Рулетка

- Принцесса моя, посмотри на папулю, - Тэен, с камерой наперевес прыгал вокруг дочери, пытаясь словить какой-нибудь очаровательный кадр, ведь малышка была одета просто изумительно – пышное нежно голубое платье с рукавами-колокольчиками, вышитое сверху синими и белыми цветами, укрытое по подолу голубым фатином, собранным мягкими волнами. На ногах девочки были белые носочки и крохотные сандалии на застежках. Реденькие, светлые завивающиеся локоны чуть ниже ушей, на голове укрывала вязаная повязка с маленькой короной, что изначально торчала на макушке, а теперь съехала чуть в сторону от того, с каким усердием малышка долбила своего любимого крокодила о ножку стола. Бёль то и, в отце и его камере (профессиональной! Мыльницы и мобилки не достойны снимать прекрасное лицо моей дочери!(с) Тэен) не была заинтересована, ведь она была дамой деловой и занятой и обычно в ее списке первым пунктом стояла кормежка у папы под теплым боком, вторым – зашвыривание отцовских тапок под диван, а третьим – маленькие капризы по поводу смены памперса. - Все еще не могу поверить, что ты назвал нашу дочь принцессой, - Тэиль, крутившийся в это время с пакетом кондитерской посыпки в руках, неверяще покачал головой. Ровно год назад, в этот же самый день, пока он, родивший и вымотавшийся, отлеживался на кровати, Тэен как самостоятельный альфа сделал все взрослые дела, позаботился о супруге и дочери, собрал все документы для выписки и благословенно успокоился. И только после, когда Тэиль получил на руки выписку из роддома, они оба осознали, что взрослый альфа Ли Тэен натворил. В бумаге, в графе имя и фамилия, черным по белому было напечатано - «Принцесса Ли Мунбёль». Джехен смеялся очень долго, громко и бесстыже. Тэн смеялся чуть тише и на приличном расстоянии, Джено не смеялся вообще, так как искренне сопереживал старшему альфе, ведь ему еще предстояло заделать ребенка На Джемину и кто знает, что в его собственном мозгу после зачатия заклинит. Тэиль же просто смотрел осуждающе и прижимал к груди конверт со своей теперь уже маленькой коронованной особой. С легкой подачи Тэена в генах их дочери теперь текла голубая кровь, но не приведи господи, чтобы альфа еще в загсе при получении свидетельства заикнулся о всяких лишних приставках к имени малышки. - Но это ведь мило, - проворковал Тэен и легонько потрепал дочку по мягонькой пухленькой щечке. Девочка в ответ наморщила свой маленький нос, крякнула и отпихнула отцовскую руку, которая мешала ей долбить крокодила о ножку стола. Тэен счел этот жест чрезвычайно милым, поэтому захотел повторения и полез к Бёль снова, но та в ответ стукнула его по колену мягкой крокодильей пастью. Мимиметр в голове альфы поднялся до критической отметки и пробил крышечку, когда девочка отбросила крокодила в сторону и стала хлопать маленькими ладошками по отцовской руке, что снова тянулась, чтобы потрепать ее за щеки. Девочка умилительно сердилась, пыхтела и кряхтела, потому что приходилось прикладывать много усилий для атак, а Тэен смотрел на нее и щеки его расползались в стороны, как две парные булочки в горячей кастрюле. Однажды Джехен ляпнул, что Тэен будет с восторгом и очарованием смотреть на дочь, даже если она будет отрывать головы цыплятам и высасывать их спинной мозг, на что получил ответ от закадычного друга: «она натренируется на цыплятах и перейдет на тех, кто слишком много болтает». С тех пор Джехен от комментариев воздерживался и критику в отношении семейства Ли-Мун не высказывал, а то кто их там знает. - Мило, ага, - Тэиль покачал головой и посмотрел на то, как Тэен растянулся поперек кухни, усадив Бёль к себе на живот, - знал же, за кого выходил, чего теперь удивляться. - Я тоже люблю тебя, сладенький, - Тэен протянул руку и ущипнул Тэиля за лодыжку, а тот в ответ стукнул его пяткой в плечо, потому что загребущие руки мужа щекотали его и мешали ровно вывести надпись на праздничном торте их дочери. - Муниии, - внезапно, атмосферу рассек истошный детский визг, отчего у Тэиля дрогнула рука, и крем из кондитерского шприца вылился не на торт, а на посыпанную мукой столешницу. Бёль, заслышав визг, подпрыгнула на животе отца, задрала ноги и чуть не повалилась назад, а потом запищала в ответ, а Тэен издал мучительный возглас, почувствовав, как желудок скукоживается от натиска. Спустя несколько секунд альфа снова мучительно сжался, когда поперек его туловища упало еще одно детское тельце. - Тятяя, - снова провизжал голос уже в непосредственной близости от ушей и барабанные перепонки туго натянулись и зазвенели. Тэен, сквозь выступившие на глаза слезы, различил барахтающегося на его животе Лукаса. Бёль к этому моменту уже сползла ниже, уткнулась спиной в отцовские согнутые ноги и счастливо дергала своего старшего брата за космы, пытаясь привлечь внимание, - Хей, Хей! Идии! Лукас не мог сосредоточиться на чем-то одном, поэтому одной рукой стукал Тэена по груди, приглашая брата присоединиться к веселью, второй рукой трепал Бёль в ответ, а головой был повернут к брату, который через полминуты интеллигентно пробрался на кухню и замер около дверного проема. Если бы Юкхей зашел первым, то возможно, его бы никто и не заметил, но после фееричного появления Лукаса, все обернулись к двери, потому что где один близнец, там обязательно будет и второй. - Привет, Хей, - Тэиль улыбнулся малышу и Юкхей воспитанно поклонился в ответ. Лукас же, увидев поклон брата, вытаращил удивленно глаза и тут же подскочил на ноги. В его маленькую голову только что пришло осознание того, что он забыл, а ведь папа ему постоянно делал замечание за это. Мальчик был настолько быстрым и хаотичным, что элементарно забывал здороваться, прощаться и благодарить потому что вся жизнь его была в движении и словам в ней, порой, просто не оставалось места. Чону и Тэн не ругались на сына за это, хоть взрослые в поликлинике и ворчали иногда осуждающе, когда Юкхей, заходя в кабинет к врачу коротко кланялся на пороге, а Лукас заносился внутрь со скоростью гоночного болида. Добежав примерно до середины кабинета, маленький омега вспоминал о своем косяке, замирал ровно в центре, стоя на одной ноге, разворачивался и бежал к двери снова. Альфочка там уже сидел на стульчике и с помощью одного из родителей надевал бахилы на ботиночки. Омежка смотрел на свои пыльные ботинки и, поубавив скорость, шагал к двери, отвешивал оттуда несколько десятков поклонов, приложив обе ладошки к животу и покорно садился на стул в ожидании. Папочки после таких выкрутасов гладили сына по голове и хвалили за то, что он сам обо всем вспомнил, а Лукас выкатывал гордо грудь, довольный тем, что заставил своих папуль улыбаться. Сейчас оба папы еще возились в коридоре, поэтому на лицо была возможность исправить свой прокол. - Ой! – омежка уперся руками в живот дяди и надавил на него изо всех сил, помогая себе подняться, запнулся о собственные ноги, снова упал дяде на живот, уперся руками с новой силой, теперь уже впившись в кожу маленькими пальцами с неостриженными ногтями (ага, попробуйте постричь ногти урагану Катрина и космическому метеориту в одном лице), наконец, вскарабкался на ноги и начал крутиться вокруг своей оси, раздавая поклоны на все стороны. Теперь пришла очередь умиляться Тэилю. Он с улыбкой смотрел, как усердно омежка наяривает поклоны во все стороны и совершенно не обращал внимания на мужа, который, лежа на полу, ловил вьетнамские флэшбэки, после того как его внутренние органы превратились в фарш. Лукас, же убедившись что достаточно со всеми поздоровался, вскинул руки вверх, вытянулся всем телом, будто пловец, просиял своим детским пухлым лицом и накренился вбок, туда, где едва оклемавшийся Тэен успел сделать лишь вздох, прежде чем на него снова свалилось бесконечное счастье. И счастье-то это было не полное, потому что Лукас уже снова хлопал Тэена маленькой ладошкой по грудной клетке, а Юкхей уже очаровательно улыбался, подбираясь ближе к общему веселью. К тому моменту, как альфочка дошел до кучи-малы, Лукас уже сидел верхом на дядином животе, а Бёль радостно барахталась позади мальчика. Юкхей старался быть предельно аккуратным, но как тут вообще нормально жить, если Лукас уже потянул его нетерпеливо за руку и заставил плашмя плюхнуться на Тэена. - Ох ты ж бл…- Не успел альфа выдать чистейшей воды мат, как был заткнут консервированным персиком, который Тэиль предусмотрительно вынул из банки. Тэен посмотрел на мужа неверяще. Недостаточно ему тут детского сада на коленках, так еще и муж так хладнокровно воткнул нож в спину. Тэиль, заметив возмущенный взгляд мужа, послал ему воздушный поцелуй и многозначительно слизал крем с ребра ладони, высунув язык возмутительно далеко изо рта. Взгляд альфы тут же поплыл и расфокусировался, а все обиды ушли прочь, ведь как можно злиться на этого сладенького персика, что уже так невозмутимо отвернулся и принялся хлопотать над тортом. Хотя, с другой стороны теперь альфе открывался вид на обтянутые светлой бежевой тканью персики его Персика. И вот взгляд еще больше захмелел, и все пространство расплылось в сладкой дымке, оставив в фокусе лишь манящую задницу, а там, чуть выше колена уже заканчивались шорты и начинались стройные омежьи ноги, переходящие в тонкие щиколотки и мягкие тапки в виде заячьих лапок. Тэен смутно припоминал, что где-то он эти тапочки уже видел, возможно даже в одной из их с Тэилем ролевых игр по мотивам какой-нибудь сказки про хищника и невинного травоядного. Альфа с упоением начал перебирать в голове все их недавние игрища и даже забыл о том, что дети организовали из его тела батут, но ровно до тех пор, пока не ощутил, как его щеки сплющиваются, а губы вытягиваются уточкой. Сфокусировав взгляд в реальном мире, Тэен увидел, что перед ним маячит два одинаковых лица. И то ли это уже галлюцинации на фоне нехватки кислорода, то ли мир в глазах двоится, а может…Тэен поднял руки и приложил по одной на щеку каждой из двоившихся голов и слегка надавил. Но лица срастаться не захотели, четыре глаза магическим образом не слились в два, а это означало, что оба его племянника пытались проделать дыру в его щеках. Лукас – с лева, Юкхей – справа. Два маленьких непоседы (иногда Хей под воздействием брата тоже творил всякую дичь, хотя в обратную сторону эта магия, к сожалению, не работала) счастливо улыбались своими пока еще беззубыми ртами и шарили по лицу дяди с претензией на проникновение в черепную коробку – жамкали щеки, тыкали пальцами в ноздри, тянули за уши. Кроме того их детские задницы елозили по худощавому телу альфы покруче точечного массажа, хотя массаж живота и внутренностей с претензией на смятку – сомнительное удовольствие. А детские пяточки в области паха, так вообще предел мечтаний, но кто такой Тэен, чтобы запретить маленьким любимым племянникам веселиться. И это альфа еще не подозревал о том, что его собственная дочь уже заползает с тыла, чтобы подергать его за крашеные волосы (читай – снять скальп по возможности). - Детка, - немного проморгавшись от детского нашествия, Тэен подал слабый скулящий голос с пола, - мне так больно и кажется, мы не сможем завести еще одного малыша. Тэен искренне страдал в душе, растекался по полу в агонии счастья и боли, но ничего поделать не мог. Он жаждал лишь чуть понимания и сочувствия, может, немного ласки и хотя бы воздушный поцелуй и надежду на что-то более интимное в будущем. Это жалобное «больно» буквально вытолкнулось из его горла, разлилось по воздуху и достигло ушей Тэиля в тот самый момент, когда засахаренная вишня из банки должна была красиво лечь поверх крема. Новость о том, что Бёль в перспективе остается без братика или сестрички щелкнула в мозгу омеги, подала импульс в руку и заставила пальцы разжаться раньше времени. Вишня выскользнула и спикировала в самый центр любовно вылепленного из крема зеленого листочка. Тэиль прекрасно понял этот жалобный намек от альфы, ведь не одна ролевая игра у них начиналась с невинного «мне так больно, поцелуй меня вот тут» и продолжалась горячим «сделай мне еще больнее, излечи меня на этом столе, а потом еще у стены и на нашей кровати». Но прямо сейчас Тэен использовал запрещенный прием, на который у Тэиля была лишь одна реакция. - Поговори мне еще тут, я из тебя всех возможных детей выжму, можешь ты то или нет, - Тэиль как отчаянный папаша ринулся защищать свое будущее потомство и ни один Ли Тэен и его отдавленные яйца или что там у него, не помешают ему заиметь свою маленькую футбольную команду. Хотя, за такие выкрутасы стоит обидеться сегодня немного и оставить альфу без поцелуя на ночь, вот тогда посмотрим, как он запоет. По любому к утру будет как огурчик и восстановит все свои природные функции деторождения быстрее, чем Логан залечит дырки от пулевых ранений. - Я сегодня сплю на диване? – Тэен по выражению лица Тэиля понял, что облажался и решил уточнить свои жизненные перспективы. - Мечтай, будешь сегодня большой ложечкой в кровати и не отпустишь меня, пока я не разрешу, - ответил ему на это Тэиль, а потом посмотрел на веселящуюся дочь и добавил, - или пока Бёль не решит, что пора менять подгузник. - Ладно, - Тэен изо всех сил стряпал расстроенное лицо, но внутри ликовал, как студент на первой общажной попойке. Обнимать Тэиля всю ночь? С возможностью залезть к нему в пижамку и помацать его горячий стручок? Или нырнуть с тыльной стороны и проникнуть пальцами в пещеру сказок? А может даже попытаться склонить омегу к снятию штанов и случайно присунуть ему промеж мягких булок? Типа, я все обдумал, раскаялся, ощутил всю тяжесть вины и готов понести наказание за необдуманные слова, что так сильно ранили твою нежную душу и любящее папочкино сердце. Поэтому я готов начать исправлять свои ошибки и приступить к исполнению твоих желаний прямо сейчас, поэтому давай-ка снимай штаны, устраивай свои ноги поудобнее и пошире, и поехали. Звучит как отличный план. Тэиль смотрел сверху вниз на то, как по лицу Тэена расползается самодовольная улыбочка и с точностью до буквы мог сказать, что за мысли бродят в светлой голове мужа. И он не мог скрыть, что достаточно приятно осознавать, что за этой блуждающей улыбкой и блеском глаз на лице альфы скрывается лишь один образ – его собственный. И даже царивший вокруг хаос из детского писка, визга и скачек не мог выдернуть Тэена из влажных фантазий о предстоящей ночи. А вот главный организатор этого беспорядка – заводила Лукас уже снова катался колбаской по всему телу Тэена, оставив брату для творчества все дядино лицо. Вот же маленькое шило, прямо как… - Куча-мала! – Тэен не видел, но слышал, как рядом бухнулось чье-то тяжелое тело. Ноги альфы тут же сковало тяжестью, а в бедра уперлись острые локти осинки, у которой не рождаются апельсинки, - Тэееоон, привет я так рад тебя видеть в здравии. Тэен не мог начать брыкаться и дергать ногами, потому что все три ребенка до сих пор ползали по его телу, ему оставалось лишь бросать вниз уничтожающие взгляды. Но что такое взгляды для Тэна Читтапона, если он пережил тысячу и одну попытку сбрасывания его любимого с лестницы. Его стальная задница пережила бы что угодно, даже самый сильный поджопник, который он чуть не получил после первого же комментария, когда Тэиля, спустя несколько недель пребывания Бёль в палате интенсивной терапии, выписали из больницы. Его фраза про «красота Бёль досталась точно от папы, надеюсь от отца хоть сила волос достанется» останется в веках и в личном списке Чон Джехена «1000 и 1 способ как разогреть пукан лучшего друга» на почетном пятом месте, потому что этот легкий намек на бесконечные цвета радуги в волосах Тэена с подачи, ни разу не дрогнувшей в сомнении тайской руки, смог бы довести кого угодно. И если говорить об этом, то от тысяча второй попытки спуска лестницы за неоново желтый цвет в волосах Тэена, Тэна спасла лишь благословенная фраза «этот цвет в честь твоей маленькой звездочки Бёль, поздравляю тебя с отцовством брат». И как бы Тэену ни хотелось ответить, что тамбовский волк Читтапону брат, отрицать он не мог, что его размягчившееся отцовское сердце было тронуто. - Засранец, прекрати обжимать мои ноги, - Тэен все-таки попытался выкрутиться, чтобы заглянуть в бесстыжие тайские глаза, что маячили где-то на уровне ширинки. Слава богам, Тэен лежал животом кверху, а то Тэну бы хватило ума ради шутки потыкать пальцами ему между булок, а так, член это святое и неприкосновенное место, в которое есть доступ только сладенькому Персику и, наверное, врачу на ежегодном медосмотре. Но никак не этому мелкому плодовитому пакостнику. Кстати об этом. - Оппа, не смей ругаться при детях, - Чону появился в дверях с небольшим опозданием, потому что первым делом по приходу направился в потайную комнату, куда позвала его естественная нужда, - Хёни еще даже не отрастил нормальные ушки, но ему уже стыдно за дядю. К слову о Хёни. Иногда, в те исключительные моменты (читай – ежедневно), когда Лукас начинал долбить дверями шкафчиков, бегать по всем углам в поисках вещей, которые он еще мог разрушить, а Юкхей ловил от брата телепатические волны безумия и тоже начинал метаться и биться об ноги всех, кто попадался ему на пути, когда его дочь, насмотревшись на братьев, лезла в оставленные Лукасом открытые шкафчики и выгребала оттуда крупы и макароны, равномерно распределяя их по полу и зашвыривая под кухонные шкафчики мешочки с пряностями и приправами, Тэену искренне хотелось думать, что Хёни это всего лишь щеночек, которого его брат с мужем решили завести. А еще лучше бесшумная, а главное молчаливая черепашка или миленький геккон, что будет сутками сидеть в аквариуме бездвижно и лишь хлопать на всех своими круглыми глазками. Но к огромному, преогромнейшему счастью всех, включая счастливого дядю, Хёни, или как официально объявлено – Хендери, это будущий и третий по счету ребенок Чону и Тэна. Тэен даже расплакался от счастья, когда Чону пришел к нему однажды, заглянул проникновенно в глаза и попросил помочь с именем для ребенка. На закономерный и наивный вопрос – кого из близнецов они решили переименовать, Чону лишь погладил его по макушке и своим ответом забил окончательный гвоздь в крышку ящика бесконечного тэеновского счастья. «Это новый ребенок, оппа». Новый ребенок, ха-ха, где бы еще раздобыть немного новых нервных клеток. Но Тэен не размазня какая-то, а сильный, крепкий альфа, способный на своих плечах унести целую гору или даже стадион, наполненный детьми братьев, друзей и своими собственными. Он справится со всем, он научиться развлекать детей и если надо выйдет в декретный отпуск, сгрузив дела фирмы на надежные плечи Юты или Сычена, ведь глубоко в душе Тэен осознавал, что вот эти дети – это только начало, потому что Доен и Джемин еще даже не начали плодиться и размножаться с помощью своих альф. - О, прошу прощения, надеюсь Хёни не слишком расстроился из-за дяди. Чону, крошка иди сюда, я поцелую тебя в пузико, - Тэен заворковал любовно и потянул руки к довольному брату, что уже ринулся в его объятия, но был внезапно остановлен. - Подождите-ка, - Тэн возник, как черт из табакерки и насильно прижал загребущие руки Тэена обратно к полу, - у тебя нет права целовать пузико моего мужа. - А у тебя нет права действовать мне на нервы, - парировал Тэен, - но тебя ведь это не останавливает. - Эй, Лу, малыш мой, иди обними дядю, а то ему одиноко, - Тэна этот аргумент не пробрал, потому что тело Чону это территория еще более запретная, чем зона 51. А Лукас довольный тем, что ему поручили важную миссию тут же оставил в покое ноги Тэиля, по которым хотел вскарабкаться наверх и кинулся к альфе, все еще лежащему на полу из-за Бёль, которая растянулась поперек его груди. - Ты не можешь использовать сына в корыстных целях! – возмутился Тэен, когда малыш сел на коленочки рядом с ним и обхватил своими цепкими ручками го голову, а потом крепко прижал к своей груди. - Впитывай любовь и не возмущайся, ладно? – Тэн с умным видом покачал головой, а потом обратил внимание на второго сына, - ой, Чону, кажется, Хей описался, ты разве не надевал на него памперс? - Нет, врач сказал, что детской коже надо давать почаще дышать. - Можно я уточню, почему детской коже всегда надо дышать именно на моих штанах? - Тэен, конечно же, ощутил благословенную влагу, что коснулась его ног в точности под маленькой задницей Юкхея, но старался сильно не возмущаться и вопрос задал чисто для развития кругозора. - Нет, нельзя, - ответил ему Чону с улыбкой и Тэен покорно принял свою судьбу описанного в сотый раз дядюшки. - Впитывать любовь, да? - Ага, - поддакнул Тэн и, не успев увернуться, все таки схлопотал пендель от Тэена, чьи ноги уже не были скованы присутствием на них племянника. - Твоего мнения никто не спрашивал. И вообще я посмотрю на тебя завтра. - А что будет завтра? – уточнил Тэн так, будто бы у него в жизни было разнообразие возможностей для времяпрепровождения. По факту выбора у него особенно не было. - Завтра будет твоя очередь сидеть с детьми, - Тэен злорадно усмехнулся, - у Тэиля занятия, у Чону подготовка к экзаменам в университете, а я уезжаю из города до вечера. - Ну, завтра будет завтра, - ко всем тяготам жизни Тэн относился философски и привык разбираться с проблемами по мере их поступления, - а сейчас присмотри за Лукасом, пока я поменяю Юкхею штанишки. Тэн забрал у Чону сына и вышел в коридор, где встретился с новыми гостями, точнее постояльцами этой квартиры. Джено и Джемин как раз пришли с занятий, успев вовремя к праздничному застолью. Следом же за ними в квартиру вошел Джехен с пакетом в руках, из которого раздавался подозрительный звон. Доен чуть припоздал и вошел в квартиру чуть боком, потому что Джехен застрял в проходе в позе собаки – жопой кверху. - Ты что тут корячишься так осторожно? Любишь вино больше, чем меня, поэтому хочешь чтобы я в одиночестве стоял в подъезде? – для Джехена день без претензий это день, прошедший зря. Было очень подозрительно, что Доен с самого утра был необычайно тихий. Он не ворчал недовольно, когда проснулся и обнаружил, что Джехен в процессе сна навалился на него всем телом, не отчитал альфу за то, что он заляпал зубной пастой зеркало в ванной. И даже покорно съел на завтрак приготовленный Джехеном омлет и салат из свежих овощей. Не съязвил по поводу подгоревшего бекона и криво порезанных огурцов, пропустил мимо ушей шуточку альфы по поводу узости его брюк и окончательно шокировал любимого в магазине, позволив ему купить спиртного к празднику больше, чем было заказано. Джехену вроде и легче было без постоянных комментариев, но с другой стороны как-то пусто и непривычно. Ему вообще-то нравилось, когда Доен трещал над ухом беспрестанно и не важно, язвил ли он или клялся в любви – из его уст все слова звучали для Джехена как лучшая в мире песня. И сейчас, услышав от омеги первый за день недовольный комментарий, альфа просто засиял. - Оу, котеночек снова фыркает, - Джехен оставил в покое пакет с бутылками и чмокнул Доена в лобик, - я думал, что ты приболел. Доен в ответ надул губки, показывая всю степень своей обиды и Джехен забыв обо всем кинулся выпрашивать прощения у своей прелести, начав покрывать все лицо омеги маленькими поцелуйчиками. - Фе, какая приторная гадость, - прокомментировал эту сцену Джемин. - Постеснялись бы при детях-то, - поддакнул ему Джено. - Вы оба чуть не съели лица друг друга на заднем сидении машины, пока мы везли вас из школы, - резонно заметил Джехен, оторвавшись от Доена, который теперь разве что не урчал, довольный полученным вниманием. - Кто кого там чуть не съел? – Тэиль, почуяв, что пахнет жареным, выглянул из кухни и уставился в упор на Джено. Хоть мелкие и заканчивали в этом году школу, а на носу маячило половое созревание их обоих, Тэиль не спешил складывать с себя полномочия ответственного за сохранность джеминовой девственности. Младший альфа в ответ пожал плечами, мол в душе не чаю, о чем они говорят. - Джено засосал Джемина сразу же, как только они сели в машину, - доложил Доен, как законопослушный гражданин и ответственный в этом доме за сплетни. А еще как мстительный предтечный омега, которому только что обломали тридцать второй поцелуйчик в щеку. - Как не стыдно…- Тэиль начал свою воспитательную речь, но не закончил, потому как Джемин к этой секунде уже разработал стратегию отвлечения. - Я видел, как Джонни хен парковал машину около дома, - Джемин взял своего альфу за руку и медленно начал подталкивать в сторону их комнаты, - они с Куном хеном все таки смогли прийти и нужно три дополнительных стула. Не то чтобы Тэиль был лауреатом на международную премию по математике, но уж сложить одного альфу и одного омегу, получив в итоге двоих человек, он уж мог. Но все равно немного подзавис в размышлениях, не заметив, что школьники уже подобрались вплотную к двери их комнаты. - А третий то стул для кого? – так и не придя в согласие со своим мозгом, Тэиль задал вопрос в ту сторону, где предположительно стоял его братишка, но вместо Джемина лицезрел лишь снова засосавшихся Джехена и Доена. - Для их ребенка! – Тэиль мгновенно развернулся туда, откуда доносился голос. Джено уже поворачивал ручку двери. - Нана, не сбивай меня с толку, Кун ведь еще даже не родил! - Эмбрион – тоже полноценный человек и личность, я пожалуюсь Джонни хену на то, что ты не уважаешь их с Куном ребенка, - эту смелую фразу Джемин пропел тогда, когда все его туловище было спрятано за дверью, а наружу торчала только голова. - И где ты такому понабрался, мелкая заноза, - Тэиль топнул ногой раздраженно и швырнул в сторону брата полотенце, но оно ударилось о закрытую дверь и упало на пол, - Тэен, мой брат слишком много общается с твоими тремя лоботрясами. Позвони им и скажи, чтобы они не приезжали сегодня. - Добрый вечер, - лоботряс номер один, дельфин из Китая вплыл в дверь и вежливо раскланялся, - кому не надо приезжать? - Конечно, тебе, ведь твой смех всех раздражает, - лоботряс номер два и единственный альфа в трио отозвался из-за спины Ченле и подтолкнул его чуть вперед, потому что его самого сзади уже толкал замыкающий лоботряс. - А меня раздражает твое лицо, но я же терплю, - Ренджун впихнул в квартиру всех вместе с собой и они только чудом не сбили с ног Джехена с Доеном, пребывавших в своем собственном грешном мире, - и вообще там сзади Кун хен. Последняя фраза прозвучала как заклинание исчезновения, ведь после ее произнесения из околодверного пространства испарились даже целовавшиеся кролики. - Ох, добрый вечер, - Кун вкатился в дверь, похожий на круглый воздушный шар в пушистом свитере. Физиономия медведя, нарисованная ровно в центре кофты натянулась на круглом пузе и зверь выглядел весьма комично и удивленно с вылупленными глазами и коричневым носом, что пришелся ровно на пупок. - Да, всем привет, - Джонни явился следом, махнул рукой в пространство и тут же присел на корточки около своего омеги, чтобы помочь ему расшнуровать ботинки. Сам Кун был уже не в состоянии это сделать из-за своего особого положения. Ренджун и Ченле смотрели на Куна с налетом легкой зависти, ведь в душе каждый из них хоть и трещал о необходимости еще погулять, но оба надеялись, что в один прекрасный день их животы тоже начнут неожиданным (ага, фантастически волшебным) образом расти. Их альфы в принципе были не против такого поворота событий, но видимо организмы обоих омег были такими же вредными как их хозяева, и вообще не родились еще те сперматозоиды, которых их яйцеклетки сочли бы достойными соития. Хэчан, хоть и был альфой, но завидовал Куну чуть ли не больше, чем его китайские подружки. С Марком у них давно цвели и пахли постельные дела, только вот действовать методом Тэена «ой, кажется, я забыл высунуть», младший альфа не мог. Его омега относился к своему здоровью крайне внимательно, проходил ежегодные медосмотры, сдавал кровь на всякие анализы и считал, что беременность нужно планировать заранее, пропивать курсы витаминов и готовить организм к нагрузке. Хэчан понимал, что Марк вообще-то прав и даже вызвался ходить с ним на осмотры тоже, вот только дальше анализов у них дело не заходило. Кроме того, две недели назад омега укатил к родителям в Канаду и Хэчан довольствовался только рукой и видеосвязью с любимым. От того становилось еще тоскливее, особенно после рассказов Куна о протекании его беременности. По его словам малыш у них получился внезапно (фантастически волшебно – дубль два), буквально после четвертого интима, так что для обоих это было приятным сюрпризом. А, как известно, сюрпризы любят все, особенно впечатлительные китайцы. Так что следующие несколько дней после хорошей новости от Джонни и Куна, Сычен страдал. Инджуни каждый день по приходу домой раздевался прямо у порога, чтобы у его альфы не оставалось пространства для полета фантазии, ведь когда перед тобой мелькает голый текущий зад, вариантов выбора особо не остается. Подобную ситуацию нельзя оценить двусмысленно или неправильно, нельзя проигнорировать. А Сычен ведь на десятый день пытался, но голый Ренджун это оружие пострашнее водородной бомбы. Все эти бесконечные разговоры про «А что у нас сегодня на ужин? – Мой голый зад! А куда мы пойдем прогуляться вечером? – В кровать! Какой фильм сегодня глянем? – Тот, где альфа нагибает омегу на кухонном столе!» довели Сычена до того, что он начал возбуждаться сразу же, как только Ренджун показывался ему на глаза. Особенно неловко было, когда в штанах встала палатка прямо на презентации одного проекта потенциальным заказчикам, где Ренджун светил задом, обтянутым светлыми джинсами, прямо в луче проектора. На том же совещании задом светил Ченле, вот только ему соблазнять было некого. Его благоверный умотал в очередную командировку, так что даже если бы он и использовал голый метод Ренджуна, то успеха бы не достиг. - Всем привет, проходите и устраивайтесь, - Тэиль трансформировался в гостеприимного хозяина и уже спроваживал всех в общую комнату, где был накрыт праздничный стол, - Доен, ты не заболел? Выглядишь бледным. Одного только взгляда в сторону друга, Тэилю хватило, чтобы понять, что с ним что-то происходит. Джехен же, услышав подтверждение своих мыслей, пристально посмотрел своему омеге в глаза. - Доен, малыш… - Давай не сейчас, Джехен, ладно? – Доен прервал его тихо, но излишне резко, будто одно только упоминание этой ситуации причиняло ему дискомфорт. - Мы поговорим после праздника, понятно? – Джехен много раз поднимал тему странного поведения Доена, но каждый раз омега будто околдовывал его и затуманивал разум, внушая, что все в полном порядке. Иногда отвлекал поцелуями или участками оголенной кожи, в которые Джехен впивался, как по приказу. Иногда просто устраивал маленькие капризы и альфа бросал все силы на задабривание своего кактуса. Всегда находилась причина не говорить о проблеме, которая, казалось, висела над ними двумя настолько ощутимо, что иногда, глядя на Доена Джехен чувствовал легкое давление в области грудной клетки. Спазмы невысказанных вопросов и волны сомнений давили на легкие страшным грузом каждый раз, когда Доен отказывался принимать утренние поцелуи, когда отворачивался и отказывался смотреть в глаза, будто прятал что-то. Каждый раз Джехену казалось, что в своих глазах омега прячет грусть и разочарование и пытался вспомнить и понять, что же он сделал не так. Все вопросы разбивались о неизменное «все хорошо», а не принятые поцелуи Доен выжимал из альфы буквально через пару часов, как будто забыв о собственной отстраненности. Джехена совсем не пугали такие повороты, он вроде как привык жить на американских горках, вот только семя тревоги в душе прорастало все больше. Иногда Доен запирался надолго в ванной, отказываясь пускать альфу к себе, хотя раньше, стоило только Джехену пошоркать ладошкой о дверь, как та мгновенно открывалась и две пары рук втягивали его внутрь. Теперь же Доен выходил из ванной расстроенный и на вопросы альфы отвечать отказывался. - Ладно, - Доен снова опустил лицо, пряча глаза, и тут же вздрогнул, когда услышал донесшийся их кухни писк, - если ты хочешь, то поговорим. Доен бросил на альфу быстрый взгляд и ушел в глубь квартиры, чтобы поздороваться со всеми, а Джехен устало растрепал волосы. Предстоявший разговор вроде и вселял надежду, но с другой стороны было непонятно, к чему он приведет. На секунду в его голове промелькнула мысль оставить все как есть, ведь если Доен начнет говорить о том, что хочет взять передышку, дать им обоим поразмыслить над отношениями или просто расстаться, то Джехен вероятнее всего просто схлопнется на месте и исчезнет из бытия, ведь размышлять над отношениями он не хочет. Все его желания в данный промежуток времени сходились лишь к необходимости целовать Доена, обнимать, ерошить его волосы, целовать его миленький нос, кусать его уши и вылизывать языком острую линию челюсти, а еще касаться его бесконечно часто, ведь его руки иногда тряслись от недостатка контакта с чужой мягкой кожей. Каждый раз, когда Доен вгрызался в учебу, сводя все физические контакты к минимуму, Джехен тихонько страдал в своем временном одиночестве, хотя после омега вознаграждал его за терпение. Сейчас Джехен попытался представить, как это временное одиночество становится постоянным и все его тело тут же пробила мерзкая дрожь. В ушах уже зазвенело прозвучавшее из холодной пустоты «давай расстанемся», произнесенное голосом его любимого котенка. И вот уже губы омеги складываются не в слова любви, а в строчки бесконечного разочарования и усталости, звезды в его глазах гаснут и прекращают мерцать, любовь уходит и забирает вместе с собой исключительное право Джехена на обладанием Ким Доеном. Может, когда они поговорят и Доен выскажет все, что держит в душе, они навсегда расстанутся. Омега соберет свои вещи и учебники и съедет к родителям, скажет Джехену забыть его и стереть из телефона его номер. Не звонить, не писать, не вспоминать, не думать, не любить больше. Джехен не уверен, что способен будет на такое предательство своих чувств. Более того, он даже пытаться не будет. Возможно, он станет преданным сталкером Доена. Немного пугающим и прячущимся в тени, но по-прежнему любящим всем сердцем и никогда не причиняющим вреда. От пугающей перспективы остаться в одиночестве, пальцы Джехена вдруг обдало холодом, и тело само двинулось вперед, чтобы найти единственный источник тепла. Доен нашелся на кухне около Тэиля и Чону. Омеги о чем-то весело переговаривались, рассматривая праздничный торт. Джехен отметил, что Доен выглядел рядом с друзьями счастливым и беззаботным, не таким напряженным, каким он был рядом с ним несколько минут назад. Его глаза теперь снова наполнились теплом, а губы растянулись в мягкой улыбке, голос был наполнен смехом и заинтересованностью, а жесты живые и легкие. Альфа чувствовал острую необходимость коснуться этого источника своей жизни, но почему-то не осмеливался подойти ближе, будто чувствовал, что чем ближе они будут, тем более несчастным сделается его солнечный мальчик. Джехен замер в углу возле раковины, надеясь набраться тепла с расстояния, но пальцы судорожно вцепились в мокрый край железной раковины и холод в руках стал почти нестерпимым. Альфа отнял руки прочь и попытался согреть их трением друг об друга, но холод из согретых насильно ладоней двинулся выше, будто пытаясь дойти до сердца. Джехен не знал, почему не решается подойти к Доену и, как обычно, утащить его в укромное место, чтобы согреть свое и его тело. Дело было даже не в присутствии других людей, ведь все давно привыкли к их бурным отношениям. Просто… Чону первым заметил странное поведение Джехена. Он привлек внимание Доена легким толчком в плечо, а потом кивнул в направлении дверного проема. Омега тут же обернулся и тяжело выдохнул. - Тэиль хен, мне жаль об этом говорить, но не будете ли вы с Тэеном против если мы… - Нет, все хорошо, можете уйти, если нужно…- Тэиль понял все без долгих объяснений. - Спасибо, - Доен улыбнулся благодарно и отошел от друзей. Подойдя к своему альфе, он уверенно взял его за руку и потянул на выход. - Доен, куда ты…там же… - Я уверен, что они смогут разрезать праздничный торт и без тебя. Обувайся, - Доен был привычно ворчлив, поэтому Джехен почувствовал некое облегчение внутри. Но тут же понял, для чего Доен его уводит и сразу напрягся. - Мы уходим, чтобы поговорить? - Да, - короткий, уверенный ответ как выстрел прямо в сердце. - Ладно. До квартиры оба добирались молча, Джехен лишь стискивал ладонь омеги сильнее чем надо, а Доен даже не поворачивался, хоть и чувствовал, что рука слегка немеет от сильной хватки. Альфа думал, что их разговор состоится в кухне за бокалом чего-то горячительного, но Доен потянул его прямиком в комнату. Возможно, Джехен надеялся, что вместо разговора они сейчас займутся хорошим сексом, но по приходу в их спальню Доен не спешил раздеваться или соблазнять. - Садись, Джехен, - Доен махнул рукой неопределенно и прикрыл глаза, будто собираясь с силами. - На кровать или может к тебе на коленки? – Джехен чувствовал напряженную атмосферу и пытался пошутить, но омега все шутки воспринимал как-то особенно резко. - Да хоть на пол, сделай уже хоть что-то! - Послушай, Доен, давай не будем торопиться. Если ты еще не готов к разговору, то мы можем его отложить… - Да я никогда не буду к нему готов! Как к этой херне вообще можно подготовиться?! – Доен вдруг вспылил и отошел в угол, оставив альфу в немом шоке. Доен и раньше иногда злился, но никогда не был раздражен так явно и серьезно. Кроме того Джехен всегда знал как укротить характер омеги, но сейчас ни одна клетка не дрогнула в попытке сделать что-то с накалившейся атмосферой. - Доен… - Просто помолчи, дай мне собраться с мыслями, - Доен снова фыркнул из своего угла и повернулся спиной к альфе. В темноте, разбавленной лишь светом заходящего солнца, его ссутуленные плечи и опущенная голова придавали ситуации еще больше драмы. Что же такое мучило Доена, что говорить об этом было так болезненно? Если бы дело было в расставании и остывших чувствах, Доен бы не мучился так сильно, не смея подобрать слова к началу разговора. Если чувства человека затухают, то он говорит прямо и беспристрастно, выдает все как на духу, но Доен медлил, - ладно, хорошо. Джехен не видел сейчас ничего хорошего, даже в неуверенных шагах Доена, пока тот шел к прикроватной тумбочке не было ничего обнадеживающего. Он будто шел не по мягкому ковру, а по битому раскаленному стеклу. Маленький ящичек открылся с едва слышным шорканьем и в темноте Джехен не смог распознать, что Доен оттуда достал. То, что он зажал в руке, отдаленно напоминало палочки от эскимо, но вряд ли омега стал бы так страдать над количеством съеденного мороженого. Доен постоял у тумбочки еще пару минут, за которые Джехен успел расковырять пальцем небольшую дырку в одеяле, сделав ее огромной дырищей. Возможно, Тэен его потом побьет за порчу имущества, но не это сейчас было главной проблемой альфы. Доен стоял недвижимо, иногда косясь в сторону окна, будто решая, а не выбросить ли найденное в ящике в окно и не выпрыгнуть ли следом самому? И Джехен уже почти сгруппировался, чтобы если что прыгнуть в окно третьим, но тут Доен пришел в движение. Он развернулся и медленным шагом обогнул кровать, пряча свою находку за спиной. Он будто боялся, что альфа раньше времени узнает его страшную тайну. Джехен к этому времени уже сидел на краешке кровати, нервно сжимая в кулаках одеяло. Доен не стал садиться рядом, просто встал перед альфой и убрал руку из-за спины. - Я…- Доен вытолкнул первое слово с усилием, сопроводив его горсткой болезненного хрипа. Даже его голос отказывался воспринимать все происходящее, - я правда хотел…я так старался, но, прости… Рука омеги разжалась и на колени Джехена посыпалось то, что он принял за палочки от мороженного. Одна из них упала криво и скатилась с колен альфы, а Доен тут же присел и поднял ее, а потом бережно уложил обратно в кучку. - Доен, это…- Джехен понял все сразу же, как только остаточный свет солнца из окна упал на его колени, - котенок, ты что…мы… - Ничего не спрашивай, просто посмотри. Джехен с легким волнением в груди взял в руки один из верхних тестов на беременность. Сомнений в том, что это были именно они, у альфы уже не было. Это открытие приятной негой разлилось по телу, отодвинув на задний план отчетливо пульсировавшее подозрение в том, что где-то здесь есть подвох. Что-то в образе Доена, присевшего рядом на кровать, говорило о том, что радоваться тот тут вообще-то нечему. Омега был бледен и зажат, радость в его действиях отсутствовала, а ведь Джехен воображал себе, что когда Доен расскажет ему о чем-то подобном, то будет просто фонтанировать радостью и восторгом. И если Доен сейчас не выглядит счастливым, то возможно он и ребенку то и не рад. У него на носу были выпускные экзамены, поиск работы, новые важные события и, быть может, ребенку пока не место в их жизни. Джехен все осознавал, он всегда старался быть любящим, терпеливым и понимающим, но что, если ребенок этот и, правда, не такой уж желанный? Что если Доен насмотрелся на отпрысков их друзей и посчитал, что они не готовы к такому счастью? Что если для него все это слишком обременительно? Джехен думал об этом бесконечно долго, пока вертел в руках тест, не решаясь повернуть его к себе лицевой стороной. Доен сидел рядом и метался взглядом от лица альфы к его рукам. - Лучше тебе не надеяться на многое, Джехен, - Доен заговорил внезапно и в наступившей тишине его голос прозвучал слишком оглушающее. Новая догадка больно полоснула по сердцу альфы, и из-за заполнивших его голову мыслей, он сжал тест в руке так сильно, что тот треснул и переломился пополам. Джехен испуганно дернулся, глядя на негодную вещь, а потом неуверенно попытался соединить половинки. - Не беспокойся, ты можешь посмотреть другой, они все равно одинаковые, - Доен сказал это с долей горького сарказма, пытаясь топорно пошутить, но годились ли шутки к их нынешней ситуации? Джехен не стал больше медлить и, взяв в руки другую палочку, тут же перевернул ее лицевой стороной. - Я ведь говорил тебе не ждать от меня чуда, - Доен снова делал вид, что непринужденно сыплет колкостями, но Джехен понял, что он пытается просто защититься. Только вот от кого? От своего альфы или той боли, что разбирает его самого изнутри? - Малыш, малыш послушай меня, - Джехен развернулся резко, так что все тесты, лежавшие на его коленях, посыпались на пол. Доен чуть было не ринулся собирать их снова, но альфа захватил его в свои объятия и повалил на кровать, - это не имеет значения, слышишь? - Восемь отрицательных тестов не имеют значения? – Доен пытался вырваться из хватки, чтобы снова окунуться в пучину самоистязания. Он извивался ужом, впервые за долгое время воспринимая теплое тело альфы, не как мягкое, нежное одеяло, приносящее уют и покой, а как стальные цепи, что обвиваются вокруг органов, с целью сжаться теснее и раздавить, причинить больше боли. Дыхание Джехена в висок обжигало, как лава, а его губы что тыкались куда попало, приносили лишь большие мучения. Доен был не в состоянии здраво оценить, зачем Джехен так тесно прижимается, зачем гладит по спине, зачем вдавливает в матрас так бережно? Чего альфа пытается добиться после того, как услышал, что омега не способен зачать его ребенка? Почувствовал ли он тоже, как внутри расползается разочарование? И почему остался рядом, хотя должен был уйти мгновенно, поняв, что ловить ему здесь нечего. Почему Джехен все еще рядом? Почему? Почему? Доен зажмурил глаза и попытался насильно выпасть из сознания, чтобы избежать необходимости узнавать вопросы на все свои ответы, которые, как оказалось, произнес вслух. - Потому что ты плачешь, мой хороший. Услышав не тот ответ, который ожидал, Доен затих и судорожно выдохнул. Он и сам не заметил, как начал некрасиво реветь. - И что, ты успокоишь меня, а потом бросишь? Если да, то дай напоследок немножко погреться, ладно? – Доен, ранее боровшийся с объятиями, вдруг прижался невозможно близко, запустил обе руки под рубашку альфы и уткнулся носом в сгиб между плечом и шеей. Омега шумно втянул в грудь воздух, наполненный естественным запахом разгоряченного, вспотевшего тела любимого альфы, прикрыл в блаженстве глаза и коснулся кожи кончиком языка, - я буду вспоминать твой запах с наслаждением, ведь… - Ты ничего вспоминать не будешь, - альфа рыкнул и, вдруг зажал рот Доена ладонью, опрокинул его на спину и навис сверху. В ответ на эти действия омега испуганно округлил глаза и пискнул, почувствовав как дрожь пробегается по телу от подавляющего взгляда и тона его альфы. Грудную клетку стиснуло от того, что Джехен надавил на нее предплечьем, а дыхание застряло в глубине легких, когда рука альфы со рта медленно перебралась на его горло. Взгляд Джехена блуждал по его испуганному лицу около минуты, будто бы наслаждаясь вынужденной покорностью со стороны обычно колючего омеги. Сейчас в его горящих глазах плескалась только уверенность и сила, заставляющая омегу успокаиваться даже против воли. И никто бы не сказал, что еще несколько секунд назад, года Доен бился в истерике, Джехен и сам проронил несколько болезненных слезинок. Прямо сейчас альфа осознавал, в каком состоянии был Доен после всего, он и сам ощущал, как внутри него все болезненно сжимается. Но если сейчас показать свою слабость и дать Доену понять, что его самого все эти тесты так сильно задели, то они не смогут справиться со сложившейся ситуацией. Доен не сможет самостоятельно нащупать твердую почву, его и без того ранимое сердце растрескается еще больше и вскоре разобьется. Джехен не мог этого допустить. Он должен был сделать все, чтобы своего омегу успокоить, поэтому он собрал все свои силы и прижал Доена к кровати так сильно, чтобы встряхнуть его сознание хорошенько. А Доен же в этот момент почувствовал себя настоящим слабым омегой, что подчиняется доминанту беспрекословно. Слезы в его глазах мгновенно высохли, оставив после себя лишь легкое тянущее ощущение на коже, - не будешь вспоминать, потому что и забывать тебе не придется. Единственное, что тебе нужно будет с этого момента запомнить на всю жизнь – это факт того, что ты принадлежишь мне. Ты мой омега, только мой. И все твои проблемы – мои проблемы тоже. И, если ты так сильно хочешь знать, мне и, правда, плевать на все эти тесты. Не получилось сейчас, значит, получится после. Мы разберемся со всем вместе, слышишь? Сходим к врачу, пройдем осмотр, но не будем делать выводы на основе всей этой дребедени. У нас все будет, но постепенно. Нам некуда торопиться, ведь совместная жизнь только началась, верно? Джехен сделала паузу в своей речи, и глянул на Доена выжидающе. Тот робко кивнул в ответ. Альфа и понятия не имел, что то обещание, данное на яхте в порыве чувств, Доен примется выполнять с таким усердием. Что-то было в этом немного пугающее и одновременно притягательное. - И пожалуйста, прекрати уже переживать все свои маленькие драмы в одиночестве, ладно? – вся аура альфа самца, наконец, сошла с Джехена и он мило чмокнул Доена в нос, - я уже кучу ужасов себе надумал, вообще-то. - Я боялся, что ты меня бросишь, когда узнаешь! – попытался оправдаться Доен. - Я вообще-то тоже боялся, что ты захочешь расстаться! - Что? Но из-за чего я должен был тебя бросать? Ты ничего плохого не сделал. Ты что, принимаешь меня за человека, который может совершать необдуманные поступки? - Ну… - Ой, все, даже не начинай…- Доен надул губы и снова заерзал в объятиях альфы, но на этот раз с целью отвернуться от его наглой физиономии, - оставь меня наедине с моей драмой! - Послушай, я прекрасно тебя понимаю и знаю, что, когда твои желания не исполняются, это разочаровывает, но не обременяй себя слишком сильно. Признаю, восемь отрицательных тестов огорчают, я и сам ощутил разочарование, когда посмотрел на них… - Ну, вот видишь… - Дослушай меня, пожалуйста, - Джехен потянул Доена за плечо, снова укладывая на спину, не желая разговаривать с его затылком. Когда же Доен позволил себя развернуть, альфа улыбнулся, а потом щелкнул его легонько по носу и улыбнулся еще ярче, наблюдая, как Доен рассержено хмурит свой нос, - но я готов на любые трудности, пока ты рядом со мной. Совместная жизнь это не волшебная сказка, где дети появляются по взмаху волшебной палочки. Возможно, придется приложить усилие, чтобы достигнуть результата, но ты не думаешь, что так счастливый финал будет только слаще? - Откуда ты знаешь, что он будет счастливым, - с сомнением протянул Доен, - может быть, я просто не могу иметь детей или что-то такое… - А, может быть, ты просто слишком сильно себя накручиваешь, мой хороший. Давай просто будем жить, любить друг друга, а там уже разберемся со всем. - Ладно, - выдохнул Доен почти мученически, - но завтра, после того как заберешь меня из универа, поедем в больницу. Я хочу все знать наверняка. - Как скажешь, любовь моя.