В одной лодке с тремя детьми, духами и лучшим другом

      Хана лежал на нерасправленной кровати, прислушиваясь к звукам. Он слышал, как поворачивался ключ во входной двери, слышал разговор отца и Манты-сана. Слышал, как Шу ворочается через стенку, пытаясь уснуть. Если напрячься, очистить сознание, то можно было почувствовать, как раскачивается на веранде талисман от злых духов, как гудит иногда холодильник.       Руки были сцеплены за головой. Парень был в простых прямых джинсах и белой футболке. Дождавшись, когда звуки разговора стихнут, а по коридору раздадутся тихие, слегка шаркающие шаги Йо, шаман сел на кровати. Он потянулся, встряхнул волосами и обвёл комнату медленным взглядом.       В комнате теперь было прибрано. Манта настоял, чтобы он вынес весь мусор и перебрал одежду. Теперь здесь было приятно находиться и легко дышалось.       Хана подошёл к окну и взобрался ногами на подоконник. Окно было открыто почти нараспашку. Ночь была теплой и приятной. Слышно, как стрекочут сверчки, шелестят слабо деревья. Он сел так, чтобы ноги, обутые в банные тапочки, свисали с окна.       — Хана-доно! — раздалось позади. — Вы опять за своё!       — Не шуми, Амидамару, — дух великого самурая возник за спиной. Он казался дымчато-серым в тёмной комнате. Мужчина парил в воздухе, хмуря густые брови.       — Вы не можете сегодня вот взять и сбежать! — он говорил громким, сердитым шёпотом. — Здесь гостит Манта-сан!       — И что? — Хана взглянул на него через плечо. — Сейчас все спят. А утром я вернусь.       — Но если вас поймают…       — Не поймают, — отмахнулся шаман. — Я уже так столько делаю. И ничего.       — Хана-доно! — сипло вскрикнул дух, но парень уже легко прыгнул вниз и бесшумно приземлился. Он выпрямился, отряхнул колени и стал выходить за калитку. Амидамару тяжело вздохнул и полетел следом.       Хана не впервые так покидал гостиницу ночью. И делал он это ещё, когда была Анна. Итако, возможно, и догадывалась об этом, но не считала нужным ругать. Или же шаман действительно был таким удачливым.       Парню нравилось гулять по ночному Токио. Это было особое время. Всё кругом яркое, сверкающее, шумное и манящее. Мигали разные вывески, баннеры, гирлянды. На улицах собирались группками различные банды, ультрамодные подростки, отаку. Можно было видеть, как гуляют девочки, покрытые полностью автозагаром, с выбеленными волосами и веками. Или встретить парней с ирокезом, свисающими с джинсов цепями и проколами по всему лицу. Это было чарующее, пёстрое время, когда обычные граждане уже или были дома, или только спешили домой. Все напоминало встречу двух различных водных течений — горячего и холодного.       И Хана ощущал себя одновременно и особенным, и причастным к каждому из них. Тут всем было наплевать на то, кто он — очередной беспризорный подросток, который болтается по общественным баням и игровым автоматам. Парень мог слиться со всеми остальными, но при этом чётко ощущать и видеть, как вместе с живыми людьми ходят призраки.       Он видел, как мимо школьниц, которые улыбались полному очкастому мужчине, пробежала девушка в рваном платье, звеня цепями. Смотрел на то, как милуется парочка фриков, возле которых тяжело дышит бесконечно кашляющий старик. И всё это делало Хану особенным. Он шаман.       Стараясь не попадаться на глаза полицейским, которые вылавливали детей после комендантского часа, парень юркнул в узкий проём между домами и зашёл в заведение с игровыми автоматами. Идя мимо длинных рядов, за которым сидели самые разные люди, он остановился возле одного с бластерами.       Экран заискрился разноцветными квадратиками и появился первый зелёно-голубой зомби. Хана прицелился и выстрелил.       — И в чём вот смысл того, что вы так тратите своё время? — вздыхал рядом Амидамару. Самурай был на каждой такой отлучке. Обычно он наблюдал за виртуальными боями с зомби, вампирами. Иногда он втягивался в игру, и тогда подсказывал на эмоциях о том, что очередной неупокоенный зомби собирается выскочить из куста.       Хана не отвечал. Он продолжал отстреливать врагов. Зеленый счётчик убитых противников быстро мерцал. Скоро на экране высветилась неоновая запись «winner».       — Вы серьёзно рискуете… — Амидамару оглядел игровой клуб. Не понимал он этих людей. В его время было стыдным так проводить время, а тут люди так жили.       — Йоу, — к ним подошёл парень с коротким ёжиком. Он протянул кулак, по которому стукнул Хана. — Зачастил ты сюда в последнее время.       — Хочу побить прежний рекорд. — На мониторе вновь были зомби. Теперь они появлялись и исчезали ещё быстрее. Парень присвистнул, увидев счетчик.       — Да ты жжёшь. — Он остановился возле соседнего автомата и тоже взял бластер. — Скоро тут будет совсем скучно.       Хана слегка повернул голову в его сторону.       — Из-за чего?       — Лето же. — Парень прицеливался, прикрыв один глаз. — Все разъедутся. Кто на Окинаву, кто ещё куда.       — Точно, — шаман вновь взглянул на свой экран. Он пропустил очередного зомби и теперь наблюдал заставку, во время которой всё изображение было заполнено различными рыбьими пустыми глазами. — Скоро лето. — По губам скользнула быстрая, тёплая улыбка.

***

      Манта не мог уснуть. Этот до боли знакомый потолок в гостиной со старым вентилятором под потолком. Он помнил тут каждую чёрточку. Конечно, с тех лет потолок белили, ремонт делали. Но всё равно оставалось нечто, что всегда будет родным.       Он слышал, как Йо поднимается к себе, как с лёгким скрипом закрывается дверь спальни.       Йо…       Манта тяжело выдохнул. Это будет тернистый путь. Человеческая жизнь, самая обычная со своими перипетиями, проблемами намного сложнее турнира шаманов.       Он плотно сомкнул веки и постарался заставить себя уснуть. Один раз ему показалось, что во дворе раздался глухой, едва слышный хлопок. Но ничего не происходило, и Оямада, заворочавшись, всё-таки уснул.       Проснулся Манта рано. Кто-то настойчиво смотрел на него. Он недовольно повёл носом и открыл глаза. Над ним нависали трое духов, смотря пустыми серыми глазами на него, а сбоку примостилась Юи, которая тоже таращилась на него огромными глазами.       — Что-то случилось? — он сел на диване, отогнав приставучих призраков.       — Нет. Все спят. А мне скучно, — она спрыгнула с подлокотника дивана и прошла к небольшому столику у стены, где были несколько раскрасок, почти полностью дорисованных. Призраки тихо последовали за ней.       Манта взглянул на наручные часы. Пять утра. Он обречённо застонал. Америка — это страна для тех, кто много работает, а значит, много зарабатывает. Манта привык, что порой офис мог заработать в пять утра без всякого предупреждения. Но всё-таки только в Японии вставали столь рано. И теперь предстояло вновь привыкнуть к тому, что утро начинается даже раньше восхода.       Он потянулся и отбросил тонкое покрывало.       — Будешь завтракать? — спросил Манта у Юи. Девочка подняла голову и широко улыбнулась. Манта отвёл взгляд: эти золотые глаза были больше всех похожи на глаза Анны — они даже смотрели с той же бесконечной глубиной, уходя в неизведанные дали, как и её бусы в мире духов.       — Тогда пойдём готовить завтрак, всё равно уже пора, — он прошёл на кухню.       — А мне можно будет помогать? — Юи волчком вертелась рядом. Волосы нечёсаными локонами свисали с плеч. Манта ловко поймал её за локоть и потянул к комоду, где лежала расчёска.       — Да, только сперва расчешемся.       — Не хочу! — вдруг громко сказала девочка и задёргалась, пытаясь вырваться. — Больно!       — Я буду осторожно, — Юи вертелась, норовя выскользнуть из тонкой, хлопковой футболки. — Обещаю. — Пришлось перехватить её под мышками и усадить на табурет. Только тогда стало возможным расчесать.       — Хана это делает больно! — жаловалась она, пока Манта аккуратно распутывал пряди. — А папа дёргает! — волосы мягко вились, ложась крупными локонами чуть ниже плеч.       Манта сдержал обещание. Под конец они легли ровными волнами, а сама девочка уже не замечала, как проходит щётка по волосам.       — Я не особо умею заплетать, — признался Манта, сооружая подобие хвостиков. — Моя сестра это делает лучше. Но вроде вышло неплохо.       Юи спрыгнула с табурета и побежала на кухню.       — Готовить! — раздавался её радостный возглас.       Через полтора часа на кухню стали спускаться остальные.       Первым пришёл Шу уже в школьной форме. Он удивлённо взглянул на Манту и перевёл взгляд на сестрёнку, которая, едва ли не высунув язык, рисовала кетчупом на омлете кривые цветочки.       — Доброе утро, — помедлив, поздоровался он.       — Доброе, — Манта бегло кивнул, разрезая банан на одинаковые круги. — Давай, садись завтракать. Хана тоже проснулся?       — Нет. Он обычно поздно встаёт по утрам, — Шу налил стакан апельсинового сока. — Могу попробовать разбудить.       Однако будить не пришлось. Запах еды, громкие голоса и бесконечные вопли Юи об очередном цветочке могли разбудить и тысячелетнего духа. Хана сам спустился на кухню, громко шаркая тапочками и бесконечно зевая. Он со скрипом отодвинул стул и сел за стол.       — Вкусно пахнет, — он подтянул к себе тарелку с омлетом, игнорируя возмущённый вскрик Юи.       — Это папе! Я ему цветочек нарисовала.       — Нарисуешь на другом.       — Отдай!       — Хана, верни ей. Она правда очень старалась, — вмешался Манта. Он строго взглянул на парня. Хана неохотно вернул тарелку и схватил с тарелки яблоко, громко вгрызаясь в него.       Под конец спустился Йо. Он выглядел рассеянным. Волосы спутались, а футболка неуклюже сидела, будто он спешил, одеваясь, и теперь никак не мог её поправить. Увидев всех в сборе на кухне, Йо виновато улыбнулся Манте, неловко подходя ближе.       — Надо было меня разбудить.       — Всё нормально, тебе надо было поспать, — Манта подал ему графин с соком.       — Па-ап! Это тебе! — Юи протянула тарелку с омлетом, который был едва различим из-за обилия цветков из кетчупа.       — Спасибо, солнышко.       Все расселись. Шу осторожно двигал палочками, следя за остальными. Юи ела, продолжая говорить о том, что все цветочки она нарисовала сама, совсем без помощи. Отец и Манта-сан почти не говорили. Шу ощущал некое напряжение, возможно, даже неловкость, но списывал её на то, что старые друзья давно не виделись и теперь всё ещё не могли привыкнуть.       — Шу, Хана, нам ведь по пути, могу забросить вас до школы. Машина скоро приедет, — предложил Манта.       — Спасибо.       — Я пас.       — Почему? — спросил Йо, услышав ответ Ханы. — Академия Синра как раз по пути.       — Не хочу.       — Это невежливо.       — Не твоё дело, — ощерился парень. За столом повисло тяжёлое молчание. Глаза Ханы искрили злостью. Он резко встал, и, не сказав больше ни слова, вышел из-за стола.       — Он… иногда резковат, — сказал упавшим голосом Йо, избегая смотреть Манте в глаза.       — Я понимаю, — Манта сжал его плечо, — тогда я отвезу Шу. А Хана, если захочет, присоединится к нам.       — Хорошо. Спасибо. — Йо так же поднялся. — Вы завтракайте. А я пока на работу соберусь. — Он вышел и Манта догадывался, что не столько необходимость собираться выгнала друга сейчас, сколько болезненное чувство стыда. Йо всегда во всём винил только себя.       Манта проводил его взглядом. Вновь болезненно ёкнуло. Нахлынуло чувство вины. Но он искренне хотел поддержать его, помочь выбраться из этой ямы, куда шаман сам себя загнал. Это будет непросто. Нужно много терпения. Но они справятся. Он в это верил.       Всю дорогу никто из пассажиров даже слова не проронил. Ненавязчиво на фоне играла какая-то песня, а порой внезапно давал знать о себе навигатор.       Шу решился первым прервать молчание:       — Скоро будем на месте, Манта-сан?       — Да.       Манта поднял глаза. На горизонте всё отчетливее проглядывалась Академия Синра. Из этих стен вышло не одно поколение детей. Он с интересом рассматривал школу, в которой когда-то учился сам. Много лет прошло с выпускного. Но в памяти был ясен день, когда пришёл сюда ещё совсем юным. Помнил каждый проём, вход и выход. Помнил расположение классов, но понимал, что с тех пор всё могло кардинально поменяться.       Школьная жизнь его в целом протекала весьма рутинно, словно по заранее определённому сценарию.       Манта всё ещё помнил имена учителей, одноклассников. Со вторыми отношения сложились скорее неплохие, хотя находились дети, которые считали своим долгом его подколоть. Он уже давно перерос это. Но тогда задеть его самолюбие было совсем просто.       Всё изменилось. Тело стало иным: не столь упругим и юрким, но сильным и взрослым, но в чертах лица всё ещё узнавался тот любознательный подросток, который так любил книги о духах.       Помнил Манта и первую встречу с Йо.       Да… Пожалуй это стало самым тёплым воспоминанием его юности.       Случайностью, которая разделила его жизнь на «до» и «после». А может, это было предрешено самой судьбой?       — Занятия скоро начнутся. Мне лучше поспешить, — заговорил Шу, когда машина бесшумно затормозила перед воротами школы.       — Конечно, беги, — Манта повернул голову к Шу и мягко улыбнулся. — Ещё увидимся.       — Конечно. Хорошего дня.       — И тебе, — машина тронулась сразу, как парень скрылся за воротами.

***

      Компания долгие годы процветала под руководством Мансуми. Мужчина до последнего удерживал здесь собственные порядки. Однако с недавних пор всё острее становился вопрос о том, что настала очередь Манты встать во главе всего. Перенять всё то, во что отец верил, куда вкладывал титанические усилия. День за днём, из года в год, отдавая всё своё время и силы во благо семейного дела.       С тех пор давление в семье только возрастало. И Манта с каждым годом чётче ощущал груз ответственности, взваленный на его плечи по факту рождения. Чувствовал огромную ответственность за всё то, что было ему вверено. За многих людей, которые посвятили себя компании. И иногда от этого было не по себе.       Манта понимал, что легче не будет. Конечно, определённый опыт всё же был за его плечами. Отец не раз поручал ему дела компании, и Манта каждый раз оправдывал его доверие. Он хорошо понимал, что и как здесь устроено. Однако приступить к полноценному руководству ему только предстояло.       Главный офис — высокое здание с многочисленными синими окнами, которые глянцево сверкали на солнце — встретил его гулом муравейника. На пропуске ему поклонился охранник, в лифте поздоровались все работники, а секретарша, которая сидела у отцовского кабинета — на четырнадцатом этаже, после приветствия подала свежесваренный чёрный кофе и плетёную корзинку песочных печений.       Отец вышел из кабинета в сопровождении нескольких руководителей различных отделов. Заметив Манту, он поправил лацкан пиджака и кивком головы пригласил внутрь.       — Я не знал, что у тебя собрание, — Манта сел в глубокое кресло, напротив стола, заметив поднос с чашками кофе на столике тут же. — Что-то важное?       — Нет. Всего лишь некоторые уточнения. Тебе стоит присутствовать на таких встречах, — Мансуми сел за стол, откинувшись на спинку кожаного стула. — Обосновался уже?        Манта подобрал себе квартиру недалеко от центрального Токио, ещё до приезда. Сейчас там были многочисленные коробки и мебель, укрытая защитной тканью. Разобраться со всем времени у него не было. Сперва перелёт. Потом Фунбари Онсен. Йо…       — Почти.       — Сегодня приходи на ужин, — Мансуми открыл верхний ящик и достал какие-то бумаги. — Мать соскучилась. Ты едва прилетел, как сразу уехал.       — Да. Простите. Обязательно заеду сегодня, — Манта кивнул, поднимаясь. — Приступлю к работе?       — Да. — Мансуми уже вчитывался в бумаги. — Надеюсь, что ты действительно повзрослел. Хватит с тебя бурной молодости, — его взгляд на секунду цепко скользнул по Манте.       Манта не дрогнул, но внутри пробежал едва заметный холодок.       — Конечно, — он развернулся к двери.       — И про ужин не забудь.