Enter the Fog

      - А я зиму ни на что не променяю, - раздался за спиной девичий голос, нежный, но удивительно звучный, словно кто-то морозным утром ударил в небольшой медный колокол.       Максим обернулся. Этот голос странно контрастировал с окружающим шумом. Несмотря на то, что в комнате орала музыка и одновременно громко разговаривали человек шесть, голос девушки звучал словно бы в параллельном измерении, перекрывая многоцветное и шершавое звуковое полотно, но не сливаясь с ним.       В комнате стоял дым столбом - хорошо хоть в переносном смысле: Максим порадовался, что никто из его гостей не курит, иначе мама точно прибила бы за въевшийся в меховой воротник пальто запах табака. А обижать ее не хотелось: таким мамам, которые с пониманием относятся к просьбе сына предоставить квартиру в полное распоряжение, чтобы устроить вечеринку по случаю сдачи девятой – заключительной! – сессии, следует в ножки кланяться и ручку целовать. Благодаря замечательной, понимающей маме у Максима и девятерых его одногруппников есть двухкомнатная квартира и целая ночь, чтобы как следует попрощаться со студенческой жизнью. Впереди – преддипломная практика, защита и – свободный полет в неизвестность.       Радовало и то, что никто из друзей Максима не был любителем напиваться до непотребного состояния: так, развеселиться, раскрепоститься – хотя никто из них в обществе друг друга себя скованно и не чувствовал. Они вместе прошли огонь и воды, с первого курса плечом к плечу преодолевали трудности студенчества. Девятеро из них вот уже четыре с половиной года не разлучались. Но сегодня к ним присоединилась и новенькая. Высокая и статная девушка с редким именем Тая, которая перевелась в их университет откуда-то с севера в начале пятого курса.       Полное имя ее было Таисия, но Максим считал, что оно совершенно ей не подходит: в старомодном русском имени слышались какая-то добродушная полнота, простоватость и неуклюжесть, а уж таких черт в облике Таи точно и в помине не было. Острые грани ледяных кристаллов. Порывистость и целеустремленность вьюги. Завораживающее и безжизненное совершенство снежинки. Ей скорее подошло бы имя какой-нибудь валькирии – самое красивое, конечно. Хильд, например. Или Рандгрид.       Тая появилась в конце сентября и как-то легко и незаметно влилась в устоявшийся закрытый мирок их группы. Она не отличалась общительностью, но и не старалась держаться особняком. Не навязывалась в компанию, но не стеснялась вставлять пару реплик в общие разговоры, где постепенно показала себя как приятный и легкий собеседник. К тому же она не только охотно откликалась на просьбы о помощи, если кто-то испускал в пространство отчаянный клич «Народ! Хелп! Кто решил пятую?!.», но и сама не стеснялась так же просить помощи у других. В общем, при ближайшем рассмотрении Тая оказалась не холодной снежинкой, а скорее одуванчиковой пушинкой – такой же белой, но теплой и мягкой.       Но все же… Все же было в ней что-то – Максим чувствовал это иногда, словно в жаркий день кожу обдавало студеными брызгами или сырой сквозняк пробирался под одежду и неприятно шевелил волосы на затылке – что-то мимолетно пугающее, заставляющее вздрогнуть, как от укола неожиданно острым кончиком травинки, и тут же забыть об этом – но через пару минут место укола вдруг отзовется еле заметным эхом боли. Какая-то тайна, смерзшаяся глыба ледяной земли, предательски укрытая слоем белоснежного пушистого снега. Как ни старайся внимательно смотреть под ноги – не заметишь, споткнешься, ушибешь, если не сломаешь пальцы…              Время перевалило за полночь, и Максим смутно подозревал, что перед соседями завтра придется извиняться: шум не стихал, музыка становилась все тяжелее, разговоры – все горячее. Вот и сейчас сидящие на трехместном диване трое парней и две девушки и устроившийся на ковре у их ног четвертый парень, перекрикивая друг друга и отчаянно пытающегося завладеть их вниманием вокалиста Slipknot, спорили на тему «хорошо ли там, где нас нет, и не стоит ли сходить и проверить».       - Питер – фу, фу, фу! Романтика, культура? Романтика круглогодичного насморка и культура деликатно сморкаться в платочек!       - Зато минус сорока там не бывает!       - Лучше минус сорок, чем минус двадцать с сырым ветром, знаешь ли…       - Снега там не бывает… - подала голос зажатая между спорщиками рыженькая хрупкая девушка.       - А зачем тебе снег? Опять же – романтика только до тех пор, пока его за ночь не выпадет недельная норма, и весь город не застрянет наутро в пробках! Да еще потом он начинает таять, и мы месяц ходим по колено в грязи! Нет, я бы уехал туда, где тепло и снега не бывает. Куда-нибудь на юг. К морю! – парень мечтательно заулыбался.       - О, ну к морю и я бы уехал, - согласился второй спорщик и вопросительно глянул на соседку. Рыженькая закивала. – Вот защитимся – и рванем. Верно ведь? Работу найдем… Поже-енимся! – он шутливо толкнул девушку в бок. Та нарочито сурово дала сдачи, но глаза ее светились от удовольствия.       В этот момент за спиной Максима, который стоял в дверном проеме и с улыбкой наблюдал за развоевавшимися друзьями, и прозвучала та звенящая ледяным хрусталем реплика.       - Я бы не смогла без снега, - добавила Тая, увидев, что Максим обернулся к ней. – Снег – он как занавески на окне. Земля не хочет, чтобы на нее постоянно смотрели. Вот и укрывается.       - А трава? – рассеянно спросил Максим. Слова Таи так странно прозвучали в общем контексте разговора, что он не сразу понял их смысл.       - Трава растет из земли, - пожала плечами Тая. - Это как волосы у тебя на теле. Ты же за ними не прячешься. Все равно надеваешь одежду.       - А зачем земле от нас прятаться? – Максим по-настоящему заинтересовался. За весь семестр он ни разу не слышал от Таи подобных странноватых философских рассуждений.       - Не знаю, - Тая повела плечом, видно было, что она уже не рада, что разговор принял такое направление, - может, ей стыдно, что на ней творится столько всего плохого… А может, ей неприятно, что на нее смотрят плохие люди. Не обращай внимания, - она виновато улыбнулась, - я просто выросла среди снега, привыкла. Он у меня дома такой белый, пушистый. Там чистый воздух, и снег всегда белый-белый, не то что тут у вас…       - Ты ведь вернешься домой, когда получишь диплом?       - Нет, вряд ли, - в голосе Таи неожиданно льдинкой звякнула печаль, - никто меня там не ждет. Это мирная земля, ее жители добры… Но мне нельзя возвращаться.       - Почему? – Максим почувствовал, как от голоса Таи словно горсть пушистого снега просыпалась за шиворот.       - После того, что сделал мой отец… - Тая отвернулась, но Максим успел заметить, как сверкнули ее изумрудные глаза, - я… просто не могу. Мне стыдно перед этой землей.       - Так твой отец – преступник? – удивлению Максима не было предела. Такая добрая, милая, скромная девушка не может быть дочерью какого-нибудь кровожадного убийцы или беспринципного бандита!       - Не совсем так. Скорее – он просто безумен… был. Но это - не оправдание тем ужасным вещам... Теперь его больше нет, но память о том, что он сотворил, еще долго будет всюду следовать за мной и отравлять воздух моего мира. Поэтому я не вернусь туда. Мне тяжело будет там находиться, смотреть в глаза его жителям. Им и так досталось… Прости, ты, наверно, думаешь, что и я сумасшедшая. Но просто… мне очень больно вспоминать об этом. Давай лучше сменим тему, - Тая быстро глянула на Максима и снова отвела глаза. По позвоночнику прокатилась ледяная волна… Что это? Или… мне показалось?       Зрачки в изумрудных глазах Таи были вертикальными. Как у змеи. Как у дракона…