***
Свет в гостиной выключен, идёт уже вторая половина фильма. За окном слышится звук ливня и монотонный шум Токио. Мидзусава удобно устроилась на диванчике под пледом, положив голову на колени возлюбленной, и уплетает конфеты. Та же поглаживает своё маленькое чудо по волосам и потягивает цитрусовый сок из коробочки. Сегодня очередь голубоглазой выбирать фильм. Она, как всегда, остановилась на жанре «ужасы». Танигучи же предпочитала детективы. Девушки как обычно пускали комментарии к сюжету и персонажам, порой смеясь, а порой вздрагивая от резких моментов. Была бы тут Юдзу, на всю квартиру то и дело слышались бы испуганные крики – блондинка очень боится фильмов ужасов. Во время их просмотра она утыкается в плечо Мэй и крепко обнимает её. Должно быть, так зеленоглазая чувствует себя в безопасности и успокаивается. В этом они с Таро тоже схожи. — Не ходи туда,– Харуми напряжённо наблюдает за юношей на экране, который бродит по заброшенному зданию, и услышав звук, идёт в его направлении,– Нет, нет, нет... Наступает тишина, пока на парня из-за угла не выпрыгивает жуткий тип в маске. Всё происходит так неожиданно, от чего шатенка визжит. Мацури даже не пошевеливается, а лишь ворчит: — Это же шаблон ужастиков! Зачем ходить и проверять? Вот же придурок! Следующие сорок минут кино шли примерно так же. — Чувствую в ближайшее время я не смогу есть пасту,– морщится светловолосая, вспоминая противную сцену из фильма. — Ой фу, не напоминай, мелкая — Я бы лучше съела сейчас чего-нибудь... — Сладкого,– заканчивает фразу Харуми. Девушки улыбаются, думая: «Она читает мои мысли». За два часа просмотра кино дождь закончился. Небо серое, однако редкие тусклые лучи солнца пробиваются сквозь тучи. Город выглядит мрачновато. Но для нашей парочки этот день тёплый и светлый. — Я схожу в магазин за ингредиентами для торта,– доносится голос Танигучи из коридора. — Я с тобой,– говорит Мидзусава, сидя на кухонном подоконнике. Докурив сигарету, она направляется в прихожую, где её ждёт уже готовая к выходу кареглазая. Конечно, Мацури могла бы остаться дома и заняться чем-нибудь полезным, но находится рядом с возлюбленной было.. важнее всего остального. Мысль о том, что Харуми скоро уезжает, не выходила у светловолосой из головы. Она не забывала, сильно не задумывалась об этом. Просто эта новость засела у неё в сознании с того дня, как она узнала об отъезде. И не исчезала. — Постой, Хару,– останавливает шатенку Мидзусава, когда та выходит на лестничную площадку, и хватает с крючка на стене зонтик,– Вдруг дождь пойдёт,– её взгляд излучает такую любовь и нежность... «Каким он станет, когда я уеду?» – сердце Танигучи болезненно сжалось. Она тряхнула головой, отгоняя прочь печальные мысли, и слабо улыбнулась. Закрыв квартиру, пара последовала к лифту. Не смотря на большое количество автомобилей и прочего транспорта, воздух был свежим от недавно прошедшего дождя; дул прохладный ветер, раскачивая деревья и кусты, поднимая в воздух мелкий мусор с улиц. До магазина идти всего ничего: чуть больше пяти минут и девушки уже разглядывают продукты на полках, выбирают. Мацури держит в руках две бутылки и не может определиться. — Думаю, шампанское лучше подойдёт к клубничному торту, чем красное полусладкое,– говорит Харуми, кладя в корзинку две упаковки спелой клубники. — Не многовато ли? – спрашивает светловолосая и кладёт бутылку шампанского к остальным выбранным продуктам. — Я же знаю, как сильно ты любишь клубнику, мелкая,– улыбается кареглазая,– К тому же я уверена, что пока будем готовить, ты съешь большую половину — Мы найдём хорошее применение второй упаковке,– ухмыляется Мидзусава и направляется в отдел со сладостями. — Ты куда? — За сливками,– голубоглазая оставляет возлюбленную смотреть ей вслед и краснеть от собственных фантазий об их сегодняшнем вечере, который они проведут с клубникой и сливками. Девушки ещё немного побродили по магазину и вскоре вышли на улицу. Снова шёл дождь; где-то вдалеке слышались раскаты грома. Танигучи раскрыла зонт, и подозвав любимую ближе взяла её под руку. Они неторопливо пошли домой.***
— Хару, я вся заляпалась! – хнычет Мацури. Шатенка, достав бисквит из духовки и поставив его на стол, оборачивается: светловолосая стоит вся с ног до головы перемазанная сливками и пытается хоть как-то уменьшить их количество, но лишь усугубляет ситуацию. — Я же говорила тебе надеть фартук, мелкая Мидзусава в домашней одежде и вся в сливках выглядит мило, поэтому Харуми не ругается на небольшой беспорядок. — Что ты делаешь? – удивляется кареглазая, когда подходит к Мацури сзади и смотрит на непонятное красно-белое месиво в тарелке. — Клубнику со сливками,– фыркает Мидзусава,– Но ничего не вышло — Прибережём это на вечер,– мурлычет Танигучи на ушко возлюбленной. — Жду не дождусь,– выдыхает голубоглазая, а по её коже бегут мурашки, когда шатенка прикусывает мочку, и тогда девушка буквально тает. Доделав и украсив торт, Харуми ставит его в холодильник, чтобы он пропитался, и отправляется прибирать срач-который-устроила-мелкая-за-сегодняшнее-утро. Сама же светловолосая вызывается помочь, но на деле валяется на диване и пристально наблюдает за кареглазой. Не хочется расставаться ни на минуту.***
Частые, тяжёлые капли дождя, раскаты грома, яркие зигзаги молнии в тёмном небе – всё это видно, – и слышно, – из панорамного окна. Мрачно. А в уютной квартире на кухне тепло и играет приятная музыка. — Как тебе? – улыбаясь, спрашивает Танигучи. — Очень вкусно,– отвечает Мидзусава, жуя торт,– Хару, ты Бог — Рада, что тебе нравится,– улыбка шатенки становится шире и она отпивает из своего бокала. Их взгляды, устремлённые друг на друга, полны счастья и желания проводить так вечера чаще. Разговаривая ни о чём и одновременно обо всём, шутя и смеясь, случайно – или нет? – касаясь кончиками пальцев, когда рука тянется к бутылке, чтобы налить ещё шампанского. Мелодия переключилась на более медленную, спокойную. Лицо светловолосой озарила улыбка. Она быстро осушила свой бокал и встала: — Хару,– протянула возлюбленной руку, приглашая на танец. Кареглазая также выпила остатки шампанского и поднялась, беря Мацури за руку. Девушки кружились, двигаясь в такт музыке, хихикали, прижимались друг к другу, целовались... Всё совсем как в тот вечер. Первый совместный ужин в ИХ квартире. То же шампанское, тот же клубничный торт, та же мелодия. Не хватает только итальянской пасты. Музыка, звучащая тем вечером, запомнилась обеим навсегда. Она стала их общей, любимой песней. На пару секунд трек затихает – на мобильник приходит сообщение. Голубоглазая, покачиваясь, шагает к столу, но оступается. — Тише, тише,– Харуми ловит возлюбленную, обнимая со спины за талию, и тем самым не позволяет упасть. Та улыбается и, немного невнятно, начинает читать СМС от Ёширо: — Завтра в одиннадцать утра у станции — Лучше лечь сегодня пораньше,– предлагает Танигучи. — Угу,– кивает Мидзусава и тянется к бокалу, но снова пошатывается и чуть не роняет его. — Так, всё, мелкая, тебе уже хватит,– шатенка отодвигает шампанское и берёт маленькую ладонь в свою, переплетая пальцы,– У меня есть идея получше,– подносит кисть к губам и целует. — Уверена, это отличная идея,– полушёпотом произносит светловолосая, дрожа от нежных прикосновений. Прихватив со стола клубнику со сливками, шатенка начинает двигаться в направлении спальни, по пути стаскивая одежду с Мацури, и вскоре комнату наполняют стоны наслаждения.***
Часы показывают полночь; на улице темно. Дождь до сих пор барабанит по окнам, сверкающую молнию сопровождает гром. В спальне тихо. Звёздочки, что прилеплены на потолке, как и всегда светятся кислотно-зелёным. Харуми лежит на боку и сопит. Голубоглазая пропускает между пальцев каштановые волосы, ведёт ладонью от шеи вниз, по спине, талии, бёдрам.. И обратно. Аккуратно, чтобы не разбудить. Тишину прерывают тихие слова: — Хару,– Мидзусава прижимается к возлюбленной, чувствуя жар её обнажённого тела,– Я люблю тебя Детский голосок дрожит; фразы прерываются из-за едва слышных всхлипов. Хрупкие плечики подрагивают, а подушка намокает. Девушка плачет. — Пожалуйста, не уезжай... Она никогда не скажет этого вслух, ведь знает, как для Танигучи важен этот перевод. Она – нет, они обе – прекрасно понимают, как всё изменится. Мацури старается находиться рядом с кареглазой как можно больше, хотя осознаёт, что от этого будет больнее отпускать. Возможно, где-то в глубине души девушка надеется, что её любимая передумает и никуда не уедет, останется с ней, и всё будет хорошо. — Я люблю тебя, Хару... Прошу.. не оставляй меня... Я так сильно.. тебя люблю... А Харуми, на самом деле, не спит. Она слышит каждое слово, каждый всхлип. И она тоже не может сдержать слёз и бесшумно плачет, сжимая в кулачке краешек одеяла. Дождь за окном усиливается...