Reise, Reise

Рихард с Тиллем сидели друг против друга на кухне и медленно потягивали кофе, ведя беседы о русской природе. Шнайдер сидел в ноутбуке, Оливер и Флаке спали, Пауль изучал библиотеку, занимающую половину отдельной комнаты и состоящую на одну часть из русских классиков, а на другую из совсем новых книг, которых, судя по виду, даже ни разу не читали. Было около половины двенадцатого, когда вдруг постучали в дверь. — Пауль, открой!— крикнул Рихард. — А почему я? Сам открой!— отозвался Пауль, захлопывая книгу. Он уже успел появиться с ней на кухне и в данный момент садился свою на кровать. —Потому что ты знаешь русский лучше нас!— подключился Тилль. Это был весомый аргумент в данной ситуации, и поэтому Пауль поплёлся к двери, попутно кинув книгу к себе на кровать. Открыв дверь, он увидел Костю и застыл в изумлении. Пауль долго не мог поверить своим глазам. Он даже несколько раз обернулся на Рихарда, чтобы удостовериться в отсутствии галлюцинаций. Рихард в свою очередь, ровно как и Тилль, недоумевающе глядел на постоянно оборачивающегося на него друга, так как Пауль закрыл собой ту щель, в которую смотрел. — Здравствуйте!— сказал Костя и кивнул, не сводя глаз с ритмача. "Надо же, даже голос похож!"— подумал Пауль. Вскоре он заметил рядом стоящую Капу. Именно её появление заставило Пауля поздороваться с "гостями" и пригласить их внутрь. Костя с Капой переглянулись и заулыбались. Из сеней они сразу шагнули в довольно просторную по деревенским меркам кухню. Слева от входа стояла большая русская печь, а под ней длинная скамья, справа находилась вешалка. Полы были покрыты мягким половиком тёмно-зелёного цвета. По обе стороны стола, стоящего у пластикового окна и накрытого цветастой клеёнкой, стояли очень удобные деревянные стулья. На новой газовой плите находился чайник. Из его носика вилась голубоватя дымка пара. В воздухе царил аромат свежеприготовленного кофе и только что выкуренной сигареты. — Здравствуйте!— снова поздоровались Костя и Капа, теперь уже с Тиллем и Рихардом. Те лишь покивали, не в силах сказать хоть что-нибудь. Капа, чтобы скрыть свой приступ смеха, уткнулась в костино плечо, но через секунду-две она снова была готова вести серьёзные беседы. — Шайсе!— буркнул Оливер, в очередной раз стукнувшись об дверной косяк. С его двухметровым ростом в этом доме было трудно, хотя потолок был по деревенским меркам высоким— два метра и один сантиметр (Костя когда-то измерял его). За те двадцать с лишним часов Ридель научился только не задевать люстры и потолочные перекладины. К сожалению, он всё ещё продолжал биться об дверные косяки. Вот и сейчас басист потирал ушибленное темя. Войдя в кухню, он увидел мягко говоря удивлённых товарищей. Неумевая, Оливер обернулся и посмотрел на Костю. Как о все остальные, он впал в оцепенение, только не на очень долгое время. Пара секунд, и басиста на кухне словно не было. Капа решила взять инициативу в свои руки. — Меня зовут Капиталина. А это мой коллега Константин (она показала на него). Для нас большая честь… работать для вас. Мы пришли, чтобы обсудить ваш отдых и ответить на вопросы,— сказала она на немецком, по-деловому прижимая к себе папку цвета российского триколора. Рамштайновцы оживились, услышав родной язык. Всё ещё находясь в состоянии шока и косо поглядывая на Костю, они пригласили его и Капу за стол. Молодые люди сели. Капа положила перед собой папку, а Костя просто пристроился рядом, смотря то в окно, то на папку и изредка поглядывая на рамштайновцев. — Ну-с, начнём!— сказала она по-русски, но тут же продолжила на немецком, глядя то на Рихарда с Паулем, то на Тилля.— У вас есть какие-либо вопросы? — Да,— сказал Пауль, но по-русски. — Мы... хотим мыться. Где... — У нас нет душа, но зато есть баня. Вам... приготовить её?— прервала на немецком Капа, улыбаясь. — Да, пожалуйста,— сказал Тилль, не отрывая глаз от Кости. Он до сих пор был удивлён поразительному сходству, хоть и не особо показывал это. Действительно, у пацана было такое же лицо, как у Риха, только молодое. Или наоборот. Чистый двойник. Рихард в свою очередь и не думал об этом: его очаровала девушка. Он долго смотрел на Капу, пытаясь припомнить её имя. Ему понравился короткий прямой носик, длинные чёрные ресницы, круглое лицо, пухловатые губы и большие карие глаза. Капе в свою очередь становилось не по себе от такого пристального внимания со стороны своих кумиров. Но виду она не подавала, словно привыкла к этому; только деловито положила руки на стол. Дальнейший разговор проходил на немецком. — Что-то ещё? — Да. Что делать, если закончится вода?— спросил Пауль. Костя заулыбался, но тут же прекратил, получив толчок ногой. — Воду нужно доставать из колодца. Я вам покажу, где он находится. Ещё? — Где находится магазин?— Тилль уже изучал Капу. Она посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась. — Я вам всё покажу. — А как насчёт алкоголя?— Рихард положил ногу на ногу и скрестил руки на груди, не сводя глаз с девушки и хитро улыбаясь. — Магазин работает с девяти часов утра до семи часов вечера. Обед с часу до двух. Воскресение— выходной. Но если захотите купить алкоголь ночью, я знаю один дом, где продают его почти круглосуточно. Обращайтесь ко мне. — А где Вы живёте?— не удержался Рих. — Недалеко отсюда. Могу показать, но это во время прогулки,— Капа снова улыбнулась. Рихард тоже. — А что со стиркой вещей?— спросил Тилль. — Вещи можете отдать мне, я их постираю. Что-то ещё?— вновь спросила она, поглядывая на рамштайновцев. Но они молчали.— Хорошо. Теперь пойдём дальше. Я должна предложить вам... услуги, а вы должны отвечать либо утвердительно, либо отрицательно. Понятно? Все трое кивнули. Пауль пошёл в комнату, чтобы разбудить остальных и вывести их в кухню. — Ко-ость,— обратилась она по-русски к своему товарищу.— Что мы им предложим? — Да всё по стандарту: ключ, музей, гулянки, пруд— проговорил Костя, скрестив руки на груди. — Пруд? Какой пруд? Я могу их сводить на наш,— сказала, улыбнувшись, Капа, указывая на дверь. В это время зашли остальные рамштайновцы. Костя обернулся, а девушка за ним. К всеобщему ступору теперь присоединились и Флаке со Шнайдером. Молодые люди в этот раз не обратили внимания на реакцию и продолжили разговаривать. Немцы просто слушали рускую речь, да переглядывались между собой, пытаясь догадаться о теме разговора. Кто-то сунул руки в карманы, кто-то оболокотился о стенку. Тилль с Рихардом так и остались сидеть рядом с молодыми людьми. — БабИнский,— продолжил Костя. — И всё? — И всё. — Это всё, конечно, прекрасно, но нам нужно растянуть это на две недели!— аргументировал Капа, немного тряся головой. Заплетённые в пышную косу русые волосы растрепались, образуя что-то вроде ореала. Довершённость образу придавало большое количество света. Это немного разряжало обстановку. — Ну... Можно сводить их на плотину. — Где ты здесь плотину видел? — В Русине. — М-да… Вот ты туда и едь. — А чё сразу я-то? — А то! Ладно. Проехали. И чё дальше?— спросила Капа, снова посмотрев в глаза собеседнику. — Ну не знаю,— пожал плечами Костя.— А может пригласить их на день села? — Если пойдут,— пробормотала Капа, доставая из папки чистый листок и ручку. — Так... Охота, рыбалка... Что там ещё... По заброшкам можно погулять. — Ты думаешь, они туда попрутся?— спросила она, фыркнув и характерно сдвинув брови.— Наврятли. — Но пригласить можно. На гогошках можно покататься. — Где мы столько лошадей возьмём? — Найдё-ём! Тут они замолчали. Капа вздохнула и написала вверху листа: "Список предполагаемых действий". А потом стала записывать все идеи, которые набросал Костя. — Можно заставить их огород пополоть,— захохотал он. — Угу,— кивнула девушка и тоже засмеялась.— А потом нам шею намылят. — А чё? Пускай познают все прелести деревенской жизни. — Дурак!— сказала Капа и толкнула его плечом. Но в следующую секунду она с серьёзным видом обратилась к рамштайновцам. — Мы предлагаем вам прогулку по нашей деревне, святой источник, два музея, рыбалку, охоту, купание, катание на лошадях. Вы согласны? Рамштайновцы посмотрели друг на друга, о чём-то поспорили и в конце концов все ответили утвердительно. — Хорошо,— ответила Капа и положила листок с ручкой обратно в папку.— Кстати, у нас скоро будет праздник и мы...( она посмотрела на Костю) с моим коллегой приглашаем вас всех. Немцы посовещались и снова ответили положительно. После этого Костя с Капой попрощались с ними и собирались выйти, как кто-то вдруг спросил: — А когда можно будет прогуляться? Капа посмотрела на Костю, вздохнула. Повисла недолгая пауза. — Ну... Сегодня вечером наврятли, так как баня будет готова около семи часов вечера. А ещё мне нужно приготовить необходимые документы. Так что завтра точно идём гулять Немцам это понравилось: можно прекрасно отдохнуть от перелётов и переездок и хорошо выспаться. Капа с Костей ещё раз попрощались и удалились. Все были в прекрасном расположении духа. После ухода молодых людей рамштайновцы обсуждали их между собой за кружкой кофе. — Симпатичная девушка. Вы не находите? — сказал Рихард. — Да. Не зря говорят, что русские женщины самые красивые,— согласился Флаке. — Держу пари, что ей не менее двадцати!— сказал Шнайдер. — Держу пари, что ей не менее восемнадцати!— воскликнул Тилль.— Спорим на… ящик пива. И они подали друг другу руки и пожали их. — А если никто из вас не будет прав?— вдруг спросил Оливер. — Ну тогда мы... будем тебе должны тот самый ящик пива,— ответил Тилль. Риделю это понравилось, и он утвердительно кивнул. — Господи, Рихард, как этот парень похож на тебя!— сказал вдруг Пауль. — Сам в шоке! Я конечно думал, что такое может быть, но не знал, что это будет со мной. — Россия удивляет меня всё больше и больше,— задумчиво произнёс Флаке.— Интересно, что нас ждёт? ... Было уже около семи вечера, когда Капа гнала только что встреченный скот домой. Солнце уже начало заходить. Девушка любила такие долгие вечера, когда летняя жара спадала вместе с духотой и на смену им приходила свежесть; когда палящее солнце медленно закатывалось за лес, окрашивая всё в золотые тона; когда начинали жужжать майские жуки и на охоту вылетали ласточки; когда люди начинали выходить из своих убежищ, чтобы прогуляться или сделать дела. Именно в такое время Капиталина как раз подходила к гостевому домику. Козы, чуя любимое лакомство, бросились бежать к яблоням. Корова шла не спеша: сегодня на пастбище она наелась до отвала и сейчас шагала лениво, вразвалку. — Извините!— вдруг окликнул Капу Пауль. Девушка повернулась на зов. Мужчина быстрым шагом направлялся к ней. За ним следили и о чём-то разговаривали Шнайдер и Тилль. Они сидели на скамье, стоящей у крыльца. — Извините,— повторил Пауль.— Я... вилль... просить о... — Бане? Вы хотите спросить о бане?— догадалась Капа. Она остановилась, музыкант тоже. — Да,— кивнул он.— Я не... помнить? Ха! Я не помнить ваше.. имя... — Я Ка-пи-та-ли-на. Можно просто Капа. А насчёт бани я сейчас спрошу Константина,— заулыбалась она и посмотрела через плечо Пауля, чтобы узнать, где её животные. Оказалось, они всё ещё собирали яблоки. Корова же, видимо пошла дальше, не в силах смотреть на лакомство. "Пауль-то со мной одного роста. Надо же!"— думала девушка. — А можно...— снова по-русски начал рамштайновец. — Не мучайтесь. Я хорошо понимаю по-немецки. Так что Вы хотели? — Я хочу снова выучить русский. — А, хорошо. Тогда я буду вам помогать,— улыбнулась Капа. Она снова посмотрела на коз. Они понемногу стали уходить дальше, и девушка заторопилась, как бы они не залезли в чужой огород. Она стала обходить немца. — Вы не дослушали. Можно пройтись с Вами?— сказал он. Капа остановилась на секунду, подумала и кивнула ему, а сама пошла дальше. Пауль засмеялся и пошагал за ней. — Ну, чё встали? Давайте домой! Кышь!— заругалась Капа, вскинув руки. Козы бросили есть траву и побрели в сторону дома. Вдруг откуда ни возьмись из ближайших к Паулю кустов выскочили козлята, чуть не сбив его с ног. Пробежав мужчину, они повернулись боком и поскакали как кузнечики, как-то неестественно выгнув шею. Рамштайновец снова засмеялся. Вскоре он увидел, как девушка, пройдя ровно три дома, стала заворачивать налево вслед за своими животными. Пауль последовал за ней. Дом Капы стоял не так, как остальные: в отличие от соседних, её дом стоял поперёк, а не вдоль. Пауль ещё увидел какой-то большой вольер, прямо за полисадником. Как только музыкант прошёл калитку, его встретил огромный пёс, похожий на немецкую овчарку. Он встал как вкопанный, натянул не очень длинную цепь и грозно зарычал, оскалив белые как снег клыки. Хоть собака находилась далеко, Пауль остановился и не решался идти дальше, а пёс только рычал, не делая никаких попыток наброситься. — Толстый!— зло сказала Капа, вернувшись с той стороны дома. Пёс резко перестал рычать, посмотрел на хозяйку, опустил голову, сложил уши и завилял хвостом. Девушка прошла мимо. — Не бойтесь его, Пауль. Он только рычит. Пойдёмте,— сказала по-немецки она и направилась к дому, стоящему с другой стороны дороги и находящийся прямо напротив её. — Вот здесь мы берём воду,— указала она на красивый колодец, стоящий в низине прямо перед домиком девушки.— Это наш пруд. А эта речка, которая вытекает из него, впадает прямо в Волгу. Дом Кости был выкрашен в бардовый цвет, перед ним находился с одной строны полисадник, а с другой сарай. К широкому крыльцу вела дорожка из умело закопанных в землю белых и красных кирпичей. Капа поднялась по ступенькам и постучала в окно кухни. Но двери никто не открыл. Тогда девушка пошла к сараю. Но Кости и там не оказалось. — Ну и где его черти носят?— буркнула Капа. — О!— вдруг услышала она за спиной и обернулась.— Ты чё? — Я ничё. А ты чё? — Я? Я баранов ловил. Тупые животные повадились на рожь ходить. Задолбали уже. А этот чё припёрся?— кивком указал на Пауля Костя. Капа обернулась на мгновение. — А, за мной увязался. Чё с баней? — А хз. Сейчас должна быть готова. Пауль всё это время наблюдал за ними, облокотившись о забор. Он вообще не понял разговора между молодыми людьми, поэтому просто рассматривал дом и его окрестности. ... — Так...— задумчиво сказала Капа.— Здесь и здесь берете воду и наливаете в... (Она смешно заболтала руками, описывая круг) Сюда. — В таз,— заулыбался Пауль. Ему было приятно, что даже в такой глуши люди достаточно знают немецкий. Что там говорить, он мягко говоря был удивлён, что в России Дойч до сих пор изучают. — Что?— как бы очнувшись спросила девушка. — В таз,— повторил Пауль, улыбаясь ещё шире. — Ясно,— буркнула по-русски Капа, всё равно не поняв, что сказал рамштайновец; но продолжила она на немецком.— Вы поймёте, если я дальше скажу на русском? Ландерс ответил утвердительно и положил на скамейку полотенце с чистыми вещами, а белоснежный халат повесил на гвоздь. Сам же он засунул руки в карманы. — Хорошо. Сюда наливаете воду, чтобы был пар. Здесь находятся мочалки, кондиционер для душа, мыло, бритвы и так далее. Если захотите попариться, берете веник, кладёте его в таз, чтобы он распарился, потом ложитесь сюда, а другой человек бьёт Вас по спине. Но не сильно,— спокойно приговорила Капа, для большего понимания показывая все действия руками, а в конце зачем-то ещё подняв указательный палец вверх. Мужчина лишь утвердительно кивал, изредка вытирая пот с лица и шеи, так как в бане стояла жара. —Остальное я объяснила. Точно всё понятно? Вопросов нет? Ну я, наверное пойду,— сказала Капа и вышла из помещения. Она направилась к гостевому домику. Зайдя на кухню, девушка увидела, что Рихард и Шнайдер громко смеются и пытаются бить друг друга полотенцами по заднице. Борьба продолжалась до того момента, пока Шнай не отпрыгнул в сторону, попутно задев плечом печку, и не увидел улыбающуюся Капу. Оба мужчины резко приняли серьёзный вид и спокойно ушли в комнату, забрав "орудия битвы". Как только Капа села на стул, чтобы порезать огурцы с помидорами, послышался смех и в кухню ввалился Оливер. — Шайсе!— крикнул он то ли от очередного удара об дверной косяк, то ли от кучи полотенец, прилетевших ему в спину. Ридель со скоростью молнии поднял их и как пулемёт стал бросать в комнату. Закончив, он развернулся и увидел улыбающуюся Капу. Застыл на месте. Девушка тоже не двигалась. Сама не зная почему, она вдруг заулыбалась и хихикнула, отвернувшись к окну. Оливер тоже засмеялся. Он почесал затылок и вернулся в комнату. Тут открылась входная дверь. Через несколько секунд в кухню вошёл Костя. В руках он нёс целый ящик водки, который звенел как бубенчики на амуниции тройки лошадей. — О, ты вовремя!— воскликнула Капа, красиво раскладывая нарезанные продукты по тарелкам. — Э-э! Это не тебе!— в шутку возмутился Костя и поставил звенящий ящик рядом с собой, чтобы закрыть дверь. — Очень смешно,— буркнула девушка, и подошла к шкафчику с хлебом. — Ты знаешь, что играешь на митинге? — Всмысле? Нет. — Теперь знаешь. — Отлично,— буркнул он.—А что играть? — "Ночь", "Цену", "От героев былых времён" и "Я убит подо Ржевом". — Ага! Конечно!— возмущённо проговорил Костя.— А я их помню? — Я грамоту принесла,— сказала Капа и кивнула на подоконник, где лежала голубая папка с прозрачным верхом. Костя перенёс ящик на скамью, тянущуюся вдоль печки и взял папку. Он открыл её и несколько секунд изучал. — Подожди. Митинг завтра утром же! — Ну да,— безучастно сказала девушка, кладя нарезанный хлеб на тарелочку, расписанную гжелью. Она даже подровняла концы, чтобы кусочки выглядели цельными. В кухню зашёл Пауль. Лицо его по цвету было схоже с помидором. — С лёгким паром!— дружелюбно воскликнули молодые люди. Мужчина непонимающе уставился на них и встал на пороге, держа свои вещи. — Это русская традиция,— пояснила на русском Капа, наливая до краёв и протягивая ему стопку водки.— Теперь выпейте. Пауль заулыбался, взял стопку и залпом выпил её. Поморщился. Капа подала ему дольку огурца. — Теперь зовите следующего. Пауль ушёл в комнату, хрустя огурцом. Через минуту-две он вышел из дома вместе с Тиллем, объясняя ему что да как. Вернувшись, Ландерс сел возле молодых людей. — Очень хорошо. Мне нравится,— восторженно по-русски сказал он. — Я рада. — Блин! А гитары-то у меня нету,— вдруг сказал Костя, беря со стола свою папку. — Чё это?— удивилась Капа. — Митька забрал. "Учиться буду", говорит. — Ха! Повезло. Я тебе свою дам. — Окей,— сказал Костя, но потом добавил.— А ты? — А-а! Я же с тобой вместе играю! И что делать? — Может, у кого гитара есть?— с надеждой спросил он. — А я знаю? — Наверно. — Да, конечно,— почти обиженно сказала Капа. Она понурила голову, думая над костиным вопросом. Вдруг вспомнила, что не достала салаты. — Ивините,— вмешался Пауль.— А что слутщаться? — Случилось,— вежливо поправила его девушка и стала доставать из холодильника, оставшегося ещё с советских времён, но до сих пор превосходно работающего и отлично выглядящего, салаты: оливье, обычный (состоящий из огурцов и помидоров) и рыбный с рисом. — Спасибо. Что слу...тщилось? — У моего друга нет гитары для завтрашнего мероприятия. Мою я отдать не могу, так как сама играю. — Я дам вам мою?— внезапно и серьёзно сказал Пауль. Капа с Костей удивлённо переглянулись. Они явно не ожидали такого вопроса. — Я дам вам мою?— повторил рамштайновец и заулыбался.— Абэр я хотеть... вместе с вы... это правильно? — Ну, почти. "Но я хочу вместе с вами",— так же вежливо улыбаясь поправила его Капа. Пауль быстро закивал головой как порядком уставший ученик, который пытается что-то усвоить на последнем уроке. — Но Вы уверены, что можете встать около 4-х часов утра?— спросила девушка. Пауль непонимающе сдвинул брови и немного наклонил голову. Капа вздохнула и перевела свои слова на немецкий. Мужчина задумался. — Да,— вскоре по-русски ответил он. Костя в это время просто стоял и наблюдал за их диалогом. Его смешил акцент немца, но он не подавал вида. Просто тупо смотрел перед собой, ничего не замечая. — Ну, как хотите. Ваша воля,— сказала Капа; она стояла, немного расслабив одну ногу и схватив правой рукой локоть; на музыканта смотрела немного исподлобья.— Спасибо за гитару. Вы можете её сейчас принести? Пауль закивал головой и отправился в комнату. Через минуты три-четыре он принёс свой музыкальный инструмент. Вместе с ним на кухню зашли остальные члены группы. Увидев молодых людей, они переглянулись и заулыбались. — Мы... воллен аух,— сказал Флаке. Шнайдер вместе с Оливером закивали. Рихард же что-то делал в своём телефоне. Когда его "незаметно" толкнул Флаке, он поднял голову и тоже закивал. — Тоже, чтоль, хотят— тихо произнёс Костя. — Ага,— сказала девушка, глядя на рамштайновцев. Они в этот момент напомнили ей кивающих собачек, которых прикрепляют на панель машины. Капа ответила им то же, что и Паулю. Разговор повторился. — Хорошо. Тогда я зайду за вами в 3.45,— вздохнула девушка. Немцы переглянулись между собой и удручённо вернулись в комнату. Капа ещё раз поблагодарила Ландерса и вышла из дома вместе с Костей. Теперь рамштайновцам оставалось только одно— уговорить Тилля идти вместе со всеми на это мероприятие.