Зачем он согласился на этот спор?
Дикий и глупый азарт, а теперь вот выходит, что не только это. В его душе поселяется какая-то тревога и боязнь за эту мелкую девчонку, разве так должно быть, если просто хочешь уложить кого-то в постель? Пальцы блондина пробежались по её спине, в ответ на что, светловолосая лишь ближе прижалась, забавно выпячивая вперёд пухленькие губы, которые тут же так и хотелось поцеловать. Она была так юнна и наивна в своём поведении, красоте, во всём. И её душа ещё не была испорчена. Она слишком отдавалась чувствам, радовалась мелочам, интересовалась им, видя не только деньги. В который раз за день звонила Карина, но он лишь также настойчиво сбрасывал, не хотелось портить свой день, хотелось отдаться чувствам сполна, насладиться ею, и телесная близость не была такой уж важной, хотя почувствовать её безумно желало тело. Только Антон не смог... Да она была податлива, она была согласна, однако не настолько сильно желала этого. В глупой головке уложилась мысль о благодарности, об ответе, чистой и невинной. Лиля даже не знала, как преподнести это, а маленькие ушки краснели от таких мыслей. И Громов в очередной раз почувствовал себя уродом. Нужно было отпустить её, пока всё не зашло слишком далеко, но этого не хотелось совсем. Возможность заглянуть в голубые глаза была чем-то необходимым. Вот парадокс... Он хотел подарить сказку ей, заманить в свои сети, только попался в них сам. Блондин так и просидел до утра, одиноко встречая рассвет, думая обо всём этом, казалось, даже не замечая пробуждения причины своих раздумий. А вот блондинка легонько приподнялась в кровати, открыла глаза и счастливо улыбнулась, совсем ничего не понимая. Его голубые глаза смотрели в её такие же, а Лилька только продолжала улыбаться, а потом просто вдруг нежно и трепетно подалась навстречу, целуя его тёплые губы, маня прижаться к ней сильнее, такой маленькой. Антон подался, отвечая на её ласку, обхватывая талию, удерживая в своих руках, не позволяя уйти, борясь с тысячами мыслей. Ворох. Он сыпался дальше, совершенно не осознавая происходящего вокруг. Как-то абстрагируясь, парень не заметил, как повалил несопротивляющуюся девушку на постель, переходя с невинных поцелуев на глубокие. Болезненное желание не выпускать эту красавицу из рук охватило, опьянило. Ладони поглаживали худую спину, согревая и даря тепло, а она лишь тихонько зажмурила глазки. - Лиля, - прошептал парень, постепенно приходя в себя от немного взволнованного вида блондинки. - Прости, я не хотел, я... И тут Антон понял, что не знает, что ей сказать. Что сожалеет? Что не понимает, что с ним творится? Что мысли вот-вот разорвут голову? Но она ничего не сказала, только прижалась своим лбом к его лбу, кладя хрупкие ладошки на его щёки. А взгляд выражал какую-то непонятную ему нежность... - Всё хорошо, - таким же шепотом ответила Лилька, закрывая глаза. Что-то в ней боролось с собой, решалось, но прикрыв глаза и тихо выгнувшись, она продолжила. - Только этот свет... Её фраза прозвучала на выдохе, на гране сознания. Антон лишь непонимающе посмотрел на неё, он ждал криков, истерики, но не этого тихого покорства... Блондинка раскрывалась перед ним, словно дикий цветок, оплетала его руками, притягивая, при этом пунцевость не сходила с девичьих щёк. - Ты хочешь, чтобы было темно? - школьница кивнула, вновь припадая к его губам, не оставляя выбора. Сопротивляться не хотелось, просто не хватало сил. - Хорошо, солнце... Он одной рукой нашарил пульт от жалюзи, и в комнате воцарился ночной мрак. И остались только взгляды голубых, как небо, омутов, в которых хотелось утонуть обоим. Школьница же просто ещё не знала, что делает, почему так тянется к нему, почему хочется чувствовать его прикосновения острее, сильнее. Антон вновь сплёл из языки вместе, пока её пальцы поглаживали кожу головы, путаясь в волосах. Это было привычно, но то, что происходило дальше было ей незнакомо. Его умелые поцелуи опустились на шею, когда она начала вздрагивать от его прикосновении, от тепла его рук, которые огладили каждый сантиметр её тела под ненужной футболкой. Парень пытался снять ненужную тряпку, чтобы откинуть её в сторону, чтобы ничего не мешало чувствовать желанное и представшее перед ним тело, невинность, доверенную ему. - Маленькая девочка, - произнёс Антон, оглядывая её, распластавшуюся на его кровати. И даже сейчас она не выглядела пошло, она даже сейчас была светлой, хотелось наслаждаться этим светом, западающим в душу. Она так отличалась от него. - Ты ведь специально не надевала лифчик, да? Его губы жадно коснулись небольшой груди, лаская её языком, выводя незамысловатые узоры на молочном теле, отчего девочка довольно выгибалась дугой, желая не прекращать эти ласки, о которых она смела только читать. Не зная того, какого это... Чувствовать себя так... хорошо... Лиля притянула его голову к своей груди, не позволяя остановиться, но что-то внутри противно ныло, хотелось больше, чем просто поцелуи, ласки, хотелось стать целым... Единым целым, чтобы ему тоже было с ней хорошо. - Солнце, будет больно, - утвердил Антон, однако девушка только кивнула, совершенно не заметив, как он снял с себя все остальные вещи, только оглядеть всё его тело она не могла, не позволяло смущение, поэтому она лишь взглянула в его глаза. Такие чистые. Они ведь не могут её обмануть. - Мы можем остановиться... Если захочешь, давай прекратим... Блондинка лишь качнула головой, хотя уверенность в том, что она делает, после этих слов усилилась, и девичьи губы накрыли венку на его шее. И Антон уже физически не мог сдерживать своё возбуждение, она стала слишком желанной, слишком нужной в этот момент. Громов осторожно вошёл в неё, школьница лишь пикнула, ноготками цепляясь в его спину, готовясь к той боли, о которой знает почти каждая девочка... И она была, пронзающая, заставляя слёзы собираться в уголках глаз, хоть до последнего она старалась быть сильной, кусая губы, цепляясь за него. Он медленно начал движения, забывая о природной несдержанности, с ней было так нельзя. И её подкатившееся глаза, когда Антон вновь начал покрывать чувственное тело поцелуями стояли того. Парень так долго шёл к этому, чтобы завладеть ей, только кто завладел им самим? Почему он пропадал, чувствуя себя с ней единым целым, дрожал, когда от лёгкой боли, девчонка закусывала губы... И мысли о машине, каком-то споре не нашли места в голове. С ней было хорошо его душе, которая всегда ждала чего-то такого для себя. Когда парень вышел из неё, так и не получив разрядки, то думал, на удивление, не о себе, а о том, насколько тяжело ей. Ведь для девочек это довольно болезненно, и её тяжёлые вздохи это подтверждали и пятно крови на постели тоже. Антон же спешно натянул штаны, валявшиеся на полу, быстро желая уйти в ванную комнату, набрать ванну для неё, остыть самому, но испуганный шепот Лили остановил. - Прости меня, я такая никчёмная, - снова произнесла она, глотая воздух, в голубых глазах был страх. - Давай попробуем ещё раз, я больше не буду плакать, совсем, обещаю... Прости... Я не хотела, я уйду... Уйду... Блондинка попыталась приподняться, чтобы взять какие-то вещи, лепеча какую-то ерунду для него, однако Антон, сам не понимал того, что творит. Вот же хороший шанс... Она уйдёт, всё решиться, только этого душа не хотела. Пора признаться в этом хотя бы самому себе. Парень подхватил её на руки, занося в душ, настраивая температуру воды, пока его маленькая малышка оскорблённо стояла, смотря на него. А потом парень осторожно начал смывать кровь с её бедер, не обращая внимание на негласный протест. И потом, поднявшись и поравнявшись с ней, Антон решил ответить на её невысказанные вопросы... - Лиля, - позвал он. провёл рукой по её светлым волосам, попадая в плен взгляда. Как же объяснить ей всё это? - Это ты прости меня, я сделал тебе больно. Тебе не за что просить прощения, и я не хочу этого снова, потому что тебе будет больно. Мы с тобой обязательно повторим всё это, но сначала ты должна зажить, понимаешь? Она только робко кивнула, сверху на них лилась вода тёпла вода. И ей было тепло не только от этого, но и от его жгучих прикосновений. - Я люблю тебя, - ответила она на все его слова. - Помнишь, как я бросилась под твои колёса? Я ведь каждый день благодарю за это небо, иначе я бы никогда не встретила тебя. Я научусь быть такой, как нравится тебе, только не оставляй меня, хотя бы сейчас... Это прозвучало так по-детски, однако так необходимо нужно ему, возвышая и губя одновременно. Он и сам так часто вспоминает эту встречу, не понимая, в какой момент проиграл ей. В какой момент она стала не просто способом выиграть, а чем-то родным. - Ты нравишься мне такая, какая есть, - произнёс Антон, целуя её в висок, наклонившись. И хотелось сказать ей ответное. - Лиля, я.... Но школьница лишь накрыла его губы своими пальцами, не давая произнести, заглядывая в глаза, пробирая этим до дрожи. - Скажи это, когда будешь уверен, хорошо? - тихо, будто кто-то, кроме него мог услышать, спросила она, прижимаясь к его разгорячённому телу. - Я не требую этого, я ведь просто люблю тебя, мне ничего не нужно. Только быть с тобой. Просто обними меня, прошу... Это всё, что мне нужно... И Антон обнял, а Лиля прижалась, не обращая внимание на то, что упёрлось в её бедро, чувствуя себя лучше, чем когда-либо. Они оба были мокрыми, на них всё также лилась вода, только было всё равно.... А в мыслях Громова было лишь одно..."Прости меня, солнце. Прости..."