***
Тишина всегда была заклятым врагом дома Хамато. Когда у черепашат еще не было нормально обустроенного дома и Сплинтер был вынужден покидать логово на неопределенный срок, мальчики вслушивались в тишину, вздрагивая и захлебываясь в слезах от каждого случайного шороха. Для ниндзя тишина - вернейший друг, но разве можно это объяснить маленьким детям? И даже когда маленькие дети подросли, тишина не перестала быть чем-то плохим. Теперь тишина была показателем, что вот-вот произойдет что-то плохое. Словно затишье перед бурей, которая и не буря вовсе - так, небольшой погром в гостинной, на кухне или лаборатории. Леонардо ненавидел эту тишину, но вместе с тем желал, чтобы она была вечной: такое спокойствие, такое умиротворение...***
Мечтам, оказывается, свойственно сбываться, так пусть же сбудется еще одна мечта и Лео выберется отсюда, сбежит, найдет родных. Неужели это так сложно? Даже сны Леонардо стали безмолвными. В них он почти всегда видит свою семью несколько отстраненно, словно со стороны. Или же это они не видят его? Изо дня в день в чаще и чаще стали появляться мысли, что Леонардо и не нужен был вовсе. Как и сказал учитель, каждый из четырех мог занять место Лидера, и сначала Лео думал, что это именно его роль, пока не начал замечать, что у других уже были свои роли: гениальность, сила, поддержка морального настроя. А что было у Леонардо до того, как он стал Лидером? Нет, Лео понимает, что и в нем было что-то, это "что-то" кажется таким пустым по сравнению с другими качествами, что возникает вопрос о его необходимости этой команде. Сначала Леонардо этот вопрос заглушал, потом избегал, потом начал оправдывать себя и родных, ведь это глупо - бросать брата из-за того, что он бесполезен. И вот ему почти удалось победить себя в этом споре, как возник катализатор, который кажется, заставил Лео мыслить не в ту сторону. Он приходил к нему. Один раз. Шреддер, может, и насмехался над ним - Лео же ничего не слышит. Тем не менее, мутант стоял и смотрел на этого человека, не в силах справиться с осознанием, что на помощь к нему никто не придет. Даже если они живы, ни одна живая душа сюда не сунется, и Леонардо это прекрасно понимает: жертвовать несколькими жизнями ради одной неправильно. Лео не хочет быть этой одной жизнью, но и чтобы ради него жертвовали, он тем более не хочет. Лицо Шреддера было скрыто маской, но Лео уверен, что мужчина точно сказал одно слово. Мутант словно почувствовал вибрацию голоса, но, даже зная его полную неправоту и имея при себе свое мнение о тех самых жизнях, Леонардо не смог бы ответить. - Предательство... Он определенно сказал "Предательство". Предательство - это символ, знак того, что родные ему существа живы... Но сюда они не придут. Леонардо думал об этом каждый день и каждый день эти мысли оканчивались на словах "Главное, что они живы". Но вот появился Ороку Саки, и все медленно начало меняться. Шреддер словно попытался посадить в нем семя сомнения. И ему это удалось. Леонардо уже заставлял себя верить в свои же слова, заставлял верить в то, что другие просто не могут прийти. Но с каждым днем уверенность в этом медленно-медленно исчезала. И когда Лео понял, что у него больше нет сил верить, он закричал так громко, как только мог. Даже когда Тигриный Коготь, из ниоткуда появившийся в камере, схватил мутанта и потащил в неизвестном направлении, черепах не замолкал. Леонардо вопил и сквернословил, не обращая внимания на то, что крики после нескольких месяцев молчания могут плохо сказаться на нем, и даже не думал о том, чтобы запомнить путь, по которому его вели. Какая разница вообще, если это, кажется, конец.