухе... Кто это вас? Конкуренты? Или другие злодеи? — У меня с рождения, — все еще хрипло сказал Призрак, чувствуя себя набитым дураком. — А еще, — продолжал Густав, бросив последний взгляд на багровые шрамы своего собеседника и возвращаясь к макету замка, — у другой тетки, в Клемансо-сюр-Мер, сосед был, полковник, ему индейцы скальп сняли! Представляете! У-ужас! — Густав закатил глаза и еще раз, со вкусом, протянул: — У-ужас! В дверь постучали. — Откройте, пожалуйста, — сказал Призрак, отворачиваясь и поспешно возвращая маску на место. — Ваши сэндвичи, — сказал секретарь, появляясь на пороге. — А кроме того, мадам Жорж вернулась и ожидает вас, господин виконт. — Ох, нет, — огорченно сказал мальчик. — Но она подождет, пока я какао выпью? — Уверен, что подождет, — почти нормальным голосом заверил гостя бывший Призрак Оперы. * * * ... Когда Густав ушел, Призрак вернулся к себе. Понадобилась еще несколько минут, еще одна чашка кофе и пара рюмок коньяка, чтобы собраться и вернуться к основным вопросам, первейшим из которых выступало, конечно же, нападение в парке. Обстоятельства, при которых Призрак Оперы покинул Париж — бежал оттуда, если уж называть вещи своими именами — помогли обзавестись кое-какими полезными навыками и развить дополнительное чутье, слабость которого дорого обошлась в прошлой жизни. Возвращаясь мысленно на одиннадцать лет назад, хотя в последнее время это случалось все реже, он позволял себе представить, что было бы, поступи он иначе, — увези Кристину из Парижа до того, как появился молодой виконт, откройся ей раньше, или если бы он не вышел а сцену в тот проклятый вечер. Кстати, занятно, за какие связи пришлось потянуть мальчишке, чтобы заполучить под свое бездарное командование столько народу? Эти мысли терзали его измученную душу по пути в Америку и в первые недели и месяцы по прибытии. Единственным лекарством, позволявшим если не избавиться от боли, то хотя бы притупить её, стало новое дело, которому он отдался целиком и без остатка. Как всегда. "Ты собираешься вернуться в театр?" — спросила его мадам Жири при той их первой встрече в кафе. "Снова скрыться в подвале?" — иронически усмехнулся он в ответ. "Вовсе не обязательно! — запротестовала женщина. — Но твои знания, таланты... я могла бы поговорить с дирекцией, к моему мнению прислушиваются". Он ответил не сразу, отпил кофе, чтобы получить так необходимую ему паузу и наконец-то высказать то, о чем так много передумал. "Я не вернусь в оперный театр, мадам Жири. Ни в Метрополитен, ни в любой другой. Не только потому, что повторить уже былое невозможно, как бы ты ни старался. Я устал от одиночества, а моя предыдущая попытка его заполнить была неправильной. Теперь мой шанс неразрывно будет связан с шансами для других. Вот что пришло мне в голову... " Бывшая балерина сумела ухватить лишь общую идею того, что описывал ей старый знакомец, да и отнеслась к этому весьма скептически. Но, увидев, как вновь загорелись его глаза, искренне пожелала ему удачи. Удача Призраку понадобилась — помимо всего прочего. В этой стране равных возможностей некоторые находили абсолютно для себя невозможным просто наблюдать, как ближний делает деньги. Даже если пока что приходится в основном их тратить, лишь надеясь на отдачу в будущем. Тратишь — значит, есть, что тратить, значит, тебе понадобится сотрудничество и покровительство... что, не понадобится? Ошибаешься! В Америке ему пришлось иметь дело с людьми, которых вряд ли удалось бы запугать, они и сами поднаторели в этом. Кое с кем пришлось бороться, кое с кем — договариваться. Стычка в парке была далеко не первой в биографии мистера Уай, и обитатели парка аттракционов были готовы защищать свой мир. Пока им это удавалось. Шпионы в его парке аттракционов тоже были, конечно. Те, кому позволяли там находиться. Для некоторых осознание того факта, что их тайна вовсе тайной не является, стало просто-таки сногсшибательным сюрпризом. Эта сторона к атаке оказалась непричастна, хотя с надеждой на успешную карьеру, что при мистере Уай, что при постоянных хозяевах, им пришлось расстаться. Точно так же никакой помощи не могла оказать полиция. Разумеется, они успели на место стычки и арестовали двух оставшихся в живых нападавших, да и труп с огнестрельной раной должен был сподвигнуть на расследование. Увы, оба арестованных не дожили до допроса, скончавшись от — на этом месте даже Призрак дважды перечитал отчет — инфаркта, прямо в участке. Очевидно, очень заразного инфаркта. Сто к одному, что потенциальных свидетелей убрали, и двести к одному, что дальнейшего расследования не будет. И кто бы ни был его таинственный противник, он многое знал, точно выбирая момент для удара — возможно, он знал не только мистера Уай. Призраку отчаянно не хотелось сопоставлять эти события с появлением в городе Кристины. Приказ разузнать как можно больше о прибывшем в Нью-Йорк семействе де Шаньи (он сказал "всё", но всё известно лишь Господу Богу) был отдан пару дней назад, и результаты этого экстренного расследования оказались на его столе очень быстро. Возможно, что где-то среди тех строчек пряталась не дающая покоя деталь. Какая-то мелочь, невинная на первый взгляд, скрывалась среди отчетов о походах мадам графини де Шаньи по модным магазинам, беседах со знаменитой балериной Маргаритой Жири в театральном кафе, записей рассказов прислуги в отеле. "Замечательные люди это французское семейство... " — и дальше на несколько страниц убористого текста описание, чем именно они замечательны. Призрак еще раз перечитал собранное и перевернул страницу. Тревожащая его деталь скрывается явно не здесь. Граф Рауль де Шаньи в Нью-Йорке также не терял времени даром. Супругу в походах по магазинам он не сопровождал, зато был замечен несколько раз на прогулках с сыном, вместе с которым любовался красотами города, кроме того, посетил два аристократических клуба. Кончик указательного пальца заскользил вдоль списка фамилий членов этих клубов — ни дать, ни взять, содержание книги "Лучшие люди Нью-Йорка". Разумеется, граф де Шаньи общается с представителями своего круга... Был еще один источник, обращаться к которому он старался как можно реже, и по финансовым причинам (каждый раз обходился в кругленькую сумму), и просто не особо хотелось афишировать это знакомство, мало ли кого оно может также заинтересовать. И все же, понял Призрак, придется опять раскошелиться и рискнуть.