Рулетка

Тэен легкой походкой вырулил из-за угла и направился в сторону регистратуры. В такой поздний вечерний час в холле больницы практически никого не было, поэтому альфа не спеша добрел до стойки и оперся на деревянную столешницу. Сил после нескольких часов переживаний у него не было никаких и если бы не необходимость, то он даже разговаривать бы ни с кем не стал, но врач попросил его завести на малышей первые документы для выписки, потому что сам врач был настолько занят рожениками, что до оформления бумаг дошел бы только к утру следующего дня. И Тэен как рыцарь в сверкающих доспехах оставил брата с Тэном в палате, а сам с их документами пришел к девушке за стойкой. К его удивлению, в порядке очереди он попал к той же девушке, возле которой трое паникующих персонажей и Тэиль стояли часами ранее, когда Чону везли на каталке в палату. - О, добрый вечер мисс…эмм..- Тэен подслеповато прищурился, пытаясь разглядеть имя на бейджике девушки, но оно было немного занавешено волосами, да и от нервной усталости перед глазами немного плыло. - Сыльги, Кан Сыльги, - вежливо оповестила девушка, - как там ваш брат? Поздравить уже можно? – девушка, выглядевшая тоже чуть устало, завела неторопливый вежливый разговор, потому что за Тэеном очереди уже не было и можно было немного расслабиться. - О, да, Чону родил двух хорошеньких мальчиков. Сейчас он отдыхает в палате, а меня послали для того чтобы…вот…- Тэен махнул перед глазами девушки папкой с документами, - надо завести всякое такое…типа…родильное. Если честно, то альфа помнил все указания врача дословно с пятого этажа по четвертый, пока ехал в лифте, а потом на третьем его в и без того узкой кабине потеснила мамочка с коляской, в которой неуемно вопил ребенок, поэтому до первого этажа Тэен доехал с абсолютно пустой головой. А объяснить все как-то надо было, поэтому он пытался объяснить так, как помнил. По-мужицки. А девушка перед ним лишь улыбалась на его потуги выдавить из себя что-то адекватное. - Я вас поняла, давайте сюда документы, - Сыльги не стала еще больше мучить альфу, поэтому в конце-концов решила сделать все сама. Когда документы оказались у нее в руках, Тэен решил все-таки принести обществу пользу, путем произнесения волшебного заклинания, греющего душу, которое на данный момент для него заключалось в произнесении вслух имен его милых племянничков. Но так получилось, что он открыл рот в тот самый момент, когда позади девушки какой-то врач запнулся о телефонный провод и шумно уронил папки на пол, отчего Сыльги вздрогнула, обернулась на грохот и лишь одним ухом услышала: - Лукас и Юкхей Личайяпорнкул… - Простите, в больнице нельзя ругаться, я знаю что вы устали, но…- девушка, конечно за свою медицинскую карьеру видала всякое, но никак не ожидала, что жизнь удивит ее еще больше. - Вот поэтому я и был против того, чтобы Чону брал фамилию мужа, - рассмеялся Тэен и устало потер ладонями щеки, - это фамилия моего зятя, там у него в паспорте написано, посмотрите… - Ой, - Сыльги открыла паспорт и испуганно воскликнула, поняв как она облажалась, - простите… - Да все нормально, правда, я три месяца смеялся, каждый раз, когда видел Читтапона. Во время дружеских попоек с моим другом Джехеном мы даже устраивали соревнования для трезвенников – нужно было произнести три раза Читтапон Личайяпорнкул без запинки. Тот, кто ошибался, должен был выпить рюмку. И надо ли говорить, что каждый раз спустя несколько попыток мы оба были уже вдрызг? Девушка за стойкой захихикала, оторвавшись от экрана монитора. Поговорить вот с такими веселыми дружелюбными людьми она всегда любила, особенно под вечер после тяжелой дневной смены. - Я думал, что этот секрет умрет вместе с нами, а ты тут уже стоишь трындишь. Мне казалось, что мы друзья, а ты всего лишь мелкий предатель, - Джехен, нарисовавшийся откуда-то слева тоже оперся на деревянную стойку и посмотрел на друга осуждающе. - Захлопни варежку, это ничего не значит, никто больше об этом не узнает, потому что мы с ней больше не увидимся, - отмахнулся от него Тэен. - Я буду приходить к вашему брату первый месяц, чтобы следить за состоянием детей, - тут же подала голос Сыльги, вернувшаяся к заполнению документов. - Ну, я же говорю предатель, - прокомментировал это замечание Джехен. - Что простите? - Если ваш брат живет по адресу прописки, то я буду приходить к нему и малышам для осмотра, потому что они живут на моем участке. - Но вы же…- Тэен потыкал пальцем наверх, туда, где висела табличка со словом «регистратура». - У нас нехватка кадров, поэтому медсестры подрабатывают тут по возможности. Джехен ободряюще похлопал по плечу Тэена, который вдруг уткнулся лицом в ладони. Отлично, просто потрясающе. Чону знать не знал об этих попойках с именем его мужа на пьяных устах, а теперь эта священная тайна вот так вот просто вышла на свет белый. И он на самом деле сильно разозлится, если узнает. Это будет катастрофой века, потому что ругаться с братом Тэен был не готов. - Я сохраню это как врачебную тайну, - девушка дружелюбно улыбнулась и протянула документы, - я закончила, перед выпиской все документы выдадут вам в печатном виде. - Спасибо, - вместо документов Тэен схватил Сыльги за руку и потряс ее от души, - большое спасибо. - Эта благородная девушка спасла твою задницу, - хохотнул Джехен и тут же ойкнул, схлопотав от друга подзатыльник, - за что? - За то что я все еще твой хен, а ты мелкий негодяй, - Тэен для профилактики Джехену еще между лопаток вдарил, одновременно с этим заталкивая его в только что открывшиеся створки лифта. Сейчас им предстояло отнести документы новоиспеченным родителям, а потом поехать домой, потому что здесь их помощь больше не требуется. Чону предстоит еще несколько дней отдыхать в отдельной палате, на которой настоял Тэн, под присмотром врачей. - Я стирал твои трусы и грязные рубашки руками, когда у нас не было стиралки, так что такие условности уже можно опустить, - проворчал Джехен, - и вообще, возвращаясь к вопросу о грязных секретиках - смеяться над своими родственниками некультурно. Знаешь, ты как какой то хейтер своего зятя. Может, глубоко в душе ты его не одобряешь? Точно, тут что-то нечисто, я видел, как вы вдвоем с медсестрой хихикали над его фамилией. - Ты ничего в этой жизни не понимаешь, Чон Джехен. Читтапон – мой любимый зять, но если относиться к нему слишком хорошо, то он может расслабить свои тайские булки, а этого делать нельзя. И все почему? - Тэен закинул другу руку на плечо и выволок из лифта. - Почему? - Потому что у него на попечении находится мой драгоценный братишка, а теперь еще и не менее драгоценные племяннички. Так что если он расслабит булки, то я их ему напрягу принудительно. Знаешь, я тут кто-то типа тещи. Вроде может накормить, обогреть и с внуками посидеть, а потом может и мозг вынести для профилактики. Смекаешь? - И все-таки ты хейтер, - после секундного осмысления сделал вывод Джехен. - Лучше о своем хейтере заботься, а не об этом, - тут же весело парировал Тэен. - Это о ком же? – но Джехен не мог вспомнить, чтобы кто-то его так сильно ненавидел. - О Ким Доене, - ответил старший альфа и с удовольствием пронаблюдал, как по лицу Джехена растекается понимание, - я видел, как он тебя снова прессовал у туалета. Что на этот раз? - Он не прессовал, - мрачно отозвался Джехен, - а приглашал на знакомство со своими родителями. Ну, то есть, как приглашал…Он поставил меня перед фактом, что в следующие выходные у нас семейный ужин. Джехен всегда ненавидел такие напрягающие мелочи типа знакомства с родителями, потому что нужно было соблюсти кучу условностей. Приготовить будущим родственниками презенты, попробовать не облажаться перед ними, вспомнить как вести себя с родителями того, с кем в будущем планируешь сыграть свадьбу, достать из пыльных закоулков сознания выученные когда-то нормы этикета и вежливости и снова попробовать не облажаться. Это было сложно, настолько сложно что у Джехена начал глаз дергаться, ведь позориться перед своим котенком не хотелось. А то по приходу домой котенок превратится в дикую пуму и порвет его бедного на молекулы. Чон Джехен не хотел рваться, он хотел обнимашек и поцелуев, а не вот этого вот всего. - Оу, вы уже переходите на такой важный этап, ну что сказать, молодцы, - Тэен одобрительно похлопал друга по плечу, - удачи тогда, Джехен. - Спасибо, думаю она мне пригодится. - Да все будет нормально, не ты первый, не ты последний кто проходит через это. Опозоришься разок и ладно. Ничего такого же. Ты вот скажи мне лучше, безопасно ли ты довез моего драгоценного будущего мужа и нашу бусинку до дома? - Ага, собрал все красные светофоры, - буркнул Джехен, недовольный тем, что Тэен озвучил его собственные мысли, но тут же пожалел об этом потому что рука Тэена, лежавшая на его плечах, из режима «бест френд эвер» перешла в режим удушающего захвата из фильмов про Рембо, в которых Сильвестр ломал врагам шеи на завтрак, обед и ужин, - да шутка это шутка! - За такие шутки в зубах бывают промежутки, - игриво ответил Тэен беззаботно, но вдруг напрягся, когда услышал доносившиеся из-за угла крики. Они исходили оттуда, где предположительно была палата, в которой лежал Чону. Это обеспокоило Тэена и он прибавил ходу, оставив Джехена чуть позади. Когда он вышел в коридор, то увидел, как около двери в их палату стоял жутко раздраженный Тэн, на которого кричал какой-то беременный омега вместе со своим альфой, который будучи на голову выше и шире Тэна налегал на его своими габаритами, пытаясь, видимо, задавить морально. Но Тэн стоял у двери неподвижной стеной, хотя парочка, судя по всему, имела целью проникновение в чужую палату. Для чего им было это нужно, становилось яснее с каждым яростно широким шагом, который Тэен делал в сторону развивавшейся драмы. Слова становились громче и четче, а лица пылающих яростью чужих альфы и омеги светились красным еще сильнее. - Мы оплачивали отдельную палату и в регистратуре нам сказали, что наша палата номер пятьсот девять, но тут стоите вы и не пускаете нас! – омега яростно брюзжал это прямо Тэну в лицо. - Тут, скорее всего, какая-то ошибка, потому что в наших документах сказано, что эта палата наша. Уточните в регистратуре, - Тэн выглядел на удивление спокойно, даже несмотря на два налегавших на него неадекватных тела, - и перестаньте так орать, мой муж родил несколько часов назад и ему нужен отдых. - Ну, если он родил, то вполне может освободить палату, - язвительно сказал чужой альфа и его супруг яростно закивал, даже не подумав, какое бредовое предложение только что толкнул его муж. - Да вы себя-то хоть слышите? – а Тэн тем временем начинал заводиться сильнее, грозясь вспыхнуть вулканом, который был в спячке тысячу лет, - вы меня уже зае… Но договорить Тэну не дал хамоватый альфа, вцепившийся в воротник его кофты и встряхнувший его так сильно, что у подоспевшего вовремя Тэена из ноздрей чуть пар не повалил. - Руки свои убрал! – Тэен вклинился между Тэном и его обидчиком так быстро, что никто не успел заметить, откуда вообще взялось новое лицо этой трагедии. Беременный омега лишь испуганно отпрянул, когда в его альфу вцепился взбешенный блондин. В его глазах читалась открытая угроза и рвение к применению насилия – все то, что так давно было добровольно забыто и скрыто под слоем благонравия и веры в светлое будущее. В данный момент будущее все еще оставалось светлым, вот только Тэену очень сильно не нравилось что кто-то посторонний так по-варварски отбрасывает длинную, темную тень на его «долго и счастливо». Из-за этой провокации тень прошлого опасно всколыхнулось где-то глубоко в его мятежной душе и медленно поднялась, похрустывая затекшими от долгого сна конечностями, - какого хрена вы тут устроили? - Вы! Вы заняли нашу палату! – выпалил чужой альфа, чей голос вдруг прорезался сквозь толщу испуга и осознания ситуации. Теперь все складывалось так, что они со своим омегой нападали не на одинокого уставшего от совместных родов альфу, а на парня, на чьем лице отпечаталась вся ярость людей, угнетенных со времен римской империи. Тэн был действительно уставшим, ведь он был со своим мужем в палате на протяжении всех родов, которые прошли не так легко, как ожидалось. Они в принципе не ожидали, что все будет слишком быстро, но не были готовы к тому, что непоседливый Лукас обмотает пуповиной все что только можно обмотать, в том числе себя и своего брата. Из-за этой путаницы пришлось доставать детей максимально аккуратно, что добавило работы врачам и самому Чону. А Тэн хоть и не рожал, но все равно переживал в сотню раз больше всех, кто находился в палате. Он держал Чону крепко, гладил успокаивающе и ободряюще целовал руки, когда казалось, что сил уже не осталось. На середине пути, спустя несколько часов схваток омеге действительно хотелось все бросить, встать и уйти, но крепкие руки альфы держали надежно и крепко. Чону вспоминал, что он не один, делал глубокий вдох и пытался заново, хотя все лицо уже было мокрым от слез и пота, а губы искусаны от нервов и боли. Первые роды всегда сложные, ведь еще не знаешь, чего ожидать от собственных детей. И, хотя, были прочитаны десятки многотомников и постулатов по поводу того, как протекают роды, просмотрены сотни обучающих видео и прочесаны все существующие блоги родивших папочек с личным опытом, все это становится, в конце концов, неважным. Как только сам оказываешься на пороге того самого момента, из головы все тут же вылетает – все мелочи вплоть до правильного дыхания и необходимости сохранять спокойствие будто рассасывается в душном воздухе родильной комнаты. Все уверения и советы врача и медсестры пролетают мимо ушей со скоростью космического крейсера, что рассекает пространство на сверхзвуковой скорости, лавируя между космической пыли и осколков комет, что на тот момент олицетворяли мысли Чону в перерывах между схватками. Хаос и абсолютная мешанина врывались в перегретую голову омеги всякий раз, когда схватки начинались с новой силой, а врач снова причитал, что ему нужно сильнее толкать, а не витать в облаках. Но если бы только Чону мог, он бы толкнул изо всех сил. Если бы мог. В самом начале у Тэна произошла заминка у входа в палату, потому что оказалось, что обмундирования для входа в палату ему не подготовили, из-за того, что не сделали пометку в карте о том, что у этой пары будут совместные роды. И пока альфе искали одежду, Чону метался сам, пытаясь словить хоть какое-то душевное спокойствие, хотя получалось откровенно плохо. И только когда знакомый замах взволнованного альфы ворвался в палату, а родные, крепкие руки крепко сжали ладони, Чону смог привести мысли в порядок и начал делать все почти правильно, хоть иногда и впадал в забытье из которого Тэн его снова вытаскивал путем нехитрых манипуляций вроде массажа плеч. А Чону еще и хватался за мужа так крепко, что у Тэна почти руки отнимались, а медицинский халат натягивался на теле и давил на поясницу, когда омега тянул за ткань слишком сильно, потому что из-за собственной боли не осознавал, что причиняет боль еще и Тэну. Но самому Тэну было абсолютно наплевать на все неудобства, потому что позволить себе быть в комфорте, пока Чону так мучается, он не мог. Если проходить через боль, то только вместе, если плакать то вместе и радоваться тоже вместе, после того как по палате разнесся плач первого малыша, а потом и второго. Малыш Юкхей родился немного слабее Лукаса, потому что непоседа слишком напирал на него и, судя по всему, пинался, но в общем и целом малыши родились вполне здоровыми и обмотанными пуповинами друг друга. Чону не видел тех первых секунд, когда его дети увидели свет, потому что сам был в полубессознательном состоянии от усталости и напряжения. Но зато все видел Тэн и омега смог увидеть первые секунды жизни своих детей, отраженные в полных слез глазах их отца. Первые несколько минут альфа просто плакал и вытирал слезы то своими ладонями, то ладонями Чону, которые все еще сжимал в руках, но сказать ничего не мог. Его рот, обычно болтливый и несдержанный, тогда был плотно сомкнут, губы дрожали от переизбытка эмоций и даже короткое «спасибо» в чувствах выстраданное куда-то омеге в шею потонуло в череде несдержанных всхлипов. Из пучины неконтролируемого счастья их обоих выдернул врач и новый вскрик кого-то из детей. Тэн мгновенно взял себя в руки и, несмотря, на усталость, которая тонной навалилась на его плечи, он все же нашел в себе силы взять своих детей в руки. Мальчики были похожи на двух маленьких, сморщенных гоблинов, не имеющих ничего общего с краснощекими карапузами, которых показывают в фильма и рекламах памперсов. Эти ребятки не улыбались и не смотрели счастливо, а морщились, будто были не очень то и довольны тем, что их вытащили из удобного папкиного пуза. На их маленьких, сердитых лицах четко читалась одна фраза – «папа, роди меня обратно, я залезу аккуратно». Особенно был недоволен Лукас. Тэн сразу понял, кто есть кто, потому что этого сорванца, постоянно пинавшегося изнутри, не узнать было невозможно. Даже в первые секунды своей жизни Лукас совершил примерно на сотню движений больше, чем его абсолютно спокойный близнец. И да, как показали дальнейшие анализы, Юкхей со спокойным характером тибетского монаха родился альфой, а Лукас – маленькая реактивная козявка, оказался омегой. Чон Джехен просто лопнет от радости, когда узнает об этом. Чону тоже успел подержать малявок в руках, прежде чем их унесли, чтобы дать родившему отдохнуть. Чону в забытье пролежал несколько часов, но не смог нормально поспать, потому что мысли даже во сне постоянно крутились вокруг детей. Тэн все это время бегал между палатой мужа и той палатой, где лежали его мальчишки в крошечных кроватках. Оба ребенка были закутаны в пеленки, но если Юкхей был закутан чисто для того чтобы было, то для Лукаса это была вынужденная мера, ибо казалось, что маленькие ручки и ножки мальчика живут абсолютно своей жизнью, отдельной от остального тела. Тэн смотрел на него и со смесью радости и накатывавшего отчаяния понимал, что этот реактивный ребенок еще потреплет их с Чону нервы, но так ли это важно, если оба его сына были чудеснейшими, лучшими подарками, какие он вообще мог получить в жизни. И если наличие детей означает, что Тэну нужно будет отдать малышам всего себя до последней капли крови, то так тому и быть. И вот он, измученный эмоционально и физически, растративший все свои слезы, которые лились из него потоками каждый раз, когда он стоял под окнами детской комнаты, наблюдая как в кроватках копошатся его малыши, а потом плакавший уже вдвоем с Чону в его палате, рассказывая в мельчайших деталях все увиденное и нащелканное на телефон. Он эмоционально и физически истощенный с копной взлохмаченных волос на голове и в съехавшей на затылок медицинской шапочке стоял недвижимой стеной у двери в палату мужа и из последних сил пытался защищаться от атаковавших его наглых незнакомцев. Тэен понять этого не мог. Он сам стоял в коридоре у палаты брата и от волнения выдирал волосы на своей голове всякий раз, когда слышал крики брата с той стороны двери. Он не принимал фактического участия в процессе, но даже он чувствовал, что силы его покинули после многочасового нервного марафона. Так что же должны были чувствовать Тэн и Чону после всего пережитого? Что угодно кроме раздражения и беспокойства. Именно поэтому Тэен без лишних раздумий вклинился между младшим альфой и агрессорами. Тэн без лишних слов сделал шаг назад, позволяя старшему взять дело в свои руки. Теперь, когда надобность отбиваться от раздражителей в одиночку ушла, Тэн решил вернуться к мужу потому что тот тоже беспокойно слушал гневные крики из коридора. А Тэен раздувался от ярости все больше и больше. - Эта палата – наша! Мы платили за нее ровно столько же, сколько и вы, так что, если вас что-то не устраивает – обратитесь на ресепшн, потому что все, чем я могу вам помочь, так это с телепортом до первого этажа. И поверьте, это будет даже быстрее, чем лифт, но вряд ли безопаснее! – Тэен чеканил слова максимально ядовито и раздраженно, будто пытался каждое слово воткнуть в грудь опешившего от неожиданности чужого альфы. - Дорогой…- а омега пихал своего альфу в бок, подначивая на более настойчивые действия. Эта парочка была настолько непрошибаема, что подошедший к месту действа Джехен чуть не приложил настырного альфу лбом о бетонную стену. А, как известно, Чон Джехен – мастер прикладывания чужих лиц о твердые предметы. И, кстати говоря, об этом. Что-то в этом агрессивном альфе было смутно знакомое. Такое, по-петуховски подозрительное. - Значит так, у вас выбора мало, но он все же есть – Тэен пытался максимально успокоиться, но выходило скверно, - либо телепорт, либо я звоню администратору и вызываю охрану. - А может мы их того…об стену? – предложил третий вариант Джехен агрессивный альфа самец вдруг вздрогнул от прозвучавшего сзади голоса. Как в замедленной съемке с тихо прозвучавшим в повисшей тишине скрипом, агрессивный повернул голову к источнику звука. Взгляды двух альф встретились и во взгляде одного мелькнуло полное опустошение, а во взгляде второго – неимоверное ликование. - Какие люди в Голливуде, - радостно протянул Джехен и хлопнул в ладоши, - петушара, ты ли это? Я смотрю, жизнь тебя ничему не учит, да? Вышеуказанный петушара вдруг приложил руку к одной щеке, будто снова почувствовал кожей холод и металл чужого опасно твердого капота. Живы были воспоминания о том дне, когда в сознании прочно закрепилась боязнь звука чужих шагов за спиной. - Твою ж мать, - тихо ответил тощий петух и рефлекторно отошел назад и отодвинул назад своего пузатого омегу. Тот еще попытался что-то возразить и уточнить, что это за смена эмоций, но альфа петух не был настроен на долгие обсуждения сложившейся ситуации. Сейчас он быстро соображал, пытаясь выстроить в уме кратчайший путь отхода с этого этажа. И да, телепорт был бы сейчас как никогда кстати. - Ты прости, у меня сейчас машины под рукой нет, но я могу стукнуть тебя обо что-то другое. Могу предложить тебе на выбор пол, стену и свое колено, - Джехен загибал пальцы и медленно наступал на чужого альфу, пока тот отходил к стене и оттеснял своего омегу, пытаясь защитить его хоть как-то. Тэен смотрел на всю эту картину с немым удивлением на лице ног не вмешивался, потому что видел, что у Джехена тут все под контролем. - Слушай, чувак, я все понял, давай мы сейчас просто разойдемся. - Но…- вякнул из-за его спины омега, но альфа только шикнул на него, призывая не вмешиваться в накалившуюся ситуацию. - Но вам ведь так нужна была палата, - язвительно продолжил Джехен наигранно обеспокоенным тоном. - Да теперь уже не особо, - отмахнулся тощий и вздрогнул, когда Джехен сделал резкий выпад в их сторону, - ты же не будешь меня бить при беременном? - Конечно же, нет, я ведь не такое говно как ты, - зашипел Джехен. Наигранное веселье мгновенно исчезло с его лица, уступив место чистейшему презрению. Конечно, удалить с лица земли всех мерзких людей невозможно, но хотелось бы, чтобы они по крайней мере не мозолили глаза настолько часто, - я просто хочу чтобы ты исчез с моих глаз прямо сейчас. И на будущее. Прежде чем наехать на кого-то своей мерзкой натурой, перепроверь несколько раз, не состоит ли этот человек в родстве или дружбе со мной. У меня родственников и друзей много в этом городе, всех я люблю безумно сильно и за каждого я тебе глаза в заднюю стенку черепной коробки вдавлю, уяснил? - Уяснил, - коротко ответил петух, схватил своего все еще не втыкающего в ситуацию омегу за руку и уволок его в сторону лифтов. - Что ты тут сочиняешь, Чон Джехен. Твоя семья живет в Америке, а я твой единственный друг, - усмехнулся Тэен. - Пусть живет в страхе. Ходит и оборачивается, - ответил на это Джехен, - и вообще, кроме тебя у меня много друзей! - Кто, например? - Чону! Тэиль, школьники… - Джехен вспоминал все население их общих квартир и загибал пальцы. - Дружба со школьниками – вещь сомнительная, - тут же вставил Тэен и ойкнул, когда подошедший Джехен пнул его по коленке. - Читтапон, - это имя было произнесено очень тихо, так чтобы никто не дай боже не услышал. - Кто ты там говоришь, твой друг? – Тэен подошел ближе к двери в палату, где вышеназванный недавно скрылся и повысил голос на пару пунктов, - Читтапон? Ты, Джехен, говоришь, что Читтапон твой друг? - Заткнись! - Я знал, что ты к нему неровно дышишь. - А я знал, что ты отвратительный друг, - Джехен развернул Тэена лицом к двери, - пошли быстрее прощаться с твоими драгоценными родственниками, домой уже ехать надо. Тэен бодро открыл дверь в палату брата и вошел с громогласным: - Читтапон, я тут твоего друга привел! За это Тэен естественно получил дружеский подзатыльник и не менее дружеский удушающий захват. От увиденной перепалки Чону тихонько рассмеялся. - У вас там все в порядке? Те двое ушли? – омега хоть и устал, но все же переживал за сложившуюся ситуацию, так как слышал крики, доносившиеся из коридора. - О да, мы все уладили, - довольно отозвался Джехен, - я знаком с этим парнем, точнее его лицо знакомо с капотом моей машины, но это долгая и нудная история. В общем и целом теперь все в полном порядке. Лучше расскажи нам как ты тут. Джехен устроился на удобном диване напротив кровати Чону и приготовился слушать поток восхищенных повествований. Стоило только сказать магическое: «как там ваши детишки?» и вмиг открывался волшебный ларец, подсвеченный золотым сиянием, окутанный волшебной дымкой и подпитанный неуемной родительской любовью. Из ларца начинали сыпаться нескончаемые истории о том, как забавно Юкхей во сне морщит свой маленький нос и как Лукас ногами отбивается от пеленающих его медсестер. А потом о том, что мальчики похожи на двух старичков, как будто они две копии того самого Бенджамина Баттона, который родился дряхлым мужичком. После следуют подробные описания всех отличий, которые они с Чону нашли в близнецах, пока их приносили к папе для кормления. Справиться с кормлением сразу двух малышей было трудно, потому что они внезапно стали тянуться к одному соску, и каким спокойным Юкхей бы ни был, но за облюбованный источник пропитания готов был драться до последнего, ибо голод – дело серьезное. И пока маленький Хей, как ласково прозвали сына родители, радостно причмокивал маленькими губами у папы на груди, Тэн старательно занимал младшего Лу, бродя с ним по палате и укачивая, чтобы он не плакал и смирно ждал своей очереди. Но понятие «смирно ждать» и Лукас находились в разных плоскостях, поэтому все старания, приседания и покачивания проходили под мерный детский вой. А потом детки менялись местами, и вой прекращался на время, потому что Хей таких пронзительно заунывных звуков не издавал, но продолжал чмокать губами и неконтролируемо возить языком по рту, пытаясь найти волшебный источник вкусняшки, что лилась в рот, но так внезапно кончилась. После кормления малышей снова забирали в комнату для новорожденных, чтобы Чону мог набраться сил, потому что был все еще достаточно слаб, чтобы заботиться о малышах. И Тэн рассказывал обо всех деталях и мелочах, не забывая упомянуть ничего из увиденного, а Чону поддакивал и добавлял еще несколько деталей от себя. Джехен и Тэен слушали внимательно и охотно, хотя по сути все эти детали были не так важны. Но оба альфы понимали, что для новоиспеченных родителей важна любая мелочь в их детях и тот неподдельный восторг и обожание, которые лились из Чону и Тэна были тому подтверждением. Когда все рассказы иссякли и Чону устало откинулся на подушки, а Тэн захлопотал вокруг него, подтыкивая по краям одеяло, альфы поняли, что пора прощаться. Сегодняшний хоть трудный, но счастливый день подошел к концу и всем им нужен был отдых. Тэен долго обнимал лежавшего на кровати брата и чмокал его в нос, а потом ловил и чмокал в нос отбивавшегося от нежностей Тэна, прежде чем совсем попрощаться. Джехен никого не чмокал, только довольно поддел Тэна по поводу того, что справедливость восторжествовала и самый вертлявый и похожий на отца ребенок родился омежкой, это ведь карма, не иначе. Тэн в ответ фыркнул и запустил в заклятого друга тапком, который не поленился снять с ноги. А потом еще в спину пожелал счастливого знакомства с родственниками. Джехен посмотрел на Читтапона подозрительно и понял, что этот раунд он беспросветно проиграл. Всю дорогу до дома он думал о предстоявшем ему деле. Следующие выходные обещали стать самыми сложными в его жизни, ведь родители твоего омеги представляются всегда этаким огромным утесом, который нависает сверху и давит своим величием и невозможностью взобраться по отвесному склону. Одно неправильное слово, резкое движение и зыбкая почва под ногами рассыплется, руки соскользнут с влажных камней, и он полетит вниз, а потом разобьется у подножия в лужу бесконечного стыда. Чон Джехен был уверен, что облажается по полной программе, потому что это ведь не чьи-то там родители. Это родители его величества императора и повелителя кактусов, короля противоречий и президента потрепанных нервов – великого и непокорного предположительно Чон Доена, но это еще не точно. Как говорится, у осинки не рождаются апельсинки, так что ничего хорошего ждать не приходилось. Эти родители заставят его попотеть. И даже Доен с его воркованием про «да не накручивай себя, все пройдет отлично, мои родители давно ждут зятя. Отец откроет для тебя лучший коньяк, который хранит для такого случая в коробке из-под гречки». Коньяк. В коробке из-под гречки. Тут сразу все стало понятно. Осинки и апельсинки. А Доен все хихикал и хихикал. Миленько так хихикал и Джехен раньше так любил сцеловывать эту озорную улыбку с тонких губ, но сейчас просто хотелось не задохнуться от отчаянного нежелания позориться перед будущими родственниками. Что угодно, только не это. Альфа даже сексом заниматься не мог всю неделю до выходных и на апельсины смотрел странно враждебно. А Доен продолжал хихикать. Легко омеге было хихикать всю неделю, а Чон Джехен почти задыхался от удушающего захвата полосатой бабочки, которую натянул вокруг шеи для большей солидности. Рубашка его была тщательно выглажена и идеально облегала подтянутую фигуру, а зауженные брюки подробно подчеркивали все физические достоинства альфы. Типа, папа и папа, не волнуйтесь, ваш генофонд в лице будущих внуков подпорчен не будет, потому что моя задница крепка как орех, а своими мышцами на руках я могу колоть орехи и черепные коробки всех тех, кто когда-нибудь посмеет обидеть вашего сына. Мои ноги длинные и ровные, как наша с Доеном будущая семейная жизнь. И на семейных фотографиях мое лицо будет выглядеть настолько достойно рядом с лицом вашего Доена, что все дальние родственники полопаются от зависти, глядя на такого зятя. И, конечно же, моя верность и преданность семейству кактусовых будет воспета в легендах и песнях, передастся через поколения и будет в итоге удостоена памятника где-нибудь на Сатурне, когда туда ступит нога первого человека. Джехен не успел в тысяча сто пятнадцатый раз уточнить у Доена хорошо ли он выглядит, потому что дверь перед ним и открылась настолько резко, что прохладный ветерок прошелся по вспотевшему лбу. На пороге стояли вполне себе безобидные родители со счастливыми улыбками на лицах, но Джехен каждую секунду ждал подвоха. Когда подвоха не наступило, альфа все-таки переборол себя и уверенно шагнул в квартиру, чтобы протянуть новым родственникам горшок с комнатным растением, которое утром приобрел в лучшем цветочном магазине. Раскидистый цветок мерно колыхнулся и перекочевал в руки радостного папы, который тут же свободной рукой прижал своего зятя к груди и запричитал что-то о том, как он счастлив и взволнован сегодняшним событием. Отец же после потряс Джехена за руку и увесисто похлопал по плечу, но альфа не согнулся и даже не дрогнул, потому что не мог позволить себе проявить хоть немного слабости. Доен все это время стоял позади и радостно повизгивал, пока родители крутили Джехена вокруг своей оси и одобрительно посматривали на счастливого сына. - Чон Джехен, верно? – старший альфа первым решил начать знакомство, - Ким Санхен, отец Доена, а это мой муж Чиун. - Приятно познакомиться, - Джехену было действительно приятно, что уж скрывать, - я альфа вашего сына. - Слышал, что вы стопроцентные, - радостно прощебетал Чиун и за руку подтащил Доена ближе, - ты такой счастливчик сынок. Санхен на это только шумно выдохнул. Доен смерил обоих родителей подозрительными взглядами. - Что вы на этот раз не поделили? - Этот мужчина, - Чиун потыкал пальцем в плечо мужа, - не позволил мне надеть мои любимые серебряные запонки. Он надел их вместо меня сам! - Дорогой, ты надевал их на нашу годовщину и пообещал мне позволить взять их на другое важное семейное торжество. - Такими темпами мы дойдем до того, что следующее наше семейное торжество будет по поводу смены моей фамилии, - ответил Чиун и Джехен как-то странно покосился на Доена, потому что в голову вдруг снова пришла мысль про апельсинки. - Хорошо любимый, давай подумаем, какую нам с тобой фамилию взять. Как насчет Кан? Кан Санхен и Кан Чиун – звучит же? – поддразнил и альфа приобнял своего омегу за плечи, - а вы детки разувайтесь и проходите, не стойте на пороге. Сынхен увел ворчащего мужа вглубь квартиры, а Джехен даже рта открыть не успел, только развернулся лицом к Доену, но тут же был остановлен движением поднятой вверх ладони. - Ничего не говори. Но Джехен не мог молчать. Особенно сейчас. - Твой характер мне очень напоминает характер твоего… - Молчи! – Доен попытался закрыть альфе рот ладонью. - …папы! – но провалился в этом деле, потому что Джехен был сильнее физически и смог скрутить омегу в два счета. - А их отношения…- Доен снова извернулся в отчаянной попытке остановить поток хлынувшей на него истины. Но снова провалился, - очень похожи на наши с тобой! - Если ты чем-то недоволен, то мы можем пересмотреть наши отношения! – Доен уже задумал обидеться по полной программе, потому что мало того, что Джехен так нагло крыл фактами, так еще и в открытую зажимал его у шкафа в родительском доме, нагло тянул к нему губешки и грубо и властно сжимал руками поперек спины. Альфач недоделанный. - Никаких пересмотров! Ты мой! – голос Джехена прозвучал обжигающе горячо и возбуждающе повелительно. И Доен ощутил отчаянную потребность подчиняться альфе сию же секунду, сдаться в плен крепких рук и ощутить всю прелесть слабой омежьей сущности. Желательно бы где-нибудь в кровати ощутить, чтоб простынь взмокла и собралась складками на разгоряченном от пота и страсти теле. Чтобы воздух загустел от надрывных стонов и смешавшихся тропических запахов, чтобы задница отчаянно пульсировала и умоляла о помиловании. Полное доминирование и полное подчинение. Идеально, если бы не… - Одобряю, одобряю, - Санхен выглянул в дверной проем, чтобы проверить задержавшихся в коридоре детей очень вовремя, потому что застал их в весьма интересном положении, где размякший Доен буквально плавился под властно нависшим над ним альфой, - я уж думал, что не найдется тот отчаянный камикадзе, способный переломить нашего сына, унаследовавшего скверный характер. - Мой характер не скверный! – судя по ответу Чиуна данная тема в доме поднималась так часто, что не нужно было даже уточнять от кого Доен и что унаследовал. - Любимый, твой характер самый лучший! Ведь с ним моя жизнь полна ярких красок и незабываемых эмоций! А еще моей собранности может позавидовать любой морской пехотинец, потому что я живу и не знаю, что меня поджидает за следующим углом, это очень будоражит! В хорошем смысле, конечно! Пару секунд из комнаты не было слышно ни звука, видимо Чиун раздумывал над своим вердиктом. - Ладно, подмазка засчитана, - ответил, наконец, папа и Санхен выкрикнул восторженное «ййес!», вскинув руку в воздух. - Мы с твоим отцом хорошо поладим, - вдруг сказал Джехен, все еще сжимавший Доена в крепких объятиях любви. - Это еще почему? - У нас схожие жизненные ситуации. Мой котенок так же раскрасит мою жизнь пестрящими красками. Я тоже буду жить в ожидании какого-нибудь чуда, которое мой малыш сотворит, будучи не в настроении, да? – Джехен потыкался носом в висок Доена, втягивая в легкие едва уловимый в будничном состоянии аромат лотоса. Сейчас он не кружил голову, пытаясь свести с ума, а лишь слегка волновал и без того трепещущее сердце. Как будто запах проходил по самой кромке сознания, не отпечатываясь на поверхности, но маня и притягивая так, что почувствовав однажды, оторваться уже невозможно. А Джехен чувствовал этот запах во всей красе, буквально тонул в нем каждый раз, когда Доена охватывала неконтролируемая волна возбуждения во время течки. И крыло их обоих иногда так, что некоторые моменты их ночей просто стирались из памяти из-за почти болезненного возбуждения, отключавшего в мозгу все ограничения. И да, это определенно стоило того, чтобы ждать полного полового созревания Доена, как омеги. - Эй, пойдем к родителям, они ждут, - Джехен вынырнул из собственных мыслей, услышав теплый шепот за которым последовало несколько коротких поцелуев чуть ниже уха. Доен проявлял открытую нежность так внезапно, что Джехена каждый раз крыло от переполнявшей его любви. Вот так вот всегда – сначала омега мог недовольно отчитать Джехена за то, что он приехал за ним в универ позже, чем надо, потом потребовать отвезти его в кафе, потому что ему приспичило съесть пирожное с фисташковым кремом и уже после, в самом уголке уютной кафешки устроить альфе внезапный марафон поцелуев с использованием сладкого крема как предлога. Типа «ой, Джехенни, ты вот тут вот испачкался» и мазнуть его пальцем, измазанным в сладости вдоль всей щеки, небрежным, но точно выверенным жестом смести со стола на пол весь запас салфеток, чтобы потом тщательно собрать крем с лица альфы при помощи собственных губ и языка. И все эти прелести обязательно на публике, видимо клеймо публичных извращенцев будет висеть над ними до самого конца. Поэтому и сейчас Доен поддался порыву нежностей, зная, что родители могут выйти в любую секунду. Но это будоражило настолько что пальцы на ногах подгибались и лотос внутри разрастался с утроенной силой. И, возможно, этой ночью Доена таки настигнут последствия его буйств. - Хорошо, котенок, пойдем, - Джехен напоследок чмокнул Доена в уголок губ и, наконец, снял обувь с себя и омеги. В это же время родители на кухне уже сидели за столом и тихонько переговаривались, абсолютно забыв о том, что еще несколько минут назад у них были какие-то критические разногласия. Чиун радостно щебетал о чем-то, уложив руки альфе на плечи, а Санхен с готовностью внимал словам своего омеги. Как только дети вошли в помещение, Чиун кивнул в сторону свободных мест и чуть приподнялся на стуле, чтобы нашептать мужу на ухо еще что-то сверх важное, но не предназначенное для посторонних ушей. Взглядом при этом он постоянно стрелял в сторону сына и его альфы. Доен прекрасно знал своих родителей, поэтому только подкатил глаза к потолку, пытаясь максимально сильно показать, насколько он не одобряет то, что сейчас происходит. - Что случилось? – когда оба парня уселись за стол, Джехен наклонился к Доену чтобы полюбопытствовать, потому что он тоже заметил некие странности. - Папа подглядывал за тем, что мы делаем в коридоре и сейчас докладывает обо всем отцу, - так же шепотом ответил Доен альфе и тот вдруг вспыхнул смущением, - но не волнуйся, у них это в порядке вещей. Они просто беспокоятся за тебя. - За меня? Но… - Боятся, что я придушу тебя в состоянии аффекта… - Ааа, тогда ясно… - Ясно? Что тебе ясно Чон Джехен? – яростно шепнул Доен и стукнул своего альфу ладонью по ляжке, - это вообще то шутка была! - В каждой шутке есть доля… - Захлопнись! – и еще один удар. Папа Чиун глядел на парочку детей и внутренне радовался за них, а так же гордился сыном, потому что на самом деле видел в нем самого себя в юности. И выходить замуж за отца Доена он не хотел не из-за каких-то религиозных соображений, а потому что был слишком упрям и независим и только Сынхен будучи человеком морально и душевно более сильным смог, во-первых, покорить упрямое омежье сердце, во-вторых преуспел в склонении упрямого омежьего тела к близости на горизонтальной поверхности, а, в-третьих смирился со всеми его тараканами в голове. И если Санхен не тот человек, с кем можно было провести остаток жизни, то с кем тогда вообще можно. И сейчас, глядя на то, как Джехен ласково щиплет Доена за щеки в ответ на насилие со стороны омеги, Чиун все больше убеждался, что если Джехен еще не укротил всех Доеновских тараканов, то по крайней мере уже точно нашел с ними общий язык. Остаток вечера прошел за теплыми разговорами и ненастойчивыми расспросами со стороны родителей по поводу личности и жизни Джехена до того, как в нее ворвался ураган по имени Ким Доен. Отсмеявшись после возмущенного доеновского «отец!» и успокаивающего поцелуя от Джехена для омеги, новоиспеченная семья перебралась в гостиную для продолжения беседы. Там Доен без лишних слов затащил Джехена на диван и сам тесно уселся у него под боком. На вопросительный взгляд альфы он ответил, чтобы он особо не заморачивался, потому что его родители все равно выяснят для себя все, что нужно. После еще часа непринужденной беседы о жизни, Санхен изъявил желание поговорить с Джехеном с глазу на глаз. После этого заявления расслабившийся было Джехен напрягся снова, но виду старался не подавать, потому что родители Доена оказались хорошими людьми и в достаточной степени открытыми для общения, поэтому на кухню для серьезного разговора с главой семейства Джехен вошел уверенным шагом. - Джехен, у тебя к Доену же серьезные намерения, так? – отец не стал ходить вокруг да около, скрывая тему разговора. - Да, мистер Ким мы в будущем планируем создать семью. Я вполне серьезен на этот счет и Доен со мной согласен. Ну, согласен в те моменты, когда он в настроении, - Джехен смущенно почесал затылок, вспоминая, что с Доеном вообще-то надо быть всегда начеку. Санхен в ответ понимающе засмеялся. Кому, как не ему знать об особенностях жизни со спящим вулканом. - Мы с тобой в этом плане похожи, Джехен, поэтому я и спрашиваю. Доен – хороший мальчик, правда, мы очень любим его ведь он прилежный сын и достойный человек, но с людьми он сходится не очень хорошо отчасти из-за своего характера, отчасти из-за того, как люди к нему относились. Ты ведь в курсе, что окружавшие его люди были с ним слишком жестоки? - Да мистер Ким, я знаю обо всем. - Доен рассказывал, что ты помог ему со всем справиться и даже побил какого-то особенно настойчивого в своей ненависти парня, - отец выжидающе уставился на смутившегося Джехена, ожидая подтверждения своих слов. - А, да было дело, но я ни о чем не жалею! - Да все нормально, Джехен, я не осуждаю, - старший альфа похлопал Джехена о плечу, - я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты смог ему помочь. Раньше Доен был достаточно одиноким и несчастным. Он не подавал виду, но мы с его папой знали, насколько ему больно. Он привык держать все свои переживания в себе, он даже с нами особо не делился ничем и я, правда, рад, что ты смог пробиться сквозь его стену самодостаточности и напускной уверенности. Мне радостно знать что теперь мой сын не одинок. - О, у Доена теперь много друзей, мистер Ким, - Джехен аж просиял, когда Санхен упомянул о прошлом одиночестве. - А, точно, Доен упоминал, что вы живете большой дружной компанией. Только если честно я так и не разобрался до конца в семейных связях, - Санхен громко рассмеялся, вспоминая как они с Чиуном вдвоем старательно конспектировали имена всех тех, с кем Доен живет под одной крышей. Они чертили схемы и рисовали стрелки от одного к другому, чтобы проследить все родственные, любовные и дружеские связи, но к успеху так и не пришли. Единственное, что они выяснили точно, что парень с чудным именем Читтапон состоит в тесных насильственных отношениях с неким Ли Тэеном. И что у них обоих есть беременные омеги, но при всем при этом друг к другу они все равно не ровно дышат и из-за этого Читтапон часто отправляется в тур по лестнице. Так же этот Читтапон состоит в дружеско-вражеских отношениях с Джехеном, но это обыденные мелочи, на которые никто уже не обращает внимания. - Ага, у нас там как говорится все сложно, но вам с мужем обязательно надо как-нибудь прийти к нам в гости, а лучше приходите на свадьбу Тэиля и Тэена! Они там обещают закатить какое-то потрясающее торжество! – Джехен аж руками всплеснул, радуясь тому, какую замечательную идею придумал. - Мы бы с радостью, но виновники торжества то нас не приглашали, - а Санхен и рад был бы поплясать на чужой свадьбе, но правила приличия еще никто не отменял. - О, с этим проблем не возникнет. Тэиль точно против не будет, а Тэен не сможет Тэилю и Доену отказать, если они попросят, так что все будет сделано в лучшем виде, мистер Ким! - О, зови меня Санхен, ладно? С Чиуном тоже особо не манерничай, он вообще бесится, когда его зовут мистером, сэром или еще кем-нибудь. А ты понимаешь, что злить омег этой семьи – не очень хорошая идея, ведь так? - О да, понимаю, Санхен, прекрасно понимаю, - Джехен засмеялся как-то обреченно, но счастливо, ведь переживать моменты недовольства своего омеги он уже научился, ведь за каждым недовольством Доена следовали его моменты нежности. Он был как будто плохим и хорошим полицейским в одном лице. Сначала накажет и отчитает, а потом задобрит и возведет на вершины блаженства своими мокрыми поцелуями и касаниями горячих ладоней. И да, ждать Доена определенно стоило. Джехен ни за что в жизни не пожалеет о том, что судьба свела его именно с этим потрясающе нежным и колючим кактусом.