Рулетка

Природный и жизненный список явлений, не подвергающийся сомнению, существует с самого начала вселенной. Невидимая рука и предположительно божественное сознание ведет длинный перечень, в котором факты накапливаются с течением жизни. За какие-то из них в древние времена шли сражения и умирали прогрессивные ученые, кто-то жизнь положил на доказательство своих теорий, а кто-то умер, так и не узнав, что труд его жизни теперь черным по белому прописан в учебниках и доносится до юных умов сложным текстом в параграфах. Сейчас в прогрессивном и современном обществе мыслителей и любителей науки и эволюции мало кто усомнится, что планета, по которой мы ходим – сплюснутый эллипсоид, приблизительно на семьдесят процентов покрытый мировым океаном. И каждый цивилизованный человек теперь знает, что гроза это не результат праведного гнева Зевса и Перуна на нерадивых людишек, за то что они отказались ублажать их божественные лики, а всего лишь явление в атмосфере, когда холодные воздушные массы вытесняют теплые. А если у маленького школьника спросить, что станет с рыбкой, если ее вынести на берег, то ребенок выдаст еще один факт – рыбка задохнется без спасительной воды! Никто не станет спорить с подобным, только если намеренно не хочет выглядеть глупым и необразованным в глазах окружающих, так же как никто из знающих людей не стал бы спорить с фактом того, что Ким Доен выскочит замуж за Чон Джехена сразу же, как только альфа об этом заикнется. Никто не мог допустить и мысли об обратном, в том числе и сам Доен, который вот уже минут десять крутился около зеркала в ванной, разглаживая все несуществующие складки на своем новом полупрозрачном халатике, который купил в комплект к кружевному бельишку. Каждую секунду он порывался выйти, но постоянно замечал какие-то недостатки в виде перекрученной лямки лифа или съехавших глубоко в задницу трусах, о которые неприятно терлись и без того травмированные ночным секс марафоном булки. Ничего подобного раньше омега не носил и заинтересовался этим лишь потому, что случайно увидел в своей корзине для грязного белья тонкие бежевые кружевные трусики. И не сносить бы Чон Джехену головы, если бы спустя пару минут в ванную, где Доен занимался сортировкой одежды для стирки, не ворвался Джено с красной, как свекла физиономией. Трусики он забрал дрожащими руками, а заплетающимся языком объяснял, что «Это мое…то есть, не мое…оно Джемина! То есть…оно наше и кхм…ммм…эээ». Мучить парнишку Доен долго не стал и отпустил с миром, а сам крепко призадумался об их с Джехеном сексуальной жизни. Ранее он слышал что-то о том, что Тэен с Тэилем практикуют кроссдрессинг и всякие примочки для усиления ощущений, а теперь оказывалось, что и мелкие коллекционируют кружевное бельишко, а вот он сам ничего такого Джехену предложить не мог, потому что в большинстве случаев за секунду до начала секса он оказывался раздетым чуть более чем полностью. И вообще ступень эротического совращения и соблазна кружевом у них с альфой отсутствовала в принципе. Джехен особо не жаловался и с радостью мял любимый голый зад, идей никаких не предлагал, будто бы довольный тем, что омега вообще разделся. В принципе Доен считал, что Джехен выглядит наиболее счастливым, когда видит его омежьи обнаженные прелести, его взгляд сверкает и искрится, кончик языка порхает по изогнутым в довольной улыбке губам, а пальцы уже тянутся вцепиться в мягкую кожу. Но что будет, если в промежутке между «Доен завернутый в домашние растянутые тряпки» и «голый Доен, готовый к проникновению» будет какой-нибудь Доен в соблазнительных трусиках и чулках? Встанет ли у Джехена шишечка на такое или он поспешит лишить его лишних тряпок? И если начать такие эксперименты над альфой, то когда начать? Нельзя же внезапно вывалиться Джехену в объятия в полном обмундировании типа в кружевной комбинации, ошейнике и чулках. Или можно? А какое время лучше подобрать? Может подождать до его дня рождения или какого-нибудь государственного праздника? Типа, сегодня день народного единства, поэтому я, как ответственный гражданин призываю тебя соединить твои руки с кружевными трусиками, что прикрывают мой мягкий зад? Звучит как-то отчаянно, будто бы секс между ними происходит не через день, а раз в несколько месяцев. Доен не хотел выглядеть нуждающимся и отчаянным, но и угодить своему альфе он все же желал. За своими раздумьями и метаниями, он прикупил себе пробный комплект черного белья, состоявший из кружевных трусов и лифа, предназначенного для отсутствующей женской или мужской (ага, в твоих мечтах, маленький извращенец) груди. Верх не состоял из трех полосок и двух кружочков на соски, а выглядел как вполне приличный лиф для скромных соблазнителей, а не для начинающих проституток. Кружево было мягким и воздушным, с бежевым подкладом снизу, близким к цвету кожи. А к низу уходил ряд свободного узора, делавший лиф похожим на мини-топик. Ткань не прилегала к телу и была рассчитана на тонкую женскую талию, но Доен все же девушкой не был, хоть и имел достаточно изящную фигуру, поэтому бахрома у края кружева едва касалась его кожи и щекотала при активном движении. В трусиках Доен сомневался больше всего, ведь они будто компенсировали закрытость верха и представляли собой треуголничек ткани с тем же подкладом и две полосочки на бедрах, уходившие в такой же небольшой треугольник на заднице. При ходьбе треугольник сзади сминался и зажевывался полупопиями, отчего доставлял небольшой дискомфорт, но Доен утешал себя тем, что ходить в этом сутками он не будет, а если повезет, всего минут пятнадцать покрутится в таком виде перед своим альфой. Омега прямо предвкушал тот день, когда наденет все это для Джехена и даже пару раз крутился в таком виде перед зеркалом, пока Джехена не было дома. Но чем больше времени проходило, тем больше уверялся, что чего-то в его образе не хватает. Он прикидывал разные варианты, но во время очередного похода в магазин нижнего белья увидел абсолютно шикарный длинный прозрачный халатик, идеально подходивший его комплекту. На нем не было яркого кружева и блесток, а если запахнуть его полностью, то скроется все тело, но главная изюминка – прозрачная ткань давала полет фантазии и воображения. То что надо, чтобы привлечь к себе внимание. И когда весь комплект был собран, Доен так же определился с поводом для его выгула, главное – нужно было правильно подгадать время и устроить так, чтобы все прошло гладко. Но что в этом мире вообще происходит так, как нужно? Мало что, вот только люди могут даже не догадываться о том, что кое-что прямо сейчас идет по пи…плохой дороге и жизнь вот вот свернет к краю пропасти и ухнется на самое дно, как покрытый плесенью булыжник. Доен вот тоже ни о чем таком не думал, когда тихонько крался из ванной в сторону их с Джехеном комнаты. По его задумке он сейчас как в тех самых фильмах приоткроет дверь, просунет в щелочку ножку, изящно изогнет ее и проведет пяткой по двери, потом просунет ручку, укутанную длинным рукавом нежного халатика, повернется задом, пихнет им дверь и плавно вольется в комнату, изогнется как Клеопатра и прозрачная ткань выгодно подчеркнет его красивые формы, натянется на заднице, дав Джехену оценить подвиг омеги в виде крошечных трусиков, почти полностью засосанных в пышный зад. А потом он плавно повернется и… …никого не увидит. Доен окинул комнату внимательным взглядом в поисках альфы, который, возможно, прячется под кроватью или за шторкой. Он обошел все углы, но никого не нашел и немного опечалился. Его план с дверью провалился, но сейчас у него есть беспроигрышный вариант – их с Джехеном общая кровать! Омега аккуратно расправил полы халата, встал на коленки и медленно прополз в самый центр ложа, откуда спихнул одеяло, которое сам же и скомкал в приступе паники, когда выбегал из комнаты некоторое время назад. Он подтянул к себе подушки, кинул их назад, чтобы облокотиться о них сексуально, когда нужно будет, аккуратно расправил свой халат, вытянул изящно ногу, прикрыл ее полой халата, потом через секунду как можно более небрежно откинул в сторону, пять минут фигурно укладывал ее пальцами, чтобы создать эффект «оно само упало так исключительно эстетически, я не имею к этому отношения». После он привел в порядок верх своего наряда, в очередной раз поправив лямки лифа и плечики халата, завершил свой образ. В завершении он слегка растрепал сиреневые волосы и в блаженном ожидании откинулся на кровать. Он не знал, куда ушел Джехен и когда он вернется, но надеялся, что не успеет заснуть к его возвращению. Ему не очень-то хотелось проходить через нервное пробуждение второй раз за день, тем более что событие то сегодня у них с Джехеном совершенно фантастическое. Доен сжал щеки ладошками и постарался не улыбаться, потому что улыбка эта по его мнению, была совершенно безумной и нездоровой. Так улыбаются маньяки при виде новой жертвы, а не омеги, которым сделали романтическое предложение. Да он в общем-то и отреагировал, не как нормальный омега. Доен не похлопал ресничками, не покрылся нежным утренним румянцем и не позволил заключить себя в кольцо крепких рук – он просто не мог. Он проснулся абсолютно голым, смазка, что всю ночь так активно вытекала из него, и которую они с Джехеном после секса вытерли лишь условно, засохла и стянула кожу, а в заднице еще что-то хлюпало. Простыни не были грязными, потому что под утро они нашли в себе силы сменить их на чистые, но силы на ванную ни у кого не хватило, поэтому они заснули, как попало. В итоге при пробуждении Доен имел то, что имел. Грязное, немного ломившее тело и следы от слюны и спермы на лице. Одна прядь его волос свисала с головы в виде сосульки с засохшей между волосками непонятной субстанцией типа смазки. Доен случайно повернул голову в сторону зеркала на шкафу и ужаснулся, он не мог принять предложение в таком виде. Абсолютно точно не мог, он просто обязан был выглядеть восхитительно в день, когда наступал условный конец его одинокой жизни. Он выбежал из комнаты и в полете между кроватью и дверью, крикнул, что не может принять предложение в таком виде. Доен пообещал вернуться через пятнадцать минут, он точно сказал это вслух…сказал же? Омега в задумчивости прикусил губу, вспоминая недавние события. От паники и выброса адреналина в кровь у него немного исказилась хронология событий, но фразу о возвращении он точно помнит, он ведь сказал ее…когда почти закрыл дверь в ванной. Доен нахмурился, приподнял голову и снова осмотрел пустую комнату. Червячок сомнений начал медленно забираться по его кожу. Парень почесал заднюю сторону шеи, когда ощутил, как к затылку прошел холодок неуверенности. Джехен ведь так долго не возвращается, потому что вышел на кухню, чтобы выпить стакан воды? Или ему просто позвонили с работы? Или слух альфы уловил только ту часть фразы, где Доен сказал, что не может за него выйти? Доен сел на кровати и нервно провел рукой по чистой, прохладной простыни, пальцы заплясали по витиеватому узору на ткани, будто в попытке успокоить сердце хозяина. До слуха, внезапно, дошел тикающий звук часов на прикроватной тумбочке. Обычно, это мерное тиканье скрывалось теплым сопением любимого альфы за спиной или приглушенным шорохом одеяла, когда Доен тиснулся поближе к джехеновой теплой груди. Нескончаемые поцелуи в шею и ушко перед сном отвлекали от всего постороннего, а от блуждания нежной руки внизу живота все окружающие звуки заглушались тягучим спазмом в паху и белым шумом в ушах. Каждую ночь Доен был спокойным и безмятежным, разморенным нескончаемыми ласками, он буквально утопал в чужом теле и не слышал посторонних звуков, будто находился в защитном коконе. Сейчас же, оставшись в одиночестве, Доен странно поежился, услышав этот инородный для слуха звук. Омеге захотелось обладать заклинанием призыва альфы, чтобы можно было произнести пару слов и телепортировать его к себе из любой точки мира, чтобы прыгнуть ему в руки и остаться так жить. Но телепорт в этом мире не работал, а Доен все ждал и надеялся, что вот через минуту откроется дверь, или через пять, а может через десять…Но прошло пятнадцать минут, а Джехена все не было. Омега вздохнул и слез с кровати. Если Джехен не хочет в телепорт, то Доен сам его найдет. И лучше бы Джехену придумать хорошее оправдание для неявки к своему сексуальному омеге. Едва выйдя за пределы комнаты, Доен чутким слухом уловил признаки жизни в районе кухни. Наличие нескольких голосов его ничуть не смутило, потому что он скинул все звуки на работающий телевизор. То есть он ждет его там в бельишке, а Чон Джехен ушел телик смотреть? Каков негодник! Чем ближе Доен подходил, тем четче становились голоса и что-то омега начал сомневаться в том, что это просто телевизор. И ему бы остановиться и пойти накинуть на себя что-нибудь, но сказанное голосом Джехена остановило его ноги, разум и, наверное, сердце… - Он отказал мне. Он сказал, что не может... - Кто кому отказал? – Доен явился в дверном проеме, уперев руки в боки. Лицо Джехена, при виде омеги исказилось как-то болезненно. Доен нахмурился, взглянув на альфу, ведь по его лицу не было заметно, что сегодня самый счастливый день в его жизни. Омега так внимательно вглядывался в лицо своего альфы, что даже не заметил, что чуть в стороне Джемин пнул своего альфу под коленкой, чтобы тот перестал пялиться на старшего так откровенно. А Джено не имел ввиду ничего плохого, просто полураздетые красивые омеги всегда привлекают к себе много внимания. Один пинок не помог и младший альфа только покосился, чуть завалившись на столешницу кухонного гарнитура, его же взгляд так и остался прилепленным к Доену, поэтому Джемин схватил его за ухо и силой развернул лицом к себе. Боль напомнила Джено о существовании реального мира и о том, что, наверное, он немного проебался всего за три секунды. А судя по огням во взгляде его омеги, выпрашивать прощение придется долго и упорно. Вот только Доен в сторону младших не смотрел, ведь все его внимание было приковано к исчезающей в кармане джехенова халата синей бархатной коробочке. - Ты отказал мне, - возню прервал глухой голос, будто донесшийся откуда-то из преисподней. Вот только там не адская жара была, а пронизывающий до костей холод. Доен почувствовал, как его душа опускается в пятки, напуганная тем, что услышала. Произнесенные слова даже звучали безумно, как они могли что-то значить? Как они могли делать атмосферу вокруг настолько невыносимой, будто с каждым словом из помещения выкачивали кислород и вводили на его место дым, сжимавшийся вокруг горла. Доен пытался возразить, но произнесенные слова припечатали его рот, заставив сознание вернуться на некоторое время назад, туда где… Взволнованный Джехен копался в ящике прикроватной тумбочки. Доен едва продер глаза и вытер ладонью дорожку слюны, что стекала из уголка рта. Он окликнул альфу, который сидел к нему спиной и Джехен крупно вздрогнул, а потом развернулся и глубоко выдохнул. Доен протянул руку к альфе и собирался схватиться за полу его халата, чтобы потянуть к себе, но Джехен прервал его движение и развернул омежью руку ладошкой вверх. Доен сквозь едва приоткрытые глаза следил за тем, как бережно Джехен водил кончиками пальцев по всем линиям на его ладони, как нежно сжимал подушечку каждого пальца, будто гладил не руку человека, а маленькую лапку мягонького котенка. Омеге нравилась такая ненавязчивая ласка, особенно после ночи жаркого секса было приятно ощущать что-то настолько легкое, что каждое прикосновение отдавалось сладкой щекоткой где-то на поверхности легких. Доен прикрыл глаза в блаженстве и попытался заползти альфе на руки, чтобы уломать его донести до ванной любимого омегу, но Джехен легонько спихнул тощее тельце обратно на кровать. Доен возмущенно запыхтел и предпринял вторую попытку, но был также остановлен. После такой наглости Доену пришлось открыть глаза, чтобы посмотреть на Джехена осуждающе. - Ты ведь понимаешь, что отказ брать котенка на ручки - это страшное преступление? -Ага. - Судя по твоему лицу ты совсем не раскаиваешься. - Не особенно. - Знаешь, я собираюсь обидеться на тебя, после того как досчитаю до пяти. Предупреждаю тебя сразу, чтобы потом ты мне не высказывался за мой характер. - Я никогда ничего тебе не высказывал, - возразил Джехен с легкой улыбкой на лице. - Я видел осуждение в твоих глазах. - Это была любовь, а не упрек, - Джехен снова улыбнулся, и милые ямочки показались на его щеках. - Звучит как-то неубедительно, - Доен решил с самого утра включить свою внутреннюю капризную принцессу. Он нахмурил отвернулся от альфы вроде как обиженно. - Такой капризный, - Джехен лег на кровать, облокотившись на один локоть, а пальцами второй руки коснулся оголившегося копчика. Одеяло призывно съехало и оголило всю спину и половину задницы Доена. Вот уж повернулся, так повернулся – удачно, ничего не скажешь! – и как я буду терпеть тебя всю оставшуюся жизнь, ммм? - А ты все еще ничего не сделал для того, чтобы я был рядом всю твою жизнь. Я, вообще-то свободный омега, - Доен не глядя махнул рукой за спиной, чтобы отбить загребущие альфовы ручонки, - пойду и найду себе хорошего альфу, который не будет осуждать меня… - Да кому ты будешь нужен помеченный… - Хах, метки – это пережиток прошлого, даже наши дедушки таким уже не занимались, - голос Доена звучал не вредно, как обычно, а, внезапно, заинтересованно, - да и методика создания правильной метки уже утеряна, потому что институт брака вытеснил первобытные традиции, когда альфы метили своих омег подручными средствами. Но, возможно, в книгах сохранился алгоритм, историки же изучают… - А что тут изучать, а? Берешь своего омегу, оголяешь его шейку и… - Ауч, черт возьми, у тебя даже клыков нет, чего ты пытаешься добиться? Доен привычно фыркает и дергает плечом, пытаясь сбросить с себя тяжесть, а Джехен улыбается, глядя на то, как омега в очередной раз заводится. Иногда вот такие вспышки вредности вызывали в Джехене неконтролируемое желание подбросить в огонь дров. Ему не хотелось, чтобы Доен успокоился или перестал быть вредным. Возможно, Джехену природой написано жить вот так – в постоянном ожидании вспышки секундного раздражения или недовольства, а возможно, так он по-детски пытается обратить на себя внимание мальчика, который ему нравится. Будто они не состоявшаяся пара, а какие-то пятиклашки, не способные выразить свои чувства и утопающие в желании подергать объект любви за волосы или изрисовать его аккуратную тетрадку каракулями, или даже кинуть его рюкзак в лужу. Но при этом с готовностью броситься сворачивать шеи всем тем, кто хотя бы случайно помнет воротник аккуратно выглаженной рубашки любимого мальчика. Джехен готов был на все это и даже больше, поэтому часто еще больше провоцировал Доена, зная, что не получит в ответ негатив. Доен и злиться-то на него по-настоящему не умел, поэтому не стоило ожидать того, что он на самом деле соберет вещи и съедет к родителям, как иногда грозится. Однажды во время слишком громкой ссоры Доен все-таки вытащил чемодан из шкафа и повыкидывал на пол все свои вещи, из которых только две рубашки легли вглубь чемодана уверенно, остальное же так и лежало на полу в течение двадцати минут, пока Доен дрожащими пальцами разглаживал на коленях и без того идеально сложенную футболку. Его желание уезжать затухло уже через десять минут, после вспышки эмоций, но признать это вслух не хватало духа. Джехен тогда спешно покинул комнату и не приходил еще долго, а когда зашел, у Доена начала трястись нижняя губа. Омега не хотел казаться очевидным, но на вопрос о том, как продвигаются сборы, ответил чересчур дрожащим голосом. Доен уже и не помнил, кто был виноват в этом скандале, возможно что и он сам, ведь Джехен всегда извинялся первым, если был виноват. Омеге тоже хотелось попросить прощения, но каждый раз сомнения терзали его изнутри. А вдруг эта ссора была последней каплей и теперь чаша терпения альфы переполнена? Вдруг и правда придется съехать? Доен задумался об этом слишком сильно, погрузился в свои эмоции и совсем не замечал ничего вокруг, он возвратился в реальный мир, только когда из его рук выскользнула ткань., которую он успел уже изрядно помять. Все его вещи были убраны с пола и аккуратными стопочками сложены в шкафу, а Джехен смотрел с улыбкой, и во взгляде его не было ни капли осуждения или разочарования. Доен же в ответ смотрел вопросительно. «Мой наивный, глупенький малыш и, правда, думал, что я отпущу его?» Доен надеялся, что нет. Отчаянно желал, чтобы Джехен понял все сам, без слов, нашел в глазах Доена мольбу о прощении и примчался к нему на помощь, как Супермэн. И Джехен примчался, а Доен еще долго плакал, уткнувшись ему в грудь носом, а потом все же собрался с духом и попросил прощения за свой невыносимый характер. Альфа не таил на своего малыша обиду, потому что физически не мог этого сделать, в его любящем сердце не было места для разочарования или негатива. Он прекрасно понимал, насколько они уже зависимы друг от друга, насколько сильно связаны и, наверное, навечно обречены терпеть друг друга даже в пылу вот таких вот громких ссор. Поэтому, какой был смысл обижаться и ждать, когда кто-то из них раскается в содеянном или сказанном? Какой смысл в том, чтобы делать вид, что тебе безразлично то, как трясется тело малыша над пустой сумкой? Будто тебе плевать, что вот уже двадцать минут твое самое ценное сокровище на самом деле думает, что скоро покинет ваш теперь уже общий дом. Джехен отсчитывал и запоминал каждую секунду, в которую позволил Доену снова почувствовать себя одиноким. Он позволил этому времени встать между ними зыбкой стеной сомнения, стороны которой различались лишь тем, что Доен сомневался в своем нынешнем месте жительства, а Джехен лишь в том, каким способом будет комфортить своего малыша в этот раз. Поможет ли сотня поцелуйчиков или лучше набрать ванну с воздушной пеной и каким-нибудь приятным маслом? Стоит ли в таком случае залезть в ванну с Доеном тоже, или лучше просто посидеть рядом и поразвлекать себя накладыванием на голову Доена шапок из воздушной пены? Или все-таки принять ванну, чтобы заполнить душу и сердечко омеги теплом и любовью, а его задницу своим крепким узлом? Или, может сделать уже то, что даст Доену уверенность в месте жительства и прекратит его постоянные попытки бегства? Что-то типа… - Возможно, я пытаюсь добиться твоего согласия, - Джехен долго молчал, Доен даже подумал, что их разговор окончен, но не тут-то было. - Согласия для чего? – спросил Доен наивно и повернулся, чтобы добиться ответа, и тут же пораженно замер, когда уткнулся носом в открытую синюю бархатную коробочку - Согласия стать моим мужем. Джехен и, правда, искренне верил, что этот вопрос решенный, чувства между ними очевидны, а исход их отношений понятен всем. Доен бесчисленное количество раз доказывал серьезность своих чувств и намерений, поэтому альфа думал, что их свадьба это просто вопрос времени. Но почему же тогда вместо сокровенного «я согласен» Джехен получил лишь испуг в глазах напротив, а после бегство и «я не могу, я еще не готов». Не готов к чему? К тому чтобы провести свою жизнь в радости и горести рядом с любимым человеком? К тому чтобы официально принадлежать кому-то? К чему? Джехен не понимал и понимать не хотел. Доен изначально был таким вот непостоянным и хаотичным, способным на сиюминутные безумства, но сегодняшняя ситуация это не что-то обыденное типа капризов по поводу подгоревшей каши в утреннем романтичном завтраке. Это будто ножом по сердцу. Это будто смотреть, как вся твоя жизнь утекает сквозь пальцы обжигающим песком. Ранит так, что вместо пальцев кровоточит сердце и, наверное, глаза. Возможно, это очередная игра или шутка, а, может, еще слишком рано для подобных шагов, но с другой стороны как можно говорить о детях и не говорить о свадьбе? Джехен очень хотел стать хорошим, надежным альфой, способным на важные, ответственные шаги. Он хотел, чтобы Доен чувствовал твердую почву под ногами и мог рассчитывать на безмятежное будущее. Но что выходит теперь? Сам Доен не очень то и хочет всего этого? Или он просто не хочет связывать себя лишними обязательствами? Чувства Джехена ведь очевидно не неразделенные, тогда что не так? - Черт возьми, я действительно отказал тебе…- Доен детально вспомнил, что происходило, в том числе и то, как в панике перепрыгивал через Джехена, чуть не запутавшись вместе с ним в одеяле, вспомнил, как бежал прочь из комнаты и кричал в ответ совсем не то, что Джехен ожидал услышать. - Ты сказал, что не можешь…- голос альфы звучал тихо и обиженно. - Джехен, я… - Сказал, что не готов…но почему? – альфа посмотрел так, что у Доена чуть сердце не вылетело через горло. Омега поверить не мог, что так глупо облажался в особенно важный для них день. Он повел себя крайне глупо, но в тот момент он просто хотел выглядеть красивым. Чтобы предложение руки и сердца переросло во что-то большее, чем совместный поход в ванную для оттирания спермы. Омега хотел, чтобы Джехен не задницу его чистил в следующие минут двадцать, а обнимал и гладил неторопливо. Чтобы вдыхал естественный аромат его тела и смазки, а не отсыревшего и забившегося даже в ноздри запаха пота. Доену хотелось романтики и неги, чтобы они лежали на кровати и переплетали пальцы друг с другом, любуясь сверкающей драгоценностью на безымянном пальчике и тем, как идеально их ладони смотрятся вместе. Доену хотелось ощущать, как теплые руки скользят по его чистой коже, как пальцы цепляют краешки белья и дразнят, не давая ощутить удовольствие в полной мере. Он так хотел постараться для красоты момента, чтобы в будущем воспоминания о их самом важном моменте отдавались лишь приятной дрожью и теплом внизу живота. Доен просто хотел быть красивым, просто не сумел все правильно объяснить, а Джехен не смог догадаться. Глупость на глупость и вышло не пойми что. - Потому что я не надел своих парадных труселей, - Доен отозвался опять не так, как Джехен ожидал. Альфа думал, что хотя бы сейчас омега признает свою ошибку, расплачется и попросит прощения, но тот почему то выглядел расстроенным, - и кто из нас двоих еще королева драмы. - Что? - Ты зовешь меня глупеньким, но посмотри на себя сейчас, - омега подошел к своему, безусловно, сильному и надежному альфе и оттянул прозрачный рукав своего секси халата, чтобы стереть с покрасневших щек своего мужчины бежавшие слезы, - зовешь меня малышом, а сам ревешь сейчас по пустякам. - Но это не пустяк, ты же… - Посмотри на меня, Джехен, - альфа проморгался от слез и скользнул взглядом вниз туда, где под халатом виднелся кружевной черный топ, - разве я похож на того, кто собрался отказывать своему альфе? - Если честно, то сейчас ты похож на мою самую горячую влажную фантазию, - честно признался Джехен, - а еще ты похож на моего жениха, но это не точно… Джехен поморщился от того, что Доен сильно потянул его за ухо. Омеге не хотелось злиться или упрекать альфу в сложившейся ситуации, ведь он и сам был изрядно виноват. Омежья сущность бунтовала внутри, ведь если посмотреть правде в глаза, то Доен всегда был таким – средоточием хаоса и внезапности, за столько-то лет совместной жизни Джехен мог и запомнить это. Но с другой стороны – характер характером, но совместная жизнь требует больше усилий, чем ожидалось. Если два человека со своими тараканами сойдутся и будут упрямо стоять на своем, то из такой жизни ничего хорошего не выйдет. Брак и семья – это уступки и разговоры, притирки и подгон своих характеров друг под друга. А если каждый что-то себе придумает и обидится заранее, то все выйдет не пойми что. Прямо как сейчас. Доен не хотел усугублять ситуацию, поэтому унял свое желание покапризничать, ведь если ты хочешь что-то изменить, то начать нужно себя. Их с Джехеном связь была весьма прочной и близкой, их судьбы были соединены не красной нитью, а крошечной веревочкой, что не давала отойти друг от друга дальше, чем на несколько сантиметров. Омега постоянно чувствовал болезненное желание чувствовать Джехена рядом. Возможно, это был эффект от того, что они двое были истинными, судя по дыму из Рулетки, а может, это от того, что альфа помог Доену пережить один из самых сложных периодов его жизни – подставил свое плечо, защитил и отогнал гиен, что кружили вокруг. Доен не мог сказать, в какой именно момент жизни осознал, что сам уже жить никогда не сможет, не теперь, когда необходимость складывать свои вещи в ящик альфы, чтобы они пропитались его запахом, стала почти маниакальной. Сочетание притягательного запаха с крепким телом совсем лишало Доена воли сопротивляться сложившейся ситуации, хоть он и привык к маленьким бунтарствам. Джехен принял омегу со всем характером, капризами и болезненным прошлым, смог оградить его от всего гадкого, что было в его жизни, помог Доену открыть самого себя и буквально за пару лет вырастил для себя прекрасный цветок из маленького колючего кактуса. Иногда Доен думал, что за всю жизнь не сможет отблагодарить Джехена за все, что он для него сделал, даже вечности не хватит, чтобы выразить все то что омега хотел сказать и сделать для теперь уже своего альфы. Омега мог каждое утро готовить для любимого завтраки, но почти каждая попытка выбраться пораньше из кровати, пресекалась крепкими руками, что тащили обратно под одеяло, ведь Джехен так любил с утра потискать своего котенка. Собранные на работу обеды для альфы немного спасали ситуацию, но Доен считал, что его бескрайняя любовь и благодарность не очень то вмещается в маленькие пластиковые судочки. Джехен же, считал иначе и весь раздувался от гордости, когда в обед на работе лез не в телефон, чтобы заказать доставку еды, а в мини-холодильник, чтобы разложить на столе коробочки с вкусностями, что были приготовлены руками его омеги, пропитаны любовью и заботой, а некоторые стырены из холодильника семьи Ли-Мун. Кроме этого Доен выражал свои чувства через маленькие мелочи, типа записочек на холодильник или теплых поцелуев среди рабочего офиса, куда Джехен периодически возил Доена, когда омега не хотел оставаться в выходной день дома один. Он не мешался под ногами и не просился в бассейн, когда Джехен обучал новую партию начинающих дайверов, но всегда приносил полотенце для альфы, сразу же, как тот вылезал на бортик. Возможно, кто-то посчитал бы его внимание навязчивым (например, та курица бета, что носит на занятия по дайвингу розовые стринги для соблазнения своего инструктора или пухлый омега, который считал своим достоинством второй подбородок, но не забывал облокачиваться об Джехена каждый раз, когда симулировал головокружение после долгой тренировки), но альфа принимал все знаки внимания с благодарностью и никогда не делал замечаний, даже если Доен излишне проявлял свою ревность. Омега любил, как умел и выражал свои чувства немного коряво, иногда, используя приобретенную тягу к язвительности и сарказму, иногда включал свою оборотную сторону, желая побыть маленьким, капризным принцем. Он обижался понарошку и злился по паре секунд, остывал, сразу же, как только Джехен отходил немного сторону. Омега был привязан искренне, но боялся, что показывает свои чувства недостаточно, поэтому злился еще больше, когда их с Джехеном маленькие ссоры перерастали порог допустимого. На самом деле, он не очень любил свой характер, старался быть сдержаннее, но не всегда мог справиться с потоком чувств и эмоций. Доен долго был один и не совсем понимал, каково это – жить с кем-то, не видел надобности в подавлении себя и учитывании чужих желаний. Встреча с Джехеном с самого начала не перевернула его мир, не раскрасила жизнь цветными красками радуги, все пришло медленно и незаметно, прокралось тихонько и свернулось в животе мягким, теплым, урчащим комком удовольствия. Новые ощущения не вытеснили все то, что развивалось в нем на протяжении двадцати лет, а гармонично слились с его сущностью, дав начало развитию новой, улучшенной версии Ким Доена. С каждым днем отношений омега переходил на новый уровень, прокачивал навыки и знания, необходимые в новой парной жизни, получал бонусы в виде поцелуев и шлепков по заднице, и крохотные минусы в карму, после капризов и обидок. Предложение руки и сердца было вроде финального босса в игре, когда ты прокачал своего персонажа по-максимуму, набрал мощного оружия и теперь готов махаться хоть с хозяином ада. Но на деле все оказалось куда сложнее, ведь в голове у каждого свой сценарий счастливого дня – кто-то готов вступить во взрослую жизнь прямо из грязной, пропитанной сексом постели, а кто-то исключительно из благоухающего свежестью прозрачного халата. Это как перепутье, когда одна дорога расходится надвое, огибая по кругу небольшой островок зелени, а потом соединяется снова и продолжается длинным шоссе. Цель одна, а пути до нее разные. И вот теперь, когда все было кристально ясно, пришло время разобраться с обидами и недоговоренностями. - Ауч, за что ты тягаешь мои уши?! – Джехен возмутился, когда Доен снова потянул его за ухо, а после сразу же погладил больное место ладошкой. - За то что вместо того, чтобы разобраться ты предпочел уйти и начать страдать. Ты не должен был допускать даже мысли о том, что я могу причинить тебе боль, понимаешь? – Доен обвил голову альфы руками и прижал к груди чуть ниже кружевного топа. Джехен прижался щекой к мягкой, прозрачной ткани и в восхищении прикрыл глаза. Он ведь на самом деле успел сделать выводы о том, что Доена ему больше не видать, так что теперь чувствовать его прикосновения было особенно приятно, будто он путник, бродивший по пустыне неделю и нашедший спасительный оазис. Даже во рту неожиданно пересохло и губы слиплись, так что Джехен не мог подобрать слов, чтобы оправдаться. И как так вышло, что он был обижен, а в итоге остался чуть ли не виноватым? А теперь его как нашкодившего малыша отчитывают за разрисованные обои, - я ведь не отказывал тебе, а просто хотел выглядеть красиво в день, когда мой альфа делает мне предложение. Я вообще-то представлял, что это случится где-нибудь в ресторане, при свечах. И ты положишь кольцо в мой десерт, а в качестве сюрприза для нас споют музыканты мариачи. Но я был весь вымазан в сперме, засохшей смазке да еще и голый, так что если ты планировал натянуть мне эрекционное кольцо на член, то прости, что испортил сюрприз. - Я не хотел тебе ничего на член натягивать, я делал тебе романтичное предложение, - Джехен хотел немного обидеться, но понял, что в таком случае его могут отлучить от нежной ткани халата и кожи, что теплела под ним, поэтому решил пока оставить все как есть. - Проблема в том, мой хороший, - Доен улыбнулся и пальцами разгреб, до сих пор не расчесанные после сна, волосы альфы, - что у нас с тобой разные понятия о романтике. Вот скажи, ты считаешь романтичным наш первый недосексуальный опыт в кабинке колеса обозрения? - Конечно! -Воот! – Доен растянул гласную так, чтобы все сразу стало понятно, но Джехену понятно ничего не стало. Доен, не услышав и не увидев никаких признаков озарения в Джехене, постарался объяснить, - понимаешь, у меня сексуального опыта до тебя не было, поэтому даже такая близость меня достаточно смущала, ведь я тогда кончил, если ты не забыл, и мое белье было испачканным, я чувствовал себя удовлетворенным, но грязным. Поэтому мне казалось, что когда я выйду из кабинки, то все поймут, чем мы там занимались и будут тыкать в меня пальцами. У меня был не очень хороший опыт с тыканьем пальцами, поэтому я чувствовал себя неуютно, следовательно романтику мало ощущал. Ты же имеешь достаточно богатый сексуальный опыт, поэтому… - Малыш, они правда ничего не значат…- каждый раз, когда Доен припоминал Джехену ту вереницу тел, что прошли через его постель, ему становилось максимально некомфортно, ведь те связи не значили ровным счетом ничего. Ни одни отношения альфы не продлились больше месяца, и никогда между ним и прошлыми бетами и омегами не устанавливалось крепкой связи. Джехен хотел бы вообще никогда об этом не вспоминать, ведь Доен попал к нему в руки чистым и нетронутым, как капелька росы на садовом цветке, а сам он прошел во времена бурой юности не через одни руки. - Я знаю, Джехенни, просто послушай меня, ладно? – дождавшись кивка от все еще прижатой к его груди головы, омега продолжил, - ты на тот момент имел большой опыт и подобные действия для тебя, возможно, не были в новинку, а может, тебе просто было плевать на мнение окружающих, когда мы вышли из кабинки. Понимаешь? Мы добились одной цели – наслаждения, но разными путями. Ты шел знакомой, протоптанной тропинкой, а я же пробирался по незнакомым джунглям сквозь лианы и торчащие из земли корни, мне все было непривычно и боязно. А романтика, для меня, это комфорт и теплота, душевное спокойствие и доверие, возможно мягкий свет свечей или приятный запах цветов, расслабляющая ванна вдвоем или ночной фильм под одним пледом. Это только ты и я, это комфорт и красота, чтобы как на картинках, понимаешь? И в такие романтичные моменты я хочу быть для тебя красивым. И да я не хвастаюсь, я просто знаю, что я красивый для тебя в любом виде и в любое время, даже во время течки, когда мне банально лень мыть голову, но красивым в этом будничном, помятом виде я могу быть каждый день. А вот красивым по случаю предложения руки и сердца я могу быть только один раз в своей жизни. Я хочу запомнить то, как ты скажешь, насколько вкусно пахнет моя кожа, насколько сладкая она на твоем языке и губах, хочу, чтобы мое тело чувствовало не засохшие следы смазки, а приятную ткань шелкового белья, хочу, чтобы ты восхитился тем, как красиво ткань облегает мою задницу, хочу чтобы этот момент был отличным от наших с тобой будней. Романтика – это волшебство одного момента, а не всей жизни. Вряд ли вся наша жизнь полностью будет состоять из нее, ты ведь помнишь, кому ты предположение делаешь? Мне, своему капризному омеге, который любой твой день может превратить в головную боль, - Доен хихикнул и чмокнул Джехена в макушку, даже не подозревая о том, какую вселенную только что открыл одному альфе, который ничерта не сечет в романтике. - Я все испортил, да? Потратил свой шанс на… - Нет, конечно, нет. Шанс на романтику есть всегда, когда мы находимся рядом, и чем тебе не нравится эта секунда для второй попытки? Я стою здесь такой красивый и только для тебя, мое тело пахнет жасмином и скрипит от чистоты, свежести, ждет внимания, ласки… …и того, чтобы школьники, наконец, срулили с кухни. Никто точно не мог сказать, почему Джено с Джемином до сих пор стояли у кухонного гарнитура, и какие цели преследовали. Возможно, они боялись пошевелиться, чтобы скрипом половицы не испортить и без того шаткое романтическое положение. А, может, Джемин был просто слишком любопытным и пытался впитать в себя как можно больше опыта от чужих ошибок. Или это божественное предназначение заставило их замереть и не дышать, а Джено еще и не смотреть, ведь соблазнительный наряд Доена за это время никуда не исчез и Нана, как ярый блюститель чужого личного пространства, добросовестно прикрывал двумя ладонями глаза своего альфы, а когда тот пытался избавиться от его рук, еще и пальцами вдавливал ему глазницы. И вот сейчас, когда запахло жареным и повелись речи о жаждущем ласк теле, Джемин решил тактично срулить, но омежья солидарность не позволила ему уйти просто так. Он искренне старался не шуметь, когда разворачивал Джено спиной к ворковавшей у стола парочке, а потом попытался максимально бесшумно дать ему подзатыльник, когда альфа решил обернуться, как только Джемин перестал закрывать его глаза. Но Джено бросил свои попытки только после того, как Нана наступил ему на ногу. После этого он вытащил из кармана штанов Джено телефон и, не обращая внимания на возмущение, ввел пароль, который предположительно не знал, и начал копаться в списке песен. Когда мелодия, включенная на повтор все-таки заиграла в помещении, Нана и Джено тихонько вышли из кухни.

Ты и я в этот момент, как магия Я прямо там, где хотел бы быть.*

Еще одно предложение, как второе дыхание, открывшееся в тот момент, когда у финишной прямой соперник начал забирать твою победу. Твой единственный шанс на счастье, то самое ценное, что возвысило бы твою душу и наполнило теплом сердце. Дрожь пальцев и нерешительность, будто в ожидании очередного отказа, глубокий вздох и щелчок заветной коробочки. Божественный свет не полился с неба, а ангелы не спустились с небес, чтобы сыграть оду этой любви. Никаких бабочек в животе и щекотки легких, ничего такого на что можно было бы перекинуть ответственность за белый шум, что лишил возможности слышать что-либо постороннее, кроме одного ответа. Если Доен и сейчас скажет «нет», то Джехен это слово даже не услышит и продолжит смотреть отчаянно и преданно, застынет навеки в этой жаждущей ответа позе, будто сраженный Горгоной одним только взглядом каменных глаз. Но на самом деле ничего такого, в глазах напротив нет холода и равнодушия, только пара капель дрожит в уголках глаз и стекает по бархату кожи. Щеки любимого мальчика покрылись румянцем, а губы чуть подрагивали. Он сдерживался, чтобы не расплакаться, только кивал головой так отчаянно, будто боялся снова ошибиться. Джехен улыбается и тянет его на колени, зацеловывает лицо и безмолвно просит ответ. Короткое слово, пусть шепотом, пусть с дрожью и сквозь теплые слезы, но вслух. Будто без этого вселенная не одобрит их брак, запретит связывать друг друга узами и обречет на вечное холодное одиночество. Для Доена этот миг состоял из романтики и чувств, а для Джехена из одного только слова. - Скажи - да, малыш. - Скажу, если твои губы будут на моих до конца этой песни. - Как пожелаешь, - Джехен с готовностью ринулся выполнять условие, но был остановлен пальчиком, приложенным к губам. - А что, если эта песня включена на повтор? – омега снова игрался, блеск в его глазах выдавал улыбку. - Тогда я буду целовать тебя вечно, если есть хоть один шанс на миллион, что после ты согласишься стать моим мужем. - Ты такой драматичный, - Доен засмеялся, встал с колен альфы и сбежал в центр кухни, - попроси меня еще раз. - Будь моим мужем, пожалуйста, - Джехен прошептал это чуть слышно, когда поймал беглеца в кольцо своих рук, начав покачиваться под музыку. Нежная мелодия убаюкивала и грела, скрывала легкую нервозность, будто бы был какой-то другой исход всей этой ситуации, кроме согласия. Доен тихонько мурлыкал в такт мелодии и терся носом об ушко альфы, как игривый котенок желающий подразнить своего хозяина. Эта игра не давила и не раздражала, лишь оттягивала очевидный итог, скрытую истину, как снег скрывает собой семена цветов и растений, что очевидно распустятся по весне. Оба наслаждались друг другом и красотой момента, Джехен тыкался носом в висок Доена, шарил руками под развязанным халатом, щупал, очерчивал позвонки и кружево белья, медленно опускался к кромке крошечных трусиков и пытался угадать, насколько сильно уже намок его омега от их близости. Ткань не скрывала мурашек, что пробегали по омежьей коже каждый раз, когда их бедра соприкасались, и возбуждение становилось таким очевидным. Тихая музыка не приглушала маленьких вздохов и тихих стонов, когда рука альфы, минуя лиф прокралась к чувствительным соскам и сжала напряженные горошины. Эта интимная близость, такая привычная и понятная, уже не вызывала в Доене стыда или опаски, он привык к такому альфе – нежному и страстному, готовому любить и немного наказывать, доводить до абсолютного возбуждения. Именно поэтому Доен смог ощутить романтику момента и атмосферы вокруг. Его романтичная омежья душа ликовала, довольная нежной мелодией и крепкими, будоражащими объятиями и касаниями. Его разум плыл, разморенный и трепещущий от комплиментов, которые ласкали слух. Любимый, очаровательный, восхитительный, единственный, безупречный, изумительный, трогательный, завораживающий и неотразимый. Доен немножечко умирал после каждого слова и после каждого поцелуя, его сопровождавшего, он таял от любви и нежности, от того комка чувств, что распирали его изнутри, сжимали его бешено бьющееся сердце и подталкивали к краю. Перед прыжком в манящую неизвестность он глубоко вздохнул и вытолкнул из груди то, что с самого утра давило на горло и просилось на язык. Джехен погрузился в абсолютное наслаждение любимым телом и царившей атмосферой, забылся на целую минуту, позволил себе погрузиться в ласки настолько, что чуть не пропустил едва слышимый шепот. - Да, мой хороший, я согласен стать твоим мужем.

Все говорят о небе, будто не могут дождаться, когда попадут туда. Говоря, как там будет хорошо и красиво Я не убежден, я лежу рядом с тобой в нашей кровати, И я не знаю, как небо может быть лучше, Чем этот момент.