***
Ванда не помнила, что ей снилось, но сон был тёплым и уютным, поэтому она едва не зарычала, когда негромкий, но настойчивый стук в дверь её разбудил. Она сползла с кровати, не открывая глаз, и также вслепую нашарила рубашку. Застёгивание пуговиц требовало слишком большой концентрации, поэтому Ванда просто запахнула её и открыла дверь, собираясь послать визитёра к заковианскому дьяволу. Личность визитёра вызвала странную рябь внутри, но Ванда слишком старалась удержать приятный сон и не стала на этом концентрироваться. Она подслеповато сощурилась, глядя на Вижна снизу вверх. — Что случилось, Вижн? Я спала… — Прошу прощения, мисс Максимофф, не хотел вас будить. — Удивительно, но он в самом деле выглядел раздосадованным. — Мисс Романофф сказала, что вас не было на ужине и что после интенсивной тренировки вы обязательно должны поесть, чтобы восстановить силы. — И послала тебя, чтоб я её магией не приложила спросонья? — проворчала Ванда, потирая кулаком глаз и пытаясь разогнать вязкую дымку, окутывающую разум и мешающую вспомнить сегодняшний день. — Не думаю, что причина в этом. — Он качнул головой, всё ещё глядя на собеседницу. — Она поручила мне проследить за этим прямо перед тем, как отправилась в город по какому-то срочному делу. — Ага-ага, конечно, срочные дела у неё… — Ванда зевнула, а потом кивнула. — Ладно, пойдём, я что-нибудь съем, и твоя миссия будет окончена. Чёрт, такой хороший сон сни… Она шагнула за порог, но рука Вижна тут же мягко коснулась её плеча, останавливая. Ванда вздрогнула, ощутив, как по коже побежали мурашки. — Мисс Максимофф… — Вижн выглядел почти сконфуженным. — …Ваша рубашка надета наизнанку. И… — он помедлил, видимо, решив подобрать наиболее нейтральную формулировку. …и ты без штанов. Ванда ахнула, покраснела и юркнула обратно в комнату быстрее, чем Вижн успел собрать вежливые слова в вежливое предложение. Дверь захлопнулась перед его носом. — Я сейчас оденусь, подожди немного, — выдавила из себя Ванда, стараясь заставить голос звучать как ни в чём не бывало. Это потребовало немалых усилий, ведь дремотный туман наконец развеялся, и память услужливо предоставила отчёт о последних событиях. Со всеми подробностями и оттенками ощущений. Вспомнив всё, Ванда подумала, а не перебиться ли без ужина на этот раз, но желудок решительно запротестовал против такого обращения, выдав голодный спазм, и девушка, вздохнув, поплелась к комоду. Щёки всё ещё горели, и смущение в равной пропорции смешивалось с гневом на саму себя за то, что она никак не может взять себя в руки. Ведя молчаливый диалог сама с собой, Ванда влезла в любимое чёрное платье с откладным воротником и нашарила в полумраке комнаты удобные, разношенные балетки. Расчёска несколько раз скользнула по непокорным волосам, из-за чего они распушились и немного наэлектризовались. Глянув в зеркало, Ванда закатила глаза и про себя порадовалась, что – раз её уже разыскивать начали – ужин давно прошёл, и этакое чучело никто не увидит. Кроме него. Рыкнув и подавив желание швырнуть в зеркало и вторым тапочком, Ванда приказала себе не быть дурой и решительно вышла из комнаты. Вижн ждал её, прислонившись к противоположной стене коридора. Его голова была чуть склонена, а взгляд будто устремлялся вовнутрь. — О чём задумался? — Я читал, — тут же прозвучал ответ, и они пошли в кафетерий. — Я видела у тебя книги, что читаешь сейчас? — поинтересовалась Ванда, надеясь, что разговор немного развеет её напряжение. Да и потом, ей в самом деле было любопытно. — «Снятся ли андроидам электрические овцы» Филиппа Дика. Ванда споткнулась на ровном месте и рассмеялась помимо своей воли. Вижн тут же поддержал её за руку, не давая упасть. И улыбнулся в ответ, когда она подняла голову. Улыбаться у него получалось всё лучше с каждым днём, хотя из мимики ещё не исчезла неуверенность. — Серьёзно? — Вполне. — Он протянул руку, приглашая её первой войти в лифт. — Как выяснилось, многие ваши литературные произведения затрагивают тему искусственной жизни. Это любопытно. — И ты можешь оценить, насколько они были правы? — Довольно интересно узнавать, как это воспринимают люди. Что же до правоты: в вашей литературе искусственные создания описываются очень разными. Если свести все эти описания вместе, то окажется, что искусственная жизнь столь же многообразна, как биологическая. Думаю, что при таком раскладе категория правоты неуместна – такая оценка допустима только при рассмотрении индивидуальных случаев. Ванда взглянула на него, прикидывая, на какого робота из книг или фильмов он наиболее похож. В голову почему-то лезли нелепые примеры, совсем не подходящие Вижну. Может быть, подходящие были – всё же Ванда читала не так уж много фантастических книг: большую часть жизни книги не были в приоритете их с Пьетро потребностей, уступая место еде, одежде и предметам первой необходимости. А может, их не было. Когда-то Вижн сказал, что Альтрон уникален. Возможно, это было применимо и к нему самому. Одинокая мысль, — тихо заметил внутренний голос, примеряя её на саму Ванду. Она тоже порой чувствовала себя парящей в пустоте, но всё же это случалось лишь время от времени и было навеяно эмоциями. Где-то в глубине всегда оставалось знание о том, что она – часть общности, пусть странная и не вписывающаяся. Для Вижна общности не существовало объективно. Ванда качнула головой, отгоняя эти мысли, и улыбнулась. — Кто-то мне говорил, что старые фантастические фильмы тоже очень хороши. Можно посмотреть как-нибудь. — Она фыркнула. — Подозреваю, что Тони будет в восторге от мысли устроить домашний киносеанс. — Насколько я понял, старые фантастические фильмы несколько... не совпадают с тем жанром, который принято смотреть на дружеских встречах, — ответил Вижн, вновь пропуская Ванду вперёд, когда лифт остановился. — На них смотрят что-то весёлое или незамысловатое. Во всяком случае, мистер Уилсон говорил так какое-то время назад, когда планировалась вечеринка в честь дня рождения капитана Роджерса. — Ну да, «Бегущего по лезвию» под попкорн не посмотришь, — пробормотала Ванда и тут же пожалела об этом. Ей стало неловко. Тот фильм в своё время произвёл на неё сильное впечатление, и сейчас подумалось, что Вижн должен был воспринимать происходящее на экране совершенно по-особенному. К счастью, продолжать неловкий диалог не пришлось, потому что они как раз добрались до места назначения. Сейчас, когда большинство людей разошлось по домам, кафетерий казался просто огромным – в нём даже появилось лёгкое эхо. Конец зала тонул в полумраке, потому что включенной осталась только часть ламп под потолком. Ванда прошла к стойке и с лёгким удивлением пронаблюдала, как Вижн по-хозяйски зашёл в зону кухни и достал из духовки несколько контейнеров с едой. — Я не знал, что вы предпочтёте, и попросил оставить несколько блюд, — сказал Вижн в ответ на её вопросительный взгляд. — Что-то из этого подойдёт? — Вполне, — кивнула Ванда, почувствовав знакомые пряные запахи заковианских блюд. Они недавно стали появляться в меню и на вкус были совсем недурны – и даже похожи на свои европейские оригиналы. К тому времени, как ведьма определилась с выбором, рядом с ней на стол опустилось две чашки. От одной веяло ароматом кофе, а в другой, без сомнения, был чай. Вижн наблюдал, ожидая, что она выберет. Чай или кофе? Кофе или чай? Такой простой выбор, «или/или». Ванда поставила на свой поднос обе чашки и мимолётом улыбнулась, заметив, как его мимика дрогнула, выдавая удивление. Это вызвало у неё чувство удовлетворения и колкие, но приятные искры, пробежавшие по нервам. Садясь за стол, Ванда гадала, почему ей так нравится его поддразнивать? Сейчас, или тогда, на площадке для тренировок… Откуда это берётся? Хочешь увидеть в нём человека? — предположил внутренний голос, любезно дополнив своё высказывание яркими картинками. Частью теми, из сна, где у Вижна даже лицо стало человеческим, а частью из реальности, когда человеческим был его взгляд. В этом желании вы с ним единодушны, похоже. Это предположение направило мысли Ванды в другое русло. Она повернула голову, наблюдая, как Вижн, оставшийся у стойки, нарезает хлеб и достаёт из холодильника банку с её любимым джемом. Почему он так старался? Было ли дело в том, что она его привлекала, и он хотел выразить это хотя бы так? Или это из-за просьбы Наташи? Значил ли тот сон что-то большее, или он был лишь плодом дневных впечатлений, как и многие сны людей? Может, безумный и взволновавший Ванду сюжет родился всего лишь из-за пошлого комментария Наташи и столкновения в душе? Но ты чувствовала то же, что и он. И он определённо чувствовал, — напомнил внутренний голос. Ванда не могла не согласиться. Даже воспоминания о тех эмоциях вызывали дрожь где-то глубоко внутри, порождали странный резонанс. Но… что если и это Ванда истолковала не так, как стоило? Что если этот сумбур был не растерянностью от слишком необычных и слишком новых чувств? Что если всё это лишь воплощённый в понятную для неё форму сбой его систем? Может ли Вижн в самом деле чувствовать? Или вся эта эмпатия – лишь хитрая программная комбинация, призванная приблизить его поведение к человеческому? Что если он и сам не осознаёт, что им движет прописанный кем-то другим протокол? Можно ли понять такую разницу вообще? Девушка поёжилась, ощущая от этих мыслей почти физический холод. Она вдруг вспомнила, как управляла Мстителями. Её пальцы тогда погружались в магию и оплетали чужое сознание, перестраивая его, надавливая на нужные точки… И сознания поддавались. С кем-то всё было просто и поверхностно, как с Халком – его лишь надо было подтолкнуть за грань. А кому-то – например, Тони, – она внушала иное. Она опутывала его разум паутиной страха, и сознание само продолжало выстраивать на созданном ею фундаменте небоскрёб из мыслей и действий. Ванда закрыла глаза и стиснула руку в кулак, позволяя ногтям впиться в кожу. Она почувствовала, как мысли порождают внутри гигантскую волну из вины, тоски, страха и бессилия. Она не могла ничего изменить в прошлом. Никто не может. Никогда. И Ванда зажмурилась, приказывая себе остановиться и перестать думать об этом. Она должна была стать на секунду бесплотной, позволяя волне пройти сквозь себя, принять случившееся, пережить. В противном случае эта волна сметёт её и размелет кости в пыль. Она слишком слаба, чтобы выдержать удар всего этого. Не сейчас. Не когда она осталась одна… — Мисс Максимофф? Ванда почувствовала, как опустившаяся на плечо рука вырывает её из ловушки внутри собственной головы. Она распахнула глаза и увидела перед собой Вижна. Он склонился над ней, и на лице явственно отражалась тревога. Сколько же ты так просидела? — спросила она сама себя с досадой. Нехорошо, этак тебя вовсе в дурдоме запрут, если будешь вываливаться из реальности ни с того ни с сего. — Да… да, я в порядке, — она кивнула, постаравшись улыбнуться, — просто задумалась. — Вас что-то расстроило? — Вижн сел напротив, и только сейчас Ванда заметила, что на столе кроме её подноса стоит и второй, с хлебом, тем самым джемом и миской с фруктами. — Я всё ещё не слишком хорошо разбираюсь в выражениях человеческих лиц, но мне показалось, что вы думаете о чём-то, что вам неприятно. И, возможно, пугает? И это ты называешь «не слишком хорошо разбираюсь»! Да спасибо, что хоть мысли не читаешь… — Да, вроде того, — пробормотала Ванда, наконец принявшись за еду. Приготовлено было отлично, но она совершенно не могла сосредоточиться на вкусе. Деструктивные мысли удалось выдавить за ближайший периметр, но они кружили рядом, как стая голодных собак, которые боятся подойти близко к костру, но и далеко не уходят, ожидая, когда добыча допустит ошибку. На какое-то время воцарилась тишина. Вижн потянулся за куском хлеба и начал намазывать на него джем. Ванда, уже покончившая с едой и взявшаяся за кофе, на несколько секунд забыла о кружке, наблюдая за его движениями – сосредоточенными, выверенными, будто он не бутерброд делал, а бомбу обезвреживал. Это вызвало улыбку. Улыбка помогла снизить напряжение. Немного. — Вы сегодня очень поспешно ушли с тренировки, — заметил Вижн, не отвлекаясь от своего занятия. — Я вас чем-то обидел? — Хватит уже этого «вас», — пробормотала Ванда, пряча лицо за кружкой. — У меня есть имя. — Как скажешь, Ванда, — покладисто согласился Вижн. И Ванда взглянула на него. Ей понравилось, как прозвучало из его уст её имя. Мягко, негромко и в то же время отчётливо. Ведьма едва успела поймать себя за язык, чтобы не ляпнуть что-то вроде «скажи это ещё раз». — Нет, ты меня не обидел. Просто плохо спала и устала, — отозвалась она, радуясь, что формулировка вопроса позволяет ответить не солгав. Формально он ведь действительно её не обидел. Взволновал – да. Перевернул что-то внутри, заставив чувствовать себя в безопасности тогда, когда уместно было совершенно противоположное – да. Вызвал желание дразниться – да. Вызвал желание – тоже да. Но не обидел. — Мне показалось, что ты расстроилась, проиграв. — Не люблю проигрывать. Но это было честно. И потом, — Ванда улыбнулась. Если улыбка помогла раз, может, поможет и второй? — Я смогу взять реванш. — В любое время. — Он улыбнулся в ответ, положив аккуратно намазанный джемом кусочек хлеба на тарелку рядом с её чашкой. Ванда взяла его и надкусила, наслаждаясь любимым вкусом. Вижн сидел напротив, наблюдая за ней, но вот странно: его взгляд совсем не казался пристальным. И более того, Ванда поняла, что сейчас чувствует себя гораздо лучше, чем несколько минут назад, когда сидела за этим столиком одна, в окружении голодных псов, сотворённых из её собственного прошлого. Несмотря на то, что именно размышления о Вижне и столкнули её с мыслями о прошлом. — Как насчёт «сейчас»? Она удивилась, услышав собственный голос. А в следующий момент вскинула голову, встречаясь взглядом с Вижном и ощущая поднимающуюся внутри уверенность и азарт. Они тоже напоминали волны, и, может быть, это было не слишком здоровой тенденцией. Но сейчас – в этот конкретный момент – Ванде было плевать. — Что ты имеешь ввиду? — искренне не понял Вижн. — Реванш. Как насчёт того, что я возьму его прямо сейчас? — Ванда отложила недоеденный бутерброд и отряхнула руки. — Я проспала весь день, ты вовсе не спишь. Что нас останавливает? — Такая активность сразу после еды не пойдёт тебе на пользу. — Обо мне не беспокойся. — Ванда усмехнулась и отодвинула поднос на середину стола. — Не могу. Их взгляды встретились, и Ванда едва удержалась от того, чтобы поддаться шепоткам магии у себя в голове и позволить им алыми змеями скользнуть к нему, проползти по коже и проникнуть в мысли. А потом рассказать хозяйке обо всём, что учуют. — Ты сказал «в любое время», — напомнила ведьма, не отводя глаз, но потом улыбнулась. — И ты в любой момент сможешь всё прекратить. — Она поднялась на ноги и направилась к выходу за его спиной, но, проходя мимо, на секунду задержалась, чтобы добавить: — Сдавшись. Ванда вышла из кафетерия. Сердце у неё колотилось громко и странно, вновь погрязнув в глубокой противоречивости ситуации. Она волновала и будоражила, хотелось смеяться и подбрасывать в полыхающий костёр дров. Но в то же время разум вопил «Что ты творишь?!», и внутри холодело от мысли о том, что разум – как и свойственно разуму – прав, и она бросает поленья в костёр, горящий вокруг шеста, к которому она же и прикована. Отличные ассоциации для ведьмы, что сказать, — фыркнул внутренний голос, но более не стал ничего комментировать. Ванда подумала, не развивается ли у неё раздвоение личности, и от этого предположения тоже делалось не по себе. Поэтому она его оттолкнула. В темноте, за пределами освещённого костром круга, всё ещё бродили голодные псы, и Ванда не хотела, чтобы огонь гас. Сегодня между тем, чтобы замёрзнуть, и тем, чтобы сгореть, она предпочла бы второе. Поэтому она шла в сторону тренировочного зала, не останавливаясь и не оборачиваясь, уверенная, что достигнув его, не окажется в одиночестве. Эта уверенность согревала.***
Они стояли друг напротив друга на тренировочной площадке. Входя сюда, Ванда наобум пробежала пальцами по датчикам освещения, и несколько ламп по периметру зала зажглось. Теперь прозрачный свет очерчивал силуэты противников, оставляя их лица в тени. Хотя в глазах Ванды время от времени мерцали отголоски её магии, а слабое свечение камня Разума отбрасывало блики на лицо Вижна. — Нападай. — Нет, на этот раз ты. — Ванда не спускала с него глаз. Хоть вся ситуация её веселила, сказав это, девушка поняла, что понятия не имеет о том, какой будет его атака. Наташа была права в своих наставлениях, хоть и приправляла их юмором. Вижн слегка склонил голову, соглашаясь, и направился к ней. В первые секунды Ванда недоумённо сощурилась, не понимая, что это и было началом атаки. Но инстинкт быстро взял верх над растерянностью, и в Вижна полетели алые диски, призванные сбить с ног. Один из них он пропустил сквозь себя, а от второго уклонился, вновь продемонстрировав, что способен двигаться молниеносно и точно, как атакующая змея. Ванда отшагнула в сторону и создала несколько алых зарядов. Они устремились к Вижну, но не атаковали сразу, а закружились вокруг него, сбивая и усложняя отслеживание. Это действительно его немного замедлило, позволяя Ванде увеличить дистанцию. Но когда заряды всё же ударили, цели не достиг ни один. Следующие минут десять тренировка проходила по такому же сценарию: Ванда комбинировала заклинания, тасуя их и пробуя защиту Вижна на прочность, и старалась сохранять расстояние между ними достаточно большим, чтобы не повторить утреннее фиаско. Вижн же стремился сократить его и лишь уклонялся, ни разу не попытавшись ударить сам. Это раздражало Ванду и подталкивало придумывать всё новые атаки, всё сильнее жаждать победы. Ведьма отступила ещё и, когда медленно обходила одну из конструкций на площадке, коснулась её рукой, оставляя заклинание, которое срабатывало не сразу. Ей было интересно, заметит ли Вижн это? Можно ли заманить его в ловушку? Через две секунды Вижн тоже обогнул препятствие, направляясь к ней. Он не ускорял и не замедлял шаг, двигаясь неумолимо, как грозовой фронт. Отблески камня и её магии плясали на его теле, подчеркивая странный рельеф, сочетающий плоть и вибраниум и дразня Ванду возможностью прикоснуться. Нити магии протянулись было к нему, но ведьма вовремя дёрнула их назад, ударив об пол точно кнутом и высекая фонтан алых искр, достаточно высокий, чтобы на секунду усложнить Вижну обзор. В этот же момент она активировала припасённое заклинание, и колонна стала заваливаться. На пару мгновений всё будто застыло, Ванда как в замедленной съёмке наблюдала это падение, и сердце кольнул страх: не переборщила ли? Нет. Не переборщила. Вижн отреагировал, казалось, ровно за мгновение до того, как стало бы поздно. Ванда ожидала, что он уйдёт в сторону – как сделал бы, повинуясь инстинкту, любой человек, но Вижн устремился вперёд. Он проскользнул под обваливающейся арматурой, и Ванда изумлённо обнаружила себя запертой в углу. Защитный барьер вспыхнул, когда Вижн уже протянул к ней руку. На этот раз он не стал пробовать её защиту на прочность, и Ванда зарычала от досады. Они оба понимали, что вместо ловушки для него она загнала в ловушку саму себя, неверно рассчитав действия противника. Теперь, чтобы выбраться, нужно было пройти мимо Вижна, но он стоял буквально в двух шагах, а рассыпавшаяся обломками колонна сократила место для маневрирования шагов до четырёх максимум. Применение ударной магии грозило обрушить стены в том числе и на саму Ванду, и девушка не поручилась бы за то, смогла бы она удерживать щит и атаковать одновременно. Конечно, будь по ту сторону барьера враг – она бы не раздумывая ударила. Лучше попытаться и проиграть, чем сдаться без боя. Но тут она не могла следовать советам Наташи. У неё не получалось представить Вижна врагом. Он не шевелился, глядя на неё внимательно и выжидающе. Секунды складывались в минуты, Ванда ощущала, что даже удержание щита требует сил и пыталась лихорадочно придумать план. Хоть какой-нибудь, чтобы не сдаваться во второй раз! Но озарения на неё не снисходило. В итоге она вздохнула, ненадолго задержала взгляд на лице Вижна, честно признаваясь себе, что проиграть ему и сейчас всё же не настолько плохо, как любому другому члену команды, и позволила щиту распасться. Молчаливая сдача. — Ты же никому не расскажешь об этом? — шёпотом спросила Ванда, глядя на него снизу вверх и радуясь, что опирается на стену. — Обещаю, — Вижн улыбнулся самыми уголками губ. В этой улыбке была только теплота, никакого триумфа. — Но почему ты остановилась? Утомилась? Ванда моргнула. — Нет. Потому что загнала себя в тупик и сочла, что, проиграв во второй раз, честно будет всё же признать это. — Почему не воспользовалась полётом? Это позволило бы тебе сменить дислокацию и, возможно, ударить из более удобной позиции. Да и на этих конструкциях и сверху есть места, которые можно использовать как прикрытие. Вижн говорил совершенно серьёзно – его, кажется, ничуть не волновало то, насколько близко они стоят друг к другу. Одни, в полумраке, отгороженные от всего мира не только толстыми, звуконепроницаемыми стенами тренировочного зала, но и созданными только что руинами. А вот Ванду это волновало. И именно поэтому до неё не сразу дошёл смысл произнесённых слов. … но когда дошёл… — Я не могу летать, — голос прозвучал слишком резко и холодно, но Ванда ничего не могла с собой поделать. Она всегда немного побаивалась высоты, ещё в детстве. А после высота стала её ночным кошмаром. Она до сих пор во всех подробностях помнила, как во время той бомбёжки родители рухнули с высоты вниз. Как они с Пьетро жались друг к другу, и её желудок сводило ледяными спазмами от одной мысли о том, что в любой момент они могут упасть туда же. С тех пор каждый третий её кошмар был про падение с огромной высоты. А потом этот кошмар стал реальностью, когда с колоссальной высоты рухнула её родина. И её жизнь, в общем-то. Тогда Ванда не испугалась, тогда она была настолько опустошена смертью Пьетро, что мысль о падении только скользнула по границе рассудка. Но после она её осознала. После кошмары про падение стали богаче и красочнее, получив новую подпитку. Но Вижн, конечно, не мог знать обо всём этом. Поэтому он пояснил свою мысль, глядя ей в лицо немного удивлённо, будто никак не ожидал, что эта истина может быть для кого-то неочевидна. — Ванда, наша сила проистекает из одного источника. Я уверен, ты можешь летать. Тебе нужно только… — Я сказала, нет. — Она дёрнула головой, ощущая, как нахлынувшие воспоминания хватают её за плечи ледяными пальцами. — Ты победил. Ванда улыбнулась, но чувствовала, что даже примитивного робота с интеллектом рыбки эта улыбка сейчас не обманула бы. Что уж говорить о Вижне. Он непонимающе нахмурился, приоткрывая губы для вопроса, но Ванда уже проскользнула мимо него и поспешно шла к выходу, надеясь, что он за ней не пойдёт. Волны прошлого накатывали одна за одной, и она не могла больше им сопротивляться, и не было сил объяснять ему, что к чему, хоть в этот момент она и была уверена: он хотел бы понять. Вижн хмурился, наблюдая, как Ванда скрывается за дверью. Его системы без труда считывали её сердцебиение и другие показатели, явственно свидетельствующие о подскочившем уровне стресса. Система снова сбоила, мерцая и выдавая взаимоисключающие варианты действия, помечая их равной степенью необходимости, что было неосуществимо. Одновременно существовало и стремление догнать Ванду, и остаться рядом с ней, хотя бы пока показатели не придут в норму, и понимание того, что каким-то образом её стресс связан со сказанными им словами, и пока он не поймёт – с какими именно, его присутствие может только усугубить ситуацию. Противоречия и сумбур.