***
Не очень большой, старый, пятиэтажный, сгоревший дом встречал своих гостей заунывным воем гуляющего по нему сквозняка. В этой части города еще стоят такие вот никому не нужные, заброшенные домики, которые люди покидали в спешке, оставляя в них кучу своих вещей и воспоминаний. На секунду Диппер закрыл глаза и представил, как из этих окон клубами валил дым, как люди спрыгивали с балконов и разбивались насмерть с верой, что даже так лучше, чем просто-напросто задохнуться… А затем вой сирены пожарной машины, запоздавшая скорая и растерянный вид полиции, которая не знает ничего о поджигателе, что подарил городу еще пару десятков трупов. Пайнс тогда был совсем маленький: они с матерью проходили мимо, и кареглазый малыш смог увидеть только нескольких полуобгоревших мертвецов, которых на носилках выносили из дымящегося здания. Зато он еще долго слышал отзвук детских рыданий, пока шел вместе с матерью до дома… Пайнс поежился, кинул чуть неуверенный взгляд на друга, а затем смело шагнул в здание, в котором предположительно находился тот самый убийца, одно лишь имя которого заставляет кровь в жилах застывать… Рэйт молча прошел следом, настороженно оглядываясь по сторонам. Еще у самого входа оба полицейских взялись за оружие, и теперь, положив сверху на руку с пистолетом другую руку с фонариком, напарники осторожно взбирались вверх по обуглившейся лестнице. Уже когда они подходили к самому чердаку, не успел Пайнс схватится за дверную ручку, как Рэйт схватил его за запястье, останавливая. — Что такое? — шепотом спросил он, поворачиваясь к брюнету. — Послушай, Дип… — начал зеленоглазый. — Мы ведь не знаем, что там нас ждет… Возможно, сейчас — наши последние секунды жизни и… Дип, позволь я… Брюнет наклонился к Пайнсу, но тот сделал шаг назад, вплотную вставая к стене, и вопросительно посмотрел на друга. — Диппер, пожалуйста! — взмолился Крис, зажимая шатена между собой и бетоном. — Ты же ведь все понимаешь! Ты же ведь знаешь, как я отношусь к тебе, и если сегодня мы умрем, то… — Никто сегодня не умрет! — твердо заявил кареглазый и отстранил от себя друга. — Да, Крис, я знаю, что ты любишь меня. Но я сам ничего не чувствую к тебе кроме теплой дружбы. Так что я не могу дать тебе больше, чем есть, и… Брюнет рыкнул, зло мотнул головой и снова придвинулся ближе к Пайнсу. — Диппер… Прошу… — взмолился он, находясь буквально в миллиметре от чужих губ. — Я… — Диппер понимал друга, как никто другой, и ему сложно было отказать в такой просьбе, ведь небольшой поцелуй шатену ничего не стоит. Но дело было не в этом. Дело было в том, что если Пайнс сейчас же не оттолкнёт друга, причиняя боль не только ему, но и себе, то подарит Рэйту надежду. Слабую, трепещущую, но надежду на их совместное будущее. Но Диппер не хотел питать друга слепыми иллюзиями или мечтами, которым никогда не суждено сбыться… Но шатен не успел ничего ответить, потому как Крис мягко коснулся его губ, пытаясь через мимолетное прикосновение выразить всю свою любовь и нежность к Пайнсу. И поначалу у него это получалось. Кареглазый решил сдаться и позволить другу насладиться одним небольшим поцелуем, затягивающим не только брюнета, но и самого Диппера, который было уже расслабился, но затем… Когда шатен почувствовал во рту металлический привкус крови, то подумал, что Крис все-таки не сдержался и прокусил ему губу, но спустя пару секунд понял, что с его губой все в порядке, а крови было слишком много для обычной, маленькой ранки. И как только Пайнс это осознал, то тут же отстранился и еле успел поймать внезапно осевшего на пол друга. Диппер хотел было возмутиться, но слова застряли в горле мерзким комом, не давая даже нормально вздохнуть. Шатен бессильно опустился на колени, поддерживая руками тело своего лучшего друга. Крис нежно улыбался Дипперу окровавленным ртом и, казалось, даже не замечал рваной раны, пересекающей его тело от груди до живота и кровоточащей так сильно, что Пайнсу, зажимающему ранение руками, не удавалось даже ни на секунду остановить кровь. — За… Зато… — откашлявшись кровью, хрипло произнес Рэйт и взял окровавленные руки кареглазого в свои, посмотрел ему прямо в глаза. — Зато… мне… уда… удалось… поцеловать те… тебя… — Рэйт, тихо! Не разговаривай! Не трать силы впустую! Я сейчас позвоню, и за нами приедут! И тебя спасут, обязательно спасут! Ты только держись, ладно?! И живи, живи… — Диппер давился слезами, стараясь не разреветься и не заставить Криса нервничать еще больше. — Дип… Диппер, я… — Крис вновь закашлялся, поднял дрожащую руку и коснулся чужой щеки, оставляя на ней кровавый след. — Я… лю… люблю тебя… Диппер… — Последние слова брюнета были еле слышны. Пайнс неверяще смотрел, как безжизненно опускается рука, как гаснут и меркнут изумрудные глаза, как по чужой щеке катится одинокая слеза и как сердце друга перестает биться навсегда… Диппер смотрел на все это, а затем не выдержал, с силой сжал в своих руках тело друга, давая волю слезам, и тихо заскулил. Шатен агрессивно тряс единственного близкого человека в этом городе и кричал на него, что есть сил, срывая голос, сажая связки, пачкаясь в чужой крови все больше и больше. Периодически захлебывался рыданиями, бессильно ударял кулаками по бетонному полу и выл в голос запрокинув голову, а потом… Диппер просто судорожно вдохнул, бережно закрыл глаза мертвому другу и начал трястись мелкой дрожью. В глазах все было мутно от слез, липкий металлический запах крови душил, горло нещадно саднило, а перед глазами вновь и вновь мелькали ужасные картины смерти лучшего друга, которые даже если захочешь — не забудешь… И Пайнс, бог знает сколько времени, провел бы рядом с безжизненным телом друга, перебирая темные, слипшиеся от крови пряди волос, если бы не чей-то голос за спиной, который вывел его из состояния транса: — Мне так жаль… — человек подошел ближе и присел рядом с Пайнсом, который все еще не поднимал глаз. — Я не знал, что так будет… Что ты будешь так страдать… Незнакомец коснулся раны мертвеца, пальцем собирая не перестававшую течь кровь. И только здесь Диппер вздрогнул и поднял взгляд, чтобы в ту же секунду замереть от ужаса, перестать дышать. Возле него на корточках сидел тот самый Сайфер, что с интересом разглядывал начавший холодеть труп, а затем поднес к лицу вымазанный в чужой крови палец и не без удовольствия слизнул с него красную жидкость. Пайнса едва не вывернуло наизнанку, но животный страх и инстинкт самосохранения не давали ему даже моргнуть, не то что двинуться с места. Билл облизнулся и перевел безумный взгляд на шатена, который все еще не дышал, неотрывно смотря на Демона. — Очень жаль… — повторил Сайфер, склонив голову в скорбящем жесте, а через секунду весело вскинул ее, — что я не убил его раньше! Звонкий, чуть ненормальный смех разрезал тишину, больно отдавшись в голове полицейского. У шатена еще не все укладывалось в голове: смерть лучшего друга и безумное поведение киллера только еще больше давили на его психику. И он сам, до конца не осознавая, что творит, движимый желанием мести, вытащил из-за пазухи небольшой нож и накинулся с ним на Билла. Блондин удивительно быстро среагировал, перехватывая чужое запястье, выдирая из рук оружие и откидывая его подальше. Но даже после этого Пайнс не думал успокаиваться. Шокированный смертью друга, он царапался, кусался и делал все, что мог, чтобы причинить убийце как можно больше вреда. И умирать вдруг стало совсем не страшно, вернулась былая смелость и стало откровенно все равно на то, что будет дальше, лишь бы продолжать атаковать, и вырываться, и кидаться на убийцу лучшего друга, и отбиваться и… В конце концов Диппер оказался прижат к полу сильным телом блондина, который завел ему руки над головой. Но Пайнс в приступе бесконтрольной ярости продолжил рычать на Демона, словно загнанный в клетке зверь. — Ш-ш-ш… Тихо, успокойся… — шептал блондин, пытаясь вывести Пайнса из шокового состояния на грани нервного срыва, но тот продолжал хрипеть и вырываться. — Да успокойся же ты! Сайфер натурально зарычал и со злости приложил шатена затылком о холодный, бетонный пол. Когда волна гнева отступила, Билл понял, что тело под ним больше не шевелится. Сначала Сайфер смертельно испугался, но, прощупав достаточно ощутимый пульс, с облегчением вздохнул, провел рукой по собственным волосам и едва слышно сказал: — Какой же ты все-таки буйный… Затем блондин встал, вызвал с телефона шатена скорую с полицией, подхватил на руки кареглазого, пнул под ребра и так мертвого Рэйта и поспешил выйти из здания…***
Диппер проснулся посреди ночи в своей комнате. Голова страшно раскалывалась, а воспоминания расплывались, как в тумане. Перед глазами мелькали яркие пятна и ничего больше, тело как будто стало ватным, а все звуки доходили до него, как через плотную толщу воды. Пайнсу было настолько хреново, что он тут же поспешил прикрыть глаза и попытался снова уснуть, чтобы избавить себя от физической и душевной боли. Последнее, что он услышал, было тихое и бережное: — Спи спокойно, Диппер Пайнс. Спи, пока я рядом…