«Желаю сжечь весь этот мир,
ведь он запрещает мне быть с тобой»
***
Вернувшись с работы домой, Энон не находила себе места. Ее квартира вызывала лишь раздражение, а сердце велело бежать обратно в лечебницу. Но нет. Иэль никогда не станет идти на поводу у чувств. Присев на диван и достав книгу, женщина пролистала пару страниц, пока не наткнулась на засушенный ландыш. Подарок Саймона. Взяв цветок в руки, Энон испытывала чувство опустошенности. Ее пациент питал к ней самые нежные и искренние чувства. Чистая любовь. Поступок Камы по отношению к Саймону был отвратителен, и Иэль это понимала, как никто другой. Но, почему-то, винить мисс Рисс в жестокости, не могла. Каждая секунда, проведенная рядом с малиноволосой девушкой, казалось, значит больше, чем сама жизнь. Да и в жизни теперь Энон не нуждалась. Хотелось говорить с Камой, смотреть на нее, касаться.… Была ли это любовь? Или болезнь цвета лиловой сирени? Это была мечта. Быть с кем-то дорогим и родным для тебя, забывая про весь остальной мир. Ей больше не нужен был воздух, чтобы дышать. Сама Рисс стала для нее ветром, что смело гулял в легких. Или же Кама была едким туманом? Таким, что проникает в каждую клеточку тела и отравляет, заставляя задыхаться и сходить с ума. Что было между ними? Что значили эти пугающие чувства? И какую цену нужно платить за эту любовь?***
Женщина плохо спала ночью и, наверное, поэтому пришла на работу в странном состоянии. Шла, словно во сне. Все казалось нереальным. Таким воздушным. Иллюзорным. Добравшись до своего кабинета, она погрузилась в раздумья. — Слышала новость? — дверь открылась и в комнату вошла Лимария. «Какого черта она тут делает?» — Энон сложила руки в замок и уставилась на медсестру. Не обращая внимания на недовольный взгляд врача, «Лиса» присела на стул, кладя ногу на ногу. — Одного из твоих пациентов ждет лоботомия. Кажется, все начнется через минут десять, плюс-минус, — Лимария мерзко улыбнулась. — Ты лжешь! — Иэль вскочила со своего места и бросилась вон из кабинета, слыша за спиной смех. Еще никогда в своей жизни она не бежала так быстро. Туфли на каблуках мешали, поэтому женщина их скинула и продолжила бег. Белый халат сполз с плеч и болтался на руках, юбка-карандаш была порвана сбоку, а в голове вертелась лишь одна мысль — «Кама». Когда она буквально с ног сбила какого-то парня, то резко остановилась. Невысокий, зеленоглазый человек смотрел на нее в шоке, а Энон совершенно не знала, что сказать. — Что происходит? — спросил он, все также удивленно разглядывая ее потрепанный и босой вид. В один шаг, Иэль молча пересекла расстояние между ними и коснулась рукой его волос. Такие же малиновые, как и у Рисс, но только с черными кончиками. Женщина рассмеялась и вновь сорвалась с места, переходя на бег. А молодой человек недоуменно смотрел ей вслед, силясь понять, что все это значит. Хотела бы и сама Энон объяснить себе свое поведение.***
Добравшись до кабинета своего начальника, Иэль резко распахнула дверь, заходя внутрь. Элиас держал в руках ключ с цифрой пять и, вероятно, собирался уходить. — Лоботомия для моей пациентки?! — женщина закрыла за собой дверь и уставилась господина Ангениуса. — Ее брат дал согласие, — спокойно проговорил мужчина, наблюдая за странным состоянием подчиненной. Ах, брат! Значит, тот малиноволосый парень, ее брат. Тогда ясно. — Вы не можете этого сделать. Я ее врач, вам нужно мое согласие! — последние остатки здравого смысла давали о себе знать. Отчаянно боролись. — Уже нет. Мистер Рисс попросил меня отстранить вас, — начальник крутил в руках заветный ключ. — Дабы я не помешала ему избавиться от его сестры? — Энон хотелось бежать назад и заставить мальчишку заплатить за все, но сейчас есть дела важнее, гораздо важнее. — Я повторюсь. Вам. Нужно. Мое. Разрешение, — Иэль говорила четко, едва сдерживая ярость. — Я тоже вам повторю еще раз, я сказал «Нет»! И вообще, меня достали ваши выходки! Вы уволены! — Элиас положил ключ на стол и отвернулся. Уволена? Ей нужна была работа! Это было единственное место в городе, куда Энон смогла устроиться. Она добропорядочный гражданин, хороший и добрый человек, но.… Как можно так просто и легко ее уволить? Разве можно позволить такому как Ангениус, править и вершить судьбы людей? Разве можно бросить мир на произвол этого мерзавца? Разве можно защитить дорогого человека, оставаясь на стороне милосердия и всепрощения? «Нет!» Глаза пылали огнем, Иэль медленно подходила к столу своего бывшего начальника. Она помнит, как в прошлом году, мужчина получил от своих коллег нож на день рождения. Этот подарок ему так понравился, что Элиас постоянно брал его с собой и клал на свой рабочий стол. Нож действительно был красив. Белая костяная рукоятка с позолотой. Стоит, наверное, целое состояние? Когда Ангениус обернулся, было слишком поздно. Женщина быстро ударила его ножом в сердце. Хорошо заточенное лезвие легко разрезало плоть. Она наносила удар за ударом. Ее белоснежная рубашка окрасилась в красное, на лице виднелись капли крови, а внутри горело пламя. Яркое и необузданное, оно становилось все сильнее, и Энон не сдерживала свою ярость. Это была справедливость. Это была казнь. Возмездие? Когда тело прекратило дергаться и сопротивляться, Иэль бросила нож в сторону. Она была алая. С ног до головы измазана в крови. Взяв в руки ключ, женщина собралась уходить, но остановилась, заметив на полу упавшую зажигалку. Подобрав ее, Энон подошла к шторам. Маленькое пламя быстро сжевало дорогую тряпку и приступило к остальному ужину, охватывая своим светом и голодом все к чему прикасалось. Пусть все сгорит дотла. Надо уничтожить это дьявольское место. Сравнять с землей. Уже стоя на улице, во дворе лечебницы и наблюдая за тем, как сгорает ее единственная связь с прежней жизнью, Иэль испытывала ликование. Наконец оковы спали с ее рук, она была совершенна свободна. А быть может, сняв одну цепь со своей шеи, Энон получила другую. Ту, которую невозможно сжечь или смыть кровью. Ту, ради которой, хочешь жить и умирать во имя нее. Ту, что называешь болезнью цвета лиловой сирени. Или же, любовью?