Принц ханжей

Гарри проснулся от собственного крика и резко сел в кровати, стирая пот со лба. Его трясло. Паника накатывала короткими волнами, оставляя после себя тошноту и жар по всему телу. Испустив трясущийся вздох, Гарри закрыл глаза и сосредоточился. Дорожка из жёлтого кирпича сияла во тьме, ведя его по закоулкам подсознания. Он знал, что у него получится. Верил, что должно. Образ Волдеморта появился внезапно и будто находился за прозрачной стеной. Гарри резко затормозил и выдохнул, хотя здесь, в подсознании, не чувствовал усталости. — Что ты здесь делаешь? — рыкнул Волдеморт. — Что с мистером Уизли? — одновременно воскликнул Гарри. — Мистером Уизли? — Волдеморт нахмурился. — Что-то случилось? — спросил он. И Гарри рассказал. Рассказал обо всём, что происходило с ним с начала года и до текущего момента. О странных снах со странным коридором, который кажется ему знакомым, об отчуждении Дамблдора, о собственных смутных ощущениях. Всё было не так. Всё было подозрительно. — Хм, — хмыкнул Волдеморт и задумался на пару мгновений. — Коридор, отделанный чёрным мрамором, есть в Отделе Тайн… И тут Гарри вспомнил. — Да! — вскрикнул он, щёлкая пальцами — дурацкая привычка, подхваченная у Гермионы. — Это Отдел тайн! Я был там в начале года на слушанье! Волдеморт снова усмехнулся, но глаза остались серьёзными и мрачными. — Тогда тебе явно пытаются показать зал Пророчеств. — Зал Пророчеств? — недоумённо переспросил Гарри. Волдеморт пожал плечами. — В Отделе Тайн куча странных штук. Но, помимо прочего, там хранятся все когда-либо услышанные кем-то пророчества. И наше, — он насмешливо приподнял брови, — в том числе. Дамблдор в начале этого года установил там постоянные дежурства этого своего ордена и считает почему-то, что я должен гоняться за пророчеством. Только вот я в него не верю. — Так значит, — голос Гарри невольно дрогнул. — Это Дамблдор насылает мне сны?.. — Я не знаю. Но могу сказать, что не я был сегодня в Отделе Тайн. И уж точно никого не убивал. — Но… что мне тогда делать… — А что бы ты сделал, если бы не знал всего? — Позвал МакГонагалл, но как это должно мне помочь? — растерялся Гарри. — Вот и зови. Сыграй свою роль, раскрываться ещё слишком рано. До Гарри постепенно дошло. Ему же стараются внушить, что Волдеморт напал на мистера Уизли! Но ведь… — Так значит, мистер Уизли и правда ранен! — воскликнул он, начиная судорожно оглядываться в поисках выхода. Волдеморт только закатил свои безбровные глаза и пинком вышвырнул Гарри из их общего подсознания. Кубарем скатившись с кровати, Гарри вскрикнул и перевёл дыхание. Рядом уже заворочался встревоженный Рон. Гарри замер, молясь всем богам, чтобы никто не проснулся. Странно, наверное, но сейчас он не хотел никого видеть. Кроме МакГонагалл, разумеется. В спальне по-прежнему царила сонная тишина. Что-то бормотал во сне Симус, Рон храпел. Гарри тихонько выскользнул из спальни в гостиную и внезапно осознал, что не знает, где ему искать МакГонагалл. Они никогда не ходили в её комнату, обычно декан сама наведывалась к ним. А в кабинете искать её ночью явно бесполезно. Но где-то там умирал мистер Уизли. Гарри кинулся к выходу и остановился, почти отодвинув портрет. — Добби! — позвал он тихо, зная, что работавший здесь домовик всё равно услышит, и секунду спустя раздался громкий хлопок, а перед ним появилось ушастое существо. — Гарри Поттер, сэр! — начал Добби, но Гарри резко его прервал. — Молчи! — махнул он рукой и прикрыл глаза, успокаиваясь. — Прости, Добби, но времени нет. Можешь позвать сюда профессора МакГонагалл? — спросил он, присаживаясь рядом. Добби, натянув свои уши чуть ли не до пола и тараща огромные глаза, кивнул и испарился с громким хлопком. МакГонагалл появилась в гостиной спустя несколько минут, а спустя пятнадцать Гарри оказался в кабинете директора, суетливо рассказывая всё то, что увидел во сне, и со всё нарастающим ужасом понимая, что мистер Уизли действительно ранен. Это было отвратительно. Дамблдор позвал всех Уизли, заставил его всё пересказать, а потом просто отправил их на Гриммо. С известием о предсмертном состоянии отца и бесконечным чувством вины. Чёрт. *** Когда Волдеморт почувствовал Зов, он как раз просматривал документы об освобождении своих сторонников в ожидании Люциуса, который и должен был всё провернуть. Оказавшись в собственном подсознании, он в который раз порадовался, что додумался поставить барьер между своим и гарриным сознанием. Если мальчишка собирается так к нему шастать, ничем хорошим это не закончится. — Мой Лорд? — раздалось почтительное рядом, и Волдеморт открыл глаза, потирая виски. Как только Белла придёт в себя, он заставит её закопаться в фолианты и найти ему решение проблемы с живыми крестражами. Он бы и сам, но слишком многое требовало его внимания. — Как наши дела, Люц-циус-с-с? — поинтересовался он. — Всё довольно неплохо. Нам удалось договориться с Амелией Боунс, и она согласилась нас выслушать сразу после рождественских каникул. Волдеморт цыкнул. Хотелось бы пораньше, но наступала тёмная пора, грань между мирами истончалась, и каждая магическая семья, чтящая законы, праздновала Йоль и проводила необходимые ритуалы. В самом меноре домовики шастали по всем коридорам, тщательно оттирая все поверхности перед Ночью Матери*. Сегодня предстояло провести первый ритуал и первый пир, а какой-то урод посылает Гарри дурацкие сны. — Что ж, — Волдеморт постучал пальцами по столешнице, и резкий противный звук, будто металлом царапали металл, разнёсся по комнате. Люциус даже не поморщился, продолжая стоять с чуть склонённой головой. Не то чтобы Тёмному Лорду это нравилось, но вариантов особо не было. — Придётся смириться. Обо всех изменениях докладывать мне лично! — более настойчиво закончил он и взмахом руки отпустил подчинённого. Несколько минут в кабинете царила тишина. Взгляд Волдеморта лениво скользил по до боли знакомой обстановке гостевого кабинета, который он всегда занимал. Роскошь и импозантность. Малфои всегда оставались Малфоями. И тогда ещё ненавистный Том Реддл дико завидовал Абраксасу, потому что его собственное (его ли?) чудом найденное поместье Слизеринов представляло собой руины, руины и ещё раз руины. Время и враждебная магия не щадили ничего. А уж от Мраксов и вовсе осталась одна лачуга. В углу мелькнула неясная тень, и на свет вышел Руквуд. Всё ещё худой и измождённый после Азкабана, он стоял в закрытой позе (не то чтобы раньше он был особо открыт) с поблекшими обвисшими волосами и представлял собой печальное зрелище. Но в глазах его горел знакомый Волдеморту почти безумный огонь, который и заставил Августуса пойти в невыразимцы. — Печально, что Йоль они проведут в Азкабане, — проговорил он. — Но всё не так плохо, как ты думаешь. Это был закрытый эксперимент Отдела Тайн, разработка методов противодействия Тёмным тварям. У них амулеты. Они, конечно, не панацея… К тому же, вроде как, Блэк поддерживал своих, а после побега скинул это на Беллу и Руди. Волдеморт приподнял надбровные дуги. — Почему нельзя было сказать мне об этом до заключения? Я всё ещё зол на тебя. Руквуд пожал плечами, будто ему было наплевать. Собственно, ему и было наплевать, как и раньше, как и всегда. — Я не успел, ты слишком быстро убежал спасать Поттеров, а потом самоубился. Мы вообще не планировали так скоро запускать экспериментальную фазу, но, когда половина моих друзей оказалась по дурацким поводам в Азкабане, я выпросил разрешения у Смитсона. Волдеморт хмыкнул и прикрыл глаза. Ну, по крайней мере, никто из его соратников не обвинялся в государственной измене. Они никогда бы не вытащили Руквуда, если бы его статья заключения оказалась хоть на долю правдой. — И объясни наконец, что значат эти твои яростные припадки. Не помню, чтобы твои эксперименты давали такие побочные... эффекты, — мужчина нахмурился и оттолкнулся от угла шкафа, у которого стоял, чтобы сесть напротив Волдеморта. Тот поморщился, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости, готовая снести всё на своём пути. Руквуд приподнял брови и поёжился от упавшей температуры. — Это не побоч-ч-чные, — прошипел сквозь зубы Волдеморт и выпустил волну магии на тут же пошедшую трещинами столешницу. Ну, хоть не на Руквуда, и принялся через силу рассказывать. А в это время за много миль от Уильтшира Гарри Поттер вывалился из несанкционированного портала Дамблдора на пол кухни на площади Гриммо и осоловело поднялся на ноги. В уши ударила привычная ругань Кикимера и Сириуса, и Гарри отрешённо подумал, какими должны быть родственнички Сириуса, раз они отреклись от него, хотя по обрывкам информации, Сириус никогда не предавал чистокровные устои. Ну, по крайней мере, Гарри так понял. И вообще, почему он никогда не говорил об этом с ним? Раздумывая об этом, он отрешённо рассказал ещё раз весь свой сон, и Уизли тут же загорелись идеей отправиться в Мунго. Даже в таком заторможенном состоянии Гарри понимал, насколько глупой была эта идея, и знал, что, возможно, будь это Сириус, он и сам бы так сделал… Но всё равно это было глупо. Когда он промолчал на призыв Джинни повлиять на Сириуса, она одарила его самым презрительным своим взглядом и одарив невнятным чем-то вроде «фригидная сучка», вылетела из кухни. Гарри приподнял брови. Окей, как это вообще было связано? За ней постепенно отправились спать и другие Уизли, и Гарри не заметил, как остался с Сириусом наедине. — Эй, ты в порядке? — мужчина сжал его плечо и чуть наклонился к нему. Гарри помедлил, внимательно глядя на крёстного. В свете всего произошедшего за последние недели… Он просто не знал, кому мог верить. Они не виделись с Сириусом, кажется, целую вечность, а не говорили искренно, кажется, вообще никогда. Кем в этой войне был крёстный? И была ли она для него, эта война? Или всё, что он делал — это пьянствовал и скорбел по давно погибшему другу? Гарри, конечно, уважал такую преданность отцу, но ведь у Сириуса был он. Разве не гораздо преданнее по отношению к погибшему другу позаботиться о его сыне? — Да, всё нормально, — наконец кивнул он, вздыхая. Он и правда был в порядке, насколько это вообще возможно. Уж точно не из-за сна он переживал. Он уже поговорил с Волдемортом, и тот сказал, что это наведённые… Конечно, риск всегда был… Но Гарри знал, на что шёл и осознавал, чем это может для него и Гермионы обернуться, если вдруг предчувствия его обманут. Но Гарри куда больше верил своей интуиции, чем людям. Сириус рвано кивнул и нетвёрдой походкой направился к выходу из кухни. — Эй, Сириус, — в последний миг остановил его Гарри. Ну, не мог он его просто так отпустить, даже не попытавшись, единственного до последних недель человека, который, кажется, заботился о нём просто так. — Можно вопрос? Сириус замер в дверном проёме и развернулся, кивая. Что-то мелькнуло в его глазах, но Гарри слишком волновался, чтобы заметить. Сотни вопросов кружились в его голове. Почему Сириус предпочёл Азкабан? Почему попытался убить Питера? Почему ничего ему не рассказывал? Почему считает Волдеморта убийцей, если раньше так не думал? Что изменилось? Или ничего не менялось и Волдеморт ведёт какую-то свою игру? А если Сириус на стороне Дамблдора? А есть ли она, эта сторона Дамблдора, или он на самом деле пытается остановить зло? Но задал Гарри только один, от ответа на который зависело всё. — Ты можешь сводить меня на могилы родителей? — он с тревогой посмотрел на крёстного. Сириус медленно поднял брови и сложил руки на груди, откинувшись на стену. В его глазах снова что-то мелькнуло. — Ты не был на их могилах? Гарри помотал головой. — В учебное время никто не отпустил бы, а летом я безвылазно жил у Дурслей и меня никто не навещал, только в прошлом году на Чемпионате были… А после дня рождения я обычно у Уизли. И я… никогда не задумывался об этом. Все всегда говорили, что они умерли, и постепенно… к этому привыкаешь и перестаёшь даже воспринимать это, — он покачал головой и вздохнул, внезапно понимая, что, как бы ни пытался заниматься самообразованием, от него ускользало огромное количество вещей. Наверное, Гермиона бы могла с этим справиться, придумала бы план, расписание… Но Гарри не обладал её аналитическим мышлением. Даже переписка с Лордом не помогала, ведь и он во многом был самоучкой. И имел слишком много насущных дел. В отличие от его крёстного. — Что изменилось сейчас? — как-то неожиданно остро и резко спросил Сириус, и Гарри вздрогнул, впервые по-настоящему осознавая, из насколько тёмной семьи был мужчина. Он покачал головой. У него не было ответа на этот вопрос. Не сейчас. Не пока он не может ему доверять. — Слишком многое, — наконец нашёлся он и пожал плечами. Изменилось действительно всё. Сириус помолчал, будто раздумывая. — Ты же понимаешь, насколько это опасно… — начал Сириус, и в Гарри вспыхнуло раздражение. — Не опаснее, чем стоять лицом к лицу с василиском или красть философский камень, — перебил он. — Или думать, что за тобой охотиться опасный преступник, который почти-что убил твоих родителей, или убегать от оборотня в полной трансформе, — Гарри посмотрел Сириусу в глаза. — Вся моя жизнь — одна сплошная опасность, включая рождение и смерть. Не думай, что я этого не понимаю, но, как сказала Гермиона, есть некоторые вещи, ради которых стоит рискнуть жизнью. Сириус продолжал смотреть на него с нечитаемым выражением лица. Гарри стало неуютно. — Поход на кладбище не то чтобы такая вещь. Если, конечно, ты не собираешься там остаться, — мрачно пошутил он. Гарри закатил глаза. — Да, блин, Мародёр ты или кто? Поход на кладбище, может и нет, а вот поиски истины — да. Сириус теперь поднял брови, наблюдая за ним с ясно читаемой насмешкой. — Вот как, значит, да? — поддразнил он его. — Пытаешься манипулировать тем, что я люблю нарушать правила? Знаешь, это будет чертовски хреново, если из-за этого я допущу, чтобы с тобой что-то случилось. — Ну, так и не допусти! Сириус закатил глаза и развернулся в тёмный коридор и лестницу наверх. — Хорошо. Я могу тебя отвести на кладбище. Я и сам там не был чертовски долго. На самом деле, двенадцать лет не был или сколько там, — он прикрыл глаза и тяжело вздохнул. — Но ты же понимаешь, что мы не можем просто взять и выйти из дома, чтобы пойти в Годрикову лощину, где тебя вообще-то довольно очевидно хотя бы поискать? Тем более начинается йольская неделя, а значит, я буду немного занят. Гарри удивлённо приподнял брови. — У тебя есть силы на тринадцать йольских ритуалов? — Ну, я же не так просто скитался по тёплым краям в прошлом году, — самодовольно усмехнулся Сириус и рассмеялся своим привычным лающим смехом. Гарри улыбнулся тоже. — Пятая ночь йольской недели — ночь поминовения ушедших. У ритуала нет строго оговоренного места, мы вполне можем провести его в Годриковой лощине, — добавил он, заставив Гарри вздрогнуть и улыбнуться. — Но ты, — он строго указал пальцем на Гарри, — будешь слушаться меня, что бы я ни сказал. — Окей, — легко согласился Гарри. — А теперь вали досыпать. Пока не придёт Молли, не имеет смысла дёргаться, — мотнул в сторону лестницы Сириус, а Гарри вместе с ним вышел в коридор. Уизли сидели в гостиной и не смотрели друг на друга. Судя по всему, уже успели поругаться. Сириус вздохнул и призвал четыре бутылки сливочного пива. Гарри не стал заходить и тревожить их, поднялся в ту спальню, что делил с Роном летом, как перед ним беззвучно появился Кикимер, напугав до полусмерти и зыркнув странно осмысленным взглядом. — Хозяин приказал отвести вас в спальню, — проскрипел он и будто бы неуверенно поклонился. Гарри приподнял брови, но решил не удивляться. — Спасибо, я знаю, где спальня, — вежливо сказал он, но Кикимер остался непреклонен. — Хозяин приказал, — заявил он и беспардонно прихватил Гарри за штанину и тут же трансгрессировал. Гарри уже хотел заорать, но в комнате, где он оказался, стоял Сириус. — Кикимер! — прикрикнул он, но эльф уже снова испарился. Сириус потёр руками лицо. — Прости за это, он вообще не слушается. Гарри хмыкнул. Не то чтобы он не понял этого ещё летом, но, кажется, здесь было что-то ещё. — Я подумал, что после всего тебе захочется побыть одному, так что Кикимер приготовил эту комнату, — Сириус осмотрелся с какой-то затаённой тоской, и Гарри последовал его примеру. В комнате было значительно чище и светлее, чем во всём остальном доме. Ненавязчивые бежево-голубые обои, светлого дерева мебель, кровать с небесно-голубым балдахином, большое окно. Комната казалась простой, но при этом безумно богатой: обои — шёлковые, мебель — явно старинная, балдахин прошит золотой нитью, а кружевной тюль скрывали бархатные шторы. — Блэки когда-то были огромным кланом, — продолжил Сириус, — И здесь, в городском особняке постоянно собирались все многочисленные родственники, так что дом гораздо больше, чем ты видел. Просто после смерти большинства, — мужчина замолчал на мгновение. — Не было смысла поддерживать дом открытым. Матушка законсервировала большую часть, оставив только огрызок. Это одна из гостевых комнат, потому что они ближе всего к открытому флигелю, хозяйские дальше. Тут есть ванная, — он махнул в сторону неприметной двери, — А чтобы дойти до открытой части, выйдешь, сразу налево, там небольшая лесенка вниз и дверь. Окажешься под самым чердаком с Клювиком. Не спрашивай, как это работает. Моя комната через две от тебя, — он махнул рукой, показывая в какой стороне. — Спасибо, — чуть ошарашено проговорил Гарри, оглядываясь. Что-то странное творилось вокруг. — Тогда ложись, а я пойду проконтролирую Уизли. А то с них станется сбежать. Гарри усмехнулся. — Особенно с Фреда с Джорджем. Когда Сириус вышел, Гарри только покачал головой, пытаясь уложить всё произошедшее. Без ста грамм или как минимум серьёзного разговора с крёстным было не обойтись, так что он решил подождать. Скинув одежду, он с опаской подошёл к кровати и присел на край. Матрас оказался и-де-аль-ным. Гарри давно мечтал о чём-то таком, даже не осознавая этого до конца: в меру мягкой и пружинистой кровати. С блаженным стоном он повалился в многочисленные подушки и заснул практически мгновенно. Гермиона появилась на Гриммо уже на следующий день около двух часов. Гарри не совсем понимал, как ей это удалось, если учитывать, что именно в этот день заканчивался семестр, и по домам все уезжали только завтра, а Уизли уже и вовсе успели ускользнуть из-под носа Амбридж, но Гермиона отмахнулась и только сказала, что здесь как-то фигурировали её родители. Они уже успели наведаться в Мунго и убедиться, что с мистером Уизли всё в относительном порядке, и весь оставшийся день Сириус радостно носился по дому, готовясь к Ночи Матери, и появившуюся девушку, то ли из-за её неосведомлённости, то ли ощущая что-то, незамедлительно определил в Хозяйки. А Гермиона, которая вообще-то прекрасно знала, чего требовала от неё эта роль, с радостью согласилась подготовить дом к предстоящему празднику и ритуалам. Уизли дулись, потому что Гарри получил отдельную комнату, а Рон и остальные — нет. Молли что-то напевала на кухне, а Гарри ушёл на чердак к Клювокрылу, выглядевшему на удивление хорошо для животного, которое всё время проводит в помещении. Сириус явно что-то скрывал. Впрочем, как успел убедиться Гарри, все в его жизни что-то скрывали. Ритуалы на Йоль, как и на все другие праздники Колеса года посвящались магии. Это было магическое (даже в и так магическом мире) время, когда истончалась грань между мирами, а природная энергия перераспределялась, латая дыры в собственном покрове. Гарри знал, что волшебники своими ритуалами помогали обновляться этой энергии, которая потом возвращалась к ним сторицей. Он так же знал, что, если бы волшебники перестали проводить свои ритуалы, это привело бы к своеобразным запорам энергии, и чем всё это закончилось бы, сказать было сложно. — Потому что никто даже не думал это изучить, — фыркнула Гермиона, оттирая какое-то особо мерзкое пятно на этажерке. — Вот ты и изучи, — пожал плечами Гарри, помогая ей. Уизли в это время готовились к Рождеству — магловскому празднику, родственному Йоль, но пришедшего в магическую среду во времена гонений на ведьм. Волшебники тоже праздновали Рождество (окей, не все. Гарри готов был поспорить, что радикалы-старообрядцы ещё оставались), но никогда не в ущерб тринадцати йольским ритуалам. Фактически — четырнадцати, если считать Ночь Матери. Таким образом, на Гриммо незаметно произошло разделение обязанностей: Гарри, Гермиона и Сириус готовились к Йолю, а Уизли — к Рождеству. И Гарри с Гермионой негласно решили молчать о том, что вообще-то миссис Уизли должна была взять на себя роль Хозяйки. Но та взяла на себя роль кухарки. Все отнеслись к этому философски, если вообще что-то заметили. Поэтому поговорить у Гарри с Гермионой получилось только на следующий день, когда весь дом отсыпался после прощального пира накануне Йоля. В полночь Гермиона на правах Хозяйки зажгла специальные подсвечники, которые Сириус собирался погасить около трёх часов дня — по лунному календарю. Первые два ритуала Йоль — своеобразные прощание и приветствие — были очень просты и, как и на Самайн, заключались в погашении и зажжении огней нового Колеса. Гермиона прощалась со старым Колесом и благодарила его и его духов за покровительство и защиту, а Сириус приветствовал новое. А ночью начиналась череда выматывающих магических ритуалов. — Значит, так, — проговорила Гермиона, когда они устроились в укромной нише в коридоре, откуда он просматривался целиком, что позволяло избежать нежелательных свидетелей их разговора. — Я наконец закончила со… всем тем, чем занималась последние пару недель. И это полная фигня, — пожала плечами она, и то, что Гермиона использовала магловский жаргон, лучше всего говорило, в каком она смятении. — Если не вдаваться в подробности, получается, что Тома Реддла подставили. Кто и зачем — другой вопрос, но сам факт, — Гарри кивнул. Всё в последние недели говорило об этом, подруга его не удивила. — Но я хотела поговорить не об этом. А о том, что мне надо увидеться с… Кое-кем. Я кое-что посмотрела по ритуалам… Смотри, получается, — она вздохнула и зарылась пальцами в и так встрёпанную шевелюру. Гарри молча взял её за руки. — Я… это сложно. Я не могу объяснить без терминологии, но и терминология… — А если в целом? — спросил Гарри. — Тебе нужно увидеться с кое-кем — с кем? — С кое-кем, — сделала акцент Гермиона, и Гарри округлил глаза. Очевидно, она имела ввиду Волдеморта. — В общем и целом, это касается ритуала, который провела твоя мама. Кажется, я знаю, откуда начинать искать. Я провела сравнительный анализ рунописи разных стран и выявила характерные нумерологические, арифметические, геометрические и ассоциативные закономерности. Если прибавить к этому некоторые другие оговорки, я могу с вероятностью в девяносто процентов… — Так, всё-всё, Гермиона, — перебил её Гарри. — Я очень ценю твою помощь, но, если честно, совсем не ориентируюсь в рунах и математике. И анализе. Он тебя наверняка поймёт, а вот я — не гарантирую. Гермиона нежно улыбнулась. — Я знаю, что ты дурак, — усмехнулась она, стукая Гарри по плечу. — Именно поэтому тебе нужна я. Гарри ответил ей тем же. — Я сделаю всё, что смогу. Но на каникулах он наверняка будет сам занят ритуалами. Я что-нибудь придумаю. — Спасибо. — Я и хочу попробовать выяснить у Сириуса, что происходит. Он выделил мне отдельную комнату, и… — Мне тоже, — перебила Гермиона. — Только будь осторожнее. Для простоты будем считать его человеком Дамблдора. — А его, значит, нет? Гермиона посмотрела на него как на идиота. — А он — человек Волдеморта, — усмехнулась девушка в ответ. Ритуалы шли как полагается. Измотанный Сириус напоминал живой труп, но держался, а Гарри пытался передать весточку Волдеморту. Шкатулка, принадлежащая Снейпу, осталась в Хогвартсе, а другого способа связаться с Волдемортом Гарри не знал. Даже в сознании теперь стояла прочная стена, которой не было раньше. Не то чтобы это волновало Гарри… Хорошо, волновало. Потому что он привык хоть и подспудно, но ощущать планы Волдеморта. Оставалось только ждать. На пятый день ритуалов Сириус выловил его в коридоре и весьма бесцеремонно затащил в один из чуланов. — Ну что, не передумал? — поинтересовался он, так отчётливо полыхая усталостью и раздражением, что Гарри на секунду стало его жалко. Он сложил руки на груди, твёрдо смотря на крёстного. — Нет, — ответил он. — Тогда не задавай вопросов, хорошо? — Вообще никаких? — уточнил Гарри. — А если я в туалет там захочу? Или кушать? Сириус усмехнулся и покачал головой. — Ну, в туалет можешь попроситься. — Ну я учту, — покивал головой Гарри. — Мы будем делать что-то незаконное? — Я всю жизнь делаю что-то незаконное, — парировал Сириус. — Так что, ничего нового. Но мне нужно, чтобы ты меня слушался. Дамблдор установил на Гриммо какое-то наблюдение… Не то чтобы я был в нём уверен: дом-то старый. — Думаешь, дом поглотил чары? — загорелся Гарри, но тут же осёкся: информация о том, что старые дома не так-то просто зачаровать была не для всех. Поэтому-то волшебные здания напоминали крепости: со временем они обретали подобие разума и подчинялись только непосредственному хозяину: тому, кто имел доступ к алтарю дома — той вещи, на которую замыкались все чары и ритуалы. Сириус одарил Гарри странным взглядом, но ответил: — Зал с алтарём завален лет так дцать. Кикимер сказал, что матушка сошла с ума в последние годы и совсем не следила ни за домом, ни за алтарём, так что… своды просто обрушились, — он, как показалось Гарри, печально улыбнулся и покачал головой. — А разобрать завалы?.. — Это же не простое обрушение. Дом обижен, он даже приблизиться к алтарю не даёт. Я пока не знаю, что с этим делать. Но это вообще не твоя забота, — встряхнулся он. — Нам надо обмануть Дамблдора и вообще всех, так что ты будешь делать, что я говорю, и не задавать вопросов. Меньше знаешь — меньше срок, — мрачно пошутил он. — Вечером в десять часов будь в комнате. И сделай так, чтобы Молли не заглядывала к тебе каждые пять минут, — буркнул Сириус и испарился. Гарри со знанием дела покивал и притворился больным ещё днём, чтобы к вечеру миссис Уизли чувствовала выполненным свой долг курицы-наседки и дала «больному» поспать. Гермиона, весь день странно поглядывающая на друга, оказалась в его комнате ближе к десяти. — Ну? — сложила она руки на груди. Гермиону никогда нельзя было обмануть мнимой болезнью. Гарри вздохнул и принялся за рассказ. Сириус проскользнул в его комнату без двух минут, держа в руках подозрительного вида сундук, и окинул нечитаемым взглядом Гермиону. — Годрикова Впадина? — спросила она, сложив руки на груди. — Ночью? Сириус бросил обвиняющий взгляд на Гарри. Тот пожал плечами. — Гермионе можно доверять. Сириус закатил глаза и несколькими взмахами палочкой наложил чары на комнату. Теперь уже Гермиона приподняла брови, явно узнав их. — Так, — Сириус поставил сундучок на постель и внимательно посмотрел на друзей. — Никаких вопросов, — а после достал весьма странный набор: глиняную статуэтку, тускло посверкивающую иглу и пучок каких-то трав. Брови Гермионы грозили исчезнуть под пышной копной волос. Сириус окинул их взглядом и снова вздохнул. — Это весьма простенькая кровная магия, — пояснил он, обматывая статуэтку травой. — Простенькая, — отозвалась Гермиона. — Создание кровного голема. Простенькая. — Такому, конечно, не научат в школе, — пожал плечами Сириус. — Но пока у голема нет определённого задания, вроде, убить кого-то, он вполне безобиден. Их можно использовать для кучи полезных вещей, но чаще всего их, конечно используют для обмана чар слежения, — закончив, Сириус передал статуэтку Гарри и велел: — Прокалываешь иглой палец и обмазываешь куклу. Гарри повертел длинную иглу и резко проколол палец. О големах он читал, и Гермиона не воспротивилась слишком явно, значит, как минимум, это было относительно безопасно. Хоть и совершенно незаконно. — Отлично, — Сириус взмахнул палочкой, статуэтка засветилась, и он положил её в кровать. — Теперь слушай, — он повернулся к Гарри. — Голем на время «заменит» тебя для всех чар. Радиус действия у него где-то около пяти метров. Если отойдёшь дальше — в мире появится два Гарри Поттера, и это буквально прокричит всем, что ты занимаешься разными плохими штуками. Поэтому ты сейчас наденешь мантию-невидимку — она полностью скроет тебя от чар, и не снимешь её, пока я не скажу. — А если он снимет её в другом месте, разве не появятся «два Гарри Поттера»? — уточнила Гермиона. — Появится, — кивнул Сириус. — Но знаешь, никто не будет искать кучу разных «Гарри Поттеров», если будет уверен, что он больной спит в своей кровати. Гермиона хмыкнула. — А ты? — Гораздо проще объяснить Дамблдору, почему я свалил из дома, чем, почему я прихватил Гарри, — Сириус пожал плечами. Потом задумался и вытащил из кармана осколок зеркала. — Гермиона, держи. Это сквозное зеркало. У меня есть второе. Если что-то случится, чётко назови моё имя и сможешь связаться со мной. Почти как магловский телефон. Всё, идём, — махнул он рукой. Гарри накинул мантию и вышел следом за Сириусом. Они прошли по коридору в сторону открытого флигеля, но Сириус свернул в другой закуток, и по длинной тёмной лестнице они спустились в небольшой скверик с другой стороны дома. Оттуда Сириус вызвал Кикимера, и через мгновение они стояли на уже знакомых Гарри улицах Годриковой Впадины. — Снимай, — кивнул Сириус, оглядевшись. — Это было проще, чем я думал, — пробормотал Гарри, запихивая мантию в предусмотрительно взятую сумку. Сириус пожал плечами. — В том, что тебя недооценивают, есть свои плюсы. Гарри раздражённо закатил глаза. Вокруг царила сонливая тишина. Негромко скрипел нетронутый снег под их ногами. Сириус уверенно двинулся в конец деревеньки. Гарри шёл следом, осматриваясь со странным чувством, будто всё это ненастоящее. Он впервые был здесь в реальности. За пятнадцать лет, прошедших с визита Волдеморта, Годрикова Впадина мало изменилась: всё те же уютные двухэтажные коттеджи, маленькие садики и абсолютно ленивая тишина. Время здесь как будто замерло, и как будто не происходило здесь ничего ужасного: ни убийства, ни злодеяния. Гарри вздохнул и догнал Сириуса. Тот стоял у низенькой кладбищенской калитки, будто не в силах заставить себя открыть её. — Если честно, я не был здесь с самой их смерти, — признался он. — Был только на похоронах, а потом всё так завертелось… Сошло с ума. Гарри хмыкнул, а Сириус толкнул калитку. Тишина здесь стояла глубже и полнее. Из церкви лился рассеянный золотой свет, но не слышалось песнопений или голосов. Даже ветер не тревожил укрытые снегом ветви. Только настороженное безмолвное ожидание царило здесь. Сириус уверенно прошёл между рядами надгробий вглубь, оставляя глубокие следы. — Здесь похоронены не только Поттеры, — негромко сказал он и смахнул снег со старой каменной плиты. «Игнотус Певерелл», — значилось на ней, и Гарри мгновенно пробрал холодок ужасного предчувствия. — Читал когда-нибудь «Сказки Барда Бидля»? — спросил Сириус, оглядываясь на него. Гарри покачал головой, бездумно глядя на надгробие, и не заметил странного взгляда, которым одарил его Сириус. Впрочем, взглядов за последние недели было столько, что Гарри попросту перестал обращать на них внимание. — Идём, — наконец сказал Сириус и потянул его дальше. Они прошли между аккуратными могилками, и, если бы не Сириус, Гарри никогда не нашёл бы нужную. Она была совершенно обычной. Два белых надгробных камня, занесённых снегом. Сириус махнул палочкой, создавая венок из белых лилий и можжевельника. Гарри отступил назад, старательно держа глаза открытыми и упорно игнорируя жжение в них. Они простояли так некоторое время. Глухая тишина царила здесь, и в этом месте, пропитанном скорбью и мертвенным спокойствием, Гарри ощущал себя до странности уютно, как будто он вернулся в давно покинутый дом. Магия окружала его, и он не знал, чувствовал ли это Сириус. Крёстный положил руку ему на плечо, и ощущение безмолвной поддержки дарило Гарри чувство собственного всемогущества. И не давало окончательно разрыдаться. Наконец Сириус разложил прямо на снегу нехитрые предметы ритуала: несколько свечей, хлеб, еловые ветви. Зажёг свечи и начал читать восславление предков на латыни. Гарри понимал от силы четверть, но он знал перевод и понимал смысл. Сириус поджёг ветви, и по кладбищу поплыл насыщенный еловый запах. Увидь их сейчас маглы — и у них было бы много вопросов, но, к счастью, на улице стояла глубокая ночь, и некому было смотреть, что происходит на старом деревенском кладбище. Пламя свечей коротко взметнулось, ослепляя на мгновение и погасло, оставляя только ароматный дым, кружившийся над могилами. Магия приняла жертву. Этот ритуал, как и все другие почти, не требовал крови или плоти. Он требовал чувств, и их-то Гарри с Сириусом могли подарить с лихвой. Пронизывающий мертвенный и, на этот раз, точно магический ветер смёл с могилы пепел трав, Сириус оставил окуренный хлеб на ней и поднялся с колен, завершая восславление. Всё стало как прежде. Гарри вздохнул. Он посмотрел на могилы и внезапно захотел уйти. Он думал, что этот поход принесёт ему ответы или успокоение, но ошибся. Здесь ничего не было. Здесь не было ни его родителей, ни их душ, только пустые белые камни, под которыми не было ничего. — Пошли отсюда, — сказал Гарри, и Сириус первым развернулся. Он тоже явно чувствовал себя неуверенно здесь, когда ритуал был завершён. В этом они были похожи: для памяти им не требовалась могила. Ушедшие для них жили в сердцах. Они неспешно брели по тропинке к выходу с кладбища. Гарри смотрел под ноги и ни о чём не думал. Он искал дом здесь, искал… Он и сам не знал, но в действительности всё оказалось куда прозаичнее. — Как твои дела? — спросил Сириус. — У нас не так много времени, чтобы поговорить, но… Ты же знаешь, что можешь у меня спросить всё, что угодно? Гарри хмыкнул, собирая носками ботинок снег. — Дамблдор говорит, что у тебя всё хорошо, но Инициация — это всегда сложно, — Сириус пожал плечами, а Гарри хмыкнул и прищурился, втягивая голову в плечи. Сириус говорил так, будто… Будто у Гарри был Наставник. — Дамблдор так говорит? — пробормотал он, раздумывая над дальнейшими словами. — Я не знаю, — пожал он плечами, решив начать с относительно известных вещей. — Дамблдор говорит, что Наставник обязательно найдётся, но у всех уже есть… — он картинно вздохнул и поглубже спрятал руки в карманы. Гарри не врал, не собирался врать, высказывая свои сомнения. В действительности он нуждался в ком-то взрослом, кто не был бы Волдемортом или Снейпом, чтобы поговорить обо всём, чтобы понять, правильно ли он поступает, поведать о всех своих страхах. Гарри вздохнул. — Я не уверен. Наставник… Инициация — это действительно необходимо? Может, есть какой-то ещё способ? Как ты думаешь? — он обернулся к Сириусу и не обнаружил его рядом. Тот стоял метрах в пяти позади и на его лице весьма чётко читался вопрос: «Какого чёрта?!». — Что? — спросил Гарри, чувствуя, как что-то то ли пошло не так, то ли начало проясняться. — У тебя нет Наставника? — Сириус подошёл ближе и сложил руки на груди, глядя на Гарри так, будто тот в чём-то провинился. Он явно злился, но Гарри не мог сказать, на кого именно. Парень поёжился. — Дамблдор сказал мне обратное. Что Наставник есть, но имя держится в тайне, чтобы обезопасить и тебя, и его. И что ты очень негативно в принципе воспринимаешь Инициацию, а потому не нужно лишний раз к тебе лезть. Гарри открыл рот, не в силах сказать ни слова. — Что за бред… — пробормотал он. — Нет у меня никакого Наставника! — воскликнул он, закипая, но тут же замер, поражённый ужасной мыслью. — Или я про него не знаю, — он поёжился и кинул умоляющий взгляд на Сириуса. Тот нахмурился ещё больше и закусил губу. — Что-то здесь явно не так, — пробормотал он, рассматривая носки собственных ботинок. — Не нравится мне всё это. Вообще всё, — Сириус поднял глаза на Гарри. — Нам с тобой надо поговорить. Жаль, что я откладывал это так долго, но я… — он помотал головой. — Идём, — он развернулся и, обняв Гарри за плечи, потянул растерянного парня к темнеющему провалу между домами.