Это сказка, это сон? Это сон! Это сказка, сон!
Темнота. Сначала она была единственным, что видел Епифанцев, но вскоре она стала медленно рассеиваться. Наконец, картинка прояснилась. Братишка очутился в детстве, в гостях у своих друзей. Один из них сказал, что прямо за дверью в его комнате находятся павильоны, в которых снимали легендарный "Зелёный слоник", который смотрели все его друзья, но сам Епифан не слышал об этом фильме ни слова, а его сверстники почему-то уходили от ответа после просьбы рассказать об этом фильме. Подростки полезли в помещение за этой дверью, и Епифанцеву ничего не оставалось, кроме как последовать за ними. Все трое вошли в темное помещение. Сначала и тут не было ничего примечательного, однако внезапно подул очень сильный ветер, чего в зданиях просто быть не может. Когда он немного стих, тишину стали нарушать ехидные смешки, каждый раз доносящиеся с разных сторон. Вскоре Епифан узнал в этом голосе Пахома. "Неужели он пришел сюда, чтобы ещё раз отпиздить? Нет, этоого не может быть, самого Поехавшего тут нет, но есть... Духи, призраки Пахома?" - рассуждал Пахом, в то время как его друг предложил вернуться домой. И всё бы ничего, но по возвращении из павильона один из друзей Владимира был с ног до головы измазан говном, но сам он вообще не чувствовал, когда был там. Тогда они решили вернуться туда вдвоём и досконально осмотреть всё с фонариком. Но на этот раз они вошли в куда более узкое помещение, а включив фонарик, обнаружили, что это почти полностью пустая ванная комната, единственное, что занимало в ней место - это сама ванная... Полная крови. А в этой луже крови плавала отрубленная голова охранника. Это не на шутку испугало детей, и они бегом вернулись обратно. Но на этот раз второй друг Братишки был тоже измазан говном, с ног до головы, и вновь не знал, что его обмазало. Внезапно в комнату ворвалась женщина с пожарным гидрантом. Ничего не говоря, она распахнула дверь и мощным потоком воды начала пытаться отмывать говно, которое никак не хотело поддаваться струе. А потом - вновь темнота.***
Нихуя не могут, зачем вам родина звёздочки дала? Работать надо!
- Здраститя! Ты тут новенький, браток? Я... Сейчас, секундочку. Вот, залезай на трубу, тут мокро, браток. - Ёпты, ну и вонь у тебя. Ты чё, срёшь здесь? - Да нет, я не срал. Нам здеся завтраки надо готовить, а завтрак испортится, вот я и это самое... Тудой-сюдой это... -Чего? Ты говорить умеешь? Ладно, заткнись и сядь спокойно, не пизди. Епифанцев вновь разлёгся на трубе, в полном ахуе от происходящего. "Неужели всё пошло сначала? Я что, умер? Нет, если бы я умер, то точно забыл бы то, что уже происходило со мной здесь. А что, если кто-то специально дал второй шанс?" Его мысли прервал Пахом. - Оой, нам тут скучно, ну, чтоб ты тут не грустил, я папироску не буду докуривать, мы из хлеба шашки слепим, бумажку пометим, пометим, ой, ну вот мы, это самое, поиграем. На этот раз Епифан знал, каким яростным может быть его собеседник и отреагировал значительно спокойнее: - Да не, у меня сейчас нет настроения. Хочу просто посидеть тут, о жизни подумать. Будет лучше, если ты просто помолчишь. - Ну, браток, с шашками было бы веселее, но если ты не хочешь, то я просто помолчу. Мать моя всегда учила, что сам жить должен, но и другим не мешать. Вот я такой человек, спокойный, это самое. От постоянной болтовни мозг Братишки вновь начинал закипать, но он делал всё возможное, чтобы держать себя под контролем и не сорваться на драку с поехавшим соседом по камере. Наконец, Пахом умолк, а утомлённый Епифан быстро погрузился в не очень крепкий сон, который постоянно прерывала какая-то возня Поехавшего, но Епифанцеву было лень открыть глаза и проверить, почему Пахом так громко стонет и бренчит тарелкой. Сон вновь был прерван похлопыванием по плечу Владимира, вдруг в его нос ударил сильный запах говна. - Братишка... Братишка, как поспал? Проголодался наверное?