Неиспробованный чай

— Я совсем не уделил тебе внимание, Хазан, — прошептал Ягыз, разорвав поцелуй. Хазан с нескрываемым обожанием смотрела на него, водя пальчиками по его груди. — Тебе было очень больно? Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил мужчина. Столь серьезное и обеспокоенное лицо Ягыза удивило Хазан, но она лишь смущённо покачала головой, не отрывая взгляда от собственных пальцев. — Я не так планировал все сделать, я… — Ягыз запустил свои пальцы меж шелка ее волос, нежно касаясь кожи головы и Хазан в блаженстве прикрыла глаза. Он не мог перестать размышлять о том, как она была невероятно прекрасна в каждой линии своего тела. Раскрасневшиеся щеки, припухшие губы и горящие глаза — это было ее лучшее состояние, которое он когда-либо наблюдал. Она поторопилась его прервать, прежде чем он начал извиняться: — Я сама бы больше не смогла ждать. И ты так меня целовал, что я больше ни о чем не могла думать… — призналась Хазан. — Ведь так ещё прекраснее, — она проговорила это на одном выдохе, заглядывая в его глаза и желая удостовериться, что для него это было так же. — Просто… я не привык так терять контроль, — вздохнул Ягыз, испытывая чувство вины и сожаления. Сила воли и самоконтроль на проверку оказались большим нечем. Животное, не знающее терпения, вырвалось на свободу. Хазан моментально разозлилась на его слова, не догадываясь о мучениях, скрывавшихся за ними, и пихнула его с силой в плечо: — Ну уж извините, Ягыз Эгемен, что из-за меня вы потеряли контроль над собой! — Хазан вскочила с него, лишая его тепла своего тела и он почувствовал сожаление, что не смог удержать ее рядом. Хазан, клокотала от возмущения:  — Что с тобой станется, если хоть на секунду потеряешь контроль, божье наказание. Робот! — выкрикнула она погромче и со всей силы хлопнула дверью ванной. Ягыз очнулся, только когда ее круглая порозовевшая попка скрылась. Как можно быть столь совершенной! Ягыз не мог сдержать улыбку — ее злость была так же прекрасна, как и ее… Ягыз по привычке мысленно одернул себя. Хазан перестала быть запретным плодом и в это сложно было поверить. Мысли вновь и вновь возвращались на проторенную тропу невозможной любви. Их отношения развивались слишком стремительно и он чувствовал, как его штормит от этого. Он то безмерно любил ее, то ощущал некоторую болезненность от того, что подпустил ее так близко. Что будет дальше? Счастье, доселе неиспробованное на вкус, было здесь, меж пальцев, которыми он провел сквозь шелк ее волос. В мыслях была незалатаная дыра, разраставшаяся от размышлений. Хлопнув дверью как можно громче, Хазан приступила к наматыванию кругов по ванной, благо она была большой. Возмущение не отпускало ее и она говорила сама с собой, рассуждая о несправедливости мира — ведь из всех мужчин на свете ее сердце выбрало бесчувственного робота. Наконец, остановившись, она обратила свое внимание на устройство ванной — большую часть ее пространства занимала огромная угловая ванная, на краешке которой в ряд стояли бесконечные бутылочки с пеной и мыльные бомбочки в плетёной корзинке, который так и манили к себе. Она не сразу поняла, ванная это или аквариум — одна стенка ее была прозрачной, сделанной из стекла, а две угловые стенки и дно были испещрены железными кругляшками. Также сбоку была встроена панель управления и еще какие-то винтики, назначение которых она не смогла распознать. Хазан подошла поближе, изучая панель управления, в конце концов разобралась же она со своим умным домом, разберется и с этой шайтан-машиной. А потом она стукнула себя по лбу, вспомнив, как она названивала каждые пять минут Ягызу после своего заселения, чтобы узнать что к чему. Хазан нажала раз двадцать на панель управления, но она отказывалась на нее реагировать. «В конце концов, нам завтра рано вставать», — успокоила себя Хазан, и поплелась в душевую кабину, что стояла в другом углу. Когда она вышла, ее ожидал сюрприз в виде Ягыза в белом махровом халате, на фоне которого так ярко выделялись его голубые глаза. Она услышала шум воды — за его спиной наполнялось джакузи. Благодаря тому, что джакузи было с прозрачной стенкой, она могла наблюдать как пузырится вода под слоем пены. Ванная комната наполнилась легким ароматом цветов. — Джакузи, никак не отвыкнешь от своих привычек. Как говорят богатство — враг человека, — неопределенно усмехнулась Хазан, скрещивая руки и тем самым закрывая оголенную грудь. Она вспомнила про генератор и решила вообще ничего не комментировать, чтобы не попасть впросак. Но было уже поздно — это она поняла по уголкам губ Ягыза и его приподнятым бровям. — Да? И кто же так говорит? — поинтересовался Ягыз, пододвигаясь к ней. Он не особо интересовался темой их разговора, исподтишка разглядывая ее голое тело, стараясь делать это как можно непринужденнее. Влажные волосы были откинуты за плечи, а скрещенные руки на груди придавали еще большую притягательность округлостям. Вода прозрачными дорожками бежала по смуглому телу и взгляд Ягыза следовал за ними, словно они должны были привести его к смыслу жизни. В руке он сжимал белый халат, который все собирался накинуть на нее. — Ну говорят, все говорят, — как можно убедительнее ответила Хазан, — и ты знаешь, вот так вот лежать в джакузи, когда где-то люди умирают от жажды, ты вообще слышал о глобальном потеплении? А эти полярные медведи, они же это, ты же знаешь их положение, не можешь не знать… — Хазан шаг за шагом отступала назад, чувствуя, что давно потеряла связь с логикой. — Глобальное потепление? Я наполнил ванную и наступило глобальное потепление? Ну, дорогая, ты загнула, просто ледники начали таять с тех пор, как я поменял антифриз в холодильнике… — Хазан возмущенно открыла рот, но он заговорил первым: — Признайся, Хазан, ты просто не знала, как ее включить, — усмехнулся Ягыз и осторожно укутал ее в белый халат, покрепче завязывая поясок. Как только Хазан почувствовала тепло халата, она разомлела и ей жутко захотелось вновь ощутить прикосновение губ Ягыза на своих. Как умопомрачительно целовался этот мистер Холодильник. Хазан не сводила взгляда с его губ, пока он затягивал на ней халат. Наконец он отпустил ее и она прикусила губу. — Это… нам завтра рано вставать, я пойду спать, — как можно непринужденнее произнесла Хазан. — Да, рано вставать, — разочарованно согласился Ягыз и Хазан поплелась к выходу. — Хазан, — произнес Ягыз, — стой. Я для тебя наполнил ванную, не будем тратить воду понапрасну, глобальное потепление все-таки, сама понимаешь… Забирайся, расслабишься. Сегодня был очень напряженный день, а после ванной и уснуть легче. И твоя бессонница… — Да, это было бы супер, — ответила Хазан и, помявшись, добавила: — И ты, присоединяйся. То есть огромная ванная, не подеремся же мы в ней, — Хазан сжимала собственные губы и с нетерпением ожидала ответа Ягыза, совершенно не желая с ним разлучаться ни на минуту. Его же останавливала мысль о том, что им стоило повременить и не рисковать, пока Хазан не восстановиться после их первой близости. Держался же он раньше как-то? «Сила воли, Ягыз Эгемен, сила воли». Хазан все еще с надеждой заглядывала в его глаза и он решил, что они вполне могут просто полежать и расслабиться. Ягыз прошел мимо нее и выключил кран. Вода прекратила литься и стало до неловкости тихо, пока Ягыз не включил музыкальную колонку и комната не заполнилась спокойной расслабляющей музыкой. Хазан запустила руку в бурлящую воду, желая проверить температуру. Ягыз подошел к ней со спины и наклонился к панели управления, после чего появилось табло с температурой. Она повернулась к нему лицом и их губы оказались в притягательной близости — они делили один воздух меж собой. Ягыз приподнялся, отошел и провел рукой сквозь волосы. — Давай я тебе помогу, — он потянулся к ней, сам не зная, с чем собирался ей помочь. — С чем поможешь? Я не могу халат снять? — Это… подскользнешься еще, подам тебе руку, пока будешь забираться. Неуклюжесть — твое второе имя. — Ха-ха, — иронично произнесла Хазан и руки Ягыза вновь потянулись по направлению к Хазан. Его непреодолимо тянуло к ней. Руками. Телом. Сердцем. Осознание этого превращало каждый миг с ней в бесконечность, из которой не существовало выхода, была лишь повторяемость. Хазан приподняла бровь и странно на него посмотрела, а затем, в который раз за сегодня, преодолевая смущение, сбросила халат и протянула его ему. Пока он вешал их халаты на крючки, Хазан невольно прошлась взглядом по его телу со спины. Для нее было так непривычно смотреть на голого мужчину и она вбирала в себя каждую линию тела, пока он не повернулся к ней лицом и она не спрятала скользнувший вниз взгляд, гоняя рукой пену по воде и надеясь, что он не заметит ее зардевшие щеки. В тот момент, когда она думала, что полностью раскрепостилась перед ним, она вновь начала чувствовать неловкость. Ягыз включил какой-то новый режим и вода начала бить с двойным напором, приятно массируя мышцы спины. Он расположился рядом с ней, вытянув ноги и облокотившись о рельефную спинку. Под водой он нашел ее руку и переплел их пальцы, затем вытянул ее руку на поверхность и поцеловал пальчик за пальчиком на ее руке. Хазан смотрела на него в смущении, чувствуя, как приятно покалывают места его поцелуев. Хазан остро хотела пережить испытанные недавно ею эмоции вновь. До Ягыза она не знала, что соприкосновение тел может приносить такое удовольствие и она хотела почувствовать его вновь. Это стало буквально навязчивой мыслью. Хазан повернулась к нему лицом и осторожно поцеловала линию подбородка, оставляя легкие поцелуи, чувствуя нежной кожей щетину. В этот же момент она положила руку в область его груди и уловила ускоряющееся сердцебиение. Оторвавшись от него, она застала бушующий океан в его глазах. Он потянул руку к основанию ее шеи и погладил нежную кожу, чертя пальцами изгиб шеи и плавя ее одним взглядом. — Хочешь еще? — хрипло спросил Ягыз, забывая обо всем и просто наслаждаясь. За Хазан ответил ее взгляд, полный истомы и нежности. Ее рука скользнула по его груди ниже, под воду и Ягыз почувствовал ее пальцы на себе. — Это ты… ты хочешь, — утвердительно произнесла она и осторожно провела по члену. Глаза Эгемена распахнулись от неожиданной ласки. Невесомые движения заставили сердце бешено биться. — Я хочу попробовать, поднимись, — Хазан взглядом указала на широкий бортик ванной, предлагая ему сесть. Ягыз смотрел на нее с сомнением. Хазан стала уговаривать его, но не словами, а действиями. Прислонившись грудью к его торсу, продолжая осторожные движения, целуя участок кожи под ухом и неожиданно прикусывая кожу, осторожно, но явственно. Ягыз прикрыл глаза. В следующий момент Хазан села на него и Ягыз запротестовал: — Хазан, что ты делаешь? Нам еще нельзя. — Знаю, — она потерлась о него, раскачиваясь в бурлящей воде и взяла его правую руку в свою, второй он стал придерживать ее за талию, прижимая к себе. Она разминала его руку в своей и Ягыз непонимающе смотрел на нее, пытаясь разгадать, что она задумала. Размяв его широкую ладонь, а затем длинные пальцы, она потянула их к своему лицу и взяла в рот указательный палец, нежно обхватывая его губами. Ох… охренеть. Мужчина резко выдохнул. Кончик ее языка нежно поглаживал подушечку пальца, пухлые губы крепко обхватывали его. Губы Хазан плавно заскользили, вслед за указательным она поймала средний палец и затянула его в свой сладкий рот. Ее бедра продолжали скользить по его, сердце гнало кровь к его члену и Хазан начала явственно его ощущать. Развратное прикосновение его твердого члена к ее половым губам волновало ее, смывая остатки разума. Хазан начала уверенными движениями посасывать его пальцы. Ягыз, исследуя ее рот, надавил пальцами на ее влажный язык и ощутил как на мгновение на них смыкаются острые зубы. Хазан втянула его пальцы еще глубже и затем выпустила их, прекращая двигаться на нем. — Ты хочешь и я это знаю, — волнуясь, прошептала она и привела доказательство — вновь скользнув по нему и задев его эрегированный член. Усмешка заиграла на его губах. «Терпение, Ягыз Эгемен, терпение». Ягыз поднялся на бортик и Хазан села перед ним на колени, подгибая ноги под себя. Она медленным движением руки поднялась по его бедру и остановилась у основания, не отрывая от него взгляд. Продолжая дразнить. Ягыз явственно ощущал ее волнение и еле останавливал себя, чтобы не прийти ей на выручку. Такие прекрасные намерения нельзя обрывать на корню. — Хазан, ты так красива, что я кончу просто глядя на тебя, — прошептал Ягыз и мысленно стукнул себя по лбу. — В смысле, будь смела в своих действиях, если что, я остановлю тебя, — очередная волна краски затопила ее лицо. Хазан первым делом собрала волосы в высокий пучок резинкой, пока он выключал воду. Серьезность ее подхода просто зашкаливала, что не могло не веселить Ягыза. Но веселье продлилось недолго, Хазан приподнялась и опустила первый поцелуй на его торс. И еще один. И еще один. Затем еще один. Ее поцелуи были влажные, горящие, плавящие кожу под собой, заставляющие вжаться его спиной в стену. Она всасывала кожу, потягивала ее, оставляя после себя красные следы, вырывая тихие вздохи мужчины. Эта пытка длилась вечность и Ягызу стоило огромных усилий не потянуть ее самостоятельно на собственный член. Как же ему хотелось ощутить эти горячие губы на себе. Хазан положила руку у основания члена, продолжая поцелуи, и погладила уздечку. Затем ее большой палец двинулся выше, поглаживая бархатную кожу, восхищаясь твердостью и рельефностью. — Хазан, — вырвалось у Ягыза и он обомлел от тона собственного голоса. Умоляющего тона. Он с силой прикрыл глаза и стиснул губы. Хазан поцеловала кожу у основания члена и затем заскользила языком выше, больше не придерживая его рукой — он стоял и без нее. Добравшись до вершины, она обхватила ртом розовую головку. Ягыз вцепился в бортики ванны. Хазан подбодрила его реакция и она впустила член в рот, сжимая руками его бедра и медленно вбирая в себя. Она нежно погладила кожу шершавым языком и выпустила его, но лишь затем, чтобы обвести головку круговым движением и вновь обхватить его губами. Скользящие движения губ сводили с ума, Ягыз разомкнул глаза, чтобы увидеть это. Хазан между его ног… ощущения были в тысячу раз прекраснее, чем в любом его сне, в любой фантазии. Хазан добавила руку, понимая, что его член не поместиться в ее рту, как бы она этого не хотела. Стеснение улетучилось после очередного движения вверх-вниз. Она начала двигаться быстро, орудуя пальцами, языком, губами, иногда дразня зубами. Жуткое томление между ног, ноющее желание ощутить там его вновь, подгоняло ее и чем сильнее она ощущала желание между своих бедер, тем развязнее становились ее движения. Если бы она не упиралась одной рукой в его бедро и не скользила по нему другой, она давно бы уже запустила руку вниз. Так ей этого хотелось. Поэтому она начала дразнить Ягыза языком, выпустив его член из своего захвата, поглаживая пальцами и томя его. — Хазан, — хриплый голос мужчины зазвучал с угрозой, — не играй со мной, иначе потом заставлю тебя пожалеть. Хазан улыбнулась, он видел движение уголков ее губ и продолжила пытку, но все же обхватила его член губами. С недостаточной силой. Ягыз уткнулся затылком в стену и рассерженно выдохнул. Хазан гладила языком его головку и большим пальцем основание, дразня его. Ей самой хотелось заглотить его поглубже, ощутить вновь горячую пульсацию и рельеф вен. Но желание подразнить его было сильнее. — Хазан, — зло прошептал Ягыз, судорожно дыша, — в последний раз… Хазан вновь втянула его в рот, в этот раз заглатывая его глубже и прижимаясь языком. Ягызу не хватало ее размеренной скорости, он запустил широкую руку в ее влажные волосы и начал помогать ей. Она дернулась от неожиданности, но он прижал ее к себе сильнее и она повиновалась, отмечая для себя нужный темп. Челюсти уже сводило с непривычки, а губы занемели. Но когда она услышала его хриплый шепот: «о, да, вот так, любимая», ей снесло крышу и она ускорила движения руки. Рука Ягыза расслабила хватку и спустилась на основание ее шеи, он был обессилен и чувствовал, что уже близок. — Хазан, дальше рукой, — прошептал Ягыз дрожащим голосом. Но Хазан лишь крепче обхватила его губами, повторяя движения, ощущая пульсацию и затем жидкость, распространяющуюся во рту. Было в этой развязности, которая захватила ее полностью, нечто, что притягивало ее и высвобождало незнакомые доселе животные инстинкты. Она облизала губы и подняла глаза на Ягыза, который пытался успокоить рваное дыхание, зажмурив глаза. В его голове произошел взрыв, который не хотелось подвергать никакому анализу. Там не осталось ничего, кроме жгучего желания показать, как ему было хорошо от ее действий.