Бывших вожаков не бывает.

Его никто не убил – ни в эту ночь, ни в последующие. Даже никто не ударил. В Четвертой у него есть своя койка и личная тумбочка. И туда не смеет лезть даже вездесущий Табаки. Или… не хочет. Даже у наглого Шакала полно и других тумбочек. Вся стая к его услугам. Если кто-то варил кофе, Спортсмену предлагали тоже. Как и всем прочим. Какой-то еще едой делились тоже. И в общую столовую стая ходила вся вместе. И на этом - всё. Ни о чём другом со Спортсменом не разговаривали. Его не замечали. Его спасли, выделили угол – и забыли о нем. Это не было травлей. Чтобы травить – тоже нужно замечать. А Спортсмена в Четвертой просто не существовало. Впрочем, присесть на его кровать тоже никому не пришло бы в голову – даже случайно. Какие уж тут залезания в тумбочки… Так что, видимо, заодно не существовало и его вещей. Как некое слепое пятно. Никто не видит, но все обходят. А еще хуже стало, когда Спортсмен точно узнал, кому обязан всем этим счастьем. Он бы еще понял, если бы сердобольному Горбачу. Тот вечно подбирал бродячих, бесприютных и голодных собак и кошек. Или неловких, бестолковых Красавиц. Мог и на бродячего, бесприютного Спортсмена сдуру разжалобиться. Черт-то его знает. Но, оказалось, что это действительно блестящая идея мстительного Сфинкса. Вот такая, как есть. Не убийство и не еженощное избиение. Такое спасение. Сфинкс. Именно так теперь зовут прежнего Кузнечика. И да – теперь именно он решает, кому жить в Четвертой, а кому – нет. «Заботливая мама нашей стаи» - как его ехидный Шакал Табаки то ли просто дразнит, то ли всерьез так считает. Сфинкс. Помрачневший, хмурый, почти разучившийся улыбаться. Рослый, лысый, с протезами вместо рук. Научившийся драться так, что здоровым не потянуть. И бесит он теперь Спортсмена стократ сильнее, чем прежний наивный Кузнечик с дурацкой светлой улыбкой. Тот Кузнечик, что когда-то не смог ударить новичка. Даже чтобы перестать самому быть изгоем. Передать эту неприглядную роль следующему. За ту проклятую улыбку весь чертов Дом был готов упасть к ногам Кузнечика. И Лось – тоже… Нынешний же Сфинкс просто брал, что хотел, и так. Словом, жестом, легким кивком, мрачным молчанием. Да ему всё наготово несли – только чуть намекни. Сфинкс мог подчинить любого, кроме Слепого, наверное - Волка… и самого Спортсмена. Потому что тот решил не подчиняться. Выдержать. Когда-то Спортсмену не удалось сломать Кузнечика. Теперь Черный не даст себя сломать Сфинксу. Он переживет Четвертую, как сам Сфинкс пережил Хламовник Спортсмена. Не реагировать. Пусть смеются, дружат, поочередно рассказывают по ночам истории. Пусть хоть каждый миг демонстрируют, как им всем хорошо в теплой компании друг друга. Это не Четвертой плевать на изгоя. Это он сам в гробу видел их всех. В белых кедах. Да с кем ему здесь общаться? Со Слепым? Так тому когда-то было вообще довольно одного Лося – причем, молча. И эту роль не потянет не только Спортсмен – вообще никто. А теперь Слепому довольно Сфинкса. Всех прочих он терпит, потому что его назначили их вожаком. А назначили – потому что Слепой может быть в стае или главным, или никем. То есть не быть в ней вообще. А это не понравится уже Сфинксу. Самого Сфинкса Черный пожелал бы в друзья, только если кроме него останется один двуличный Волк. И то ничего не выйдет, потому что тогда эти двое предпочтут дружить друг с другом. Два прожженных лицемера вполне один другого поймут. Горбач? Так для дружбы с ним нужно быть собакой. В прежние времена, правда, он довольно тепло общался с Кузнечиком, но вот Сфинкс у него таких эмоций уже не вызывает. Теперь мрачному, нелюдимому Горбачу нужны только его любимые собаки, флейта и странные стихи, что он тайком пишет на стенах комнаты. Ну, еще его устраивает для проживания стая, где никого не бьют и не нужно травить беззащитных новичков. В общем, то, что вовремя не дал ему Спортсмен. Осталось подружиться только с бывшим Вонючкой, ныне Шакалом Табаки. Вдруг ему со скуки нужна лишняя игрушка? И лишние вещи для обмена по вторникам? А то никак иначе он дружить не умеет. Да, еще Спортсмен забыл бывшего Зануду, нынешнего Лэри. Придурок полный, да еще и задиристый. Правда, не в адрес Спортсмена. На это даже Бандерлогу Лэри куцых обезьяньих мозгов хватает. Комплекцию сравнить. И умение драться заодно. В общем, они все тут как на подбор – еще тот веселый цирк больных уродов. Один Спортсмен – абсолютно нормален. Как и раньше. Только больше его никуда не взяли. Потому что других нормальных в Доме, кроме него, нет. Тут и новый персонал теперь набрали такой – самих давно лечить пора. Впрочем, с одним членом стаи дружить можно всем. Толстого стая дружно забрала из Могильника, где тот тихо и незаметно угасал. А здесь слабоумный колясник с ластами-ручками очень любит лакомства. И берет их у всех. Даже у отверженного другими состайниками Спортсмена. И смотрит такими же кроткими, беззащитно-благодарными глазами. Лучше любой собаки Горбача. Про людей умолчим. Впрочем, собаку Спортсмен тоже когда-нибудь заведет обязательно. На воле. Если вообще отсюда выберется. Здесь Горбач абсолютно прав. По-настоящему любить способны только неразумные и животные. От людей такого не дождешься. Спортсмен пытался считать, сколько лет он уже здесь. А заодно понять, за какое преступление дают столько, и когда он в раннем детстве успел его совершить. Что нужно было сделать, чтобы тебе всобачили липовый диагноз и на долгие годы заперли в инвалидском интернате со школьной программой для дебилов? Спросить бы у тех, кто когда-то распорядился жизнью беззащитного мальчишки-сироты «в его интересах», да слишком противно будет видеть этих сволочей снова. А еще хуже, что и Выпуск может вовсе не стать свободой. Вдруг очередной свихнутый псих или психи опять решат, что умереть лучше – и самим, и всем прочим? Включая Спортсмена. Когда с тобой общаться некому, свободного времени много. Спортсмен еще сильнее полюбил качалку. А когда и она перестала спасать, пристрастился еще и к чтению. Сначала – всё подряд. Потом стал присматриваться, что читает стая. Особенно Сфинкс. Потому что Слепой может только по Брайлю. Да и то не то чтобы сильно увлекается. Спортсмен не перестал ненавидеть давнего врага. Но нынешняя роль изгоя бывшего вожака Хламовника не устраивала. А раз так – надо научиться у того, кто поставил себя в изменившемся мире лучше. Кто из изгоя стал признанным лидером, а не наоборот. И здесь подходит только Сфинкс. Потому что роль Слепого на себя не примеришь. Второго Хозяина Дома нет и не будет. И Спортсмен может сколько угодно закрывать глаза и «не верить во всю эту ерунду». Но от правды не сбежишь. Слепой может многое из того, что не в силах никто другой. Может невозможное. И всё это дал Слепому Дом. Но только одному ему. Других исключений не будет. А подражать Волку – нет уж, спасибо. Однажды Спортсмен это уже проходил. Кроме того, даже у Волка всё получилось иначе только в другом месте. Где никто его прежнего не знал. У Спортсмена такого шанса не будет. Ему из Дома перевестись некуда. Только на волю, где уже не будет никаких «вожаков», «мамочек стаи» и прочих. И пусть вся Четвертая и дальше считает своего друга Волка душкой и очаровашкой, а Спортсмена – последней скотиной. Пошел этот Волк… Кроме того. Волк – всего лишь третий в стае. Как бы ему самому это ни претило. Самый сильный – Слепой. Истинный лидер – Сфинкс. Бывший неприспособленный к жизни в Доме безрукий Кузнечик. И если он смог настолько измениться, сможет и Спортсмен. Однажды уже смог. А если и не выйдет… там посмотрим.