Дело графа де Шаньи

Нью-Йорк. Кони-Айленд — Мисс Дааэ? — окликнула ее невысокая полная женщина в строгом темном платье и круглых очках. Её рыжие волосы были собраны в аккуратный пучок, на поясе висела связка ключей. — Я миссис Такер, работаю в дирекции. Пожалуйста, следуйте за мной. "Как бы не споткнуться", — промелькнуло в голове Кристины, пока она, придерживая одной рукой подол, а другой — норовившие разлететься страницы партитуры, следовала за миссис Такер, лавируя между балеринами, машинистами сцены и прочими театральными работниками. Она была порядком сбита с толку всеобщей суматохой — совсем отвыкла от столпотворения за кулисами, пестроты, многоголосья и особого запаха, пропитавшего стены, драпировки, половицы — запаха грима, клея, кожи, пыли... — Парики, костюмы, обувь, — перечисляла служительница Мельпомены, коротко указывая на двери, мимо которых они проходили, — там балетный класс, мастерская, а вон там цех и склады. Кристина просто кивала, не стараясь запомнить расположение дверей и количество поворотов. "Кажется, я постарела, — подумала она, когда ее спутница остановилась на мгновение, чтобы кого-то поприветствовать. — Или просто не готова ко всему этому". Но театр ей понравился. И размерами, и мраморными колоннами, и струящимся через огромные окна светом, и внутренней отделкой. По всему было видно — это желанный ребенок. Его рождения ждали, к его появлению тщательно готовились, о нем теперь с любовью заботятся. Звякнули ключи, щелкнул замок. — Ваша гримерная, — сказала миссис Такер, распахивая дверь. — Я полагаю, вам захочется немного освежиться и отдохнуть? Маэстро Конти будет рад встретиться с вами через две четверти часа. Я вас провожу. Кристина сняла шляпку, перчатки, обошла всю комнату, заглянула в уборную, осмотрела все ящички и коробочки, а потом поймала себя на том, что сидит, совершенно бездумно глядя в одну точку перед большим трюмо, и улыбается. Через полчаса ее завертела круговерть репетиции, потом горничная привезла платье, а театральные швеи взялись его чуть переделать, затем ей доставили прямо в гримерную легкий ланч, и почти следом приехали Рауль и Густав. Мальчика поручили заботам миссис Такер, которая и увела его с невозмутимым видом. — Кристина... — Дай-ка еще припудрю... Они начали одновременно, Кристина замерла с пудреницей на весу, Рауль поднял руки, показывая, что полностью в ее власти. — Кстати, — сказала Кристина, осторожно касаясь пуховкой его скулы, — я бы с огромным интересом выслушала тебя еще раз. — Мне кажется, — Рауль поморщился от того, что пуховка защекотала нос, — я уже рассказал все подробности. — Настоящую историю, — Кристина привстала на цыпочки, легонько дунула ему на щеку, убирая излишки пудры. — Пойми меня правильно, пожалуйста. Мне все время кажется, что ты что-то скрываешь. Вернее, ты на самом деле что-то скрываешь. Я думаю, ты щадишь мои чувства и считаешь, что я не готова к суровой правде жизни. — Кристина, — искренне рассмеялся Рауль, — где ты вычитала эту чушь?! "Суровая правда жизни", — передразнил он ее. — Несомненно, в одном из тех журналов, которыми снабжает тебя мадам Жорж. Кристина поджала губы, глаза у нее сузились, но всего на секунду. — Думаю, я смогу пережить всё, что бы ты мне не сказал, — сказала она и примирительно погладила Рауля по щеке. — Звучит весьма соблазнительно, — он взял ее руку, развернул, поцеловал запястье. — Но, увы, милая, я не настолько эгоистичен, чтобы делать признания накануне твоего триумфа. — И он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. Кристина уклонилась. Отвернулась, отошла к столику, переставляя с места на место флакончики и баночки. Рауль вздохнул. Потер шею. Кашлянул. Решительно шагнул к жене, развернул лицом к себе и поцеловал. Помимо того, что ему просто хотелось это сделать, поцелуи, как он знал по опыту, очень помогают при семейных разногласиях. Действительно напряженные плечи Кристины обмякли, она раскрыла губы навстречу его губам, мир был восстановлен. — Найду Густава, — спустя полминуты сказал Рауль и подтянул перчатки. — Мы будем в зале. Не грусти, Крошка Лотти. За ним закрылась дверь, и Кристина с досадой пробормотала: — Как жаль, что я не умею устраивать скандалы с битьем посуды! Эхом на ее слова раздались аплодисменты. Она вздрогнула и огляделась: в дверях туалетной комнаты, прислонившись к косяку, стоял бывший Призрак Оперы — нет, теперь, вероятно, его следовало звать мистер Уай, — элегантный и уверенный в себе, на губах усмешка, от белой полумаски отражается свет газового рожка. — Не грустите, графиня, — сказал он, входя в гримерную, — в браке, как я слышал, трудно только первые двадцать лет. Потом люди привыкают. — Мне ни капли не смешно, — заметила Кристина, касаясь прически. — Как давно ты здесь? Как ты сюда попал? — Это мой театр, — Призрак положил на столик плоскую, обтянутую черным бархатом коробочку, которую до этого держал подмышкой, и развел руками. — Когда я проектировал его, вписал несколько скрытых коридоров, парочку тайных комнат, там и сям подслушивающие устройства... — ... а в подземном озере живут карпы, — Кристина невольно улыбнулась. Перед ней был сущий мальчишка, хвалящийся своими оценками по арифметике. — Увы, почва здесь иная, пришлось ограничиться бочками с порохом в подвалах. Оба помолчали. — Как странно, — медленно произнесла Кристина, — как странно... мы можем говорить обо всем этом... даже шутить... — В её глазах вдруг блеснули слезы. — Потому что мы повзрослели? Или потому что время лечит, как бы пошло и банально это ни звучало? Он провел пальцем (лайковые перчатки торчали из кармана брюк) по раме трюмо. — У меня нет ответа, госпожа графиня, — прозвучало серьезно и немного печально. Вдруг он спохватился. — Я принес тебе подарок! Он наклонился вперед, открыл коробочку. Сверкнули камни, и Кристина не успела ахнуть, как на ее шею легло дивной красоты колье, стоимость которого даже при очень беглом взгляде балансировала где-то между Гранд Опера и Эйфелевой башней. "Оно не краденое?!" — едва не сорвалось с ее губ, но она вовремя прикусила язык. — Скажи же что-нибудь, — потребовал Призрак и поймал ее растерянный взгляд в зеркале. — Это... это... очень красиво, — Кристина сморгнула. — Я не могу принять такой подарок. — Не подарок. — Он позволил себе положить ладони на основание ее шеи — поверх бриллиантов. Она впилась взглядом в его отражение. — Я не люблю быть в долгу, Кристина. Пусть даже спустя годы. Она все помнила. Она все поняла. — Не думаю, что за одиннадцать лет набежали такие проценты, — усмехнулась Кристина, повела плечами, его руки соскользнули с ее шеи. Она встала. — Я... — Это справедливость, — сказал он, сжав ее плечо. — Я понимаю. — Она положила свою ладонь поверх его пальцев. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Кристина первая отвела взгляд. — А теперь, — сказала она, отвернувшись к зеркалу и поправляя колье, — покажи мне, как ты сюда попал. И он показал — неприметную дверь, оклеенную теми же обоями, что и стены в туалетной комнате. — Если держаться правой стороны, — объяснил он, — попадешь сразу в коридор, ведущий к черному ходу. — Удобно, — кивнула Кристина и без перехода спросила: — Ты будешь в зале? Или здесь тоже есть пятая ложа? — Не пятая, но да, я буду в своей ложе. — И добавил, наклонившись к её уху: — Не пропущу ни единой ноты. В дверь — обычную — постучали. Кристина повернулась на стук. — Это миссис Такер, мисс Дааэ, — послышалось за дверью. Кристина открыла, было рот, чтобы сказать прощальные слова Призраку, но тот уже исчез из гримерной. Графиня де Шаньи задержалась у трюмо, в котором во всех ракурсах отразилось колье. "После концерта оставлю его на туалетном столике", — подумала она и открыла дверь.